Золото и серебро: сборник AU.

— Эй, придурок, ты вообще слушаешь? Адам моргнул, отрывая взгляд от девушки, и соизволил обратить внимание на Дэвида. О чём таком важном этот идиот мог болтать? О барабанных палочках? Тем более что здесь, на открытом этаже, мусорно-клубная музыка била по ушам до боли в перепонках. Всё равно ни черта не слышно. Он опёрся локтем на стеклянные перила, пялясь в далёкую точку на первом этаже. На барную стойку. Барабанщик проследил за взглядом и усмехнулся, подсаживаясь рядом, пока на заднем плане трещал клавишник. — Милая, — Дэвид хлебнул пива. — Разве эта не та, что пела на годовщине колледжа? — Отъебись, — вяло отозвался Адам, рассматривая гримм на светлом лице. Что там было нарисовано? Слишком далеко, чтобы разглядеть. Её звали Мишель. И впервые он заметил её, точнее услышал, на чёртовой годовщине. Голова раскалывалась после бессонной ночи, полной рока и текилы. И барышней, разумеется. Если бы не его мать, то Адам бы никогда не появился там, особенно ранним утром. Он дремал большую часть времени на заднем ряду, огрызаясь на тычки барабанщика. Лют достала для него бутылку воды и аспирин, но боль сжимала черепушку в тисках. Хуже всего дались идиотские выступления без капли таланта. Им так хотелось подлизаться руководству? Он готов был заплатить каждому, лишь бы этот Ад закончился. И тогда, после сиюминутной заминки, зазвучал мелодичный голос. Девушка представилась и, как и другие участники, шутливо объяснила причину участия: здесь она из-за преподавателя философии, который принудил её выступать ради автомата. Профессор добродушно посмеивался на первом ряду. И тогда она запела. Адам зажмурился. Неплохо. Отличные навыки, загубленные отсутствием развития. Он даже приоткрыл глаза, сонно морщась от слепящего света. Хорошенькая. В простом зелёном платье с распущенными пшеничными волосами и браслетами из розовых стекляшек. Головная боль немного утихла. Успокаивающая мелодия оказала на него обезболивающий эффект, как и любая хорошая музыка. Он слушал её от начала до конца, не отвлекаясь на подколы Дэвида. А под конец даже аплодировал. Иронично или нет, но аплодировал. Второй раз они столкнулись через две недели. По ошибке в расписании и замене лекции на физкультуру. Женская группа занимала внутренний круг стадиона, а мужская — внешний. Он чуть не свернул шею на поворотах, стремясь подольше задержать взгляд на леггинсах и утягивающем топе. Мишель было далеко до модели, но она была грациозно красивой. И дело даже не в подтянутой фигуре или нежно-молочной коже. Вся она, её образ и манера речи, которую Адам слышал обрывками, завораживали. Женственность и мягкость. Плавные, неспешные движения и спокойствие. — ... и мне пришлось бежать на кухню, чтобы не остаться без крыши над головой, — Мишель потянулась к носочкам, складываясь пополам. — Я никогда не видела, чтобы духовка так трещала... — Адам пошёл на второй круг, возвращаясь к рассказу. — Господи, я больше не подпущу отца к кухне. Мы отмывали плитку целый час. Но в этом есть и плюсы, знаете ли. Хлорка так сильно выжгла мне нос, что я не чувствовала недельной вони от сожжённой курицы. Эта бедная птица отдала жизнь зря. Адам шумно фыркнул от смеха. Она поймала его взгляд и улыбнулась, хотя выглядела уставшей. Эта слабая улыбка источала тепло. Он подмигнул в ответ и отвернулся, продолжая заниматься. Ведь в ней не было ничего особенного. Приятные голос и внешность, хорошие шутки и что такого? Таких много. Третий раз изменил поверхностное мнение навсегда. Будучи основателем клуба по женской самообороне — с подачи его матери, разумеется — он знал все слухи, протекающие через университетскую жизнь. Краем уха Адам расслышал знакомое имя. Та самая девушка. Он усмехнулся, решив, что узнает сейчас грязный секрет прилежной ученицы и хорошей девочки. Но улыбка спала, стоило ему погрузиться в историю. В дом Палмеров ворвался маньяк, помешавшийся на младшей сестре. И Мишель... выбила из него всё дерьмо металлической битой. Она сломала ублюдку две ноги и руку, выбила половину челюсти и так сильно ударила по затылку, что по снимку на черепе осталась затрещина. Помимо этого она пережила ножевое ранение в живот. Благо, что порез был неглубоким, слабой попыткой мести от нападавшего. Лезвие не задело важных органов, но Мишель, истекающую кровью, в срочном порядке госпитализировали. В больнице она провела несколько недель. Мужчину посадили, Мишель выписали. Она нанесла недостаточно увечий для статьи о превышении самообороны, но отправила его в нокаут и полностью обездвижила тремя сломанными конечностями и сотрясением мозга. Мишель вернулась на учёбу с привычной мягкой улыбкой и размеренным темпом жизни, в то время как Адам пытался выкинуть её из головы. Не вышло. Им надо пересечься, чтобы успокоить зуд под кожей. Простое любопытство, ведь она действительно заинтриговала его. Он нашёл её во всех социальных сетях. Множество фотографий, забавных или привлекательных, но никакого парня. Не то, чтобы его это останавливало. Ему особо понравились фотографии с её работы: ангелок, окружённый зеленью и цветами. Ангелок, избивший здорового мужика до полусмерти. В комментариях он перешёл по ссылке на влог, который она вела из магазина. Адам был раздосадован редкими кадрами лица. В основном мелькали руки, собиравшие букет, и стройные ножки. Но даже так, качество камеры не позволяло насладиться картинкой. Его осенило. Он перевёл сумму, которой бы хватило на покупку нормального телефона с хорошей камерой. С подписью: «выкинь ведро на которое ты снимаешь и купи телефон. скинь красивые фото в качестве благодарности». Писал он в личные сообщения с фейкового аккаунта, так как не хотел заранее раскрывать всех карт. И она действительно купила новый телефон, хотя и не ответила. Но и не заблокировала! Жадная до денег сука. Он уже был готов закидать её гневными сообщениями, как вышло новое видео. — Благодарю человека за щедрость. Впредь, пожалуйста, не присылай столько денег. Я не хочу вас грабить, — она достала вручную разрисованный горшок с цветущей марантой в нём. — К сожалению, я не знаю твоего имени, но это видео и растение для тебя. Я буду рада, если ты примешь его в качестве подарка. Маранта, или молитвенное растение, — символ благодарности. Каждую ночь листья сворачиваются в подобия сложенных в молитве ладоней. Адам заказал курьера, который продиктовал Мишель код из сообщения, и забрал растение. Итак, горшок теперь стоял на подоконнике в спальне, а он с глупым видом пялился на листья. Гнев улетучился из тела. Адам продолжил штудировать её социальные сети и просматривать видео из цветочного с каким-то диким усердием. Сестра, друзья, учёба, работа, шутки... Достаточно мило, хотя парочка особо острых шуток действительно рассмешила. Он проследил частоту появлений её сестры на фото. Изначально частое появление, которое притихло на шесть месяцев, а затем возобновилось после инцидента. Адам даже нашёл запись из больницы, где Мишель посмеивается над способностями Алекс в очистке яблок от кожуры. Под конец недели он осознал, что следит за обновлениями. Однажды вышла запись с поздравлением подруги. Из поста он понял, куда направляется девчачья группа. — Ты поэтому позвал нас сюда? Самый помоечный клуб в городе, — Дэвид отмахнулся. Адам не мог не согласиться. — И чего наш золотой мальчик ждёт? — Она блять постоянно с кем-то. Никогда не бывает одной, — он кивнул в сторону подруг. — Как только эти суки увидят меня, то утащат её подальше. А ещё там эта гадюка... — Чёрт, вижу! — Дэвид рассмеялся при виде девушки с филфака. — Я бы посмотрел на ещё один обмен любезностями. Раздражительная и эксцентричная дама оказалась близкой знакомой Мишель. Адаму довелось столкнуться с ней пару раз, и он проклинал эти моменты. За что она его так презирала? Ну шёпнул он её подругу по заднице. Обычное кокетство. А на него обрушился такой поток ярости и проклятий, что Адам с минуту стоял немым, как оловянный болванчик. И что ещё хуже, эта дамочка ладила с его правой рукой! С Лют! Он воспринял это как личное оскорбление, но вскоре отпустил. Женщины такие женщины. — Ты жалок, Адам. — А ты уёбок, — огрызнулся гитарист и нахмурился. — Отвалили бы они потанцевать или передёрнуть кому-нибудь в уборной. Она воздерживается от танцев из-за швов, — пояснил Адам на вопросительный хмык барабанщика. — Дай мне имя именинницы, — на этот раз недоумевал Адам. — Я попрошу диджея поздравить её и указать на место у бара, чтобы люди вытащили их танцевать. — Давление толпы, — Адам радостно оскалился. — О, кто-то не сможет отказаться! Наконец-то блять, — он зловеще ухмыльнулся. — Ты мудак, но с хорошими мозгами. — Будешь мне должен, — Дэвид фыркнул, и кольцо в носу колыхнулось. — Спускайся, придурок. Музыку прервало поздравление и приглашение девушек на танец. Гадюка с филфака подозрительно сощурилась, разглядев в будке диджея Дэвида. Барабанщик развёл руки в стороны. Что-то здесь не так. Она взглянула на Мишель, которая подталкивала их пойти и расслабиться. Им необязательно было сидеть на месте из-за её состояния. Компания растворилась в танцующих телах, смешавшись с толпой. Мишель выдохнула. Немного покоя для неё одной. — Хэй, милашка, — рядом подсел крупный парень с кривой ухмылкой. — Скучаешь тут одна? Я могу скрасить... вечер для одинокой кошечки? Гримм. Кошачий гримм и ушки. Он чуть не задохнулся от смеха, корчаясь над барной стойкой, пока она недоумевающе моргала, видимо забыв о краске. Чёрные полоски на щеках, имитирующие кошачьи усы, и перевёрнутый треугольник на носу. Ободок с ушами, купленный этим вечером на ярмарке. До неё дошло, и Мишель рассмеялась. — На площади наносили бесплатный аквагрим и по дешёвке втюхивали аксессуары. Не спрашивай, — она усмехнулась, разглядывая его. Высокий, с плотным телосложением из баланса мышц и жирка. Загорелая кожа. Взъерошенные каштановые волосы и небольшая щетина. Пирсинг на левой брови. Но больше всего её привлекли глаза: светло-карие, отливающие золотом. Он казался знакомым. Пошарив в памяти, она решила, что они пересекались на учёбе. — Я Адам, — он нескромно качнул бровями. — Думаю, ты знаешь главного гитариста... — Адам? — её глаза округлились, отчего его самомнение подскочило до потолка. — Теперь я вспомнила. Твой голос невозможно забыть, — она улыбнулась. — Люблю фанаток, — она хотела поправить его, сказав, что слушала их несколько раз, но он опередил её. — А как твоё имя, кошечка? Или мне продолжать тебя так звать? — Мишель, — она усмехнулась. Линии на щеках растянулись. — Как насчёт того, чтобы я угостил тебя, — она наконец заметила в его руках два бокала. — Ох, спасибо за предложение, но я не пью из чужих рук, — Мишель пожала плечами. Его глаз дёрнулся в раздражении. Он похож на терпеливого мальчика на побегушках? Затем пришло осознание. Её с сестрой чуть не убил вторгшийся в квартиру маньяк-сталкер. А он, с фейкового аккаунта, разумеется, отслеживал все посты и прислал денег куда больше, чем могли бы адекватные фанаты. Повезло, что она не знала об этом. Но причину отказа Адам понял и проглотил, чего не сделал бы при других обстоятельствах. Он повернулся к бармену, ставя бокалы на стол. — Вылей это дерьмо и налей кисоньке по её предпочтениям, — Адам опёрлся локтем на стойку, тыча в один из видов пива для себя. — Что-нибудь безалкогольное, — бармен кивнул, а новый знакомый громко хихикнул. — Врач рекомендовал не употреблять алкоголь какое-то время, — она скрестила лодыжки, поворачиваясь на сиденье. — Тем более, кто-то должен быть трезвым, чтобы отправить всех по домам, — Мишель указала в сторону девочек. Адаму хотелось сделать вид, что он не понимает. Расспросить о враче и узнать побольше об инциденте, но он только кивнул. Не для этого он сюда пришёл. — Знаешь, пока они заняты, — Адам пригнулся ближе, — мы могли бы неплохо развлечься... — Спасибо, — обратилась Мишель к бармену и принялась за напиток. Она не казалась смущённой или раздражённой. Адам рассеянно нахмурился. — Так... что интересного расскажешь? — она повернулась к нему, позволяя заглянуть в светло-серые глаза. — Хм-м-м... Вчера мы дали концерт на... — изо рта полился бесконечный поток слов. Он беззаботно рассказывал истории, хвастался и ругался, но пытался не делать резких движений руками и не распрямлять спину полностью. Мишель иногда вставляла пару слов, в основном с интересом слушая рассказы о концертах. Адам запнулся пару раз, заглядевшись на то, как розовые губы сомкнулись на коктейльной трубочке. Он сглотнул и поправил кожанку. Посреди одностороннего разговора её новенький телефон пиликнул, и Адам едва сумел скрыть горделивость. Он ведь не хотел показаться сталкером. Мишель улыбнулась, печатая... кому-то. — Мальчишке своему написываешь? — Адам беззастенчиво фыркнул, на что она издала смешок. — Младшей сестре, — она убрала телефон. — А так, я свободна как птица. — Отлично, — он растянул губы в усмешке. — Раз место свободно, могу ли я арендовать его? — Адам надеялся на каплю смущения. Или любой другой эмоции помимо спокойствия и легкой улыбки. Ничего. Сдержал вздох. — И как такая киска до сих пор свободна? — У меня бешенство, — заявила она с бесстрастным лицом. Он опешил на мгновение. — Забавно, — Адам чуть прищурился. Вдруг она не по парням вовсе? — А если серьёзно? Давай, выкладывай. Этим и занимаются у бара. — Знаешь, — она помешивала лёд в стакане трубочкой. — Раньше у меня вечно не хватало времени. Работа по дому, забота о сестре, которая на шесть лет младше, учёба, работа, друзья и вечно занятые родители... Не смотри так, я их очень люблю. Просто жизнь иногда бывает не самой приятной. — До старости планируешь остаться монахиней? — он усмехнулся, но она не поддержала его. — Я уже приспособилась, так что... сложно перестроиться на новый лад и найти подходящего человека. Но мне бы очень хотелось. Она почти печально улыбнулась. Адам мог ощутить её усталость физически, хотя мягкая улыбка не спадала с губ. Мишель ещё немного рассказала о себе, что он в шутку назвал «той самой скучной частью при знакомстве». Поразмыслив и получше рассмотрев потёртые, но ухоженные туфли, Адам нашёл ответ на не заданный вопрос, почему та выбрала учиться на экономиста. Однако тактично промолчал. Всё же он не полный идиот. Мишель заметила, что диалог ушёл не в том направлении и остановилась. Адам вскинул бровь. — Не люблю вываливать свои неудобства, — она потёрла нос, вызвав у него вспышку смеха. Гримм расплылся. Мишель не хотелось даже смотреть в зеркало. — Дай сюда, — Адам выдохнул последний смешок и нагнулся к ней, подтирая разводы большим пальцем. Он высунул язык, сосредоточившись на сохранении контура. — Опа, — Адам выглядел как ребёнок, закончивший подделку. — Хотя знаешь, здесь чего-то не хватает. Например, моих губ, — как бы невзначай бросил он и придвинулся ближе. Она усмехнулась, возвращаясь к коктейлю. Треск. Звук, с которым самомнение бьётся об асфальт. Затылок жгло. Он оглянулся в поисках недоброжелателей и наткнулся на ту суку, вздрогнув. На секунду ему показалась клыкастая пасть, которая сменилась ядовитой ухмылкой. Она не спешила забирать Мишель. Ей нравилось наблюдать за его страданиями и падением уверенности в обольщении дам. Адам показал ей средний палец и вернулся к кошечке. — Так как часто ты ходишь на мои концерты и где висит постер с моим лицом? — он упёрся подбородком в кулак. Она поперхнулась напитком. — Если честно, то я ещё не была на выступлении. Вы устраиваете их только в мои смены, — Мишель сняла кофту, поудобнее усаживаясь. — Да и постеров с твоим лицом почти нет. Всегда в маске. Маски были их фишкой, которую внедрил Адам. На все вопросы фанатов и завистников он отшучивался или посылал к чёрту. Главное, что образ вышел крутым и запоминающимся! — Так ведь... Так ведь выглядит круче, — он плохо изобразил уверенность. — Дамочки текут от моего вида. — Не обижайся, но мне больше нравится смотреть на твоё лицо, чем на чёрно-золотую морду. В ней ты похож на переболевшего туберкулёзом аллигатора. — О, вот как? — он ухмыльнулся, а низ живота на миг свело. Приятное чувство. — Так тебе нравится это? — Адам указал на лицо. Мишель состроила игривое выражение. — Конечно, красавчик, — она указала трубочкой на подбородок. — Особенно, остатки моего гримма. Просто неотразим. Он испачкал подбородок, поднеся измазанный краской палец к коже. В этот раз очисткой занялась Мишель, счищая пятно платком. Адам довольно корчился. Ему было слишком весело и комфортно, чтобы жаловаться на уклонение от комплиментов. Она отстранилась и разыграла сценку, притворяясь безумной фанаткой, которой достался испачканный платок. Мишель прижала ткань к груди и громко выдохнула, пока Адам смеялся. Громкость музыки возросла, из-за чего слышать друг друга стало сложнее. — Давай подышим свежим воздухом, — он поднялся. — Я ни черта не слышу, — Адам оглянулся. — Ну? Мишель помедлила, но всё же пошла за ним. Она выловила подругу из толпы, чтобы её не теряли. Адам открыл дверь и протяжно зевнул, наслаждаясь прохладным воздухом после дождя. Мишель поглядывала на людей вокруг, стараясь не выпускать их из вида. Наверное, вытащить недавно пострадавшую женщину на задний двор в час ночи было не лучшей идеей. Сумочка болталась на её плече. Интересно, был ли там перцовый баллончик? Чтобы не стоять столбом, тем самым беспокоя её, Адам прислонился спиной к стене и закурил. — Свежий воздух, да? — подразнила Мишель. Он закатил глаза, не сдержав улыбки. — Всяко лучше этого гадюшника, — Адам задумчиво стряхнул пепел. — Если что, я не насильник. Женщины наоборот блять постоянно липнут ко мне. Да и в чём кайф без взаимного... — Не стоит, — она поджала губы. — Ты наверняка знаешь, что произошло, — молчание подтвердило слова. — Можешь не осторожничать. Я слышала, что ты бываешь взрывным и эксцентричным. Но ты ведёшь себя... сдержанно. Спасибо за это. Мишель приулыбнулась, пряча ладони в карманах кофты. Адам моргнул и расслабился, поддаваясь наплывшему комфорту. Он потушил сигарету и отошёл к мусорке, проходя мимо растоптанных бычков. Она одобрительно хмыкнула. Хоть кому-то не лень пройти десять метров, чтобы не сорить. Позади неё кто-то кашлянул, привлекая внимание. Компания парней, которая тоже вышла подышать. Мишель оставалась спокойной, хотя начинала напрягаться. Вернувшийся Адам учуял напряжение и поспешил вернуться с ней в клуб. — У нас на втором этаже есть отдельная кабинка, — гитарист расправил плечи, пушась как павлин. — Может, скажешь подружкам, чтобы не тревожили до конца ночи, хм? — он сунул руки в карманы, отзеркалив её позу. — Или можем заехать ко мне. — Мне уже пора, довольно поздно, а завтра рано вставать. Было приятно познакомиться. Надеюсь, ещё увидимся, — Мишель оглянулась в поисках подруг. Нужно уведомить их, что она уедет пораньше. Рабочий день был тяжёлым. — Ты уже уходишь? — наполовину раздражённо, наполовину огорчённо обронил Адам и прикусил язык. — Ночь только началась. Мы ещё не... — Адам, — мягче обычного начала Мишель, — я немного не тот тип, который ты ищешь. Мне это не интересно, — она зевнула. Клонило в сон. — Но общаться было здорово. Ты намного приятнее, чем говорят. Она устало улыбнулась. И прошла мимо. Так безмятежно, как мимолётно проходит лето. Спокойно, как ветер лениво уносит желтеющие листья. Так же изящно, как пушистые хлопья кружатся в воздухе и усыпают землю серебром под ночным небом. С той же мягкостью, с которой солнце прогревает замёрзшую землю. Адам, охваченный вдохновением и желанием взяться за ручку, пришёл в себя. Её уже едва удавалось разглядеть среди толпы. Если сейчас же он что-нибудь не придумает, то это встреча может оказаться последней. — Подожди! — неожиданно для себя крикнул Адам. — Дай мне чёртов номер. Он чувствовал стыд. Просит у девчонки телефон, как какой-то подросток. Не мог же он написать ей с настоящего аккаунта, как какой-то фрик, выследивший девушку из клуба. И всё равно это унизительно, всё должно быть наоборот! Мишель обернулась с лёгким удивлением, а затем полезла в сумку. Не за перцовым ли баллончиком? Но она достала маркер и приблизилась к нему, касаясь руки. Мишель подняла рукав кожанки и с нежной ухмылкой записала цифры на внутренней стороне его предплечья. Адам стоял с чуть опущенной челюстью. — Извини, нет бумаги, — она подмигнула ему и улыбнулась. — До встречи, красавчик, — Мишель помахала ему испачканным платком и растворилась в толпе, оставив улыбающегося Адама посреди танцпола. Он вернулся к группе с дурацкой ухмылкой и телефоном в руке. — Ты выглядишь слишком довольным для того, кого только что отшили, — Дэвид прищурился. — И что за хрень у тебя на руке? — Возможность охерительно провести время.

***

С ней было чертовски тяжело общаться на расстоянии. Мишель редко отвечала, так как постоянно была занята. Училась, работала или хлопотала по дому. Она старалась отвечать, но чаще всего удавалось под вечер. Они иногда созванивались, и Адам мог слышать усталость по голосу. Или наблюдать по видеосвязи. Он подшучивал над её заторможенной реакцией и предлагал свою кровать, где Мишель бы точно выспалась. Она смеялась и засыпала на ходу. Буквально. Однажды её вырубило во время затяжного видеозвонка, и Адаму выпала возможность созерцать её мирный сон. Лют стала первой, кому он излил душу. Её совет поговорить вживую Адам воспринял оживлённо. Как это раньше не пришло ему в голову? Словно Мишель находилась слишком далеко, чтобы с ней можно было увидеться в жизни. Недосягаемо. И Адам попробовал, однако провалился в первый же день: их занятия почти всегда были в разных корпусах или в разное время. Проблема в том, что Мишель была с технического и училась на экономиста, а он родился гуманитарием, вынужденным учиться в бизнес сфере, в которую входила политология и социальные коммуникации. Но он нашёл два общих предмета, сравнив расписания, которые предоставила мать. История торговых отношений, а второе — финансовое... что-то там. Он не ходил на лекции по истории, потому что и без того прекрасно знал и помнил её и без проблем сдавал на высокие баллы. А практики, где нужно высчитывать, пропускал из-за нелюбви к математике. Адам в принципе не ходил на скучные по его мнению предметы, а потому и не пересекался с Мишель ранее. Неудивительно. Ему придётся напрячься и встать завтра пораньше. Он проснулся с мыслью, что женщины не особо-то и нужны. Здоровый сон до полудня важнее сиюминутной увлечённости. Но писк в голове, напоминающий совесть, не дал уснуть обратно. Адам заправился крепким кофе и, приняв получеловеческий облик, направился к машине. Парковка у колледжа оказалась забитой под отказ, и ему потребовалось десять минут, только чтобы заехать. Он уже понял, что это ужасная идея. Адам опоздал и без стеснений скользнул в аудиторию, встречаясь с осуждающим взглядом преподавателя. И что она ему сделает? Отчитает? Возможно, не будь его мать ей начальницей. Он ухмыльнулся и огляделся, выискивая светлую макушку. Затесалась на задних рядах, хотя Адам ожидал от неё минимум второго-третьего. Нелюбимый предмет? Он поднялся к предпоследнему ряду, подсаживаясь к Мишель. Ноль реакции. Адам кашлянул. — Эй, киска, доброе утро, — та дрогнула, вдруг заметив появление соседа. — Адам? — она часто заморгала. — Что ты здесь... Ах, ты же с бизнеса. Извини, раньше не замечала, тебя — Мишель приподняла брови. — У тебя совсем кукуха поехала, — он повертел пальцем у виска. — Я и не ходил сюда. Бесполезная трата времени на элементарное дерьмо. — Я бы не сказала, — она вздохнула, переворачивая страницу, и вернулась к конспекту. — Нахрена ты пишешь слово в слово? — он заглянул через плечо, кривясь от тонн бессмыслицы. — Эта ведьма не затыкается ни на секунду, а ты пишешь всё подряд. — Я не успеваю, — она черканула ручкой, — перерабатывать информацию. И сжимать, — Адам какое-то время молча наблюдал за ней, а затем фыркнул и выдернул тетрадь. — Хватит, — Адам закатил глаза. — Смотреть на тебя уже изматывает. Пиши за мной, — он положил тетрадь и перевёл ленивый взгляд на кафедру. Ему потребовались считанные секунды, чтобы сформулировать мысль и изложить её в два предложения. Он облегчил ей ведение контекста в десятки раз, и у Мишель даже нашлось время на отдых и отвлечённые разговоры. Пальцы до сих пор покалывало, но уже меньше. Как его языку без костей удавалось фильтровать информацию? Отсеивать ненужную и подавать на блюдечке, понятно и доступно. Сделалось неудобно от предположения, что Адам не умел разговаривать без ругательств или воды. Хотя не обошлось без подтекстов, потому что их он вставлял через мысль. Не слишком навязчиво, но достаточно ощутимо, чтобы вызвать у неё пару смешков. Сам он ничего не записывал, поудобнее усевшись и изредка делая паузы, дабы выяснить, на каком моменте идёт лекция. Адам опережал её, чем несомненно гордился. Он успевал присылать Мишель шутки и околонаучные статьи касательно влияния оргазмов на женский организм. — Это лечит депрессию, киска, — Адам загибал пальцы. — Улучшает самочувствие, настроение... — Мишель качала головой, рисуя кружочки на полях. Червз два дня они встретились вновь, но уже на практике. Адам мельком глянул на формулы и начал раздумывать, каким образом впечатлит её в этот раз. Но произошло обратное. Она спокойно решала крупные задачи и записывала ответы каждую минуту, пока он скучающе настукивал мелодию. Мишель подтянула к себе его пустой вариант и набросала схемы решений. Она оставила для него только работу с калькулятором и базовые махинации по типу деления и умножения. Адам опасливо покосился на лист. — Ты точно чокнутая. Девчонки в твоём возрасте не наяривают на цифры. Разве что на мужской счёт в банке, — он заворчал, решив закончить её работу, дабы затраченное время не было напрасным. — А кто сказал, что одно мешает другому? — бросила Мишель, перечёркивая неправильный ответ. У Адама отвисла челюсть. — Какого чёрта ты раньше... — он выронил ручку. — Давай я куплю тебе какую-нибудь женскую ерунду, и мы заедем ко мне после занятий? — Я не про... — она тихо рассмеялась, прикрывая рот рукой. — Я не про это, фух... Скорее о том, что партнёр должен быть финансово стабильным. Как и я, собственно, поэтому я и учусь здесь. — В чём проблема найти щедрого и богатого без прожигания жизни в этой помойке? — Адам мысленно оправдывался перед матерью, что имел в виду не сам колледж, а учёбу. — Тем более, что иногда возможности куда ближе, чем кажется, — он развёл руки, привлекая внимание сокурсников. — Никто не любит меркантильных, — она пожала плечами, возвращаясь к задачам. — Если хочу человека при деньгах, придётся соответствовать. — Полная херня, — Адам отмахнулся. — Нет ничего плохого в меркантильных женщинах, если они высасывают не только деньги, — он подмигнул. — Знаешь, если женщина не подбивает своего мужчину работать и развиваться, то она ни хрена не любит его. Мишель замерла и неверяще уставилась на Адама. Он не шутил, хотя и улыбался. Это... казалось здравым. Даже логичным. Она действительно задумалась о всех тех мыслях, которые заталкивала подальше в сознание. Зависть, алчность и сребролюбие. С таким набором после смерти только вниз. Но всегда ли это плохо? Зависть может быть белой, алчность подталкивает к развитию, а сребролюбие помогает беречь накопленное. Она и раньше это понимала, но старалась оттягивать и не подпускать к другим людям. Им не следовало знать. — Презирают стремление к деньжатам только придурки, — Адам ухмыльнулся. — А ты у нас умная девочка. Мишель сидела в раздумьях до конца занятия. На следующий день она выловила знакомую с филфака. — За что ты так ненавидишь Адама? — внезапно спросила Палмер, обескуражив девушку. — Я не ненавижу его, — она закатила глаза. — Ненависть — слишком сильное чувство для такого болвана. Мне просто нравится издеваться над богатеньким самовлюблённым придурком. Но он забавный. Могу рассказать больше о твоём новом дружке, — она ехидно усмехнулась. — Его фамилия. Такая же как... — У ректора. Да-да, он у нас под крылом влиятельной мамочки. Отец, насколько я знаю, руководитель коммерческих лабораторий и какой-то там акционер. Или предприниматель. В общем, оба из знатных богатых семей, — она устроилась на подоконнике, закидывая руки за голову. — Если интересно, то он свободен. И, наверное, надолго, — в этот раз ухмылки не последовало. — Во-первых, откуда ты столько знаешь? — Мишель села рядом. — Во-вторых, это уже не моё дело. — А я всё равно расскажу. Мы с Лют, его давней подругой, хорошо общаемся. И мне кажется, что она единственная девушка из его окружения, к которой он никогда не подкатывал всерьёз. А после Лилит и Евы он зарёкся остаться вечным холостяком. Она рассказала о том, как Лилит бросила его на рождественском ужине перед семьёй, явившись туда с новым парнем, к которому раньше ревновал Адам. Не без причины, как оказалось. Следующая, Ева, так же изменила ему, наслушавшись Лилит и её мальчишки, которые состояли в "открытых отношениях" и предложили ей присоединиться. Девушка с филфака понизила голос, дойдя до той части истории, где родители выгнали Адама из дома. Причина публично замалчивалась, но ходили слухи, что его подставила Ева. Что-то о запрещённых веществах. — И после всего этого ты продолжаешь издеваться над ним? — Конечно! Что может быть лучше издёвок над напыщенным придурком? Я же от всего сердца. С тех пор для Мишель и Адама вошло в привычку пересекаться на двух занятиях и облегчать страдания друг друга. С ним на удивление было приятно разговаривать. Чаще всего слушать. Её не волновал чёрный юмор или оскорбительные высказывания — слова есть слова. И совершенно другое, если бы он действовал... Но Адам не поднимал рук. Не выше колена, по крайней мере. Подшучивал, что ей придётся стать его секретаршей после выпуска, так как не хотел иметь дел с числами. Иногда тянул за волосы или щипал. Мишель удавалось расслабиться рядом с ним. — Что это за дерьмо? — он указал вилкой на пилюлю в её ладони. — Восстанавливаюсь после антибиотиков. А это, — она достала вторую, — мягкое железо. Нужно восполнить... баланс. Так вот почему она чаще всего выглядела такой уставшей. Потеря крови, даже с переливанием, сказывалась на организме. И всё усугублялось вечной занятостью. Адам продолжил жеваться, пока Мишель запивала таблетки водой. Странное ощущение. На пары он начал таскать шоколадки и прочие сладости, которые ей нравились. Делал вид, что делился нехотя и только по доброте душевной, хотя съедал меньше половины. Она быстро сообразила, что её откармливают, и ответила тем же: к его шоколаду прибавился домашний чай или кофе. Адам упоминал несколько раз, что на кружке женской самообороны, которую возглавлял вместе с Лют, есть свободное место. И Мишель ждут там, как героиню, надравшую ублюдку задницу. Она вежливо отказывалась, но его настойчивость не знала границ. Палмер согласилась попробовать один раз. До её прихода Адам предупредил девушек и настоятельно рекомендовал быть помягче. Лют кивнула, отсекая чересчур опасных для первого раза дам. Вызвалась на пробный спарринг новенькая, чуть выше Мишель. И Адам понял, как она переломала взрослому мужику кости. Конечно, до бойцовских навыков Лют ей было далеко, как до луны. Но не полный ноль. Лют похвалила её и вернулась к тренировкам. Позже Мишель неохотно созналась, что некоторым приёмам её обучил отец. Удобнее ей было с битой или пышным кольцом, напоминающим кастет. Больше Адам не донимал с расспросами и уговорами присоединиться к клубу. Она искренне не любила вступать в драку, даже согласованную. Несколько раз они собирались у него. И Мишель вырубало на мягком диване. До такой степени, что однажды она, укрытая одеялом, проснулась посреди ночи. Адам каким-то образом разузнал пароль от телефона и уведомил Алекс от её лица, что та задержится. Галерея заполнилась фотографиями спящей Мишель. Иногда мелькал Адам, лежащий рядом. Он не корчил физиономии, попросту фотографируя их двоих. Палмер убрала телефон и продолжила спать. Утром Адама ждал завтрак. Горшок с подаренным растением он прятал в гостевой спальне. Она посетила несколько концертов и ожидала его за кулисами с тонной поддержки. Он разгорячённый после часа рока, хорохорился, пока Мишель не встала на цыпочки, чтобы аккуратно стянуть маску. Адам в трепете замер, чуть пригнувшись к ней и задержав дыхание, а она улыбнулась и взяла его лицо в руки. Кожа горячая и влажная, но очень мягкая. Щетина прокалывала тонкую кожу пальцев. — Так куда лучше, — её ладони спокойно прошлись по его рукам. — Мне даже жалко ваших фанатов. Они не видят тебя во время выступлений и столькое упускают. У Адама переклинило в голове. Целый день после этого он ходил с непроницаемым выражением лица, беспокоя Лют затишьем. Хуже всего, что Мишель по природе была невероятно тактильной. Он клал голову на колени, приобнимал за плечи на людях и постоянно касался рук. Так близко, но так далеко, ведь дальше зайти она всегда отказывалась. Хотя и не раздражалась, наоборот, клонилась к прикосновениям. В тихую ярость её приводили только окружающие и шёпот за спиной. Останавливало ли это Адама? Нет. Агрессировал ли он на людей? Определённо. Мишель утаскивала его подальше, успокаивающе сжимая ладонь. Перед сессией её состояние ухудшилось. Она засыпала на ходу. Дошло до того, что её вырубило на лекции по истории. Адам успел поймать её до столкновения лба с партой. Он снял кофту и сунул под её голову в качестве подушки. Мишель осторожно разбудили в конце занятия. Она испуганно дёрнулась и зависла над тетрадью. Перед ней красовался конспект авторства Адама. Несколько фраз лично от него и кривых рисунков половых органов, но конспект! Он взъерошил её волосы и с довольной ухмылкой ушёл. Она получила высший балл. В период сессии Мишель взяла отпуск. Адам не видел её месяц, пока не взял яйца в кулак и не продолжил помощь с подготовкой к экзамену по истории. Она пригласила к себе, чему он был несказанно рад, пока не столкнулся с младшей Палмер. Ей недавно исполнилось пятнадцать, и Адам мог охарактеризовать её одной фразой — пубертатная язва. Сестру она любила, конечно, а вот ухажёров сестры не очень. И его она приписала к этому числу. А ведь права, чертовка! Мишель отлучилась на телефонный звонок, оставив их наедине. — Ну так... в каком ты классе? — Не получится, — Алекс играла в телефоне. — Хочешь подмазаться к младшей сестре, чтобы добиться расположения у Мишель. Не-а. Не ты первый и не ты последний, — девчонка скривила брови. — Вот же маленькая... — он тихо выругался. — Мне не нужно уважение соплячки, чтобы твоя сестра поддалась. — О, правда? Так чего ещё не получилось? — она насмешливо надула губы, выбесив его сильнее. — Смирись, чтобы потом не плакаться. — Алекс, — за порогом показалась Мишель. — С гостем можно вести себя и повежливее. — Послушай старшую, — Адам глумливо улыбнулся. — Она у нас умная девочка, а? — он заслужил лёгкий толчок в плечо, рассмеявшись. — Не смущайся, кошечка, я говорю правду. — Просто не могу устоять, — она вскинула ладонь ко лбу, вздыхая. Алекс наблюдала за их взаимодействиями оставшийся вечер и хмурилась. Мерзавец. Адам победоносно вскинул подбородок, когда Мишель приобняла его на прощание. Алекс фыркнула и исчезла в своей комнате. Ей стало неудобно и стыдно, но как можно смириться, когда твоя сестра приводит домой Адама? Она тихо злилась в комнате, пока Мишель продолжала готовиться к экзамену. Сессия прошла. И настали каникулы. А Мишель молчала. Не заходила в онлайн, не отвечала на звонки. Внезапно ему написала Алекс с просьбой навестить. Адам заглянул к Палмерам, рассчитав момент так, чтобы не пересекаться с родителями. Получился бы ужасно неловкий разговор. Не мог же он выплюнуть: «У вас чертовски горячая дочь» и присвистнуть. Хвала Небесам, дверь открыла младшая. Поначалу она недовольно фыркнула, однако пропустила гостя. Вид у неё был взволнованный. Девчонка кивнула в сторону кухни. — Она приходит в себя после сессии, — Алекс скрестила руки на груди. — Последний экзамен дался ей... тяжело. Ей не хватило пары баллов для повышения студенческой скидки. — И ты просишь у меня помощи, — Адам усмехнулся. — Как кстати, что мне не наплевать на неё. Тебе чертовски повезло, мелкая. — Ну поболтай ещё тут, конечно, — Алекс опустила подбородок, ясно дав понять, что ждёт действий, а не пустословия. Он закатил глаза и направился в комнату старшей. Постучать? На сколько процентов он уважал её личное пространство? Чуть выше половины, что втрое больше чем у остальных девушек. Адам стукнул по двери пару раз, получив пригласительное «заходи». В комнате царил неестественный порядок, точно здесь никто и не жил вовсе. На кровати лежал печальный комок студента. Мишель подняла глаза и оживилась, поджимая ноги. Адам опустился на край постели. Ладонь по привычке скользнула к лодыжке, чуть сжимая. — Не отвечала, потому что хотела заставить меня побегать? Типичная женщина, — он шутливо ущипнул её за икру. — А ты повёлся, как типичный мужчина, — она слегка улыбнулась. — Рада тебя видеть. Извини, что не отвечала, просто... — Мишель глубоко вдохнула, сжимая зубы. — Который раз не удалось получить скидку, сколько бы не старалась. Вся проделанная работа теперь кажется такой бессмысленной. — Эй, эй, — Адам смягчился. — Ты ишачила как проклятая. Это, блять, несправедливо, — он уже обдумывал, с какими претензиями заглянет в офис матери. — Как зовут эту суку? — Тише, ничего страшного не произошло. Все живы, — она невесело усмехнулась. — Я просто немного устала, — Мишель потянулась, разминая затёкшие мышцы. Ему не нравилось, как тускло и тухло она выглядела. Слишком уж он прикипел к её жизнерадостности, пусть и сдержанной. Зато такой тёплой и светлой, что перепадало и ему. Думай, думай, думай... Как поднять настроение человеку, который работает как сумасшедший круглые сутки и не может отдохнуть? Вырвать его из этой беготни. — У нашей семьи есть небольшой домик в трёх милях от города, — он закинул её ноги себе на колени. — А Лют уезжает в Германию летом и... — Ты меня приглашаешь? — она хихикнула над его смятением. — Я с радостью, — Мишель поднялась, больше напоминая себя прежнюю. — О да, я умею заставлять женщин чувствовать себя лучше, — Адам подтянул её за ноги ближе. — А помнишь, как лечить депрессию? — Я в полном порядке! — она дёрнулась от ощущения пальцев под рёбрами и скорчилась от щекотки. — Девочки, мы дома! — оба похолодели, замерев от приглушённого мужского голоса. — Если твой отец выпотрошит меня, — Адам говорил шёпотом, — пусть хотя бы будет за что. Он шлёпнул её по заднице и получил внушительный толчок в грудь, задыхаясь и гогоча. Мишель уткнулась в подушку, сдерживая смех. Она раскраснелась от веселья и больше не напоминала безвольный мешок картошки. Адам тяжело дышал и кашлял, но чувствовал себя потрясающе. Лёгкие и трахеи горели вместе с сердцем. Он не мог дождаться их маленьких каникул.