неИдеальный.

День, когда Дэниэль осознал свои силы, был самым прекрасным и ужасным. Многие годы подряд он себя считал «стальным» человек. Когда умерла его мама, то парень не проронил ни слезинки, хотя любил ее всей душей; когда Дэниэль слег с пневмонией, он верил в свое выздоровление. Оно случилось очень скоро; Когда Дэниэль встретился с тем, кто желал его смерти с самого рождения, он смог сохранить самообладание. Всю жизнь он был одной ногой в могиле – кто-то пытался убить его. К радости Дэниэля, в его жизни были верные друзья, что помогали справиться с любой невзгодой. Была любовь его жизни, что всегда готова подставить плечо. До одного дня. Нападенье произошло прямо перед сном. Дэниаэль уже почистил зубы на ночь, выпил теплое молоко с овсяным печеньем и надел любимую бежевую пижаму в белую полоску. Усталость наваливалась с каждой секундой, каждый новый шаг до кровати становился всё тяжелее и тяжелее. Аккуратно заправленная кровать, у которой были подоткнуты даже края. Дэниэль был идеальным во всем – он так считал. До теплой постели было полтора шага. Парень уже взялся за угол оделяла, когда заметил одну вещь. Этот угол не был подоткнут, кто-то тут был. Дэниэль только успел это осознать, когда его откинуло в платиновый шкаф взрывной волной. Все плыло перед глазами, в горле становилось невыносимо кисло. Руки, ноги, да и все тело отдавало точечной болью, которую не мог обработать Дэниэль. Он пытался встать, но руки не слушались. Они, словно конечности марионетки, лишь дернулись, отдаваясь жжением. Дэниэль судорожно вдыхал, теряя самообладание. Он не мог контролировать ни себя, ни ситуацию. Перед глазами так и мелькали картинки, где он становится в могилу второй ногой, где он проваливается под землю. Глаза начинало щипать, а дыхание уходило. Крепко зажмурившись, Дэниэль распахнул веки. Трезвый взгляд на несколько жалких и бесполезных секунд, явно не был к добру. Вся комната была охвачена огнем, стекла выбиты, и некоторая их часть валялась на подоконнике и полу, остальная часть на улице. Дэниэль вновь зажмурился. Голова резко закружилась, а чувство тошноты опять подкатило к горлу. Он задыхался, жадно пытаясь вдохнуть воздух. Мысленно Дэниэль знал, что должен оставаться в сознании. Он понимал, что должен лечь хотя бы на пол, а не сидеть, облокотившись о шкаф. Спина в этот момент отозвалась режущей болью. Зрение Дэниэля снова смогло сфокусироваться, но его голова была опущена вниз – на собственные ноги и пол. Парень сидел в красной луже, которая увеличивалась медленно и размеренно. Голову было невозможно повернуть, но Дэниль прекрасно помнил, что у шкафа было зеркало в пол. Воздуха снова стало катастрофически не хватать. Паника накатывала, как цунами. Парень никогда не мог и подумать, что жизнь повернется к нему этой стороной. Дэниэль чувствовал, как дым сжигает легкие изнутри. Пытаясь завалиться на бок, Дэниэль ощутил пронизывающую боль. Она прошла по всему тело: от коленей до головы. Дэниэль сорвал горло, лежа на собственной руке. Казалось, что кость этой руки была не просто сломана, а раздроблена на тысячи маленьких кусочков, которые не сможет собрать ни один хирург в мире. Он учащённо дышал, не в состоянии даже пошевелиться. Все, что он чувствовал – это адская боль. Парень почти молил Бога убить его, лишь бы сейчас не чувствовать этого пекла. Огонь подбирался к нему. Секунда казалась часом. Дэниэль не мог успокоиться, не мог помочь себе. Он чувствовал, как силы покидают его, как он теряет связь с миром. Что-то хрустело. Последнее, что он помнил – это мысль. Он мысленно усмехнулся. Теперь его жизни никто не будет угрожать. Свет был затемнённым. Глаза открывались тяжело, казалось, что кто-то привязал к ним якоря. Уже через пару секунд он почувствовал боль. Она была во всем теле. Дэниэль закряхтел и застонал, но почувствовал быстрое облегчение. Кто-то даже открыл ему глаз и посветил в него фонариком. Дэниэль сморщился, пытаясь закрыть глаз. -- я думал, он быстрее очнется, -- кто-то знакомый усмехался, закрывая за кем-то дверь. Дэниэль перебирал в голове варианты людей с таким голосом, но не успел даже сравнить его с первый претендентом, как провалился в сон. В нем (во сне) он стоял в могиле. Его засыпали уже по самые колени. Пытаясь выбраться, Дэниэль почувствовал боль в коленных чашечках. Ноги подкосились, а земля стала лететь сверху все быстрее. Парень даже не пытался кричать, его снова парализовало. Слезы неестественно обильно катились по щекам, а в горле стоял ком. Он задыхался. Яма, в которой стоял Дэниэль, уже наполнилась водой. Он стоял по горло в ней, но слезы продолжали литься рекой. Уже с головой уйдя под воду, Дэниэль снова смог двигаться. Он пытался схватить ртом за воздух, но в организм заливалась лишь вода. Дэниэль очнулся ранним утром или поздним вечером – было непонятно. Он дернулся, но тут же лег обратно, зашипев от боли. Потолок был в каких-то узорах, а врачи вкалывали ему что-то в руку. Чей-то мутно знакомый голос из коридора смеялся. Когда его тень мелькнула в помещении, Дэниаль попытался рассмотреть смеющегося. В полумраке лицо было с трудом различимо. Попытавшись оторвать голову от подушки, Дэниэль лишь ощутил тяжесть и как-то непонятно-неприятное покалывание. Дэниэль предпринял попытку позвать кого-нибудь, но покалывание в груди неприятно отозвались в голове. Сами слова были неразличимы, это были больше хрипы, которые тоже доставляли дискомфорт. Чья-то тень мелькнула в комнате. Теплая рука легла на грудь, от чего Дэниэль застонал хрипами. Даже под тяжелыми обезболивающими он ощутил это давление. Мужская рука тут же убралась. -- похоже, что нужно было лучше выбирать друзей, -- хотя голос и был надменным и насмешливым, но в нем слышалось легкое сожаление, -- я бы такой ошибки не допустил. В Дэниэля, как выстрелили. Произношение «Ш», словно змеиный шепот, резал слух. Только один человек так говорил. Тот, кто хотел его смерти больше собственной жизни. Взгляд забегал по лицу, скрывающемся в глухом солнечном свете. Было видно темную футболку и кольца на руке, которая принесла сегодня боль Дэниэлю. Парень что-то кряхтел, но каждый звук отдавался покалываниями и тонкой болью вперемешку. Грудь сдавило, Дэниэль закашлялся. В комнату забежали санитары. -- ладно-ладно, раз не готов еще, то не нужно столько недовольства, -- процедил главный убийца, но Дэниэль уже засыпал. Новое трезвое утро или день начались с болей, с укола обезболивающего. Открыв глаза, Дэниэль ощутил новое чувство – усталость. Он все так же лежал прикованный к кровати, ему меняли катетер и что-то вливали в организм. Дэниэль не мог никак пошевелиться. Рисунок на потолке оказался простой загогулиной. Возможно, кто-то пытался сделать узор лиан или другого растения. К сожалению, у автора не получилось передать «красоту» таким образом. Дэниэль проводил в сознании слишком много резинового времени, было до ужаса скучно. Иногда – за те часы бодрствования – он ощущал боль. Снова кто-то приходил, что-то вкалывал и менял катетер. Дэниэль погружался в сон на долго. Казалось, что на несколько дней, потому что в перерывах между «чёрными экранами» и нетрезвыми пробуждениями, он проживал жизнь во снах. Новое трезвое бодрствование усугубил его приход. Он сел на кресло и долго смотрел в глаза Дэниэля, тот и не думал отрывать его. Говорить только парень не пытался – было больно. -- будешь говорить?, -- пафосно, надменно спросил мужчина, отпивая что-то из блестящей алюминиевой банки. Злость взрывалась в Дэниэле, он попытался дернуть плечом, но боль пронзила его. Ужасная боль. В этот же момент мужчина покинул комнату. Мысленно Дэниэль радовался этому, потому что одно его присутствие вгоняло парня в такой страх, что сердце стучало где-то в горле. Дэниэлю становилось тошно, все чувства кричали ему бежать, но он не мог. Он даже не понимал, что с его телом. Месяц за месяцем Дэниэль валялся в постели. Было тошно, когда приходил мужчина. Было страшно, когда он уходил. Было скучно всегда, пока тот не приходил. И так по кругу. Единственное, что было без изменений – это боль. Пульсирующая, рвущая, режущая, пронизывающая – все ее виды, вперемешку и по отдельности. Только через три месяца и двадцать шесть дней, Дэниэль смог начать говорить. Хотя его голос продолжал быть хриплым и приходилось часто смачивать горло, Дэниэль был частично этому рад. Как оказалось, если его послать, то он и не будет приходить. Еще оказалось, что если попросить у приставленной сиделки книгу, то она ее достанет. Только читать было тяжело. Во-первых, приходилось читать лежа. Во-вторых, страницы было чертовски больно перелистывать. Левая рука было сломана в трех местах: плечо, локоть и запястье. Правая рука всего в одном – в плече. Она часто немела, поэтому сидеть неподвижно было невозможно. Дэниэль из-за этого читал книги долго. В один из дней, когда Дэниэля взбесила вся эта ситуация, он сбросил книгу с кровати на пол и закрыл глаза. -- я покупаю их не для того, чтобы ты из них делал половые тряпки, -- опять его голос, спустя столько времени. Дэниэль недовольно открыл глаза, желая прожечь мужчину взглядом. Он оказался так близко, что Дэниэль забыл, как дышать. Мужчина поднимал книгу. Он сидел на корточках сбоку от Дэниэля. Дыхание Дэниэля участилось, о чем говорили кардиомонитор. Мужчина поднял на пикающий аппарат взгляд и недолго задержал на нем его, а после усмехнулся. -- все так же, да?, -- мужчина положил книгу на край кровати, а сам встал над прикованным обстоятельствами, -- наверное, опять послать меня хочешь. К твоему счастью, врачи говорят, что три месяца и тебя можно выписывать. Трещина в позвоночнике зарастет достаточно, чтобы ты как-нибудь сам справился с реабилитацией. Ты же не… -- заткнись, -- наконец перебил его Дэниэль своим хриплым голосом, -- заткнись-заткнись-заткнись- затк… -- он зашелся кашлем. Казалось, что он задыхается. Опять. Аппарат снова начал учащенно пикать, но Дэниэль отмахнулся от стакана воды. Он протянул ему его. Лицо мужчины расплылось в надменной усмешке. Сжав волосы Дэниэля, тот приподнял его голову. В глазах юноши уже стояли слезы от кашля и боли в теле. Мужчина наклонил стакан над открытым ртом парня, вода полилась в горло. Дэниэль зажмурился. Его отпустили. Часть воды он действительно проглотил, и это помогло. Смотря на мужчину с ненавистью и держась рукой за горло, Дэниэль шмыгнул носом. -- я тебе уже неоднократно говорил, что не намерен сейчас с тобой что-то делать, а еще я тебе говорил, что это твои дружки устроили. Его голос был холодным и ровным. На последнем слове он не сдержался и усмехнулся. Наверное, для него это было даже успехом. -- ты врёшь, -- Дэниэль взял с тумбы стакан и сделал маленький глоток, -- они не могли так поступить. Мужчина закатил глаза и направился к выходу. Около двери он остановился и, несмотря в лицо, бросил Дэниэлю: -- когда перестанешь прудить в штаны только от моего вида -- скажи. Я покажу тебе «не могли так поступить». Мужчина громко хлопнул дверью и ушел. Почти сразу зашли медсестры и поменяли катетер. Стены точно затряслись, а кровать дернулась, как от землетрясения. Дэниэль тупил взгляд в приоткрытую дверь, а немного отойдя от ситуации медленно перевёл его на окно. Снова было неясно, какое время суток. Дэниэль смотрел на алый рассвет-закат отстранённым взглядом, ему хотелось забыться за стаканом хорошего вина. Да черт бы побрал его, Дэниэль не понимал, что ему было нужно. Именно это его и пугало, он не мог предсказать его действия заранее. Все фибры тела кричали о том, что нужно бежать, но он не мог. Медсестры ушли, а упавшая книга лежала рядом со стаканом воды. Дэниэль закрыл глаза, погружаясь в беспокойный сон. Как он и заверял, через три месяца трещина заросла, но кто бы мог подумать, что нужно заново учиться не только ходить, но даже сидеть. Во-первых, это было больно, во-вторых, тяжело. Через полтора месяца, руки Дэниэля сжимали предметы достаточно, чтобы он смог нормально читать книги. Осилив за все время прибывания здесь всего лишь шесть средних книжонок, Дэниэль попросил планшет или хотя бы телефон. Ему отказали. Такое решение вызвало много вопросов и подозрений, что привело к еще одной бессонной ночи. Когда же Дэниэль тяжким трудом реабилитацией более-менее разработал руки, то спина показалась сущим адом. Ноги, которые каким-то чудом отделались растяжением и ушибами с царапинами, с трудом слушались. Уже после первой тренировки, заявился он. Дэниэль только и успел сесть на кровать и упасть головой на подушку, готовясь уснуть, как дверь открылась. Половицы скрипнули. -- что еще?, -- под закрытыми веками, Дэниэль думал, что медсестра опять пришла с чем-то. Голос был немного раздраженным из-за усталости. -- к чему такое общение с моими девочками?, -- его голос был до чертиков насмешливым. Не нужно было смотреть, чтобы понять, что он давил самодовольную улыбку. Дэниэль все равно взглянул на него. Да, было страшно. Только аппарат с боку об этом уже не мог сообщить. Окинув его взглядом полным ненависти и презрения, Дэниэль демонстративно закатил глаза. -- ну вы только гляньте на этого «смельчака», -- язвил он, оперившись о дверной косяк. Сделав шаг вперед и закрыв плотно дверь, -- а теперь давай так. Ты действительно хочешь отсюда свалить в своём жалком, беспомощном и совершенно бесполезном состоянии, да? – его голос становился холоднее, словно покрывался сталью, -- я готов тебе это устроить. Мне все равно. Скрещенные на груди руки упали вдоль тела. Он подошел к негодующему Дэниэлю и навис над ним, упираясь одной рукой в стену над головой пациента, а второй в поручень кровати. -- мне даже интересно куда ты пойдешь, -- безжизненный глаза прожигали до боли наивное лицо Дэниэля. Только сейчас он заметил мешки под темно-зелеными глазами и их впалость. Его почти маниакальная улыбка заставляла волосы на теле встать дыбом, -- домой, сожжённому пепелищу? А может к матери на могилу? А может… -- он выдержал гнетущую паузу. Глаза блеснули. В них читалось разочарование, -- к своим дружкам? На этот раз Дэниэль не выдержал. Выходя из оцепенения, он ударил тому в грудь. Это внезапное действие не имело той силы, чтобы хотя бы немного причинить боли ему. Второй, третий и последующие удары, которые выходили все слабее и слабее, тоже не впечатлили врага. Дэниэль опустил взгляд. Плечи гудели, голова тоже, а нос щипало. -- хватит, пожалуйста, хватит, -- ели слышным шепотом произносил Дэниэль, схватив его за рубашку, -- не может… я не верю… -- Дэниэль ощущал свою никчёмность как никогда ярко, одна только мысль о том, что он ошибся в самых дорогих ему людях убивала его изнутри. Он явно не ожидал такого. Впервые видя этого парня с такой стороны, мужчина даже растерялся, но быстро нашел, что сказать. -- я еще раз говорю, что сейчас не намерен с тобой ничего делать. Ты можешь остаться на реабилитацию. И повторю последний раз, что могу показать тебе их. Дэниэль поднял на него покрасневшие глаза. Прикусывая губу, он изучал взглядом оппонента. Ему было страшно довериться, казалось, что все вокруг обман. Все это время, прокручивая у себя в голове тот злосчастный день, Дэниэль не мог понять, кто проник к нему в дом? В его идеальную квартиру. Кто смог так идеально все вернуть наместо, что он не заметил? --да говори уже, -- «мне уже нечего терять» -- он не позволил этому сорваться с губ. Еще не понятно, что он задумал. Долго ждать не пришлось. Сначала он показал запись с видео регистратора. «Да, за тобой уже восьмую неделю следил мой агент» -- на легке объяснился он, это вновь выбило Дэниэля из колеи. Как он так мог опростоволоситься? На видео было видно, как его друг детства и подруга с учёбы перебегают улицу и открывают дверь с домофоном ключом! Похоже, они когда-то успели сделать дубликаты. Да, верно, Дэниэль же доверял им. Время регистратора показывал день – за четыре часа до возвращения Дэниэля. Когда они вышли, было уже 1,5 часа до его возвращения. Дэниэль поднял вопросительный взгляд на него. Поймав непонимание, исходившие от врага, или бывшего врага, на экран вывелось второе видео: квартира уже горела, а его друзья стояли рядом с пожарными! Их лица искажало до омерзения притворная игра паники. У девушки так вообще это выходило так, словно она не плачет от горя потери друга, а у брата украли конфету. Сердце точно остановилось. Дэниэль сжал футболку в этой области и стал глубоко вдыхать. Голова закружилась. Лежа в постели он не мог упасть назад, но точно ощущал, что падает. Падает в пропасть. Перед глазами мелькали моменты их время препровождения. Как? Они же гуляли вместе, устраивали ночевки, сбегали от него! А тут…  — этого не может... нет... нет... – одними губами шептал Дэниэль, а после услышал тяжёлый вздох. -- да. Они даже переспали в подъезде! Прямо у тебя перед дверью! Дэниэль, мои детективы нашли сперму Уриила у тебя на лестничной площадке. – Дэниэль поднял ошарашенные глаза, в них явно читалось, что ему мерзко и оскорбительно это слышать. На экран планшета вылез анализ суд-мед экспертов. Все сходилось. Дэниэль знал, что у Уриила есть ВИЧ. Перед глазами показалась пелена, Дэниэль отвернулся. -- уйди, -- он медлил, -- уйди, я сказал!, -- крик. Чистый и полный горечи крик сорвался с уст Дэниэля. Только после того, как дверь тихо закрылась, Дэниэль разревелся. Было тошно, а в груди больно. Больно от осознания своего положения, от того, что он увидел правду. Эта правда, а еще чувство вины пылали внутри, сжигая и легкие, и сердце. Он не мог поверить, что такое могло произойти с ним. Осознав, что не дышит, Дэниэль сделал вдох и медленно выдохнул. Он вытянул руки на одеяле, продолжая вдыхать и выдыхать, пальцы плавно сжимали ткань. В один момент Дэниэль резко сжал легкое одеяло и укрылся с ним с головой. Ногами он обнял нижнюю часть. Сейчас он чувствовал себя беззащитным хомяком, побритым налысо ежом. Через три дня Дэниэль сам попросил привести его. -- Честр, -- обратился Дэниэль, смотря в окно, -- я же верно понимаю, что хочешь отомстить им? Дэниэль сидел на кровати, свесив ноги и сгорбившись. Его голос был холодным, а взгляд ярко печальным. Мешки отчетливо темными, почти как у панды. Дэниэль вздохнул, шмыгнув носом. Все эти дни он был на физиотренировках, как на автопилоте. Ничего не помнил, просто делал. Переведя взгляд на мужчину, Дэниэль замолчал. Он вглядывался в его глаза. Тот смотрел в ответ, почти не мигая. -- можно сказать и так, -- пожимая плечами, Честер засунул руки в карманы брюк и сел в кресло напротив кровати пациента. Дэниэль отвел тускнеющий взгляд, по нему было видно, что тот собирается с силой. -- если я попрошу обещания, то ты его сдержишь?, -- да, Дэниэль звучал по-детски наивным. Если посмотреть на его жизнь со стороны, то он и правда не успел побыть ребенком в нужное время. Честер долго смотрел на Дэниэля, по его лицу нельзя было сказать, что он в легком шоке. Да, потому что Дэниэль его назвал по имени. Этот парень замыслил что-то недоброе. Он был прав. Дэниэль счел молчание за согласие. -- тогда пообещай, -- скомкивая в руках одеяло и смотря на свои раненые ноги, отчеканивал Дэниэль, -- что стоит мне прийти в норму, то ты все сделаешь, и я это увижу. Лично. После короткой паузы, Дэниэль поднял глазах. Теперь в них отражалась и обида, горел огонь злобы. Еще совсем малый и ели различимый, но явно быстро развивающийся. Честер усмехнулся, пряди волос упали на глаза, и он провел пятерней назад. -- услышал тебя. Обещаю. – ему стало намного легче, поэтому смог произнести это на веселе, -- и сдержу его, как и все прошлые обещания.