Однажды в октябре

      — Фабиан Артур Уизли! Быстро иди ко мне, — шикнула Джинни маленькому белокурому чудовищу, что порывался залезть в бочонок с конфетами.       Упомянутый Фабиан гневно насупился и съязвил:       — Ты третируешь меня, мам!       — Ишь какие слова мы выучили! — покачала головой она, вытирая грязные ладошки сына.       Они всего как сутки вернулись в Англию спустя почти шесть с половиной лет отсутствия. Джинни давно хотела проведать семью. Растить сына одной, вдали от близких весьма тяжко.       И вот сейчас ей было принято поспешное решение показать Фабиану-младшему Косой переулок. Мальчишка наотрез отказывался слушаться мать и бегал сломя голову между магазинами. Это у него точно от покойного дяди Фреда.       Джинни украдкой улыбнулась, вспоминая старшего брата. Слеза скатилась по щеке.       — Мам, почему ты плачешь? — приглушенно спросил Фабиан.       — Что? — наспех вытерев ладошкой влагу с щек, уточнила Джинни.       — У тебя слезинка, — мальчик прикоснулся ручкой к лицу, — вот тут. Ты плачешь, потому что я не слушаюсь? Мамочка, не плачь, я буду себя хорошо вести.       Джинни рассмеялась.       — Нет, львенок, ты не должен винить себя.       Мальчишка с серыми глазами кивнул и обнял ее.       — Тогда купи мне метлу, — лукаво прошептал он на ухо.       — Ах вон оно значит как?! — деланно возмутилась Джинни.       Фабиан рассмеялся в ответ, и маленькая семья из двух человек отправилась покупать подарки многочисленной родне.       Лавируя между полками в «Сладком королевстве», Джинни не услышала, как открылась дверь, не увидела, кто в нее вошел, и не почувствовала ошеломленный, некогда близкий ее давно разбитому сердцу взгляд серых глаз.       — Фабиан, милый, — позвала она сына, не замечая, как с каждым произнесенным ею словом лицо вошедшего мужчины бледнеет. — Что ты выбрал для своих сестер?       Мальчишка, услышав голос матери, несся через весь магазин, но случайно столкнулся с волшебником, что сродни столбу встал посреди «Сладкого королевства».       — Простите, сэр, — извинился мальчик, подняв глаза. — Я не специально, меня просто мама позвала.       Мужчина обескураженно моргал смотря сверху вниз.       — Сэр, вам плохо? — поинтересовался Фабиан-младший.       — Я…       — Мерлин, Фабиан, опять ты достаешь прохожих… Малфой?!       Джиневра наконец-то заметила его, и сердца обоих пропустили удар: ее от страха, его от… он сам не ведал почему. Повисло долгое гнетущее молчание. Фабиан переводил взгляд с незнакомца на мать и обратно.       — Мам, ты чего? — нахмурился Фабиан, дернув ее за мантию.       — Мам? — переспросил Драко, смерив Джинни шокированным взглядом. — Это ведь то, о чем я думаю, не так ли?       Да, Малфой не стал ломать комедию и задал вопрос в лоб.       — Я откуда знаю, о чем ты там думаешь, — выплюнула Джинни. — Фабиан, идем. Купим подарки в другом месте. Уже поздно.       — Ну, мамочка! — захныкал мальчишка. — Я еще не все посмотрел…       — Хватит вести себя как маленький ребенок! — отругала его Джинни и, не дожидаясь ответа мальчишки, схватила его за руку и повела к выходу.       Сделав пару шагов, она почувствовала цепкий захват в районе запястья.       — Зачем вы схватили мою маму, сэр? — вскинув бровь, полюбопытствовал Фабиан. — Отпустите ее, иначе будете иметь дело, — он указал пальчиком на грудь, — со мной, Фабианом Артуром Уизли!       Малфой издал смешок, а Джинни закатила глаза.       — А ты очень смелый для мальчишки, — подметил Драко, ухмыльнувшись.       — Потому что я — истинный гриффиндорец, как все в моей семье!       — Неужели? — картинно протянул Драко, бросив острый взгляд на Джинни. — Ну, с этим бы я поспорил, учитывая…       — Так, слушай сюда, хорек, — прошипела Джинни, приблизившись к Драко. Между их лицами осталась пара сантиметров. Малфой невольно сглотнул, ощутив знакомый приятный запах. — Решил выяснять отношения при ребенке? Черта с два! Отправишь мне сову в Нору, назначишь встречу, там все обсудим, а пока быстро отпусти меня, иначе вкусишь все прелести моего фирменного сглаза.       Драко внимал каждому слову, ощущая нечто родное и теплое в груди. Он будто вернулся на семь лет назад, когда…       — Ты меня услышал? Пусти, говорю.       — Сэр, вы что, не в себе? — разозлился Фабиан, одарив Малфоя тяжелым взглядом.       Драко вновь посмотрел на мальчика: серые глаза, фарфоровая кожа и платиновые локоны, правда, чуть темнее его. У него не осталось сомнений, но подтвердить догадки стоило.       Только Джиневра отпрянула, как Драко, обняв, снова притянул ее к себе.       — Завтра вечером мы встретимся с тобой за ужином, где я потребую объяснений. И не вздумай не прийти, Джинни, — прошептал он ей на ухо, обдав горячим дыханием кожу.       Джинни невольно ощутила дрожь в теле и что-то давно забытое.       — Договорились, — прошипела она в ответ.       И Драко ее отпустил.       — Мамочка, кто этот ненормальный? — буркнул Фабиан, кинув еще один смурной взгляд на Малфоя.       Когда они вышли на улицу, Джинни громко выдохнула.       — Боюсь, я должна кое-что тебе рассказать, малыш.       — Что именно?       Джинни ощутила неистовое желание провалиться сквозь землю, дабы не нагружать сына такой… неоднозначной информацией.       — Давай мы возьмем мороженое и отправимся в Нору?       Мальчишка радостно кивнул, а Джинни нервно сглотнула. Разговор, который она откладывала последние пять с половиной лет, приближался.

***

      Молли, конечно же, вызвалась помочь, присаживаясь за стол вместе с внуком и дочерью. Джинни, схватив мать за руку, вкрадчиво начала:       — Помнишь, ты всегда спрашивал, почему твой папа не возвращается из путешествия?       Фабиан мгновенно нахмурился.       — Угу, — кивнул он и тут же расцвел: — он вернулся? Он хочет увидеться?       Протяжный выдох, гулко стучащее сердце и страх. Всепоглощающий, липкий, сродни паутине страх быть отвергнутой собственным ребенком за трусость и многолетнюю ложь.       — Да, — хрипло ответила Джинни. — Если ты не против, я вас познакомлю.       Фабиан широко улыбнулся и захлопал в ладоши. Он вскочил на ноги и обнял бабушку и маму.       — Я вас очень-очень люблю! — протянул он. — Надеюсь, он лучше, чем тот неадекватный белобрысый дяденька в «Сладком королевстве».       Отпрянув, Фабиан весело прошмыгнул в зал, где Анджелина вместе с детьми вырезала что-то из тыквы.       — Мерлин, что я наделала? Он никогда-никогда мне этого не простит, — застонала Джинни, уткнувшись в плечо Молли. — Он никогда меня просит.       — Кто именно? — искренне задалась вопросом Молли.       — Оба.

***

      Три дня спустя, холодным октябрьским вечером накануне Хэллоуина, Джинни Уизли аппарировала в Малфой-мэнор, как того попросил Драко. Вместе с письмом он прислал Фабиану огромную коробку сладостей, четыре мантии и новую «Молнию».       Джинни негодовала, распаковывая подарки. Кто, позвольте спросить, дарит пятилетнему ребенку метлу? Только Малфой.       И вот сейчас, стоя у богато украшенного мэнора, Джинни ошеломленно качала головой, лицезрея всю эту роскошь.       Пройдя сквозь ворота, она увидела их. Нарцисса и Люциус Малфои, что много лет назад публично унизили ее, выгнав прямо с рождественского бала, глядели с прежней толикой враждебности.       — Ничего не меняется, — ухмыльнулась она.       Спустя столько лет страх перед ними давно улетучился, осталось только презрение.       — Мисс Уизли, добрый вечер. Рады вас видеть, — протянула Нарцисса.       — Ваша притворная вежливость ни к чему, миссис Малфой. Где ваш сын?       — Хорошо, что вы осознаете свое шаткое положение, мисс Уизли, — нарочито растягивая гласные сообщил Люциус, косо усмехнувшись.       Демонстративно закатив глаза, Джинни прошла мимо, задев двух Малфоев плечами. Те даже охнули от внезапности.       — Нахалка, — прошептала Нарцисса.       Джинни еле сдержала улыбку: ничего с годами не изменилось.       — Сын-то ваш где? Или он опять родителей отправил разбираться?       — Он занят семейным бизнесом.       — А как он собрался ребенком заниматься? Через эльфов, что ли? — насмехалась Джинни.       — Пройдемте в обеденный зал, мисс Уизли, — процедил сквозь зубы Люциус и жестом пригласил ее пойти за ним.       Гнетущая тишина повисла в воздухе, сковывая всех присутствующих неловкостью.       Джинни уже почти тридцать минут хлебала вино под возмущенными взглядами Малфоев. А что? Ей можно, она мать. Благо, Фабиан сегодня с дядями ушел развлекаться.       — Ой, не смотрите так на меня, Мерлина ради! — не выдержала она. — Это всего лишь второй бокал.       — В присутствии нашего внука вы тоже злоупотребляете алкоголем? — прищурившись, спросила Нарцисса.       — У вас есть внук? Ну, не переживайте, я же с ним не знакома, — пожала плечами Джиневра, отправляя в рот виноград.       — Вы же понимаете, что я говорю о Фабиане, — проворчала Нарцисса.       Пальцы непроизвольно сжали ножку бокала так, что костяшки побелели.       — Вы про того Фабиана, от которого вы, миссис Малфой, просили меня избавиться, когда я была беременна?       Лицо Нарциссы мгновенно вытянулось и побледнело. Она виновато отвела глаза.       — Цисси? — ошеломленно произнес Люциус. — Это правда?       — Знаете, я, пожалуй, пойду, — вставая из-за стола, заявила Джинни. — Видимо, Драко не очень нужно встречаться со мной, а ваша семейная драма меня вообще не заботит, от слова совсем.       Малфои молчали, не предотвращая ее попытку уйти. Джинни гордо брела по коридорам мэнора к каминам, не чувствуя ни обиды, ни грусти, лишь мерзкое чувство, будто съела что-то давно протухшее.       Дойдя до зала, она хотела было войти в камин и скорее удалиться из проклятого места, как вдруг полыхнуло зеленое пламя и появился Драко.       Он встал как вкопанный, окинув Джинни неоднозначным взглядом с ног до головы.       — Прости, задержался на работе, — начал он весьма искренне.       — Драко, ты опоздал на двадцать пять минут, и мне пришлось терпеть твою «прекрасную» семью. Извини, но у меня больше нет времени, — серьезно заявила Джинни в ответ.       Она намеревалась пролизнуть мимо него, но он перегородил ей путь рукой.       — Джинни, я признаю свою вину и прошу прощения за родителей, но мне нужно с тобой поговорить. Нам… — он остановился, запуская пальцы в волосы, как делал всегда, когда нервничал, и продолжил: — Салазар, помоги. Просто я имею право знать. Я… Я не знаю, что мне сказать, потому что я никогда не был в такой ситуации. Я уже третий день места себе не нахожу.       Драко протяжно выдохнул, и Джинни внезапно ощутила вину. Настоящую. Сильную. Перед ним. Перед Фабианом. Ведь, несмотря на все их разногласия и скандальное расставание, Драко никогда не являлся плохим человеком. Драко не вел себя как высокомерный придурок рядом с ней.       Так почему же лгала столько лет? Ответ лежал на поверхности, но не сулил Джиневре ничего хорошего. И вовсе не Нарцисса виновата в ее лжи. Оттого и тошно, что сама дел наворотила из-за горькой обиды.       — Да, ты заслуживаешь объяснений. Давай поговорим.       И двое, как взрослые люди, добравшись до кабинета Драко, сели обсудить всё случившееся.

***

      Его грустный и беспокойный взгляд застыл на камине в кабинете. Драко даже дышал через раз в ожидании ее речи.       — Я узнала о беременности уже после расставания. Поэтому не стала говорить, не смогла, — произнесла она приглушенно. — Не смогла, потому что злилась, обижалась и винила. Я была уверена, что ты не примешь его.       — Джинни, — он придвинулся ближе, — ты же понимаешь, что я бы никогда в жизни от него не отказался, даже будь мы в самых мерзких отношениях?       Бросив острый взгляд, Джинни нахмурилась, ибо при всем добром отношении Малфоя во время их отношений, их расставание было сродни удару в спину.       — Драко, они выгнали меня. В Рождество. В платье. На мороз. А ты просто смотрел, как твоя мать унижает меня, — она говорила ровно, без повышенных тонов, но ярость начинала закипать. — У меня были все основания полагать, что ты, как и твоя семья, не примешь Фабиана. Не спорю, в любом случае мне следовало тебе рассказать. Тебе и Фабиану. За это я искренне перед тобой извиняюсь. Но в остальном моей вины нет.       Закончив речь, она достала портсигар и закурила. Обычно, Джиневра не позволяла себе подобные шалости, но сейчас того требовала ситуация, ибо держать себя в руках становилось труднее. Все навалилось разом.       Драко пристально следил за движением ее пальцев, чуть скривившись, но промолчал.       — Я поступил как придурок, но так было нужно, — оповестил он ровно и без тени сожалений.       Его слова ударили поддых, и злость стала ощутимее. — Ну, значит, и мне нужно было скрывать от тебя сына, — едко бросила она.       — В тебе сейчас говорит обида, Джинни. Я не буду оправдываться, — вздохнул он. — Я здесь ради Фабиана. Я хочу с ним общаться. Это мое право, как отца, — Драко резко замолчал, но добавил: — я ведь его отец, да? Вряд ли ты где-то еще нашла сероглазых платиновых блондинов.       Его губы тронула легкая улыбка, и Джинни не сдержала смех.       — К моему великому сожалению, он супер-Малфой, — нехотя ответила она.       Противиться его словам она не хотела, даже невзирая на сильное желание ударить морально побольнее. Фабиан, ее прелестный мальчик, заслуживал иметь отца, как и все дети. Ее интересы здесь не играли роли. Больше не играли.       — Но сначала мне… мне нужно сообщить ему, кто его отец. Или… — у нее будто ком в горле встал, — или, лучше может, мы сразу все встретимся? Я…       Застонав от досады, Джинни глубоко затянулась и схватилась за виски.       — Я не знаю, как поступают в таких ситуациях.       — Но ты же собиралась ему когда-нибудь сказать правду?       — Конечно, но я не думала, что это случится так скоро.       Драко вздохнул и откинулся на стуле, многозначительно фыркнув. Джинни прищурилась.       — Что это было?       — Ты о чем? — удивился Драко.       — Что за фырканье?       — Я не фыркал.       — Фыркал!       — Да нет же!       — Ты меня за дуру держишь?! Я с тобой хренову тучу лет встречалась, — разозлилась Джинни, сжав кулаки. — Думаешь, я не знаю, как ты фыркаешь?       Наглец, что сидел напротив, услышав последние слова Джиневры, демонстративно закатил глаза.       — Ха, нет, вы гляньте на этого тошнотика! — возмутилась Джинни и, резко вскочив из-за стола, подошла к камину, дабы уйти, да поскорее. — Я, значится, жду его полчаса в окружении его пришибленной семейки, а он тут фыркает да глаза закатывает. Будучи оскорбленным таким пылким заявлением касаемо его семьи, Драко тоже встал и, насупившись, выплюнул:       — Да твои братья украли у меня всю одежду и заставили меня весь день щеголять в национальном костюме Южного Судана! У кого еще семейка пришибленная, Джинни?! Хотя не отвечай, вопрос риторический! Один Рон чего стоит.       Воздух накалился. Джинни покрывалась пунцовыми пятнами от гнева.       — Да что ты говоришь! Не твоя ли мать сказала про меня на твоем двадцать втором дне рождения, что я росла, цитирую, «среди отсталых», поэтому не знаю, какой вилкой устрицы едят?! — Джинни рвано дышала, желая впиться ногтями в это самодовольное лицо. — И знаешь что? Твои панкейки с черникой просто дерьмо! Я их ела только, чтобы тебя не обидеть.       Драко ошеломился и даже отступил на шаг. Его глаза стали огромными, как блюдца.       — Ты!.. Ты! — говорил он сбивчиво, качая головой. — Да пошла ты, Джинни! Между прочим, то зеленое платье, которое тебе так нравилось, жутко тебя полнило, я просто врал, чтобы тебя не обидеть!       Распахнув глаза от услышанных обидных слов, Джинни лишь безмолвно открыла рот. Не желая больше терпеть его скверный характер, она вошла в камин и, показав средний палец, пропала в зеленом пламени.       — Сука! — крикнул Драко в пустоту и, взяв близстоящую вазу, кинул ту в стену со всей силы.       Да, пожалуй, родители Фабиана договорятся отнюдь нескоро.