Глава 3. Я справлюсь
7 сентября 2024 г. в 09:00
— Ты делаешь успехи, — похвалил Дамблдор.
— Мне так не кажется, — зевнула Минерва. — Ничего не происходит.
С первыми лучами солнца она оказалась в классе трансфигурации вместе с необычайно бодрым профессором, который усердно работал над их текущим проектом. Дамблдор был превосходным мастеров трансфигурации и выдающимся волшебником в целом, но даже у Минервы были свои пределы, особенно в пять утра, когда ей полагалось еще спать.
— Ничего, что ты бы заметила, моя дорогая, — возразил он с улыбкой, — но, думаю, я не ошибусь, если скажу, что волосы на твоих руках стали длиннее с тех пор, как ты пришла.
Минерва нахмурилась, глядя на отросшие волосы. Ей казалось, что обучение превращению в анимага будет увлекательным процессом, но до сих пор оно лишь сводилось к тому, что она тратила свое свободное время на удаление случайно появляющихся волос на руках, ногах и даже ступнях. Если это и был прогресс, то ей он совсем не нравился.
— Терпение, Минерва, — призвал Дамблдор. — Это одна из самых сложных форм трансфигурации, но когда ты её освоишь, это будет того стоить.
Минерва кивнула. Этот проект был её идеей, и она знала, что это не будет просто. Превращение в анимага — дело опасное, и, по правде говоря, ей следовало быть благодарной, что пока не случилось никаких серьёзных инцидентов. По крайней мере, она не застряла в каком-нибудь частичном превращении. Пока.
— Я знаю, — вздохнула она.
Дамблдор ободряюще улыбнулся.
— Это может занять несколько лет, но ты уже на верном пути. Сохраняй оптимизм, и у тебя всё получится.
— И мне придется терпеть этот бесконечный рост волос все это время? — сухо заметила она.
Дамблдор рассмеялся.
— Именно, но могло быть и хуже. Представь, если бы ты была рыбой и тебе приходилось бы снимать чешую.
Минерва поморщилась при этой мысли.
— Профессор, а почему вы сами никогда не становились анимагом? — спросила она.
Дамблдор задумчиво кивнул.
— Я много раз думал об этом, но мое внимание всегда отвлекалось на другие занятия. Я был учеником Николаса Фламеля, изучал алхимию, и, признаюсь, не было у меня такого талантливого наставника, как у тебя. Я превзошел своего профессора ещё до окончания четвёртого курса.
Минерва кивнула, понимая. Несмотря на свои причуды, Дамблдор уже, возможно, был одним из лучших мастеров трансфигурации, когда-либо живших.
— В любом случае, не хочу быть грубым, но мне скоро нужно встретиться с профессором Диппетом, чтобы оценить знания мистера Поттера, — объяснил он. — Мы продолжим завтра.
— Конечно, — согласилась Минерва, начиная собирать свои вещи.
— Что ты думаешь о нём? — с любопытством спросил Дамблдор, пока она это делала.
— О Гарри? — уточнила она.
Дамблдор кивнул.
— Он упомянул, что ты проверяла его способности.
Минерва улыбнулась, вспоминая.
— У него прирожденный талант, профессор, но не хватает уверенности, — честно ответила она. — Он выполнил трансфигурацию органического материала в синтетический, даже не осознавая, насколько это сложно.
— Правда? — удивился Дамблдор.
Это была очень сложная практика, с которой многие семикурсники испытывали трудности.
— Он говорит, что не занимался ничем кроме школьных уроков, и что лучше всего у него получается защита от тёмных искусств.
— Полагаю, ему пришлось, — печально заметил Дамблдор, покачав головой.
— Профессор?
— Ничего, Минерва. Я не могу нарушить его доверие, но мистер Поттер пережил гораздо больше, чем кто-либо должен был в его возрасте, даже больше, чем профессор Диппет. Он весьма замечательный юноша.
— Он кажется милым, — согласилась Минерва. — Должно быть, он ощущает себя ужасно — не знать никого здесь, не понимать, что происходит. Интересно, каково там, откуда он пришёл?
— Я бы настоятельно не рекомендовал спрашивать его об этом, — строго сказал Дамблдор. — Мистер Поттер находится в очень уникальной и опасной ситуации, и я должен снова подчеркнуть важность сохранения его секрета. Если станет известно, что с ним случилось, он окажется в большой беде.
— Конечно, профессор, я никому ничего не скажу, но есть одна проблема.
Дамблдор жестом предложил ей продолжить.
— Как он объяснит, что у него такое же имя, как у одной очень известной семьи? Он даже немного похож на Карлуса.
Дамблдор глубоко вздохнул.
— Это действительно нужно будет обсудить, и я уверен, директор займется этим вопросом. Однако, на данный момент, его имя — это единственное, что у него есть. Думаю, он не захочет так легко с ним расставаться.
— Что же будет дальше?
— Не знаю, — пробормотал Дамблдор. — Поговорю с профессором Диппетом и Гарри, когда настанет подходящее время.
* * *
Николас хандрил. Так бывало всегда, когда ему нечем было заняться. После более чем шести веков жизни он привык к рутине, которая помогала справляться с этими моментами. Сначала он бродил по библиотеке, пересматривая обширную коллекцию книг в поисках чего-нибудь, что могло бы его увлечь. Когда ничего подходящего не находилось, он начинал загонять мячики для гольфа с балкона. Это не способствовало дружбе с соседями, которым не нравились время от времени разбитые окна, но Николаса это не волновало. Пернелла, его гораздо более общительная жена, постоянно извинялась за его поведение, потому что он сам отказывался это делать. Зачем, если он совсем не чувствовал себя виноватым? Кроме того, соседи рано или поздно умрут, и на их место придут новые, с которыми всё начнется заново. Возможно, он и был незрелым, даже ребячливым, но мысль о том, что можно будет выводить из себя новых людей, приносила ему удовольствие. Это хоть ненадолго отвлекало его от повседневной скуки. — Даже не думай об этом, Николас! — предостерегла Пернелла, когда он прошел мимо неё с любимой клюшкой в руках, насвистывая мелодию, услышанную по радио. — Вчера ты разбил три окна у соседей. Мистер Эймс был в ярости. — Этот высокомерный старикашка мистер Эймс может идти куда подальше,. Он проводит дни, разгуливая по своему имению и заигрывая с прислугой. Я видел, как он исчезал в сарае с той блондинкой, которая точно не его жена. Может, я отправлю ей анонимную записку, — задумчиво произнёс Николас. — Ты не сделаешь ничего подобного, — фыркнула Пернелла. — Оставь этого человека в покое, Николас. — Он швырнул собачьи экскременты через нашу стену! — У тебя нет доказательств, что это был он. Пожалуйста, давай попробуем ужиться с соседями. — Ни за что, — проворчал Николас. — Я уверен, что это был он, так что несколько разбитых окон — это самое меньшее, о чём ему стоит беспокоиться. Пернелла покачала головой, но с улыбкой посмотрела на мужа. — Ты никогда не повзрослеешь? — Нет, — ответил он упрямо. — Ну, перед тем как ты решишь выпустить несколько мячей в теплицу мистера Эймса, знай, что вчера тебе пришло письмо от Альбуса. Может быть, оно отвлечёт тебя от этой нелепой вражды. Николас с радостью принял письмо, которое протянула ему жена. — Альбус — хороший парень, — сказал он тепло, разворачивая пергамент. — Он всегда присылает мне такие мелкие задачки. Пернелла наблюдала, как выражение на лице мужа изменилось с возбуждённого на встревоженное. — Возможно, на этот раз задачка не такая уж мелкая, — пробормотал он, передавая ей письмо. — Боже мой, — воскликнула Пернелла. — Неужели он шутит? Николас покачал головой. — Альбус не из тех, кто шутит на такие темы, — пробормотал он. — Нет, с этим мальчиком явно что-то не так. Не могу представить ничего, что могло бы привести к такому состоянию. — Может, это совокупность факторов? Николас кивнул. — Вполне возможно. Теперь, когда у него появилось занятие, мелочная вражда с мистером Эймсом была быстро забыта, и Николас направился в библиотеку. Если то, что сказал Альбус, было правдой, значит, что-то явно не так, но для начала нужно было проконсультироваться с несколькими трудами. Затем он должен был поговорить с мальчиком, чтобы выяснить цепочку событий, приведшую к его состоянию. Но в одном Николас был уверен точно: что бы ни мучило этого мальчика, справиться с этим будет нелегко, если вообще возможно.* * *
— Не стоит волноваться, Гарри, — успокоил его Диппет. — Мы просто хотим понять, на каком этапе вы находитесь в своих занятиях и как мы можем помочь в дальнейшем. Гарри кивнул, показывая, что понимает. — Хорошо, начнем с вопросов по зельеварению. Судя по твоей реакции, это не ваш любимый предмет? Гарри невольно поморщился. — Не особо, — ответил он, пожав плечами. — Ничего страшного, — махнул рукой Диппет. — Не всем нравится проводить дни перед котлом, но зельеварение обязательно для изучения в течение первых пяти лет обучения. Посмотрим, что вы помните. Гарри тяжело вздохнул, но дал понять, что готов. — Можете назвать два ингредиента, которые используются при варке Оборотного зелья? Как же он мог такое забыть? Большую часть второго курса он провел в туалете Плаксы Миртл, помогая Гермионе варить это запрещённое зелье. — Кожа бумсланга и опарыши двустворки. Диппет одобрительно кивнул, делая пометку на пергаменте. — Можете назвать два ингредиента, которые используются для лечения или исцеления в их естественном виде? Гарри почесал тыльную сторону руки, вспоминая перо Амбридж. Он сжал кулак, ощущая, как кожа всё ещё была натянута там, где перо оставило следы. — Настойка мертлапа и безоар. Этого он забыть не мог. Снейп позаботился об этом с самого первого урока. — Хорошо, — похвалил Диппет. — И, наконец, можете объяснить, почему мы используем медный котёл, а не оловянный? Гарри нахмурился. — Понятия не имею, — честно признался он. — Ничего страшного, — отозвался Диппет. — Это одна из тем, которые мы обсудим на наших дополнительных занятиях. Гарри с благодарностью кивнул. — Перейдём к трансфигурации. Альбус? — обратился Диппет к коллеге. Дамблдор встал, слегка оттолкнувшись от стола, на который опирался, подошёл ближе и, увеличив принесённую с собой коробку, положил её перед Гарри. — Хорошо, Гарри, для начала я хотел бы, чтобы вы превратили это перо во что-нибудь металлическое, — сказал он, ободряюще улыбнувшись. — Это довольно сложное задание, не находите, Альбус? — вмешался Диппет. Дамблдор проигнорировал его и кивнул Гарри, предлагая начинать. Гарри вытащил палочку и, как и накануне с Минервой, приступил к заклинанию. Закончив, он заметил, как глаза Дамблдора весело заблестели, когда тот взял в руки получившийся кусок металла. Диппет почти выхватил его у коллеги, чтобы получше рассмотреть, затем его взгляд обратился к Гарри. — Безупречная трансфигурация, — фыркнул он. — Действительно впечатляет. Дамблдор взял кусок металла обратно и положил его на стол, подняв руку, чтобы успокоить Диппета. — Думаете, сможете превратить его в птицу? Любая подойдёт. Гарри однажды видел, как профессор Макгонагалл демонстрировала это заклинание, и запомнил нужные слова и движения, хотя сам никогда не пробовал. Насколько он знал, это заклинание обычно не практиковалось до седьмого года обучения. Тем не менее, он направил палочку на кусок созданного металла и сосредоточился на том, во что хотел его превратить. — Avifors, — пробормотал он. Кусок металла исказился и превратился в нечто, напоминающее голубя, но, поднявшись в воздух, его крылья оказались согнутыми, и он рухнул на пол, продержавшись в воздухе всего несколько секунд. — Ох, — разочарованно пробормотал Гарри. — Ну не унывайте, Гарри, — подбодрил Дамблдор. — Для первого раза это было великолепно. Диппет кивнул в знак согласия. — Вы справились с самой сложной частью трансфигурации. С небольшим усердием вы доведёте заклинание до совершенства. Что скажете, Альбус? — Я считаю, что у мистера Поттера прирожденный талант, и если он приложит усилия, то добьётся выдающихся успехов, — предсказал Дамблдор. — Минерва упоминала, что вы не уделяли этому много внимания? — Не уделял, — подтвердил Гарри. — Только то, что требовалось на уроках. — Жаль, — вздохнул Дамблдор. — Ваш талант неоспорим, Гарри. Я не часто даю такую похвалу, но то, что вы продемонстрировали, — это исключительная трансфигурация. Гарри почувствовал себя неловко от похвалы и замялся в смущении. Он не знал, что сказать или как реагировать, но Дамблдор, казалось, заметил его замешательство. — Мы обсудим это подробнее, когда встретимся на ваших дополнительных занятиях по этому предмету. Не хочу сглазить, Гарри, но я жду от вас выдающихся результатов. Гарри снова не знал, что ответить. — Возможно, нам стоит перейти к чарам, — предложил Диппет, заметив, что Гарри начинает чувствовать себя перегруженным. — Я бы хотел, чтобы вы починили это, — он толкнул стакан с водой со стола на пол, разбив его. — Репаро, — пробормотал Гарри, направив палочку на осколки стекла. Они вновь соединились, и он поднял стакан обратно на стол, прежде чем произнести заклинание, чтобы убрать оставшуюся воду. — Отлично, — заявил Диппет. — Нам нужно начать работать над невербальными чарами. Теперь я хотел бы, чтобы вы наполнили стакан водой до половины. Гарри направил устойчивую струю воды из конца палочки, аккуратно наполнив стакан. — Прекрасный контроль над заклинанием. Теперь из интереса мне хотелось бы увидеть его в полную силу безо всяких ограничений. Только, пожалуйста, направьте палочку в сторону, — усмехнулся Диппет. Дамблдор бросил вопросительный взгляд на директора, но его внимание быстро отвлек гейзер воды, вырвавшийся из палочки Гарри. Любого, кто оказался бы на его пути, мгновенно сбило бы с ног. Это было, мягко говоря, впечатляюще. — Достаточно, Гарри, — громко остановил его Диппет, когда увидел достаточно. — Думаю, можно с уверенностью сказать, что ваши успехи в чарах превосходны и что вы станете весьма одарённым волшебником в этой области. Видели ли вы когда-нибудь, чтобы кто-то в его возрасте создавал такой поток? — обратился он к Дамблдору. — Лишь я и ещё один человек, — ответил тот, слегка нахмурившись. — Мы оба стали довольно могущественными волшебниками, хотя это лишь одна из граней мастерства. — Верно, — согласился Диппет, — но у вас, Гарри, уже есть значительное преимущество. С правильным руководством и вашим собственным усердием, вы могли бы стать великим волшебником. Гарри снова почувствовал себя неловко. Занимаясь в Армии Дамблдора в прошлом году, он понял, что обладает силой выше среднего. В то время как у большинства студентов заклинание взрыва оставляло лишь дыру в мишени, его удар превращал тренировочную куклу в пыль. Гермиона списала это на «очередную особенность Гарри», но он не был в этом уверен, пока она не накричала на него перед всеми за то, что он сомневается в себе. — Какие факультативы вы выбрали, Гарри? — голос Диппета вернул его к реальности. — Уход за магическими существами и прорицания, — ответил он, последнее слово произнеся с заметным отвращением. — Полагаю, вы поняли, что не обладаете природным даром предсказания? — спросил Диппет с улыбкой. — Определённо нет. Это было не единственной причиной его ненависти к предмету, но пророчества, сыгравшие столь важную роль в его жизни, оставили неприятный осадок. Особенно те, что прозвучали в конце третьего курса и совсем недавно. — Что ж, я не стану настаивать на продолжении изучения этого предмета. Если бы не упорство попечителей, я бы вообще убрал его из учебного плана. Дамблдор кивнул в знак согласия. — Хорошо, давайте перейдём к защите от тёмных искусств, поскольку у нас нет под рукой магических существ, тем более что ни я, ни Альбус их не изучали. Лицо Гарри заметно оживилось. Это был предмет, в котором он чувствовал себя наиболее уверенно. — Какое заклинание вы бы использовали, чтобы обезвредить противника? — Заклинание Оглушения — очевидный выбор, но его легко блокировать, и оно эффективно только в дуэли один на один. Если же противников несколько, лучше использовать заклинание для поражения по области. Его трудно парировать, так как оно не требует движений палочкой, которые могли бы выдать ваши намерения, и создаёт туман, который можно использовать для побега или изменения позиции. Он нашёл это заклинание в одной из книг в библиотеке после того, как увидел, как Дамблдор использовал его против представителей Министерства, когда они пытались его арестовать. — Это довольно редкое и малоизвестное заклинание, — удивлённо усмехнулся Диппет, поражённый тем, что Гарри о нём знает. И это было правдой. Гарри пришлось пробраться в Запретную секцию, чтобы найти упоминание о нём. Часы, проведённые среди стеллажей, стоили того, хотя он ещё не успел опробовать заклинание на практике. Он добавил его в свой мысленный список дел: попробовать при первой же возможности. Оно стало бы полезным дополнением к его арсеналу. — Я не буду просить вас его демонстрировать, но могли бы вы показать обычное заклинание Оглушения? Гарри легко выполнил просьбу, красный луч яростно ударился о каменную стену. — Впечатляюще, — произнёс Дамблдор. — Ваши движения палочкой точны, хотя и не всегда необходимы. Уверен, Армандо объяснит это вам, но это была отличная демонстрация. Диппет одобрительно кивнул. — Какое заклинание вы бы использовали, чтобы пробить дыру в мишени? Продемонстрируйте его на моей двери. Гарри вопросительно посмотрел на директора, но выполнил просьбу, когда тот кивнул в знак согласия. — Редукто! В двери образовалась большая дыра, и Диппет тут же починил её взмахом палочки. — Думаю, можно с уверенностью сказать, что я бы не хотел оказаться на пути этого заклинания. Я даже не стану просить вас продемонстрировать чары Defodio. От моего кабинета ничего бы не осталось, — с улыбкой сказал директор. — Отличная работа, Гарри, ещё одна впечатляющая демонстрация. — Спасибо, сэр, — вежливо ответил Гарри. — И наконец, как бы вы защитились от дементора? Гарри усмехнулся и покачал головой. — Для большинства людей я бы посоветовал просто убежать. Единственное заклинание, которое можно использовать для защиты от одного или нескольких дементоров, — это чары Патронуса, и очень немногие могут их сотворить, не говоря уже о том, чтобы поддерживать их достаточно долго для эффективности. — Верно, — согласился Диппет. — Думаю, что только я и Альбус способны на это среди всех обитателей замка. Это очень сложное и продвинутое заклинание. Каждый день я благодарен, что дементоры охраняют Азкабан. — Я умею это делать, — произнёс Гарри. — Вы можете вызвать телесного Патронуса? — с удивлением спросил Диппет. Гарри кивнул. — Я научился этому в тринадцать лет, — пояснил он. Брови Диппета удивлённо поднялись, когда он пристально посмотрел на Гарри. — Почему вы вложили столько сил в изучение столь редкого заклинания? — с любопытством спросил Диппет. — Потому что я столкнулся с дементорами, и их, казалось, так и тянуло ко мне, — вздохнул Гарри. — Я тяжело переносил их присутствие. В такие моменты я слышал последние мгновения жизни моей матери. Дамблдор и Диппет были глубоко потрясены этим признанием. Дамблдор покачал головой с выражением сочувствия, а Диппет выглядел так, словно хотел обнять Гарри, утешить его. Но не сделал этого, за что Гарри был ему благодарен. — Понимаю, почему вы так стремились овладеть этим заклинанием, — негромко произнёс Диппет. — Именно так, — согласился Дамблдор, на его лице появилось задумчивое выражение. — Не могли бы вы показать нам его действие? Мне действительно любопытно увидеть, как вы его исполняете. Гарри пожал плечами, закрыл глаза и сосредоточился на воспоминаниях о тех моментах, когда Сириус хотел подарить ему дом, о часах, проведённых вместе в библиотеке на площади Гриммо, где Сириус тайком уводил его от домашних обязанностей, и о том единственном Рождестве, которое они провели вместе. — Экспекто Патронум, — прошептал он. Когда перед Гарри появился огромный пёс, у него в горле встал ком. Это был не олень, к которому он привык, но видение этого существа согрело его сердце, напоминая, что Сириус живёт в его памяти. Сириус ушел, но Бродяга остался. Свет, исходивший от патронуса, был настолько ярким, что Дамблдору и Диппету пришлось зажмуриться. Но Гарри, несмотря на яркий свет, не мог оторвать глаз от величественного пса. Теперь всё стало ясно: Сириус был для него чем-то вроде отца, и после его утраты Бродяга стал наилучшим отражением этой связи. — Гарри, можете ли вы завершить заклинание? — спросил Диппет, прерывая его размышления. — Извините, — тихо ответил Гарри, наблюдая, как призрачный пёс исчезает. — Нет, не стоит извиняться, — поспешил заверить его Диппет. — То, что вы сделали, просто невероятно. Я никогда не видел подобного патронуса. — Согласен, — кивнул Дамблдор. — Ваш патронус, по всей вероятности, способен отразить не одного, а сразу нескольких дементоров. — Почти сотню, — ответил Гарри, продолжая смотреть на то место, где только что стоял его патронус. — Правда? — удивился Диппет. — Когда же вы столкнулись с таким количеством дементоров? Гарри покачал головой. — Это не важно, — тихо ответил он. Он не был готов обсуждать Сириуса, особенно с теми, кто не знал его. — Думаю, на сегодня достаточно демонстраций, — сказал Диппет, заметив, что настроение Гарри изменилось. — Единственное, что я хотел бы обсудить с вами, — нужно ли вам что-то? Не претендую на знания в моде и прочем, но могу представить, что у вас здесь всё отличается. Мы бы не хотели, чтобы люди задавали ненужные вопросы. Думаю, вскоре вам следует сходить в Косой переулок. — Я могу это сделать, — согласился Гарри, слегка заинтригованный. Ему было любопытно увидеть, насколько переулок отличается от того, который он знал. — Отлично, — кивнул Диппет. — Уверен, мы организуем поездку в ближайшее время. А пока что — прекрасная работа сегодня. Жду вас завтра в то же время. Гарри молча покинул кабинет, а Диппет повернулся к Дамблдору. — Он действительно исключительный юноша, не правда ли, Альбус? Дамблдор кивнул. — Меня огорчает, что большинство его достижений продиктованы необходимостью, а не радостью, но я надеюсь, что мы сможем это изменить. Я хотел бы пробудить в нём страсть, дать ему цель. Такой талант не должен пропадать зря. — Полностью согласен, — подхватил Диппет. — Нам нужно помочь ему раскрыться, Альбус. У него так мало уверенности в себе, что на это больно смотреть. Я хочу, чтобы он научился верить в себя и стал тем, кем, я уверен, он может быть. — И я тоже, — горячо поддержал его Альбус. — У нас есть время, чтобы поработать с ним. Прежде чем он покинет Хогвартс, я хочу убедиться, что он осознает свою ценность. Его способности исключительны, но они ничего не значат, если он сам не увидит в себе потенциал и не использует его. — Тогда у нас много работы, — резюмировал Диппет. Дамблдор кивнул. — В самом деле.* * *
Гарри медленно шёл обратно к гриффиндорской башне, погружённый в размышления о времени, проведённом с Сириусом, о Роне, Гермионе и всех тех воспоминаниях, которые он принёс из прошлого. Если быть честным, большинство из них были неприятными. С тех пор как ему исполнился год, казалось, что все возможные беды обрушились на него. Он потерял родителей, был вынужден терпеть жизнь с Дурслями, а даже годы в Хогвартсе были наполнены опасностями и моментами, когда он едва ускользал от смерти. Не было ни одного года, чтобы всё прошло спокойно, хотя школа всё же была для него предпочтительнее, чем жизнь вне её стен. Будет ли здесь иначе? Он глубоко вздохнул и покачал головой. Нет. В глубине души Гарри понимал, что, даже избежав навязанной ему славы, его ждут новые испытания. Он не мог просто сидеть сложа руки, пока люди умирают тысячами, ожидая, когда Дамблдор встретится с Гриндевальдом или Том Реддл станет тем чудовищем, которым должен был стать. Но что он мог сделать? Мог ли он заставить себя убить беззащитного ребёнка, так же как Волдеморт пытался сделать это с ним? Это было бы слишком сложное решение, и хотя он был готов сделать всё необходимое, чтобы завершить пророчество и наконец начать жить своей жизнью, убийство ребёнка было бы чертой, которую он не мог перешагнуть. Несмотря на все свои испытания, он не был Томом Реддлом и не собирался им становиться. Скоро ему предстоит обсудить это с Дамблдором. Пока же Том Реддл оставался лишь мальчиком, ожидающим письма из Хогвартса в следующем году. Гриндевальд был более актуальной угрозой. Гарри признавал, что у него было мало знаний о войне, но он не мог оставаться в стороне, пока она разворачивается. Если никто другой не предпримет никаких действий, он сделает это сам. Он хотел быть готовым действовать, когда придёт время. — Чёртово спасение людей, — пробормотал он, сворачивая за угол и чуть не столкнувшись с Минервой. — О! — воскликнула она с удивлением. — Извини, я только что возвращалась с тренировки по квиддичу. — Тебе нравится летать? — удивился Гарри. Минерва с энтузиазмом кивнула. Её волосы были растрёпаны, а щеки розовели. — Я — ловец в квиддичной команде, — гордо сказала она. — Мне нужно будет прийти и посмотреть, как ты играешь, — ответил Гарри. Ему не хватало полетов на метле, и он постарался игнорировать приступ вины и грусти при мысли о том, что его «Молния» оставалась там, где её спрятала Амбридж. — Я была бы очень рада, — искренне сказала Минерва. — Впрочем, я собираюсь принять душ. Наверное, ты уже почувствовали мой запах. Гарри кивнул, на губах появилась улыбка. — Действительно невыносимо, — ответил он, вызывая привычный взгляд Минервы. — Увидимся позже, — попрощался он и поспешил уйти, прежде чем она могла его отругать. Он успел проскочить первым в общую гостиную и сразу направился в спальню. Нужно было выбираться отсюда почаще, но сейчас он хотел побыть один. Если ему предстоит скоро отправиться в Косой переулок, чтобы купить школьные принадлежности и более подходящую одежду, нужно было разобрать сундук и наконец избавиться от остатков вещей Дадли и всякого хлама, который накопился. Определённо, хлама было много. Сначала он проверил мешочек с деньгами, тот самый, который он взял в Гринготтсе во время своего первого визита в банк с Хагридом. Каждый год он добавлял туда деньги, которые мистер и миссис Уизли снимали для него, и, завершив подсчёты, обнаружил, что у него было ровно 712 галлеонов. Большую часть из них он снял еще в своё первое посещение Косого переулка, когда ещё не знал настоящей ценности этих монет. Даже сейчас он не знал, сколько это будет в мире магглов, но понимал, что этих средств не хватит надолго. Это был весь его капитал, и ему нужно было как-то жить на них неопределённое время. Можно ли было заработать деньги? Он определённо не хотел полагаться на других людей в этом вопросе. Он никогда этого не делал и не собирался начинать сейчас, поэтому ему нужно было подумать, как найти способ увеличить свои сбережения. В его сундуке было немного ценных вещей, и он никогда не продаст свою мантию-невидимку — для него она была бесценной. Нет, этого было недостаточно. Нужно было придумать что-то, чтобы приумножить свой капитал. Подсчитав монеты, он начал сортировать остальные вещи и глубоко вздохнул. Работы оказалось гораздо больше, чем он изначально думал, и на все это потребуется больше времени. Тем не менее, он начал с разбора одежды. На данный момент у него не было ничего более важного, чем это.* * *
Николас провёл много часов, погружённый в раздумья, склонившись над столом и перелистывая книги одну за другой. Он хмурился от напряжённого поиска ответа на загадку, поставленную Альбусом. Задача оказалась сложной не только потому, что ему никогда не доводилось слышать о выживших после смертельного проклятия, но и из-за нехватки ключевой информации. Ритуальная магия была основана на принципе равновесия: чтобы что-то получить, необходимо пожертвовать равным по значению. Это на первый взгляд простое предприятие, на самом деле было опасным, но многие потеряли свои жизни, пытаясь реализовать подобную задумку. Николас сам немного занимался этой магией, но никогда с риском для жизни. Только дурак или отчаявшийся человек мог бы так поступить. Что случилось с мальчиком, о котором упомянул Дамблдор, Николас мог только догадываться. Даже почти шесть веков жизни не представили ему подобной головоломки. У Николаса было несколько идей о том, что могло произойти, некоторые из них казались вполне вероятными, в то время как другие были настолько маловероятны, что он их сразу же отверг. Тем не менее, все оставшиеся гипотезы объединяло одно общее. Мальчик должен был быть мёртв. Чтобы понять, как ему удалось выжить вопреки всем шансам и логике, Николасу нужно было поговорить с ним. Это был единственный способ точно выяснить, что произошло и что его беспокоило. Но сначала предстояло изучить ещё нескольких книг и рассмотреть другие идеи, которые он хотел прояснить. На самом деле, результат не имел значения. Если мальчика удастся вылечить, это будет крайне неприятный процесс для него, но, по крайней мере, он сможет жить своей жизнью без бремени, которое наложил на него убийца его родителей. Или, по крайней мере, так надеялся Николас. Магия часто действует загадочным образом, и кто знает, что произойдёт в этот раз? Мальчик уже стал частью чего-то весьма зловещего, исходящего от самой магии. Кто может предсказать, что произойдёт, если вмешаться в этот процесс? Николас не рискнул бы делать предположения, но из собственного любопытства не мог упустить такой шанс. Ведь это была уникальная возможность стать свидетелем чего-то беспрецедентного. Тем не менее, прежде чем погружаться в такие размышления, ему нужно было собрать все факты. В конце концов, на кону стояла жизнь мальчика.* * *
Гарри лёг в постель только под утро. Он знал, что сортировка вещей займёт много времени, но не ожидал, что столкнётся с воспоминаниями, вызванными найденными предметами: свитера, которые миссис Уизли вязала для него, книги и дневники от Гермионы, и даже коробка даже «Берти Боттс» от Рона. Эти воспоминания были настоящими эмоциональными качелями — от радости до грусти. Хотя Гарри сохранил все эти вещи, особенно его тронуло, когда он наткнулся на набор книг, который Ремус и Сириус подарили ему на прошлое Рождество. «Практическая защитная магия и её применение против Тёмных Искусств». Гарри почти забыл о них до прошлой ночи. Открыв первую книгу, он был приятно удивлён. Почерк был знакомым — это был почерк его крестного, который оставил ему записку: «Дорогой Гарри, Дамблдор не одобряет, чтобы у тебя были эти книги, но мы с Ремусом думаем иначе. Не секрет, что он ожидает от тебя победы над Тёмным Лордом, а для этого тебе нужно изучать такую магию. Эта коллекция уникальна и была собрана моим прадедом, Орионом Блэком. Мы выделили те моменты, которые, по нашему мнению, будут особенно полезны, но, честно говоря, здесь много хорошего материала. Что бы ни говорили о Блэках, мы знаем, как защищать себя. Некоторые заклинания могут тебя удивить, но при столкновении с такими врагами, как Волдеморт и Пожиратели Смерти, ты будешь рад, что они у тебя под рукой. Используй их с умом и практикуй как можно чаще. Когда вернёшься следующим летом, мы поможем тебе с теми, что будут даваться труднее. Никогда не знаешь, когда они пригодятся. С любовью, Сириус» Гарри потребовалось несколько минут, чтобы прийти в себя после прочтения записки. Хотя он продолжал горевать по поводу Сириуса и упущенных моментов, он был искренне благодарен. Среди всех людей, которых он когда-либо встречал, у Сириуса не было скрытых мотивов. Он искренне заботился о Гарри и хотел, чтобы тот жил. Гарри решил воспользоваться этими книгами и заклинаниями, которые он нашёл в первом томе. Они наверняка будут полезны в будущем. Он собирался начать работу с ними как можно скорее, но сначала нужно было встретиться с Диппетом для первой части обучения. Не зная, что именно они будут обсуждать, Гарри был взволнован возможностью учиться у него. Поэтому он подготовился и направился к кабинету директора, где увидел, что охранявшая проход статуя уже ожидала его. Пройдя мимо нее, он поднялся по лестнице и постучал в дверь. — Входите, — сказал Диппет. Гарри вошёл в кабинет и увидел, что директор уже ждал его. Без лишних слов он указал на стул напротив себя. — Сегодня мы займёмся чарами, — объявил Диппет, когда Гарри сел за стол. — У меня есть несколько вопросов, которые часто появляются на экзаменах. Хотелось бы, чтобы вы ответили на них, а затем мы продолжим, хорошо? Гарри кивнул и принял предложенный пергамент. — Я не буду ограничивать вас во времени, но рассчитываю, что вы справитесь в течение часа. Можете начинать сразу, как будете готовы, — добавил Диппет. Гарри сосредоточился на списке вопросов и, окунув перо в чернила, прочитал первый: «Назовите заклинание и его произношение, которое позволяет дышать под водой. Каковы сильные и слабые стороны этого заклинания?» Это был вопрос, ответ на который он никогда не забудет. Гарри неделями корил себя за то, что не нашёл заклинание головного пузыря до второго задания турнира. Обе книги, которые Седрик и Флер использовали, оказались весьма эффективными, хотя и были не лишены своих недостатков. Понимая это, Гарри спросил у профессора Флитвика о заклинании и узнал достаточно, чтобы ответить на вопрос. После этого он перешёл к следующему: «Какое заклинание лучше всего использовать для замораживания небольшого объема воды, например, лужи или пруда? Укажите произношение заклинания и движения палочкой». Вопросы продолжались в том же духе, и Гарри понадобилось чуть меньше часа, чтобы ответить на все двадцать вопросов, которые подготовил Диппет. Закончив, он передал пергамент директору, который внимательно прочитал его ответы. — Что ж, можно с уверенностью сказать, что вы хорошо знаете заклинания, Гарри, — похвалил директор. — Отличная работа. Думаю, нам стоит перейти к практическому применению и посмотреть, как вы справитесь, — предложил он, держа пергамент в руках. — Начните с заклинания головного пузыря. Следуя указаниям, Гарри приступил к выполнению заклинаний, и ему удалось применить все, кроме заклинания для осветления волос, о котором он только мельком читал, но никогда не пробовал. После нескольких попыток он справился с ним, и Диппет одобрительно кивнул, когда Гарри завершил работу, превратив предоставленный сосуд с уксусом в воду. — Очень хорошо выполнено, — сказал Диппет искренне. — Заклинание для осветления волос — сложное, если вы никогда не практиковали его раньше. Оно требует ловкости, и вы сделали необходимые корректировки. В этом и заключается разница между хорошим волшебником и великим магом — умение вовремя сменить тактику. — Это было нелегко, — согласился Гарри. — Да, но вы сделали всё, чтобы добиться нужного результата, — повторил Диппет. — Важно не то, чтобы сделать всё правильно с первого раза, а то, как вы исправляете ошибки. У вас уже есть естественное понимание заклинаний, и мне не пришлось советовать вам, что делать. — Спасибо, профессор. Диппет печально ему улыбнулся. — Не могу не заметить, что вы выглядите не таким бодрым, как вчера. Что-то случилось? Гарри глубоко вздохнул и покачал головой. — Нет, ничего не произошло, просто всё это становится более реальным, вся эта ситуация, — уточнил он. Диппет кивнул в знак понимания. — Ваше положение действительно трудное, — признал он. — Да, — вздохнул Гарри. — Я понимаю, что вы с профессором Дамблдором предупреждали меня о необходимости осторожности, но… — Вы понимаете, что есть вещи, которые вы хотели бы изменить, — закончил директор. — Именно. Диппет задумчиво посмотрел на Гарри, прежде чем продолжить. — Я не буду притворяться, что понимаю, что вы испытываете, Гарри. Ваше положение может казаться многим желанным, но реальность такова, что оно весьма непростое. Вы сталкиваетесь с выбором, который никто другой не сделает, с теми вещами, которые вы бы предпочли не испытывать или не видеть. Конечно, я советую проявлять осторожность, чтобы вы не столкнулись с худшим, чем уже пережили, но в конечном итоге, что бы вы ни сделали с имеющимися знаниями, это ваш выбор. Единственный человек, перед которым вам нужно отчитываться, — это вы сами. — А что если я всё усложню? — спросил Гарри. — У меня есть знания, но не все детали. Я имею смутное представление о том, что нас ждёт, но не знаю важных аспектов, чтобы предотвратить это. — Тогда делайте всё, что в ваших силах, Гарри, — ответил Диппет. — Несмотря на всё, что вы видели и сделали, вы всё ещё человек. Независимо от того, что вы сделаете, некоторые из тех вещей, которые вы хотели бы предотвратить, всё равно произойдут. — Даже война? — уточнил Гарри. Диппет кивнул. — Война — это то, что назревало десятилетиями. Меня не удивляет, что она произойдёт. Позвольте спросить: что вы могли бы сделать в данный момент, чтобы предотвратить её? Гарри фыркнул. — Убить Гриндевальда. Диппет улыбнулся и покачал головой. — Гриндевальд, как и вы, всего лишь один человек. Если он умрёт сейчас, другой займет его место и продолжит его работу. Война всё равно произойдёт, Гарри, это неизбежно. Гриндевальд не насаждает своим последователям идеи, они уже назревали среди них. Он лишь придаёт им легитимность, можно сказать, что он ставит на них свой флаг. — Так что я не могу остановить его? — Нет, я не верю, что вы сможете, — ответил Диппет просто. — Вам следует сосредоточиться на том, что вы можете сделать. Вы не можете остановить восхождение Гриндевальда, но можете подготовиться к тому, чтобы сыграть свою роль, когда придёт время. Я не могу обещать, что соглашусь с вашими решениями или что буду участвовать в том, что вы решите делать, но я здесь для вас, Гарри, даже если вам нужно просто, чтобы кто-то выслушал вас или дал совет. Гарри кивнул, понимая, хотя ему было тяжело смириться с предстоящими событиями. Он уже принял решение, но слова Диппета не облегчали будущие выборы. Хотя Гриндевальд был более актуальной угрозой, его мысли по-прежнему занимал Волдеморт. Когда придёт время, Гарри нужно будет сообщить директору о нём, но пока некоторые вещи лучше оставить не высказанными. Он планировал принять меры, чтобы замедлить его восхождение, и хотя он не станет убийцей детей, он готов сделать всё возможное, чтобы ослабить своего будущего врага.