Герой пустоты/Void Hero

“Н-НЕТ! Никто из них не мой отец, они просто мои мастера в додзе!” он говорил быстро, его лицо было ярко-красным. Он на мгновение перевел взгляд на телевизор, прежде чем, наконец, выкинуть это из головы. Но когда он посмотрел на Мину, ее сверкающие золотистые глаза сверлили в нем дыры. “Я клянусь, что ни один из них не мой папа, если бы они были я бы сказал:… намного выше!” - пробормотал он, в последней части в его стакан. Мина откинулась на спинку стула, все еще глядя на него своими прекрасными золотистыми глазами. Уютный гул кафе доносился на заднем плане, и слабый аромат кофе смешивался с мятным напитком Изуку. Он попытался сосредоточиться на тепле своей чашки, а не на пронзительном взгляде Мины. Изуку, должно быть, на мгновение отключился, нервно потягивая свой напиток, когда она поднесла руку к подбородку и на мгновение потерла его. “Итак ... кто-нибудь из них станет твоим отчимом?” ее брови сошлись в глубоком созерцательном выражении, и прежде чем он успел возразить на вопрос, она продолжила: “Или.. Все три?” Изуку поставил свой напиток, его лицо горело, когда он пытался подобрать правильные слова, его пальцы нервно подергивались, когда он выпрямился в кабинке, “Нет!” - выпалил он, его лицо продолжало краснеть еще сильнее, и он чувствовал, что его мозг перегревается. Он отчаянно размахивал руками, чуть не опрокинув свой напиток, пока его мысли перепутывались в паническом беспорядке. “Послушай! Они. Есть. Все. Друзья.” - пробормотал он, ее дразнящий вопрос взволновал Изуку, и, не отвечая, он потянулся назад, чтобы схватить свой телефон, и прокрутил фотографии почти до конца. Он достал единственную недавнюю фотографию своей семьи вместе и направил телефон в сторону розовой девушки. “Может, мой папа сейчас и не живет в Японии, но это не значит, что моя мама ищет парня!” Мина быстро хихикнула и выхватила телефон из его руки: “О, дай мне поближе рассмотреть грини”. Ей потребовалось несколько минут, чтобы просмотреть фотографию, медленно кивая головой. Мина увеличила изображение, ее глаза перебегали с младшего Изуку на взрослых вокруг него. “Ой, посмотри на эти пухлые щечки! И эта застенчивая улыбка - очаровательная ~. Держу пари, ты был настоящим маменькиным сынком, да?" Она усмехнулась чеширской улыбкой, когда увеличила гораздо более круглое лицо десятилетнего Изуку. “Так ~ ты поздно расцвел? Или изменения происходили медленно? Я не встречала никого, кому перевалило за пять, а их причуда все еще неактивна”. Ее лицо светилось любопытством, и что-то более мягкое появилось в ее глазах, когда она возвращала телефон. Изуку быстро сунул телефон в карман, жар на его лице стал более заметным, но не от обычного смущения. Он посмотрел на Мину, все тело которой, казалось, дрожало от возбуждения. Уютный гул кафе, казалось, стих, сменившись стуком сердца Изуку в ушах. Сладкий аромат кофе внезапно показался приторным, а тепло, которое несколько мгновений назад успокаивало, теперь стало удушающим. Он изо всех сил пытался обрести дар речи под безжалостным взглядом Мины. “Я... Я поздно расцвел” - начал он. “Это безумие!” Мина прервала его небольшой вспышкой гнева, от которой он немного опустился на свое место, а кошка у него на коленях подпрыгнула и умчалась прочь. Мысли Мины лихорадочно соображали, пока она складывала кусочки воедино. Причуда позднего цветения была почти неслыханной, особенно в возрасте Изуку на фотографии. У большинства детей свои причуды появлялись к четырем или пяти—шести годам, самое позднее. Но Изуку? Он был почти подростком. “Я раньше читала о спящих причудах, но это ... это другое. Что вызвало это? Шок? Несчастный случай на тренировке? Или что-то еще?” Глаза Мины заблестели, когда она наклонилась ближе, ее пальцы ритмично постукивали по столу в знак нетерпения. “Итак, ты был всего лишь очаровательным зеленым пухляком, ожидающим, что что-то произойдет, да? Но эта фотография… пятилетней давности? Поздновато проявлять причуду.” Ее голос смягчился, когда она изучала выражение его лица, ее игривый тон был полон неподдельного любопытства. Она сделала глоток из своего напитка, ее глаза уставились на Изуку поверх чашки, ее брови немного сошлись вместе через мгновение, когда она поставила напиток на стол. Игривое поведение Мины изменилось, когда она наклонилась вперед, крепко сжав руки на столе. Ее обычная беззаботная улыбка сменилась задумчивым нахмуренным взглядом, и ее глаза смягчились, они больше не просто дразнили, но наполнились более глубоким любопытством. “Это сделало бы тебя самым поздним цветком в истории.… Как проявилась твоя причуда? Когда?... Что ее вызвало?” Пальцы Изуку крепче сжали чашку, и он отвел глаза. Он с трудом сглотнул, мятный привкус, оставшийся на языке, внезапно стал горьким. “Это ... это просто случилось, вот и все”, - пробормотал он, не отрывая взгляда от стола. Радостное любопытство Мины угасло, когда она заметила изменение позы Изуку. То, как опустились его плечи, как он больше не смотрел ей в глаза - все это поразило ее сразу. Она надавила слишком сильно. Легкость их подшучивания исчезла, сменившись хрупкой тишиной, которая, казалось, могла разлететься вдребезги в любую секунду. От Мины не ускользнуло то, как слегка дрожали его руки или как дрожал его голос, как будто он еще чего-то не сказал. Сердце Мины упало, когда она увидела, как Изуку съежился перед ней. Волнение, которое она чувствовала несколько мгновений назад, сменилось холодным ужасом. Она не хотела лезть так глубоко, не думала, что ее вопросы так задели за живое. Увидев боль, промелькнувшую на его лице, она почувствовала укол вины в груди. "Я такая идиотка", - подумала она, жалея, что не может взять свои слова обратно. Взгляд Мины впился в него, он чувствовал, как ее глаза сканируют его лицо. Румянец, который почти постоянно покрывал его щеки, давно исчез, поскольку его сменил еще более пепельный и болезненный белый цвет. Сердце Мины упало еще сильнее, когда она поняла, как далеко зашли ее игривые поддразнивания. Она всегда была той, кто поднимал настроение, но это была не та шутка, от которой она могла отшутиться. Ее взгляд смягчился: “Случилось что-то плохое. Верно?” Тихо сказала Мина, ее теплая рука легла на его руку, мягко проводя круговыми движениями по тыльной стороне его ладони. Тепло руки Мины на его собственной руке было маленьким якорем в буре его мыслей. Это было мягко, заземляюще, и на мгновение хаос внутри него утих. Он уставился на ее пальцы, выводящие мягкие круги на его коже, чувствуя, как давящая тяжесть в груди немного спадает. Этого было достаточно, чтобы сдержать слезы - по крайней мере, на данный момент. Разум Изуку был вихрем воспоминаний, которые он изо всех сил пытался похоронить. Боль от отсутствия причуд, бесконечный шепот сомнений, день, когда все изменилось… Он хотел сказать Мине правду, но слова застряли у него в горле, как заноза, которую он не мог вытащить. Как он мог объяснить это, не разбередив старые раны? Его разум, хотя и был более спокойным, все еще бурлил, как котел. Прикосновение Мины придало ему уверенности, да, но фрагменты прошлого продолжали пробиваться обратно — жгучие слезы в его глазах, когда он стоял один на той крыше, обжигающая вода, впивающаяся в кожу, сокрушительная тишина, которая следовала за каждой неудачной попыткой быть как все остальные. Каждое воспоминание было острым краем, Образы мелькали в его голове, как сломанная кинопленка: ночное небо, бесконечное и холодное над ним; обжигающий пар, прилипавший к его коже; жало каждого оскорбления, в котором его называли ничтожеством. Они были призраками, которые никогда не оставляли его в покое, преследуя его даже сейчас. Все это было напоминанием о том, что даже если сейчас у него и были причуды. Он был Деку. Мысли Мины лихорадочно соображали, пока она складывала все по кусочкам — тихую дрожь в его голосе, то, как он никогда не говорил о друзьях своего возраста; возможно, она знала его всего несколько дней, но каждый упоминает своих друзей однажды, даже мимоходом. “Прости меня”. она, наконец, шепнул ему, ее голос… полный эмоций, он ничего от нее не слышал пока. Это заставило его поднять глаза, и, встретившись с ней взглядом, он увидел, что ее собственные глаза остекленели: “Мне не следовало задавать так много вопросов, у поздних парней никогда не бывает легких историй. Я не должна была пытаться принуждать тебя.” Мина почувствовала, как ее собственное сердце немного разбилось, когда он встретился с ней взглядом, яркий зеленый цвет почти полностью заменил его зрачки, то, как его руки дернулись, чтобы что-то сделать, когда она посмотрела ему в глаза. Теперь было очевидно, что его страх перед толпой после вступительных экзаменов и начала рабочего дня, наконец, восстановился из-за того факта, что на всех фотографиях в его телефоне не было изображений его с другими людьми его возраста. Было что-то гнилое, к чему она только что прикоснулась, сама того не желая, и это все еще цеплялось за парня перед ней, как проклятие. Мина чуть крепче сжала его руку, ее большой палец выводил мягкие, успокаивающие узоры на его коже. Она не знала всей его боли, но хотела, чтобы он чувствовал себя менее одиноким, хотя бы на этот момент. “Тебе не нужно ничего говорить, Изу”, - пробормотала она ровным голосом, несмотря на боль в груди. “Я здесь. Вот и все”. Она сказала то, что имела в виду, но ей нужно было сказать гораздо больше. Она знала, каково это, когда на тебя пялятся, о тебе шепчутся — чувствовать, что ты не совсем свой. Но одиночество Изуку было глубже, острее, и Мине была невыносима мысль о том, что он справится с этим в одиночку. Она молча поклялась быть его светлой стороной, она нужна всем, особенно ему прямо сейчас. Тихий звон чашек и отдаленное бормотание заполнили кафе, успокаивающий фон, который казался за много миль от суматохи в голове Изуку. Как он должен был реагировать? Он застрял, цепляясь за ощущение ее мягкой, теплой руки, сжимающей его, за тепло чашки в его руках. Тем не менее, он чувствовал, что соскальзывает в эту проклятую яму в своей груди, ту, которая всегда была под ним и тянула его вниз. Бесконечная яма, из которой ему приходилось выбираться во сне, но это был не сон, в реальности не было никаких ловушек, никаких лабиринтов из шипов. Во рту у него был привкус меди и мяты, осознание того, что он прикусил язык, захлестнуло его. Он прерывисто вздохнул. Его глаза снова опустились на стол. Однако, когда Мина убрала руку, он поднял глаза. Ему нужна была эта связь, хотя бы для того, чтобы удержаться от падения. Итак, он протянул руку и схватил ее за руку, пальцы Изуку дрожали, когда он переплел их с ее пальцами, ища что-то твердое, за что можно было бы ухватиться. Ее прикосновение было обещанием — спасательным кругом, который удерживал его привязанным к здесь и сейчас. Стеснение в его груди ослабло, пусть и ненамного, и он выдохнул, сам не осознавая, что задерживает дыхание. Рука Мины была теплой, ее пальцы мягкими, но сильными в его прикосновении. Простое удержание ощущалось как спасательный круг в шторм, что-то осязаемое, что удерживало его на якоре, когда казалось, что все остальное ускользает. Он крепко сжал ее руку, боясь, что если отпустит, то вообще потеряет контроль над настоящим. Мысли Изуку были перепутаны из страха и тоски. Он хотел довериться Мине, впустить ее, но каждый раз, когда он пытался, слова казались тяжелыми, словно цепи, тянущие его обратно в самые темные уголки разума. Он прерывисто вздохнул, почувствовав знакомый укол сомнения. Что, если после этого она посмотрит на него по-другому? Что, если она увидит его таким, каким видели его все остальные? “Я.. Мне сказали, что у меня никогда не будет причуды, когда мне было четыре с половиной." Он начал медленно, его голос дрожал так, как не дрожал с тех пор, как он все рассказал своей маме. “С того дня я не мог.. Сохранить друзей, завести их”. Он снова отвел взгляд, поймав маленькую черную кошку, свернувшуюся клубком в большую полосатую. “И”, - он с трудом сглотнул, глядя в ее глаза, золото мерцало в мягком освещении кафе, как лужицы меда, и он почувствовал, что его язык становится легче, когда он смотрел. “И мой лучший друг, которого я знал с самого рождения, решил, что я бесполезен, деку. Ничтожество, которое не заслуживало, чтобы с ним когда-либо случалось что-то хорошее, и кто-то, не заслуживающий даже того, чтобы заводить друзей. У него ... у него действительно сильная особенность, она позволяет ему выделять пот ладонями, как фейерверк в те времена. Это было действительно красиво”. Голос Изуку дрожал, каждое слово казалось зазубренным осколком, который ему приходилось вынимать изо рта. Он крепче сжал руку Мины, черпая силу в ее прикосновении. Его взгляд переместился на стол, как будто ответы на его боль были выгравированы на древесине. Шум кафе превратился в глухой гул, заглушаемый биением его сердца. “Прекрасен, пока его не используют, чтобы обжечь тебя. Тогда это такое же страшное оружие, как и любое другое”. У Мины перехватило дыхание, когда она слушала, ее собственные воспоминания о том, как ее судили и неправильно понимали, вспыхнули в ее голове. Она стиснула зубы, чувствуя прилив гнева не на Изуку, а на мир, который причинил ему такую глубокую боль. Она сжала его руку, как будто молча клялась, что теперь, когда она с ним, он больше не будет один. “Ты можешь остановиться. Не дави на себя. Пожалуйста. Расскажи мне больше, когда будешь готов.” Мина говорила мягко, с резкостью, которую он не мог точно определить. “Ни один ребенок не заслуживает проходить через это, особенно в таком возрасте. Поэтому, пожалуйста, пожалуйста, подожди, пока ты не сможешь рассказать мне, не находясь где-то еще.” сказала она, ее голос стал еще мягче: “Ты и так едва ли здесь сейчас. Просто дыши”. Изуку прерывисто вздохнул, тяжесть на груди все еще давила, яма все еще давила на ноги, но он боролся с этим. Он сосредоточился на своем дыхании, вдыхая знакомые ароматы мяты и кофе, наполнявшие воздух. Он не замечал их раньше, но теперь они были заземляющими — осязаемыми напоминаниями о том, что он здесь, а не потерян в своих воспоминаниях. Слабый аромат деревянного стола смешался с чем-то более мягким, духами Мины, легкими и едва заметными до сих пор. Изуку медленно выдохнул, только тогда осознав, что его глаза были закрыты. Мина наблюдала, как он взял себя в руки, его бледное лицо постепенно приобретало оттенок румянца. Это было едва уловимо, почти незаметно, если не смотреть внимательно, но она заметила. В конце концов он поднял глаза, чтобы встретиться с ней взглядом, все еще блестящие, но теперь более спокойные, зелень, заливавшая его радужку, отступила, когда зрачки вернулись к своему обычному размеру. Она знала, что все еще есть недосказанные вещи, шрамы, которые глубже слов, но ей не нужно было знать все. Не прямо сейчас. Внезапный звук дикого негодования нарушил тишину между ними, заставив их обоих подпрыгнуть. Они посмотрели вниз и увидели большого белого кота — настоящую кошку, с голубыми глазами, прищуренными в том, что можно было описать только как явное раздражение. Существо медленно моргнуло, рассматривая их обоих, как будто оценивая все их существование. Без предупреждения оно запрыгнуло на стол между ними, уверенно направляясь к Изуку. Кот поднял лапу и легонько, намеренно хлопнул его по лбу, словно ругая за то, что прервал его рабочий день, прежде чем неторопливо подойти к Мине. Он грациозно запрыгнул ей на колени, устраиваясь с царственным видом. Мгновение они просто смотрели друг на друга, держась за руки, солнечное тепло струилось через окна кафе и отбрасывало мягкие узоры на стол. Затем Изуку тихо хихикнул, Мина последовала за ним, ее собственное тяжелое сердце поднялось при виде румянца, возвращающегося на его щеки. Они ничего не сказали и не сделали ни малейшего движения, чтобы убрать руки. Хихиканье Мины переросло в настоящий хохот, когда она увидела, как маленький гринет опустил взгляд на их руки и покраснел ярко-красным, контраст с его волосами заставил его осветить комнату. “Я только что кое-что поняла”, - начала Мина, когда ее смешки стихли, - “Почему ты краснеешь, когда у тебя черная кровь?” Всплывает воспоминание о них, прижавшихся друг к другу на носилках. Он не сильно истекал кровью, но тонкая струйка черной жидкости всплыла в ее сознании. Изуку вытер слезу с глаз, сморгнув последние остатки эмоций, прежде чем на мгновение замер. Почему он покраснел? Он снова хихикнул: сначала бесплатный напиток за участие во вступительных экзаменах в UA, а теперь странный вопрос? Если бы у него чуть не случилась паническая атака раньше, он назвал бы этот день лучшим в своей жизни. Изуку встретился взглядом с Миной, напряжение, возникшее ранее, сменилось озорной усмешкой. “Понятия не имею!” Он достал из своего инвентаря блокнот и ручку и положил их между ними, на лицевой стороне потрепанного блокнота было написано "Анализ героя для моего будущего # 17. Способы разозлить Кацуки # 32", Одной рукой с привычной легкостью он пролистал до конца, открыв страницу, полную подробных набросков его самого в маске, снабженных бесчисленными примечаниями. Глаза Мины не могли удержаться, чтобы не скользнуть по написанному вверх ногами. Чтение аккуратного почерка Изуку доставляло ей чувство вины, ее привычка подглядывать снова подняла голову. Просматривая его тщательные наблюдения, она чувствовала себя одновременно изумленной и слегка ошеломленной. “Способности, предоставленные пустотой”. От одного названия пульс Мины участился, странная смесь благоговения и любопытства вскипела в ней. Дополнительное примечание: "Большая часть написанного в этом разделе является предположением. Я понятия не имею, каковы полные масштабы или значение любой из этих способностей, которые я получил". "Дерево мечты. Дерево сферы?? Я понятия не имею, как это назвать." "Дерево… это трудно объяснить. Сначала я подумал, что это просто еще один сон, но когда я прикоснулся к нему, что-то изменилось. С его ветвей упал амулет — его частичка, которая перешла в реальность. Я называю это "Обладатель мечты". Оно острое, и когда я прижимаю его к коже, я возвращаюсь в тот мир мечты, способный взаимодействовать с деревом, как с реальным. Я даже не знал, что моя причуда способна на такое ... но все это каким-то образом связано. Дополнительную информацию об этом экземпляре смотрите в Обладатель мечты". "На самом дереве иногда бывает больше сфер, свободных от плотных ветвей дерева, но когда я собираю их, ничего не происходит. Возможно, у них есть необходимое условие для того, чтобы узнать, что делает каждая сфера?” Мина медленно моргнула после прочтения этого раздела, пока Изуку быстро писал на странице. Она на мгновение растерялась от странности всего этого. Причуда Изуку могла сказаться сама по себе? Это было непохоже ни на что, о чем она когда-либо слышала. Она сделала глоток своего напитка, нуждаясь в кратком отвлечении, но ее глаза не отрывались от страницы. “Обладатель мечты”, - продолжила Мина, охваченная любопытством. “Дальнейшие исследования этого заклинания показывают, что я не могу вызвать сон ни у кого, кроме себя, с его помощью, однако сон, который оно вызывает у меня, похож на осознанный сон. Для одного каждая минута в этом состоянии меньше минуты в реальном мире. Посчитав пятнадцать минут во сне, я ушел и обнаружил, что прошло всего около минуты.” Мина медленно кивнула, ее разум гудел от всего, что она только что прочитала. Ее взгляд скользнул к маленькой булавке на воротнике свитера Изуку — простой, но безошибочно значимой. Она заметила это раньше, но не придала этому особого значения, списав это на еще один аксессуар. Однако, очевидно, это было не так, это было продолжением его причуды. Она покачала головой и продолжила читать. “В своем воображении я могу представить что-то вроде контейнера. Он никогда не бывает полным, однако по мере того, как я собираю больше тепла, внутри него становится ярче. У меня есть для этого несколько названий, но прямо сейчас я называю его Измерителем энергии. Я разберусь с ним позже.” Мина подняла глаза, заметив, как сосредоточенно Изуку делает пометки на полях страницы. "Он даже не может регулировать температуру собственного тела из-за своей причуды ..." - поняла она, и ее сердце сжалось. Теперь понятно, почему он всегда был таким холодным. “Очевидно, что датчик - это просто мысленное отображение моей способности причуды поглощать тепло. Это позволяет мне исцелять, когда я сосредотачиваюсь на своих горящих ранах, я могу направить в них тепло и наблюдать, как они заживают у меня на глазах. Это работает для моей маски, которая остается треснутой в течение нескольких дней, пока я вручную ее не сломаю или не залечу, поскольку она может оставаться треснутой в течение нескольких дней. Я также обнаружил, что когда я фокусирую энергию своих причуд на своем гвозде, я могу покрыть его черной энергией, которую я могу высвобождать аналогично Героям гвоздя.” Мина тихо усмехнулась, ее позабавил методичный подход Изуку, но в нем был и намек на грусть. Мальчик, казалось, был полон решимости задокументировать каждую грань себя, как будто понимание своих причуд было вопросом выживания… Вероятно, это было честно. Что произойдет, если у него кончится тепло? “Дополнительная информация, ванны кажутся самым простым способом наполнить манометр, чем горячее, тем лучше”. Мина тихонько хихикнула, продолжая читать, он действительно вел подробные записи. “Следующая способность, в которой я смог убедиться, - это моя способность фазы, называемая Dash. Я могу сделать свое тело нематериальным на несколько мгновений; отдельные части могут оставаться нематериальными дольше, но при чрезмерном использовании я быстро устаю. В фазе полного тела я смог протиснуться сквозь щели в дверных проемах, трубах и других труднодоступных местах. Я пытался изменить это вручную, но это сложно, сохранить осязаемую форму в этом режиме кажется почти невозможным.” Брови Мины нахмурились, когда она вспомнила, как он исчез в толпе во время испытания. “Неосязаемый ...” - прошептала она, ошеломленная открытием. В способностях Изуку было гораздо больше, чем она предполагала. “Мое "Поглощение"". Мина заметила вычеркивание, теперь замененное на "Инвентарь", и не смогла удержаться от ухмылки. Она предложила это имя ранее сегодня, когда он вытащил свой телефон из ниоткуда, как персонаж видеоигры. ""Инвентарь" застал меня врасплох. После того, как я чуть не потерял ложку во время завтрака, я понял, что могу поглощать предметы в своем теле, например, дополнительное хранилище. Прямо сейчас он ограничен. Мой гвоздь подходит, как и несколько предметов поменьше, но он растет. Медленно. Я все еще не знаю пределов или чего это отнимает у меня, когда я это использую.” Мина ухмыльнулась этому еще раз, прежде чем ее глаза снова просмотрели последний раздел, это звучало почти так, как будто он боялся своей причуды ... она не смогла сдержать немного растянутой улыбки. “Мой материал, похожий на кости, включая шипы для обуви, когти для лазания и маску, является странным, для производства этих предметов не используется тепло моего тела, однако врачи заметили, что при призыве я теряю массу тела. Но это неравномерное преобразование, кажется, что для изготовления предметов требуется больший вес, чем у них есть, например, мои когти для лазания весят 7,2 унции. Для их изготовления требуется 14,4 унции массы моего тела.” Мина перечитала строки, ее взгляд вернулся к Изуку. Он не был нездорово худым, но он был маленьким. Теперь она понимала, какой вес скрывался за его хрупким телосложением. Он буквально использовал кусочки самого себя. Это, честно говоря, беспокоило ее, когда она читала эту строчку. “Главный инструмент, Гвоздь, после нескольких месяцев обучения у Мастеров гвоздя я получила свой личный Гвоздь, изготовленный мужем Шео, Мастером гвоздя, для этого потребовалась прядь моих волос и неделя ожидания, пока я получу связанный вспомогательный предмет. Благодаря причуде Nailsmiths я могу использовать ее и направлять в нее свою причуду, как будто это часть моего тела. Когда я направляю в него энергию, черная энергия захватывает его, позволяя ему прорезать даже бетон, как масло, если я вложу в него достаточно энергии.” Изуку продолжал писать, заполняя раздел под названием “Странные физиологические отклонения” внизу страницы. Его хватка на ручке была крепкой, костяшки пальцев побелели, когда он описывал каждую аномалию, каждый фрагмент самого себя. Рука Мины сжала его руку, ее золотистые глаза уставились на него, когда он поднял взгляд. Лужицы жидкого меда уставились на него, прежде чем она заговорила: “Твоя причуда ...” - начала она, смягчая голос. - “Я… Я не могла не прочитать немного разделов, которые ты не охватил. Это ... это много". Она сделала паузу, тщательно подбирая следующие слова. “Звучит так, будто ты этого боишься”. Глаза Изуку остановились на ней, изумрудные омуты встретились с золотыми: “М-м...… Ну да. Конечно, я этого боюсь”. В его голосе, хотя и дрожащем, появилась новая уверенность. “Причуды подобны инструментам и оружию. Если их не понимать, они могут вызвать всевозможные проблемы. Если я не буду осторожен, я могу навредить себе и другим. Вот почему я начал писать эти книги”. Его улыбка смягчилась, глаза заблестели от воспоминаний, которые казались одновременно приятными и болезненными. “Это было для того, чтобы помочь моим одноклассникам лучше изучить их причуды. Чтобы приручить их. К сожалению ...” Выражение его лица омрачилось. “Они подумали, что это скорее жутко, чем полезно”. ~~~~~~ Краткое изложение “Анализа героев для моего будущего # 17. Способы вывести Кацуки из себя # 32” Способности, предоставленные пустотой Дополнительное примечание: "Большая часть написанного в этом разделе является предположением. Я понятия не имею, каковы полные масштабы или значение любой из этих способностей, которые я получил". "Дерево мечты. Дерево сферы?? Я понятия не имею, как это назвать." "Дерево… это трудно объяснить. Сначала я подумал, что это просто еще один сон, но когда я прикоснулся к нему, что-то изменилось. С его ветвей упал амулет — его частичка, которая перешла в реальность. Я называю это "Обладатель мечты". Оно острое, и когда я прижимаю его к коже, я возвращаюсь в тот мир мечты, способный взаимодействовать с деревом, как с реальным. Я даже не знал, что моя причуда способна на такое ... но все это каким-то образом связано. Дополнительную информацию об этом экземпляре смотрите в Обладатель мечты". "На самом дереве иногда бывает больше сфер, свободных от плотных ветвей дерева, но когда я собираю их, ничего не происходит. Возможно, у них есть необходимое условие для изучения того, что делает каждая сфера?" "Мое "Поглощение" "Инвентарь" застал меня врасплох. После того, как я чуть не потерял ложку во время завтрака, я понял, что могу поглощать предметы в своем теле, например, дополнительное хранилище. Прямо сейчас это ограничено. Мой гвоздь подходит, как и несколько предметов поменьше, но он растет. Медленно. Я до сих пор не знаю пределов или чего он отнимает у меня, когда я им пользуюсь." "Мой материал, похожий на кости, включая шипы для обуви, когти для лазания и маску, является странностью, для производства этих предметов не используется тепло моего тела, однако врачи заметили, что при призыве я теряю массу тела. Но это неравномерное преобразование, кажется, что для изготовления предметов требуется больший вес, чем у них есть, например, мои когти для лазания весят 7,2 унции. Для их изготовления требуется 14,4 унции массы моего тела." “Главный инструмент, Гвоздь, после нескольких месяцев обучения у Мастеров гвоздя я получила свой личный Гвоздь, изготовленный мужем Шео, Мастером гвоздя, для этого потребовалась прядь моих волос и неделя ожидания, пока я получу связанный вспомогательный предмет. Благодаря причуде Nailsmiths я могу использовать ее и направлять в нее свою причуду, как будто это часть моего тела. Когда я направляю в него энергию, черная энергия захватывает его, позволяя ему прорезать даже бетон, как масло, если я вложу в него достаточно энергии." "Странные физиологические отклонения-"