Вчерашнее Солнце

Сознание возвращалось к нему яркими, но короткими вспышками. Почти как в тот день, когда марлийцы их "фотографировали".  Щелк - он прощается с разведчиками. Щелк - слышит напряженную перепалку с военными. Щелк - пытается подняться, но голова идет кругом, а ногу пронзает острая боль. Бум - его лоб целует землю.  Щелк  - Сюда! Помогите! Звонкий крик Габи эхом разлетается по пустыне, заставляя поморщиться от болезненного звона в висках. - Капитан? Он… жив? Спрашивает следом ошарашенный Конни. Чужие пальцы безошибочно нащупывают пульс на его шее, а третий, совершенно незнакомый голос, говорит что-то про больничное крыло. - Чего... разорались… Не то у себя в голове, не то наяву, ворчит он. Все вокруг ненадолго замолкают, а затем переходят на тихий шепот. Реальность постепенно тускнеет, смазываясь в совершенно неразборчивое месиво.  Щелк Заходящее солнце слепит уцелевший глаз, но Леви вдруг отчетливо видит пейзаж Подземного города. На столе заваривается чай, а рядом стоит мама. “Подожди, сынок, там крутой кипяток”, - взволнованно говорит она, пока его совсем маленькая ручка тянется к чайнику. Щелк - Держитесь, капитан! Клацающий звук привода, натянутые тросы, рывок. Ветер беспощадно хлестает тело и ему становится очень, ОЧЕНЬ холодно. Паршивый знак.   - Только не отключайтесь! Мы рядом! Оньянкопон! Оньянкопон, ты тут? Помоги! - орет, срываясь на хрип Конни. Щелк Его везут на каталке по длинному коридору. Здесь странно пахнет, а из-за мелькающих на потолке ламп рябит в глазах. Где-то рядом слышен тихий голос Оньянкопона и ритмичный звук каблуков по каменному полу.  Щелк  По спине пробегает холодок. Кажется, рубашку только что разрезали. Он сидит на краю стола, завалившись на Конни, пока чужие руки прощупывают его спину. - Это еще что за дрянь?  - недоверчиво спрашивает Спрингер. - Все в порядке, это анестезия, - успокаивает его Оньянкопон.  - Что еще за "анестезия"? Вместо объяснений, его копчик стремительно пронзает здоровенная игла, впиваясь прямо в середину гребаного позвоночника.  - Тсс, - скорее от неожиданности, чем от боли, шикает он. - Тише, все хорошо, - раздается за спиной женский голос, - почти закончили. Каждая секунда тянется мучительно долго, но когда игла, наконец, выходит из плоти, по ногам разливается приятное тепло, а боль заметно притупляется. Щелк Металлический холод обжигает голую кожу. Слышится звук ножниц - на нем кромсают остатки одежды. Грязная ткань падает на пол, а следом за ней отправляются и его сапоги. Леви вдруг понимает, что совсем не чувствует ни боли, ни самих ног, но ему нет до этого никакого дела. Он так устал. Может... может стоит просто провалиться в бездну и уже ни о чем никогда не жалеть? Мама, Фарлан, Изабель и остальные... Петра, Мик, Эрвин... понравится ли им то, как все закончилось? Едва ли... Щелк Время остановилось. Леви перестал дышать, а его взгляд жадно впился в знакомый засвеченный силуэт - всё те же собранные в небрежный хвост волосы, очки на носу… В груди что-то сжалось и болезненно ёкнуло. Ханджи... Там, за гранью, он надеялся встретить ее первой. Сказать, что они два дурака, которым стоило остаться в чертовом лесу и оберегать друг друга, а не лезть в самое пекло. Что увидев ее лицо после взрыва, он готов был умереть счастливым. Что... - Ханджи… - сорвался с губ тихий шепот. Ему так жаль... - Засыпайте, - сказала она чужим голосом, осторожно прижимая к его лицу какую-то маску, - я о вас позабочусь.