Достойные враги

Смелые путники, как и боги, не знают добра и зла. Из сказаний Старого Света. Хуже всего на свете — ожидание и погоня. Фридрих Крайхмен никогда не любил два этих жизненных состояния. Ждать совершенно невозможно. Находится на месте, не имея возможности найти удобную позу для тела, которую постоянно приходится менять из-за потаённой прихоти разума. Волноваться, переживать, изредка смотреть на часы в ожидании кого-то важного для тебя. Или же с мрачным выражением лица готовится к встрече с тем что ждёшь так, будто это последнее событие в твоей жизни. Кажется, за собой он чаще замечал второе, что в целом и подходило его образу жизни и характеру. Подобное ожидание действительно часто скрывало за собой нечто, имевшее возможность привести к ужасным событиям. Не любил он и догонять. Неважно кого и как, в любом случае сам процесс был невыносим и труден. Приходится ускоряться, пристально следить за человеком или транспортом до которого нужно добраться, постоянно планировать маршрут в голове. А это всё что? Это изнашивание тела! Напряжение мышц и мозга, слепление глаз… Сплошные минусы от подобного желания всё успеть как можно быстрее. Именно из-за этих факторов с постоянной беготни по поводу и без Фридрих стал переходить на неспешные прогулки. Кажется, пророчества родственников о том что он будет ценить время и своё тело с приходом возраста стали реальностью. И самым забавным во всей этой ситуации было то, что чем больше он ненавидел ждать и догонять, тем больше ожидания и погонь было в его жизни. Злая ирония судьбы, не иначе. Взять к примеру город, в который он прибыл буквально сегодня — Диттерсхафен. Небольшое портовое поселение на несколько тысяч жителей, жившее за счёт нахождения в центре удобного торгового маршрута и активных денежных вложений со стороны властей. Казалось бы, деревня которую можно исходить вдоль и поперёк за пару часов, однако для Фридриха было огромным разочарованием узнать что это точно такой же город, как и прочие в которые он прибывал. Беготня за стражами ради осведомления об обстановке внутри поселения, огромная трата времени в ратуше ради получения нужных бумаг, ожидание в очереди на исповедь, попытка догнать торговца или местного жителя иного профиля, и тому подобное. Всё это лишь малая часть того, что приходится переживать по прибытию в город. Да уж, со стороны вряд ли можно понять что он является именно что охотником на ведьм. Подобные странности для, казалось бы, бравого и бескомпромиссного борца с колдовством и тьмой вызваны лишь одним — времена переменились. Это в славное прошлое, когда институт охотников на ведьм не был реформирован, они гуляли по земле разорённой междоусобицами Империи без контроля и творили самосуд. И лишь каких-то триста лет назад император Магнус Праведный, едва объединив страну, подобное прекратил и повелел орден охотников на ведьм привести в порядок. Однако надо же, триста лет с того момента прошло — а мнение людей о профессии осталось тем же. Как бы удивились все эти боязливые горожане и крестьяне, что охотник на ведьм — это не про сжигание красивых девушек за попытки погадать на суженного или уйти в науку, и не охота на простых людей за то что у них дома слишком много шерсти или клыки их чуть длиннее обычного. Врагом охотника всегда будут настоящие твари ночи, а злейшим врагом охотника современного и вовсе становится бюрократия. Пока ещё незримо, она начинает опутывать их, сдавливать полномочия указами императора, канцелярий и церковных владык. Конечно, они до сих пор обладают могуществом и правом творить собственный суд, и никто не посмеет этого оспорить. Главное проинформировать местные власти о своей работе, налоги заплатить, в ведомство своей братии попасть и рассказать им о своём расследовании… А так вы, дорогой охотник, конечно же сами себе господин и имеете право вершить всё что вам позволено указами того самого Магнуса. Но, как выразился один знакомый Фридриху театрал, всё это лирика. Лирика которая отвлекает его от дела, ради которого он в этот город и прибыл: охота на нечисть, которой охотники почти всю свою карьеру и занимались. В этот раз целью для Крайхмена был вампир. Преследовав его почти половину территорий Империи, он заметно утомился, но не сбавлял темпа и всегда находил след отродья. Потому он и прибыл в Диттерсхафен, едва войдя в границы которого получил написанное каким-то чудным почерком письмо, где говорилось прибыть к святилищу моряков в городском порту ровно в полночь. И, взвесив все за и против, охотник решил прибыть на место. До полуночи оставалась минута. Пришёл же сюда Фридрих ещё полчаса назад, даже не задержавшись в гостинице, успев досконально изучить все окрестные дома и переулки. Набережная вокруг святилища, как и уже забытый всеми кроме стражи порт, никаких признаков засад или ловушек не имела. Святилище же, явно вдохновлённое часовнями из северного Кислева, вообще не могло быть местом для засады. Оно было доверху заполнено дымящимися сальными и дорогими восковыми свечами возле бумажек с именами погибших в море. В том что ему назначили тут встречу точно был какой-то символизм, который разгадать Фридрих не мог, да в общем-то и не хотел. Эта нелепое желание умертвия принять вызов и сразится один на один вполне могло быть ловушкой или провокацией. Если вампир не явится, — а его явление было довольно маловероятно — то придётся столкнуться либо с его подчинёнными, либо пытаться решить излюбленные их видом загадки и головоломки. Но в данный момент оставалось лишь ждать прихода этого самого «могущественного и мудрого существа что подобно древним», как он себя любезно описывал, и готовится к довольно затруднительной на его взгляд битве. Ведь в эту очевидную ловушку Крайхмен решил попасть чисто из принципа. Впрочем, как часто это случается в жизни, все оказалось вовсе не так уж страшно. Отродье спрыгнуло с крыши таверны «Пьяный волк» в тот момент, когда наручные механические часы — настоящая реликвия Фридриха, бережно хранимая во внутреннем кармане плаща — показали двенадцать часов ровно. Таверна была далековато от святилища, и потому охотник спокойно ждал пока мертвец подойдёт поближе, попутно стараясь его рассмотреть. По-началу он видел лишь завёрнутую в плащ фигуру, однако на полпути вампир сорвал с себя верхнее облачение, и в лунном свете, конечно же приняв горделивую позу, явил себя своему врагу. Мертвенно-бледный и голый лик казался результатом работы скульптора, как и всё оставшееся тело, что сильно контрастировало с неухоженным и небритым лицом охотника. Серебристые волосы, более светлые чем таковые у самого Фридриха, были длинными и струились до пояса. Красные и полные вечного желания крови глаза хорошо сочетались с клыками и когтями твари. Одежда дворянина тут явно была лишней. Покажи он свой истинный лик чудовища, то было бы гораздо легче его убить (хотя это довольно спорное утверждение). Но, судя по его поведению, он принадлежит к вампирским родам что желают оставаться аристократами до последнего, никогда не выпуская из себя зверя. — Пришёл заранее, что похвально, — произнёс он мелодичным и надменным голосом, как у талантливого оперного певца. — Не хотел задерживаться в этой дыре из-за такого как ты, — невозмутимо ответил охотник, уже понимая что его ждёт «представление». — Дыра? Враг мой, вы незаслуженно грубый к этому прекрасному городу, — с наигранным возмущением в голосе ответили ему. — Взгляните на вид с это прекрасной набережной, на чудесную имперскую архитектуру домов и величественных соборов. Один из них ведь посвящён нашему общему богу, не так ли? — Общему? — выгнул бровь Фридрих. — Друг мой, неужто вы думаете что раз я в совершенстве владею рейксшпилем, на котором с вами сейчас и говорю, то не родом из Империи? — вампир почти искренне рассмеялся, заставив Крайхмена скривить лицо. — Конечно когда-то давно я верил в нашего славного бога — Зигмара, основателя этой самой Империи и хранителя человечества, верил в единственного человека что стал богом… — А потом желание жить вечно? Или нет, дай угадаю, захотелось стать непобедимым воином? Получить власть, или овладеть знаниями? — желчь в словах охотника можно было собирать в баночки и продавать алхимикам. — Хотя, судя по тому как ты себя ведёшь, ты встретился с ослепительно прекрасной дамой, и захотел стать её слугой навеки, дабы цель её и «подруг» была достигнута. Если на первые предложения мертвец не реагировал никоим образом, вместо этого смотря на морские волны, то последнее будто его передёрнуло, а в обращённых к Крайхмену глазах проявился блеск ненависти. Попался. — И как тебе служба Ламиям? — восторженно, едва не хохоча во весь голос, продолжил охотник. — О, да, знаю, Ламии почётный и древний вампирский род интриганок и блудниц, желающих сделать из людей послушных щеночков. А такие как ты только и рады целовать их ноги и гавкать на любого кто им мешает. Подашь голос, или мне найти твою госпожу-шлюху и бросить тебе её перчатку? — Ублюдок, как ты смеешь говорить подобное мне?! — прорычал вампир, извлекая из неведомо какие образом спрятанных ножен клинок. Смотреть на кровопийц в моменты проявления их гнева было весьма забавно, особенно когда задеваешь их за живое. Любое подобие человечности пропадает — глаза искрятся, клыки выдвигаются, а само тело будто искажается и меняется в сторону дикого естества вампиров, в сторону их истинного облика. Забавно, вся жизнь тварей ночи уходит на то чтобы скрыть этот облик, но стоит вывести из себя… Вампир атаковал не сразу. Сначала он сделал несколько шагов в сторону Фридриха, пристально осматривая район мостовой вокруг его ног. Затем занёс ногу назад и навёл клинок на свою цель в лице охотника, будто собираясь сделать выпад. А после внезапно подпрыгнул, уже в прыжке опустив свою рапиру. Всё за считанные мгновения, из-за чего Крайхмен едва успел отскочить и парировать последовавший сразу за падением мертвеца на землю удар. Однако затем, смотря на него сквозь скрещённые клинки, вампир вновь принял нормальный вид, отскочил, скрыл клинок в ножнах, а после поклонился и сделал вид будто ничего не было. Если бы не шляпа, шарф и темнота ночи, то было бы видно как у Фридриха с непривычки к подобном выходкам умертвий задёргался глаз. — Конечно же мы скрестим клинки, мой дорогой враг, — слегка усмехнулся вампир, поправляя волосы и одежду. — Но сейчас, тем более из-за твоей глупости, я не хочу начинать поединок. Рано, рано… Для начала исповедь. — Исповедь? — растерянно переспросил охотник, уже не совсем понимаю что творится. — Я расскажу тебе весьма интересную историю. Настоятельно прошу её послушать. Глаз Крайхмена задёргался снова, а рука машинально потянулась к пистолету, но вампир казалось бы и не обратил на это внимание, уже потеряв интерес к врагу и разглядывая луну. — В славной столице империи, городе Альтдорф, сотню лет назад жил дворянин по имени Адольф. Он был красив, умён, силён, всё как и подобает дворянину. Любящие родители подобрали для него пару — такую же умную и красивую девушку. Но вот… — тут вампир почему-то прервался, пустым взглядом уставившись на луну. Вытащив пистолет из кобуры и проверив на предмет заряженности, охотник прицелился в район сердца мертвеца. Идеальный момент для убийства и выполнения работы, однако вместо выстрела оружие издало лишь щелчок и противно пахнущий пшик. Осечка. Кажется, отсыревший порох. Громкие ругательства охотника разбудили вампира от внезапной задумчивости, и он продолжил: — Но вот однажды Адольф отправился на войну с мятежниками, под клятвенные обещания вернутся к семье и любимой, с молитвами на устах. И во время одного из кровавых боёв погиб по славу нашего императора, несмотря на горячие мольбы всем богам. Казалось бы, вот и конец, пришло время смерти, но нет… — выражение лица мертвеца стало странным, а сам он изредка стал ненормально смеяться. — Нет, конечно нет, его возлюбленная не могла это так оставить. Она искала все возможные способы его оживить, пока проклятые шлюхи Ламии не нашли в ней выгоду. Предложив ей служить их роду в обмен на жизнь Адольфа, на что убитая горем девушка конечно же согласилась, они заключили договор с каким-то старым вампиром-колдуном. С помощью древних магических книг колдун оживил Адольфа, а дарованный его возлюбленной кровавый поцелуй удержал дворянина в мире живых. Так юноша вернулся к жизни, которой не желал… — И больше не видел радости в мире он, горько страдая от своего тела и своей жажды, — тут же подхватил Фридрих. — И не имел он больше любви, охладев к своей деве за подобное предательство. И желал он только одного — смерти скорейшей и достойной. — Сукин ты сын, — впервые за весь разговор искренне улыбнулся вампир. — Я думал, что буду единственным кто читал эту пьесу, а её всё-таки выпустили. — Выходит, ты и твоя история послужили её прообразом? — Истинно так, — гордо кивнул мертвец. — Имена всех героев, кроме моего, изменены, некоторые события тоже, финал вообще авторский вымысел и бред… Но, надеюсь, мы создадим ему более достойную альтернативу. — Конечно, конечно, — вздохнул Фридрих, рукой ища под полами плаща второй пистолет. — Но прежде и мне бы хотелось задать вопрос. Чистая формальность, я всем его задаю, особенно если они ведут себя как люди. — И о чём бы ты хотел спросить? — с любопытством во взгляде спросил Адольф. — Кем ты меня видишь? Лицо вампира сильно переменилось от вызванной размышлениями задумчивости. Фридриху сложно было не понять его, в конце концов такой вопрос у всех кому он его задавал вызывал ступор. Ведь это вопрос из тех категорий, что кажущиеся умнейшими и всезнающими старцы с кафедр философии традиционно относят к категории самых важных и загадочных для человека. Он же и не думал относить их к замудрённым классификациям — когда им задавался этот вопрос, то лишь для того чтобы получить чёткий ответ. Сформировать образ себя в глазах врага, и понять как лучше его поддерживать для устрашения. Но весьма скорый ответ мертвеца был нетипичным и удивительным: — Ты – чудак с точкой зрения, что отрицает возможность моего существования. И ты восхитительно загадочен, настолько, что я никогда не мог предугадать твой следующий поступок. Каждый раз когда я думал что сбрасываю тебя с хвоста, убиваю или закрываю путь, ты с поразительной педантичностью появлялся в городе где я планировал укрыться. Так, кажется, мы преодолели половину Империи. Бесчисленное количество лесов, мелких городков и горный массив остались позади, а ты не останавливался, продолжал преследование. Целеустремлён и верен своему делу. Настоящий слуга своего бога. Фридрих Крайхмен не нашёл ничего лучше, как похлопать в ладони. Как это было необычно слышать такие слова от того, кого придётся в скором времени убить. — Я признаю твоё красноречие. Думается мне, что твоя судьба становится ещё туманнее. — Неужели? И что же меня по твоему ждёт? — спросил мертвец, вновь посмотрев с читаемым интересом во взгляде. — После смерти боги смилуются над душой несчастного, и пропустят на свой суд, — насмешливо развёл Фридрих руками. Однако реакция Адольфа на такие простые слова была не той что он ожидал. — Не упоминай более при мне богов! — внезапно прорычал вампир. Трансформация прошла мгновенно, как и в прошлый раз. Вампирское естество вновь возобладало над Адольфом, искажая его черты и превращая в того кем он является. Охотник мысленно запоминал причину подобного — фразы, служащие эдаким ключом к агрессии, что возможно будет использовать против других врагов рода людского. Никакого сочувствия он что тогда, что сейчас не испытал. — Это из-за них всё это произошло! — едва не горя от гнева говорил мертвец. — По их глупой прихоти я стал таким и всё потерял. Они спланировали всё так чтоб я воскрес! Из-за них… Всё из-за глупых богов… — Почему ты так думаешь? Ты не высказывал ни единой мысли об этом за весь наш разговор. — ответил охотник, улыбнувшись. — Потому что так и есть! Потому что я не обязан изливать своему убийце всю душу! Особенно когда он служит одному из лживых богов… — А ведь ты прекрасно знаешь что всё по другому… Вампир остановился, раскрыв рот, будто забыв что хотел сказать дальше. — Каждый способен обрести то, чего хочет, и получить то в чём он нуждается, равно как и потерять что-то важное или утратить какую-либо возможность, — невозмутимо продолжил Фридрих. — Все мы боимся утратить то что имеем, все мы боимся несчастий что могут на нас обрушится. Но страх пропадает, когда понимаешь что и судьба, и история нашего мира пишутся одной рукой. Боги не влияют на этот мир, разве что изредка направляют достойных. Как хранитель рода людского Зигмар, что наделяет своих священников силой лечить раны и освящать оружие, или почитаемый в этом городе отец морей Маннан, в честь которого люди назвали луну и построили это святилище, способный дать своим слугам возможность хранить корабль во время шторма или отводить от него морских чудовищ. Это не воля богов, это лишь человек с которым они делятся частичкой сил в обмен на почитание. — Ложь… — прошептал дитя ночи, медленно оседая на мостовую и обхватывая голову руками. — Всё не может быть так просто и очевидно… — Чистейшая правда. Как это жестоко, наверное, выглядит со стороны — разбить всю картину мира этому существу всего одним несколько длинным монологом и ни капли об этом не сожалеть, пока собеседника медленно ломает собственный разум, погребая под гнётом бесчисленных мыслей. А ведь охотник даже не знал что на него это так повлияет. Или же он просто делает вид? Вероятнее всего, такая острая реакция невозможна. Наконец, Адольф медленно стал вставать с коленей. Пошатываясь и едва не наступая себе на ноги, он всё же сумел придать себе вид храбреца, готового встретить конец уже разломанной и ошибочной жизни с честью. — Довольно, — произнёс он с нотками надменности из самого начала диалога. — Нам пора заканчивать с речами и приступать к действиям. — Последние слова? — мгновенно осведомился Фридрих. — О, конечно… Вампир приобрёл более осмысленные движения, после чего извлёк из-под рубашки полностью исписанный листок. В этот раз Крайхмен всё же подавил желание схватиться за пистолет, в то время как вампир стал неспешно и с выражением читать: — Я нёс добро, только добро, ничего, кроме добра, и как же они ненавидели меня, все те убитые мною люди! И они были в своем праве! А теперь я не могу нести добро, ибо я отродье, проклятая нежить! Я убивал многих, пировал их кровью, но каждую ночь оплакивал всех кого погубил. Наконец, не согласившись более быть таким, я возжелал смерти. Тем самым, мне удастся спустя долгое время свершить доброе дело и очистить себя. Как и подобает тому, кто желает жить и умереть человеком. Фридрих впервые за несколько лет ощутил, как это мучительно, когда все понимаешь, но не хватает слов. Однако это ощущение довольно быстро исчезло из него, несмотря на то что восхищение предсмертной записью у него осталось. — Я совершаю достаточно добрых дел, пусть никто и не понимает этого, — наконец удалось выдать ему. — Но если бы моя жизнь подходила к концу — клянусь, что я бы захотел что-то наподобие твоего поступка. Ибо я вряд ли заслужил долгого существования. Вампир улыбнулся, так красиво что можно было принять его за человека. Но вот улыбку сменяет азартный оскал, когда он видит первые лучи солнца вдалеке. — Один из древних вампиров рода фон Карштайнов как-то сказал мне, что таких чудовищ как мы может победить только настоящий человек. Что эти настоящие люди рождаются раз в сотни лет в небольшом количестве, и что найти их довольно сложно. Своего человека он упустил, о чём сильно жалел и благословлял меня на более удачный поиск смерти, — вытащив из ножен клинок, он сделал поклон и направил оружие на меня. — Я считаю, что поиск увенчался успехом. Пожалуй, это уже вторая похвала от вампира, что он действительно запомнит. Рапира охотника покинула ножны следом, и спустя секунду столкнулась с лезвием Адольфа. Впервые его сражение с кем-то из вампиров было честным. Никаких превращений в летучих мышей, призывов фамильяров, воскрешений толп трупов и нечистого колдовства. Только клинок, клинок и ничего более! Простые взмахи оружием и скрещивания рапир через удар постепенно уступали. Фридрих атаковал яростно и дерзко, с молитвами Зигмару на устах, а вампир с улыбкой на лице отражал удар за ударом. Но охотник сумел перехватить инициативу с помощью своих излюбленных ложных атак, чем приятно удивил оппонента. Однако ответные удары ему тоже приходилось отражать, благо прочный наручник помогал это делать. Пистолет уже был не нужен. Азарт настоящий схватки захватил его. Вот попытка отвлечь вампира ударом сверху, между тем атаковав его ноги. Успех! Из правого бедра течёт холодная кровь. Но вот и ответный удар противника, оставляющий неглубокую рану вдоль живота. Новый удар, в голову, но Фридрих отражает его и колет в плечо. Так оно покрывают друг друга ранами в будто бы нескончаемом танце клинков. Каждый из них выкладывается на полную, каждый не хочет отступать. Но всё заканчивается слишком быстро, так быстро что осознать это удаётся не сразу. Вот Фридрих вновь наносит удар в право ребро, который оппонент конечно же отражает. Вот новый удар, заведомо ложный, в сторону левого плеча. Снова отражён, но вампир поздно реагирует на то, что острие рапиры быстро уходит прямо в сторону сердца. Клинок с хлюпаньем вязкой крови отродья погружается и доходит до сердца, однако тело с клинка враг стаскивает прежде, а затем падает на мостовую. Казалось бы что он сейчас встанет, ибо вампиры не знают усталости. Но вместо этого он молча смотрит на то как его мёртвая кровь выливается из сердца и что-то шепчет губами. Видимо, всё же победа. Фридрих наклоняется, и невозмутимо очищает клинок от крови об одежду. Однако вместо того чтобы просто уйти всё же взглянул последний раз на Адольфа и прислушался к его шёпоту. — Хорошо… Как хорошо… — пробормотал тот, посмотрев охотнику прямо в глаза. — Как хорошо быть живым… Хвала бо… Хвала всему что я отправил её в Мариенбург… Она не должна была видеть. — Видимо, ты всё ещё любишь её, — усмехнулся Крайхмен. — О, нет, нет… Я не могу любить её после всего того что было… Я просто хотел облегчить ей страдания, это чисто человеческое желание. Хмыкнув, Фридрих поднялся на ноги, в последний раз посмотрев на умирающего вампира. Судя по тому что у него есть силы так много и осмысленно говорить перед смертью — хотя для вампиров это не достижение — ему ещё какое-то время придётся помучиться под лучами уже восходящего солнца. Зная, что будет корить себя за милосердие, охотник наконец извлёк из кобуры второй пистолет и нацелился прямо на израненное сердце мертвеца. В этот раз осечки не было. Ближе к рассвету горожане обнаружат на набережной порта, прямо возле святилища в честь погибших моряков, полный пепла комплект обгоревшей дворянской одежды. И лишь служащие городской ратуши и священники храма Зигмара будут знать истинную причину произошедшего ночью. А по дороге из Диттерсхафена куда-то в глубь страны будет ехать неприметная крытая повозка, внутри которой умудрённый опытом охотник на ведьм будет записывать в книгу новые мудрости. «Прежде чем совершать благо, убедитесь что это будет действительно благо» Из записей Фридриха Крайхмена.