Под дождём плохо видно

*Три часа ночи*       За окном слышен дождь. Ливень заставляет каждого бедового обмокнуть до ниточки. Тем не менее, его капли приятно ощущаются на коже, они мягкие и не холодные. Чихун проверил это, выставив руку из окна. Дождь разбудил его не просто так — гном хотел сходить на рыбалку. Потому, встав с кровати и надев на ногу протез, он побежал к ближайшему окну, чтобы убедиться в самом клёве. Он вернулся обратно в спальню и подбежал к одной из кроватей друзей. — Скромник, вставай! — зашептал он, взяв за плечо друга. — На улице дождь! Рыжий гном лежал на животе и, не разлепляя глаз, забубнил в ответ: — И что с того?.. — Ты ведь обещал научить меня рыбачить. Сказал, что должна быть подходящая погода для этого. — Да? — Скромник повернул голову в сторону циферблата и, разглядев тучи, рухнул обратно. — Хорошо. Достань тогда удочки, наживку, дождевики, сапоги… вёдра не забудь… — Будет сделано! — молодой гном обрадовался и побежал за нужными вещами. Его протез не стучал, благодаря стараниям Умника, и спокойно давал бегать так, словно это всё ещё его нога. В кладовке он нашёл два ведра, две удочки и наживку. Она была в закрытой коробочке и шевелилась. Чихун прищурился и разглядел только четыре опарыша. Посмотрев на вёдра, он задумался: а получится ли столько рыбы набрать на такое количество наживки? Он побежал обратно наверх и увидел, что Скромник всё ещё лежал. Он подбежал и, коснувшись спины, стал сильно трясти его. — Скромник! Ну вставай! Так весь дождь пройдёт! Скромник поморщился от прикосновений и тряски. — Прекрати! — зарычал он, вскочив. — Встаю я, встаю! — Слушай, я тут посмотрел, — Чихун сунул ему в лицо коробочку с опарышами, — этих опарышей всего четыре, нам хватит на два ведра? — Не суй эту дрянь мне в лицо, — отвернулся Скромник и оттолкнул руку. — Зачем ты их сюда принёс? Рассыпишь, и у нас будут хлопоты. — Прости. Я тебя внизу жду. Там удочки без крючков, — неловко затрепетал Чихун и убежал. Он положил всё на кухонный стол и побежал в гардеробную за дождевиками. Найдя их, он схватил и сапоги. Сев за стол, он ждал, когда выйдет Скромник. Через пару минут вышел рыжий гном не в повседневном костюме, а в вещах, которые уже не стыдно выбросить. Включив свет и сев рядом, он взял леску и крючок. — Смотри. Самое главное — это сначала попасть петелькой в отверстие. Дальше всё зависит от того, насколько далеко конец лески от узла. Если слишком близко, то будет велик шанс, что мы просто потеряем крючок. Слишком далеко тоже не надо, нам самим будет неудобно с ней трепаться. Чихун взял второй такой же крючок и начал повторять движения. — Не держи крючок зубами. Вот столько примерно лески достаточно для удобного завязывания. Теперь… Вот так обычно я завязываю. Скромник немного помешкал, успокоив тремор в руках, а затем ловкими движениями ухватил леску и завязал узел. Чихун, внимательно посмотрев, попытался подчинить себе непослушную леску. *Четверть часа спустя*       Они подошли озеру и сели на пристань. Перед этим Скромник взял младшего за руку и помог осторожно уместиться. Их дорога прошла тихо, словно они уже боялись спугнуть рыбу, но это не так. Между ними была неловкая пауза, которую никто убрать не мог. Они кинули немного крошек хлеба в воду, чтобы привлечь внимание рыбы. Они положили удочки и, подхватив крючки, повернулись, к коробке с опарышами. — На заметку: все рыбы любят опарышей, поэтому рыбаки предпочитают брать их. — А как их надевать? Скромник протянул руку к коробочке и застыл. Пальцы боязно сжались, лицо искривилось. Чихун удивился: он ведь раньше рыбачил, неужели всегда так трудно брать их? Рыжий гном отвернулся от наживки, зажмурившись. — Возьми их сам. Я не могу… Чихун, не колебаясь, взял червячка. — Их можно как угодно нанизывать: хочешь, накрути, хочешь, вдень его в крюк. Сопливому гному тяжело было смотреть на борьбу друга с отвращением, и он надел наживку на оба крючка. После этого они оба встали. — Хорошо… Теперь… Нужно их закинуть в воду. Желательно закинуть удочку подальше от берега, но в зоне видимости. Когда закидываешь удочку со спины, делай это аккуратно: можешь зацепить штаны и кувыркнуться в воду. Опарыши придают груз леске, поэтому не бойся кидать далеко. Скромник закинул приманку в воду и присел. Чихун последовал за ним. — У меня немного дальше. И не видно… — Ничего страшного. Покрути леску… После всех махинаций снова наступила тишина. Носатый гном всё смотрел на товарища. Тот сидел очень мрачным. Конечно, он не улыбается каждый день, когда его не трогают, он вообще кажется печальным. Но этот раз отличается. Рычит он так, словно Чихун будил не Скромника, а Ворчуна, а усталость, как у Сони… — Эй… Скромник, — он положил руку ему на спину. — Не трогай, — резко одёрнул гном его. — Прости… Мне просто кажется, что что-то не так. Я что-то сделал не так? Ты переживаешь за мою ногу? Чихун посмотрел на свой протез. Скромник не прореагировал. — Прости, меня тогда истерикой накрыло. Подумать о том, что я лежу, а моя нога оканчивается на колене… Но сейчас всё хорошо! Я уже привык, и мне не больно! Спасибо Умнику, он придумал протез, двигающийся так, как мне надо! — Чихун… — Я тогда сказал всё на эмоциях. Размышляя о том, что тогда было, я не имею права винить тебя за то, что моя нога застряла и задержала нас. — Будь я Ворчуном, я бы согласился… — Но почему ты ведёшь себя со мной, как Ворчун? Ты сильно отдалился от меня с тех пор… Не считая того, что остальные тоже с тобой меньше разговаривают… Скромник посмотрел на Чихуна безэмоциональным взглядом, однако внутри он пересиливал слёзы. Молодой гном заметил эти перемены. Нелегко ему, как самому младшему, воспринимать всё так, словно у взрослых что-то случилось из-за него же самого, от чего и все не находят себе место в одном доме. — У тебя клюёт! — вовремя заметил Скромник. Чихун встрепенулся и схватился за удочку. — Дёргай удочку! Крути леску! Осторожно, а то оторвётся! — старался командовать Скромник, но Чихун запаниковал и ничего не смог сделать. Леска не порвалась, но крючок вернулся без рыбы. — Учухнула! — с досадой простонал Чихун. — Ничего страшного. Рыбы полно ещё. Чихун притянул к себе крючок и насадил снова червяка. — Не переживай обо мне, — заговорил Скросник. — То, что происходит у меня, не должно касаться тебя. Ты не виноват ни в чём, чтобы я злился на тебя. Просто мне немного… грустно, но это пройдёт. Чихун не нашёл, что ответить. Они окончательно погрузились в тишину, сосредоточившись на рыбалке.       *Так прошло два часа* Пора было заканчивать. Вёдра уже полны рыбы. Чихун крутанулся и приобнял вёдра: — Класс, теперь мы всю неделю будем рыбу есть! — Да, хорошо мы поработали… — улыбнулся Скромник. Внезапно одна из рыб зашевелила хвостом прямо перед носом Чихуна, защекотав его. — Ой… а… аа… ааа… ААПЧХИ!!! Вёдра направились в сторону Скромника, которого тоже начало сдувать, и толкнули сильнее, Чихун по инерции сам полетел назад. Все упали с пирса в воду, благо, вёдра остались на суше. Чихун пришёл в себя, оказавшись полностью в воде, и сразу же стал пытаться всплыть. Но протез начал не на шутку выходить из строя, утягивая гнома на дно. Попытки выбраться на поверхность не обвенчались успехом, и гном начал немного паниковать, он не успел вдохнуть после чиха, из-за чего даже вторая нога перестала двигаться. Через пару секунд что-схватило его за руку и потянуло наверх. Выбравшись на пирс, Чихун упал начетвереньки, откашливаясь и глотая свежий воздух. Маленькая ладонь хлопала его по спине. — Ты чего потонул? Ты же умеешь плавать! — обеспокоился Скромник. — Я не знаю, — с паузой ответил Чихун, — мой протез внезапно перестал меня слушать… Надо будет спросить Умника об этом, может, мне больше нельзя купаться? — Не надо ничего ему говорить, — вдруг отрезал рыжий гном. — Почему? — Чихун не ожидал такого ответа. В это время Скромник стянул с себя дождевик и стал выжимать его от лишней влаги. Одежда на его спине задралась, открыавя кожу, но под дождём было плохо видно, и сопливый гном ничего не заметил. Скромник поправил всё на себе и накинул дождевик обратно. — Я сказал: нет. Пошли домой. Он схватил вёдра, а Чихун спешно поднялся на ноги и схватил остальное. На суше протез уже снова стал собой, и гном пошёл, как ни в чём не бывало. Скромник шёл позади и смотрел на своего друга, оставшегося позитивным, и думал: «Я рад, что ты не унываешь. Жаль, что я не могу ничему радоваться сейчас. Если сказать о том, что ты чуть не утонул, гномы узнают, что я проводил с тобой время, и тогда начнётся скандал… снова. Я бы сказал, что ты должен ценить то, что у тебя есть такой хороший друг, как Соня, но ты спросишь, к чему я это говорю. Соня готов тебя защищать от кого угодно, пускай ты этого и не видел. Он чуть не избил меня, хоть и пара ударов мне досталась, за то, что ты потерял ногу, а я остался невредим. Я бы не сказал, что остался. Мне сожгло спину, меня контузило, отчего появился тремор. Тем не менее, когда я увидел тебя без ноги, я старался терпеть свою боль, чтобы ты не страдал: Твоя нога застряла в обвалившемся камне, а я не смог вытащить тебя оттуда до взрыва. Последнее, что пришло мне в голову — закрыть тебя собой, принять весь удар на себя. Прогремел взрыв, и я потерял сознание. Очнувшись, я обнаружил тебя с ногой, обрывавшейся в колене. Я подбежал к тебе, едва ты успел очнуться. Не знаю, помнишь ли ты, когда ты открыл глаза, я делал всё, говорил всё так, чтобы ты не обнаружил своё увечие, ведь боль бы только усилилась. Да, я дурак, я решил дать тебе обезболивающее, которое можно даже назвать наркотиком, но морфий — всё, что у меня было. Только когда я донёс тебя до клиники и убедился, что тебе помогут, я обнаружил уже свою рану. Я сразу упал в обморок, но меня заставили открыть глаза, ведь только я отвечаю за себя, и мне предлагали избавиться от обгоревшей кожи… мне предложили опарышей. Я осознавал, что выбора у меня нет. Я лежал в сознании и ощущал, как по мне ползут эти мелкие отвратительные твари и пожирают меня. Я до сих пор не могу перестать чувствовать их… После процедуры я вспомнил, что гномы нас наверняка искали и могли переживать. Я позвонил им и сказал, где мы, но рассказал только про тебя. Ты ничего не слышал и не чувствовал этот момент, словно ничего не случилось. Я же быстро оделся обратно в свою одежду, скрыв от друзей свои ожоги. Дальше, как ты знаешь, Соня практически возненавидел меня, и Умник перестал мне доверять, ведь я не выполнил простую задачу: оберегать тебя, чтобы ты в беду не попал, как в прошлый раз. Ты же ещё молодой, в отличие от нас… в отличие от меня… Возможно, Ворчун бы тоже злился на мою безответственность, но он почему-то держал Соню, чтобы тот не лез ко мне. Весельчак и Простачок никак не злились на меня, закрыв собой и помогая мне подняться. Они не могли иначе. Меня больше всего ранило то, что ты прокричал мне, когда очнулся и не увидел голени. Я чуть сам не заплакал, смотря на твои слёзы и слушая рыдание. Всё внимание друзей ушло на тебя, и я смог уйти в тень, чтобы искривиться от боли снова. Я не знаю, почему я вам не сказал, что я сделал всё возможное, чтобы ты хотя бы остался в живых. Наверное, по природе не могу. Я же Скромник. Я даже не смогу сказать тебе всё то, что думаю сейчас. Может, со временем всё выяснится, а может, мы уже никогда не будем прежними. Под дождём плохо видно, но я рад хотя бы видеть, как ты идёшь домой в тепло. Я разожгу камин, и мы посидим в тишине, пока не проснутся наши друзья. Умник опять сделает мне тихо замечание, чтобы я не приближался к тебе, а я снова прорычу на него, чтобы он не указывал мне, что делать, ведь ты сам желаешь моей компании. Такова жизнь, ведь так?»