Космодворянин

— И что было дальше? — Дальше мне дали от ворот поворот, — ответил Филлин. — Ни о каком Рудольфе там знать не знали. В реестре он не числился. «Какой-то ёбаный призрак», по словам мистера Кройца. Он же впервые высказал предположение, что Рудольф мог быть… тайным гостем из другого спирального рукава. Мы решили вновь штудировать Светлогорские Архивы в поисках каких-то зацепок. К счастью, мистер Кройц уже знал, где искать ответы. Филлин вытащил из массивной папки ещё один файл. На этот раз с чёрно-жёлтой маркировкой. А затем передал его Кинди. Восьмой законный наследник Дейктириана Райстерршаффта машинально раскрыл файл. «Из всех идей, которые мне приходили в голову, идея угнать незаправленный катер оказалась одной из самых вредных. Теперь она торжественно составила компанию краже тех игрушек. Вернее, всё было наоборот, включая кабину и вестибулярный аппарат. Всё было сломано, но игрушки были бережно спрятаны, и оставаться возле деформированного куска железа было опасно. Куда опаснее, чем расставаться с дымящими обломками надежды. Слёзы по ним ещё не потекли, но я собираюсь их вернуть. Темень здесь дичайшая, стоит признать. В этой беспроглядной каше даже фонарик включить страшно. Даже фонарик включить страшно. Лазить в темноте, конечно, опасно, особенно под кроватью. А ведь там чего только нету. И ртутная пыль, и радиоактивная грязь, и пауки. Нет, их не было. А даже если, то они всё равно были на моей стороне. Да, всё не так уж и плохо. Даже небо появилось, или что-то напоминающее его. Может, тут сейчас ночь? Скорее всего. Вон, утро вдали светит. Яркое, тёплое, местное Солнце или, быть может, маяк. Где-то за горами. Заросли по колено сменились зарослями по пояс, ну и ну. Мне аж не по себе. Путеводный свет погас. Так и не понял, почему. Даже примитивный детектор магнитных полюсов и аномалий бесполезен, если бы он вообще был. В темноте не видно ничего. Даже руки, разгребающие потерявшую всякую совесть траву, сейчас едва различимы. В ушах стоит только ветер, предшествующий шелесту. Происходит это нечасто. Большую часть времени слух занимает неразборчивая музыка и голоса. Надо попытаться сосредоточиться на звуках шагов. Потому что в противном случае будет как в тот раз. То есть хреново. Третья группа. Позывные вам известны. Отправляетесь вслед за группой номер два. Область контакта. Горный район на северо-востоке. А что со второй группой? Опять таблетки от живота забыли? Или кто-то ногу растянул? Переведу с иронического. Какова задача? Задача конфиденциальная. После контакта дальнейшие задачи вам будет выдавать вторая группа. Будем им таблетки в желудок запихивать и ноги сжимать.» — Что это за поебота вновь пошла? — спросил Кинди. — Какие-то детские вставки… Филлин широко улыбнулся. — Вы сейчас задаёте тот же самый вопрос, что и мистер Кройц, — заявил он. — А эти «детские вставки», между прочим, оказались ответом. Кинди вновь вернулся к чтению в поисках «ответа». «Погоди-погоди. А почему вторая группа вторая? Где сейчас первая? Её уже сняли? Её переименовали. Это не относится к вашей задаче. Он просто о Кумаши хотел спросить. Ревнуешь меня? А что с картой? Карта того района есть. Вот только я вам её не дам. Она у нас одна осталась. Так распечатайте ещё! Чтобы потом секретные карты повсюду летали? Всего одну! Поздно, ребята. Сориентируетесь на месте сами. Слушайте, а как тот корпус назывался? Гидроэлектрики? Гидрономики? Гидро… что-то там. Куда ещё никого не пускают? Такой есть? Ага. Корпус гидропоники. Там понику гидрят? Или гидру понят? Ну, этот корпус большой. Туда не пускают, значит там опасно. Там определённо гидра. Большая гидра. Наверное, она и яйца несёт. И молоко даёт. И чужих кусает-бодает. Или что там гидры делают? Понируют. Панируют? Как эти, как сухари? Как сухари.» Кинди оторвался от чтения. — С меня хватит, — сказал он. — Это какая-то… мега-шизофазия. Какие ответы она вам дала? — Разве это не очевидно? — спросил Филлин. — Тайну загадочных помех на объекте А-67 разгадать не смогли. Попросту не успели, и они многого не знали. Мистер Кройц предположил, что Рудольф — засланец из другого спирального рукава. Я пошёл в своих изысканиях дальше. И предположил, что Рудольф — выходец из Виксеноришонфолда. — Виксеноришонфолда? — переспросил Кинди. — Этого… мифического мирка вечного детства? — Именно, сэр. Это идеально соответствовало характеристике Рудольфа как непонятливого, странного человека. Все его поступки выглядели так, будто он какой-то инопланетянин. Или ребёнок, по стечению обстоятельств вырванный из Виксеноришонфолда. Впрочем, мистер Салльвимерго Райстерршаффт — всего лишь пятый наследник Дейктириана, а вместе с ним ограничениями связан и я. Так что хоть я и слышал о Виксеноришонфолде, но лишь как о крутом мифе. Уникальной зоне экспериментальной человеческой популяции, закрытой от всего мира. Прекрасный мир вечного детства. Более старшие наследники и их подручные знали больше, но молчали. Мистер Кройц и я покумекали, а затем решили отыскать Рудольфа. В целях раскрытия тайны Виксеноришонфолда. Если Рудольф оттуда сбежал, то он мог рассказать… ну очень многое. И про тайны загадочного мира вечного детства, и про тайный «Приюта» Вельфриветы. Мистера Кройца тема Виксеноришонфолда прям увлекла с неимоверной силой. Уставший от жизни и повидавший много дерьма, он действительно хотел сбежать в Виксеноришонфолд. Вернуть себе потерянное детство, или что-то вроде того. — Ебануться… — Я не возражал. Однако, не смотря на объяснение характера Рудольфа, это не объясняло тех… непонятных детских вставок. Мистеру Кройцу от них было не по себе. Мне, в общем-то, тоже. Выглядело это до жути инфантильно, прямо-таки неестественно. Мы полагали, что это какие-то… «виксеноришонфолдские помехи». Возникнуть они могли только из-за Рудольфа. Мне же это отчасти дало ответ на вопрос о причинах сбоев Эфиринфакта. Именно насчёт причин, по которым он… перешёл с массового контроля людей на персональное выборочное управление. Из-за чистейшего детского эгоизма, привнесённого Рудольфом. Любой более-менее взрослый от него избавляется, как от рудимента прошлого. Но выходцу из Виксеноришонфолда такое не требовалось. Для него детство, — это не потерянное прошлое, а дом, куда можно вернуться. Неоднократно. — Слишком смелые утверждения, как по мне, — сказал Кинди. — Зато для меня это были потерянные кусочки картины произошедшего, — ответил Филлин. — У нас были испытания Эфиринфакта, посторонние инструкции Вельфриветы, а теперь ещё и… выходец из мира вечного детства. С загадочными помехами в голове, раскиданными по множеству записей мыслей разных людей. Иногда я задумываюсь, что бы было, если бы объект А-67 не работал? Без тех записей ни я, ни кто-либо другой никогда бы… ни за что бы не разобрались в произошедшем. — То есть ты всё-таки супердетектив, Филлин? Супердетектив слащаво улыбнулся. — Я просто упорный в своих изысканиях, сэр, — сказал он. — Только и всего. — Значит, вы принялись искать Рудольфа с удвоенной силой, — продолжил Кинди. — И вы его нашли? Филлин покачал головой. — У Рудольфа не было документов. И у его новой пассии, Мари, их тоже не было. И тем не менее, искать их было проблематично. Мистер Салльвимерго вызвал меня в седьмой спиральный рукав. Там я занимался всякой… хуйнёй, относительно моей основной задачи на тот момент. Лжеку Кройцу я предоставил полномочия для продолжения поисков Рудольфа. И копии из Светлогорских Архивов, связанных с его мыслишками… — Всё, заебал, — заявил Кинди. — На сегодня с меня полностью хватит. От информации мозг трещит. Пиздуй пока обратно в замок, — может Кейт наготовила больше, чем требовалось. Один хрен тебе здесь придётся подзадержаться, Филлин. — Как скажете, сэр, — согласился Филлин. — А я тут ещё побуду. Если ты не возражаешь. Филлин усмехнулся. — Не возражаю. — Только оставь открытым вход, — попросил Кинди. — А то тут душно, прямо ужас какой-то. Филлин кивнул и вышел из КЛА. Поток свежего холодного воздуха приятно освежил разум Киндигглера Райстерршаффта. Он некоторое время с благоговением сидел в кресле. Затем его взгляд упал на недочитанный файл, с чёрно-жёлтой маркировкой. — Этот крендель что, каждый из них цветовыми схемами обозначил? — пробормотал Кинди. — Ну и ну… Раскрыв файл, он вернулся к тому месту, где остановился. «Вообще, отсутствие контакта плохо влияет на готовность к нему. Во-вторых, от постоянного нахождения в потёмках появляются странные мысли. Бороться с ними я не собираюсь. Ещё чего. В-третьих, приступы паники учащаются. И, как мне кажется, приобретают некий ритмичный характер. Но как только пытаюсь вспомнить частоту самых первых приступов, в глазах моментально мутнеет. Затем появляются жёлтые помехи, а голова стала тяжёлой. Давление. Счастье-то какое. Нахуй, нахуй, нахуй, нахуй, нахуй отсюда, нахуй нахуй, нахуй. Это чё вообще такое было? Это кто? Блять, сейчас сердце прищемит, прямо тут подохну. Останавливаться нельзя. Заросли по пояс сменились мелким лесом. А теперь он сменился обрывом. В прыжке на дерево. Вот это изгиб. Да как так-то? Верхний ствол отломился, блять. Одежда хоть защитила от многочисленных порезов. Ладно. На боль избитого тела вообще плевать. Надо продолжать бежать. Бежать. Весьма приятный прохладный вист в ушах. Был. Теперь он уступил место тяжёлым ударам сердца. Нихуя не видно теперь, кроме множества горящих разноцветных искр. Капец. Подниматься не имеет смысла. Ждём. Не может этот чудик, возникающий из-за спины как какой-то межпространственный уёбок, бежать столь же быстро. Не ожидал он подобного поворота событий. Мог отправиться на звук сломанного дерева. Кто это вообще был? Чудовище ебаное. Сейчас вроде тихо. Сколько времени прошло? Непонятно. Надо встать на ноги. Вот это боль, конечно же. Не только в ногах, но и вообще повсюду. Не останавливаться. Только тише и осторожнее. И вперёд. Ну, блять, прекрасно. Теперь стало ещё больнее. Пора бы вспомнить, что у меня нету ни еды, ни воды, ни возможности их добыть. Забавно, ведь я сам отмёл эти мысли, убедив самого себя в том, что рано или поздно наткнусь на некую местную цивилизацию или каких-нибудь её представителей. Ведь местный воздух, несмотря на малоприятные примеси, оказался пригоден для дыхания. А теперь остаётся с горечью признать, что такова моя судьба. Умереть в темноте, в неизвестности, в одиночестве, а теперь ещё предварительно намучившись. Единственная радость заключается в том, что теперь смерть может наступить не только от обезвоживания, но и от чего-нибудь другого. Менее болезненного. Более быстрого. Зашибись. Жалость к себе опять сцепилась с яростью и ненавистью. Но на этот раз они не борются друг с другом, а просто буйствуют. Жить мне остаётся не более шести-восьми часов. Теперь можно бросить последнюю карту надежды на стол судьбы. Пролетая сквозь тёмный слой неба, я видел очертания каких-то построек. Ориентиром должна служить река, ребристый блеск которой, как мне кажется, я также видел при влёте в атмосферу. Хотя, возможно, это был всего лишь мираж. Что думаешь? Думаю, как мы будем добираться до… А, не важно. Слушай, а как у гидры молоко берут? Какой гидры? Из корпуса гидропоники. Там эту гидру понируют, поникают, полируют. Яйца собирают у неё. Но я не знаю точно. И я не знаю. А откуда ты про гидру узнал? Это большая тайна. Её доверили мне, а я могу доверить другим. Тем, кому можно доверять. Например тебе. Правда? Ага. Что ты пытаешься сделать? Вот как сделаю, так и узнаешь! Но сейчас я просто устал, вот и не получается. Да ты просто гримасы корчишь. Ты дура. Ты дурак. Ага. Что? Пошли. Надо не тормозить. Идти как можно быстрее. Лес уже пересекли, теперь направо. В сторону поля. Логично предположить, что там мне найти кого-нибудь будет легче, как и кому-нибудь будет легче найти меня. Блять, мне до сих пор мерещится тот мутный жуткий силуэт, а вслед за ним и безумный страх. Заебись. Теперь мне вообще везде мерещатся некие зловещие силуэты, следящие за мной. Ну да похуй. Мне уже безразлично, реальность ли это или проделки моего умирающего разума. Долбанное поле. Глаза достаточно адаптировались, раз теперь я так чётко вижу проход меж двух линий деревьев. Выглядит он необычно. Сколько ещё времени у меня получится игнорировать засыхающее горло и урчащий желудок? Недолго. Прогнозы выходят неутешительные. Спустя ещё полкилометра непрерывного быстрого шага я окончательно перестану осмысливать происходящие. А затем на смену разуму придут чувства. И ведь я прекрасно понимаю, что мне сейчас приходит конец. Я умру ещё при жизни. А моя оболочка, безвольное тело, ещё несколько часов будет автоматически бесцельно двигаться вперёд. Спокойной ночи. Теперь стало ещё темнее, чем в реальности. А в темноте лучи света. Они, кажется, начали мчаться по кругу. Где-то поблизости играет знакомая музыка. Вот блин. Теперь мир яркий, хоть и расплывчатый. Небо настолько ослепительно белое и чистое, что глаз не оторвать. Ну а теперь вперёд, навстречу жизни. Ещё немного времени, и у меня получится различать цветы. Цветы и деревья. Даже трава стала чёткой. пора плюхнуться на неё, сомкнув глаза и застонав от удовольствия. О да, наконец-то. Но неведомая сила тянет меня обратно. Ей побоку любое моё сопротивление. Снова встать на ноги. Уныние, блять, долбанное. Веки сжаты как бутерброд. Вроде как иду по обитой камнями тропинке. Надо бы открыть глаза пошире. Но они, как назло, не поддаются. Слиплись к чертям собачьим, хрен расцепишь теперь. Вечность непрерывной ходьбы. Звуки шагов. И наконец-то вода. Какая-то весьма маленькая река с поразительно прозрачной водой. К ней даже идти не надо. Она сама течёт в рот, и с каждым глотком ощущения становились всё более и более чёткими. Вот это гулкие глотки. Что-то слишком громкие. Протирание глаз не помогает. Луч сознания, вот как он выглядит. Теперь ясно и темно. А я-то думаю, чего это так потемнело. А это его светлость к нам пожаловала!» На этом содержимое файла заканчивалось. — Мда, — прошептал Кинди. — И ради этого меня вытащили из-под одеяла, блять… Он покачал головой и встал, отбросив бесполезный файл в сторону. — Мир вечного детства, как же! Шизанутые, им только повод дай… С этими словами восьмой наследник Дейктириана размял плечи и вышел из КЛА.