Потерянный

      Заходя в квартиру, попутно стягива с себя неудобную обувь - тяжело вздыхаю, медленно проходя к себе в комнату и разваливаясь на диване. Вечереющее солнце вселяло немного умиротворения этой безжизненной комнате, разрисовывая белые стены багровым закатом. Словно штрихи неуверенного в себе ходожника, что так робко оставил свой след на белом полотне.       Невольно хмыкнув, слегка прикрыла глаза рукой, в тчетной попытке пытаясь бороться со сном. Усталость накатывала волнами, придавливала к месту и заставляла не двигаться. Оцепенеть в одной позе, стать изваянием, что будет только со стороны наблюдать за своей бессмысленной жизнью, в провальных попытках изменить ее к лучшему. Мысли вновь текли вяло, переходя все дальше и дальше в беспросветную тьму, захватывая разум с особой жестокостью. Обвиняли в своей никчемной ничтожности, лаского шепча на ухо разные нежности и медленно подталкивали к пропасти. Одобряли сделать лишь один шаг вперед, обещая, что страдания закончатся в тот же самый миг.       Иллюзия развеялась в тот же момент, стоило мне лишь вновь открыть глаза, натыкаясь на темный небосвод и одиннокий уличный фонарь, что своим светом очищал маленький островок от той тьмы, что царила в округе. Дарил мнимое ощущение безопасности. Переведя взгляд почти на самую ее верхушку, сознание сыграло со мной злую шутку, выстраивая на моих глазах словно живую картинку, что не должна была как либо существовать в реальности. На лице расползлась сама собой кривая улыбка.       К фонарному столбу была прицепленна длинная веревка, что ближе к самому асфальту заканчивалась висящем на петле человеком. Свет падал на незадачливого самоубийцу так, словно над его головой образовывался едва видный нимб, состоящий из белого света. Не хватало только пары порванных и истерзанных в клочья крыльев, что мирно бы покоились рядом, окрапляя багрянцем рядом с собой в алые тона все, что попадется на пути.       Приблизившись к окну чуть ближе, без удивления осознаю, что это я сама. На краю сознания что-то шевелится, мерзко перебирая давно забытые воспоминания. Истлевшие под натиском времени и сгоревшие в собственном страхе, захороненные на затворках разума, но каждый раз вновь разворошенные под натиском собственных убеждений и ложных выводов.       Сдерживая в себе едва ли не истерический смешок, с ужасом подавляю в себе тот азарт, что поднялся из глубин моих давно притупленных эмоций. Или я это выдумала, в глупой попытке привлечь внимание других, надеясь на помощь? Но ведь я давно для себя уяснила, что ждать помощи не откуда.       Слегка сгорбливаясь, прикрываю глаза руками и зажмуриваюсь до цветных узоров перед глазами. Отчаяние придавливает к постели с новой силой, ласково обнимая сзади. Грудную клетку сковывает в тисках, но равнодушие к своему состоянию тушит тот необузданный в своих порывах огонь, заставляя сидеть на месте и не предприримать ничего более. Тяжелый вздох вырывается сам собой.       Рядом с правым ухом шелестит что-то столь знакомое, что хочется закричать, оглушая все вокруг. Утонуть в этом крике, лишь бы не слышать собственных мыслей и вывертов сознания. В мыслях скользит неприятная догадка, которая подтверждается, стоит мне с большой неохотой отодвинуть руки от лица и слегка выпрямиться, повернув голову немного вправо.       Напротив стоит маленькая девочка лет десяти, одетая в простое красное платьице и обутая в такие же цветом лакированные туфельки. Русые волосы, что в темноте казались почти черными - были убранны в хвост, подвязанные белой ленточкой, мило дополняя образ. Передо мной стояла я же сама, только младше, что пристально смотрела на меня в ответ, чего-то ожидая. Но это лишь моя иллюзия, построенная собственным, искалеченным временем - сознанием. Какая жалость.       Чувствуя легкое разочарование, вымученно улыбнулась собственной галлюцинации, садясь поудобнее и слегка поддаваясь вперед. Если бы это была реальность, я бы придушила себя собственными руками что сейчас, что в детстве. И словно следуя собственным мыслям, рука сама собой тянется к шее напротив, в тчетной попытке схватиться за что-то материальное - хватает лишь воздух. Искорки смеха в чужом взгляде напротив даже не упрекают за такую бездумную идею, пуская все на самотек. Словно насмехаясь над провальной попыткой, взгляд напротив приковывает к месту надменным, слегка оценивающим взглядом. Будто говорящим, что ты... - ...?       Мысль прерывается столь внезапно, что вынуждет растеряться на некоторое мгновение от образовавшейся после себя удушающей пустоты. Заставляет сгорбиться под натиском бремени, что ворохом мыслей оседали в голове ненужным мусором, отягощая собой дальнейшее существование. От осмысленного вопроса остался лишь голос, напоминающий собой переливающиеся слегка яркими, звонкими нотами - звучание перебитых металлических колокольчиков. Слегка отдающих фальшью, но все так же звонких по своему звучанию.       Отвращение вновь заклубилось внутри, перерастая во что-то больше, но пока не переходя за черту дозволенного. Слегка хмыкнув, проигнорировала заданный мне вопрос, опираясь локтями на ноги и прикрывая лицо руками. Скоро это пройдет, нужно лишь подождать. Не важно сколько... время уже не так имеет значение, когда ты буквально забываешь почти каждый свой день, почти не помня своего прошлого и в тчетной попытке пытаешься существовать в настоящем. Кажется... я медленно схожу с ума. - Ты же понимаешь, что даже с таблетками ты никогда не сможешь жить так же, как обычные люди, и чувствовать тоже, что и они? -... я знаю. - отпрянув и откинувшись спиной на спинку дивана, вновь испытующе посмотрела на маленькую версию самой себя, что сейчас выглядела совсем по другому. Теперь передо мной больше не тот наивный ребенок, что еще не успел повидать мира, а я сама, что взирала на себя лишь с глухой, потаенной тоской и смирением во вгляде.       В одно мгновение отчаяние и бесконечная тоска вдруг сменились ложной, слегка маниакальной радостью, что выжигала своим светом все другие эмоции, заставляя действовать необдуманно. Из груди вырывался слегка нервный смех, становясь все громче, пока не затих под натиском собственного крика. Руки с силой вцепились в собственные волосы, оттягивая их вниз, а лоб уткнулся в согнутые колени. Возможно это была жалкая попытка об помощи, возможно просто способ выплеснуть накопившийся стресс.       Резко затихнув, замерла в одном положении, боясь сделать лишнее движение. Трясущимися пальцами провела по лицу, с удивлением ощущая мокрые дорожки от слез. Слегка приподнимая голову, будто боясь увидеть там кого-то еще, с облегчением замечаю, что больше в моей комнате нет никого, кроме меня.       Уставившись на то место, где несколько мгновений назад была моя ожившая галлюцинация, лишь слегка хрипло рассмеялась, развернувшись к фонарному столбу, что являл собой лишь островок света и ничего более, попутно рукой находя телефон. Нужно бы снова записаться ко врачу.