Чайный сад графини Бахметевой-Норфолк

      Конец XIX века       Первые осенние дни Иркутск встретил нехотя и лениво. Город был залит солнечными лучами, которые покрывали город мягким теплым одеялом. Деревья и кусты все еще зеленели, а единичные опавшие листья янтарного цвета стыдливо прятались от горожан, затерявшись в густой поросли.       Юная графиня Бахметева-Норфолк, недавно возвратившаяся из туманного Альбиона, прохаживалась по дорожкам сада родовой усадьбы, следя за подготовкой к устраиваемому празднеству в свою честь.       Кухарки и их помощницы, сновавшие по саду с подносами, полными яств, с завистью посматривали на платье своей хозяйки, которое было сшито по последней моде. Оно было выполнено из тончайшего китайского шелка цвета слоновой кости, который переливался на свету, словно перламутр. Юбка платья была пышной и длинной, с многочисленными складками, что придавало воздушность и легкость и без того уточненному образу. Лиф же платья был украшен кружевом ручной работы, которое напоминало изящные лепестки причудливых заморских цветов. Неприкрытые плечи позволяли увидеть нежную белую кожу графини, подчеркивали ее хрупкость. Рукава — длинные и узкие — добавляли элегантность.       Изысканная прическа юной Марии Алексеевны — на английский манер она звала себя Мэри — была украшена живыми цветами и жемчужными нитями, которые идеально подходили к перламутру на складках ткани. Глаза графини Бахметевой-Норфолк сияли, словно звезды на ночном небе, а на губах залегла приятная взору улыбка. Прислуга шепталась, что хорошенькое личико досталось ей от матери — английской графини Элизабет Норфолк. Отец же — русский граф Алексей Бахметев — имел грубые черты, массивный квадратный подбородок и режущий высокомерный взгляд из-под кустистых лохматых бровей. Однако, эта суровость и высокий чин возымели когда-то успех в английском обществе, после чего граф Бахметев вернулся домой обрученным с прелестной чистокровной англичанкой.       — Марфа, постой, — недовольно окликнула графиня пробегавшую мимо кухарку с коробкой, в которой позвякивали чашки и блюдца. — Это веджвудский фарфор! С ним не носятся как оголтелые. Я тебе велела взять сервиз, изготовленный на Императорском фарфоровом заводе, а не на фабрике «Джозайя Веджвуд и сыновья».       Полная кухарка с раскрасневшимся лицом и руками со следами от ожогов и порезов виновато опустила голову:       — Извиняюся, Мария Алексеевна, виновата, голова дурная! Мои глаза за всю жизнь не видели фарфора такой небывалой красоты, что вы привезли. Забылася, не посмотрела.       Графиня поправила выбившийся из прически цветок:       — Поди прочь и принеси другой. Я не хочу, чтобы гости разбили баснословно дорогой китайский фарфор. Маменька получила его в подарок от самой королевской семьи. И не забудь, что чашки и блюдца должны быть расставлены для женщин, а мужчинам принеси стаканы в подстаканниках.       Присев в неловком реверансе, которому маменька велела обучиться всю прислугу, Марфа побрела обратно в усадьбу, трясясь над веджвудским фарфором так, как не заботилась ни об одном из своих детей.       Мария Алексеевна оценивающе обвела взглядом столы, застеленные накрахмаленными скатертями, с пузатыми самоварами, серебряными приборами, ломтиками лимона, разложенными на блюдцах, коническими кусками сахара и щипцами для него, всевозможными яствами — как английскими, так и русскими. Столы ломились от баранок, бубликов, пряников, крендельков, пирогов, ваз с вареньем и медом, сэндвичей с яйцом, свежеиспеченных скон, кексов, печений. Угощения были разложены на трехуровневых подносах и в корзинках. Несмотря на разнообразие и богатство, чего-то не хватало. Графиня остановила мальчика, который помогал своему отцу следить за каминами в усадьбе:       — Павлуша, найди садовника и скажи, что я велела собрать свежие букеты и расставить вазы на столах. Да побыстрее, скоро начнется чайная церемония.       Мальчик сию минуту убежал выполнять просьбу.       Вздохнув, Мария Алексеевна опустилась на один из стульев. Будучи в Англии, она побывала на приеме у виконтессы Брэкли, который был устроен в ее личном чайном саду. Для увеселения гостей та пригласила танцоров, акробатов, фокусников и даже дрессировщика с дикими животными. Прием завершился ярким фейерверком, который неустанно вспыхивал в памяти графини Бахметевой-Норфолк. Вернувшись из длительной поездки, Мария Алексеевна решилась позаимствовать идею чайных садов, ставших популярными в Англии и Шотландии, и стать первой, кто устроит празднество в свою честь в подобной манере, объединив традиции двух стран. Правда, ей пришлось довольствоваться приглашенными артистами из театра и музыкантами из училища, более никого в Иркутске найти не удалось. Но Мария Алексеевна была уверена в успехе чайного сада и в следующий свой прием ожидала увидеть очередь из жонглеров, марионеточников, певцов и заезжих гастролеров.       Вскорости, когда все приготовления были закончены, в чайный сад стали сходиться гости. В отсутствии родителей — маменька решила остаться в Лондоне, а папенька, доставив дочь в усадьбу, уехал в Москву — графиня Бахметева-Норфолк лично встречала каждого, кому было выслано приглашение. Утомившись после долгих приветствий, светский бесед и улыбок, она поспешила скрыться в тени разросшейся яблони, но и здесь ей не удалось обрести покой — ее настигла купеческая дочь Дарья Михайловна, которая вела себя так, будто впервые вышла в свет.       — Мисс Мэри, — Дарья Михайловна сделала еще более неловкий реверанс, нежели кухарка. Графиня снисходительно улыбнулась, прощая той провинциальные манеры и не став поправлять круглолицую румяную девушку чуть младше ее самой. — Я признательна вам за приглашение. Вы так чудесно все устроили! Хотела бы я иметь такую возможность, но у нас нет такого богатого сада, как ваш. Осмелюсь предложить свою помощь, если вы решитесь повторить прием в чайном саду.       Мария Алексеевна вздернула брови в недоумении и с любопытством спросила:       — Помощь? Какую же, позвольте узнать?       Дарья Михайловна смутилась, а ее румянец стал гуще:       — О, не сочтите за дерзость, но ваша кухарка совершенно не умеет выпекать булочки. Они до неприличия черствые и сухие! Я могла бы поговорить с родителями, те отправят к вам нашу кухарку для помощи в подготовке яств. Марыся умеет выпекать пышные булки, хлеба, караваи…       Графиня Бахметева-Норфолк прервала пламенную речь купеческой дочери, которая явно имела пристрастие к выпечке своей кухарки.       — Вы говорите о сконах, — поняла она. — Это исконно английские булочки, которые подаются к завтраку или чаю. Их следует есть со сливками, маслом и джемом.       Из-за соседней яблони вышел высокий стройный молодой человек в гимназистской форме, держа в одной руке подстаканник с чаем насыщенного цвета и плавающим в стакане ломтиком лимона. Мягко улыбнувшись, он посоветовал Дарье Михайловне:       — Я вас уверяю, вы оцените эти булочки и будете ждать следующего приема в чайном саду, чтобы снова попробовать их, ведь ваша кухарка не умеет такие готовить.       Растерявшись из-за того, какой она могла показаться глупой и необразованной, Дарья Михайловна вновь не к месту склонилась в несуразном реверансе:       — С вашего позволения я откланяюсь, чтобы распробовать их.       — И не забудьте — сливки, масло и джем! — напомнила Мария Алексеевна. Когда пышная фигура Дарьи Михайловны скрылась за кустами вишни, графиня обратила взгляд на гимназиста: — Спасибо вам, я бы не смогла спровадить ее лучше, чем вы.       Юноша вежливо склонил голову:       — Гости пришлись вам не по душе?       — О, ну что вы, — покачала головой Мария Алексеевна. — Они лишь утомили меня. Простите мою невнимательность, но я не могу припомнить вас.       — Иван Ларионов — сын градоначальника, — представился гимназист. — Прошу меня извинить, имел непозволительность опоздать.       Графиня окинула молодого человека заинтересованным взглядом. Его черты лица еще не стали мужественными и сохранили некую детскую припухлость, а ресницы были по-девичьи пушистыми. Его нельзя было назвать красавцем, но было в нем что-то аристократичное.       — Ваши родители прибыли с вами? Я должна их поприветствовать.       Иван виновато улыбнулся, отчего на его щеках появились обольстительные ямочки:       — Я снова вынужден просить у вас прощения. Отец не смог оставить дела, а маменька хворает вторую неделю. Она не встает с постели и постоянно звонит в колокольчик, подзывая Петьку — он помогает по кухне. Каждый час, словно по расписанию, он приносит в ее комнату супы, которыми, по ее заверениям, она лечит «желудочную слабость» и недомогание. К ухе обязательно просит подать расстегаи с рыбой, к щам — кулебяку с капустой и мясом. Маменька считает, что супы и пироги обязательно должны подаваться с крепленным вином, поэтому запасы хереса у нас подходят к концу, а хворь все никак не одолевается. Подозреваю, что вскоре папенька отправит ее лечиться на воды, иначе к зиме наши погреба опустеют.       Мария Алексеевна хихикнула, прикрыв улыбку ладонью.       — Знаете, Иван, в Англии совсем иначе относятся к юмору. В Лондоне вас бы неверно поняли и, выразив сочувствие вашей матушке, отправили бы ей корзину черствых скон, джема и несколько бутылок вина с наилучшими пожеланиями о выздоровлении.       Отпив чай, сын градоначальника широко улыбнулся и заметил:       — В таком случае маменьке лучше никогда не бывать в Англии, — он перевел тему: — А что за чай у вас подают? Английский? Индийский? Байховый?       — Ох уж этот байховый чай… — нахмурившись, протянула Мария Алексеевна и пояснила: — Купцы, которые снабжают Россию чаем, неверно растолковали китайскую фразу «бай хуа». Она означает «белая ресничка». Китайцы так называют едва распустившиеся почки, из-за которых чай приобретает свою утонченность. Прошу простить, я не ответила на ваш вопрос. Я велела расставить самовары с разными чаями — черным, зеленым, копорским, с добавлением различных трав. Из Лондона я привезла с собой различные сорта индийского и китайского чая.       Во взгляде юноши застыло немое восхищение. Нечасто ему удавалось вести беседу со столь интеллектуальной особой его возраста. Сын градоначальника откланялся:       — Благодарю, отправлюсь испробовать чаи из других самоваров. Мне бы хотелось рискнуть и спросить, не желаете ли вы составить мне компанию, но не хочу показаться навязчивым — вы хотели отдохнуть от бесед.       Графиня Бахметева-Норфолк ощутила, как усталость спала с ее хрупких плеч. Она кокетливо предложила:       — А вы, Иван, рискните.       Замявшись, юноша взглянул на нее лукавым взглядом, который, однако, не был фривольным:       — Мария Алексеевна, не окажете ли честь составить мне компанию и познакомить с вашим любимым чаем? Обещаю, я не стану называть сконы черствыми булками и навязывать вам нашу кухарку.       Графиня не удержалась и прыснула:       — Я бы не приняла от вас такую жертву, иначе кто же станет лечить хворь вашей матушки? — она сделала шаг вперед и взяла под локоть сына градоначальника. — С радостью составлю вам компанию. А вы мне расскажете о своей учебе в гимназии. Согласны?       Иван очаровательно улыбнулся:       — Все, что пожелает хозяйка чайного сада.