Потанцуем?

      Сегодня в Гильдии эрудитов многолюдно — чересчур многолюдно. На праздничный приём, посвящённый очередному удачному проекту совместной работы Гильдии и КММ, приглашено много гостей. Они ведут друг с другом светские беседы, пьют вино и шампанское, запивая лёгкие закуски, слушают живую музыку, танцуют и, кажется, наслаждаются вечером. В воздухе царит дружественная и непринуждённая атмосфера, далёкая от мирских забот. Казалось бы, всё просто чудесно, но почему-то не всем нравится быть здесь.       Веритас стоит в отдалении ото всех, подпирая спиной стену, болтает в фужере остатки игристого и лениво разглядывает окружающих, полуприкрыв глаза. Мужчины и женщины, учёные и экономисты, благородного происхождения и сироты — разношёрстная толпа сегодня выглядит одинаково, как на подбор. Какую-то часть из них он знает лично, с кем-то знаком заочно. Не сказать, что все они ему приятны, но дело даже не в этом — Рацио в принципе не любит такие собрания.       Данному светскому мероприятию, например, он бы точно предпочёл чтение нового выпуска научного журнала под редакцией Скрюллума и Герты, опубликованного на днях. Впрочем, он провёл здесь уже достаточно времени и успел заслушать все «важные» выступления глав КММ и Гильдии, так что, пожалуй, делать ему здесь больше нечего. Веритас вполне может уйти, не попрощавшись. Все так заняты весельем, что навряд ли обратят внимание на отсутствие Доктора.       Хотя Топаз наверняка потом будет высказывать ему своё «фи» в ответ на его «невежливость», и Авантюрин с ней за компанию — хотя не то чтобы Рацио это волнует…       Он отставляет свой бокал на стол и разворачивается, уже собравшись уходить, но тут… Его внимательный взгляд цепляется за лучик света в тёмном сборище. Веритас приподнимает брови, удивлённо моргая — на другой стороне зала, совсем недалеко от него, стоит сама Жуань Мэй и с кем-то разговаривает. Волосы как обычно собраны в безукоризненную причёску, платье из тонкой натуральной ткани струится по её изящной фигуре, а едва заметный макияж и туфельки дополняют совершенный образ. В руках она держит сумочку — ту самую, что стала прообразом диковины в Виртуальной вселенной.       Рацио озадачен. Он ни разу не слышал, чтобы Жуань Мэй была как-то связана с КММ, и уж точно она не была здесь из-за Гильдии. Но тогда почему она здесь? Члены Общества гениев, несомненно, очень заняты, трудясь на благо общества и науки — нужен веский повод, чтобы Жуань Мэй почтила их своим присутствием. Но если бы о её прибытии было известно заранее, он бы был в курсе! Ведь Веритас специально проверял списки приглашённых, чтобы избежать эксцессов…       Он уже неприлично долго стоит на месте, не двигаясь, и наблюдает за учёной, так что это не укрывается от внимания двух других гостей.       — О Эоны, первый раз вижу, чтобы Доктор смотрел на кого-то с таким восхищением, — рядом с ним раздаётся искренне удивлённый голос. — Кто же завладел твоим вниманием?       — Лицо знакомое… — задумчиво добавляет Топаз. — Разве она не исследовательница?       — А! — Авантюрин расплывается в улыбке. — Но не из Гильдии, да? Неужели из Общества гениев?       — Точно, точно, — тут же подтверждает Топаз, быстро печатая что-то в своём смартфоне. — Это Жуань Мэй — теперь вспомнила. Но что она здесь делает?       — Может, пригласил кто-то? Или сама заглянула — мероприятие-то не засекречено, — Авантюрин хмыкает и хитро прищуривается, скосив взгляд на Веритаса. — Ну и чего ты ждёшь, Доктор?       Рацио наконец отмирает. Он моргает и с неохотой переводит взгляд на присоединившуюся к нему парочку. По его серьёзному виду и сложенным на груди рукам становится ясно, что он им не особо рад. Вопрос картёжника звучит более чем странно: Веритас разрывается между тем, чтобы съязвить, и спокойным ответом.       — Авантюрин имеет в виду, почему бы тебе не подойти и не заговорить с ней, если ты так этого хочешь? — деловито поясняет Топаз, прежде чем аккуратно положить в рот крупную виноградину, стянутую со шпажки.       — Не припоминаю, чтобы я делился с вами своими желаниями, — сухо реагирует Веритас.       Подойти и заговорить — легко сказать! Это ведь не абы кто, а сама Жуань Мэй. Светило науки, идол всех биологов — у неё каждая минута на счету и мысли вечно заняты исследованиями. Такой, как он, просто не имеет права отнимать у неё время на пустую болтовню. Но всё же…       Глупо отрицать, что даже он подвержен такой простой мимолётной слабости, как желание приблизиться к своему кумиру и хотя бы просто поприветствовать её.       — Брось, мы же видим, как ты на неё смотришь, — Авантюрин заискивающе улыбается, пихнув его локтем в бок. — Вы ведь одного поля ягодки — разве не найдёте, о чём поговорить?       — Жуань Мэй прежде всего дама, — Топаз небрежно ведёт плечами, стряхивая с пиджака Авантюрина невидимую пыль. — Пригласи её на танец. Уверена, она не откажет.       — Ну а даже если откажет — велика ли беда? Ты ведь не из тех, чью невозмутимость может поколебить такая мелочь? — Авантюрин лукаво улыбается. — В конце концов, можешь и с Обсидиан потанцевать. Она у нас — как бы это сказать? — очень охотливая до новых… знакомств.       Топаз сердито шлёпает его по руке, тут же начав отчитывать за то, что он наговаривает на коллег, а Рацио только закатывает глаза в раздражении. Идиоты. Разве можно сравнивать Жуань Мэй с… со всеми? Жуань Мэй ведь как произведение искусства — уникальная, гениальная, непостижимая. Творец, что непременно встанет вровень с Эонами. Не для простых смертных.       Но ведь и Боги склонны снисходить до простых смертных, да?       Не глядя на Авантюрина и Топаз, Рацио начинает перемещаться по залу, неспешно приближаясь к Жуань Мэй. Она всё это время продолжала говорить с незнакомой ему представительницей КММ, но теперь та ушла, оставив учёную в одиночестве. Это его шанс — Веритас прибавляет шагу. От нетерпения даже сердце в груди начинает биться чаще, как у подростка. Он такого действительно давно не испытывал, даже и забыл, какого это — предвкушать что-то, так что от волнения ладони потеют.       Доктор не узнаёт сам себя.       Жуань Мэй, поглощённая пробой сладких канапе со свежими фруктами, кажется, совсем не обращает внимание на окружающих. Перебирая в голове десятки идей, как бы начать разговор, Веритас не замечает, что уже стоит у неё за спиной, вперившись глазами в небольшой вырез между лопатками. Понимает, что вот так пялиться просто неприлично, и уже подносит кулак ко рту, чтобы прочистить горло и привлечь к себе внимание, как вдруг Жуань Мэй резко разворачивается. Мягкая улыбка играет на её губах, глубокие бирюзовые глаза смотрят на него снизу вверх из-под ресниц.       — Ты ведь хотел со мной поговорить, — произносит она, но даже не спрашивает, а утверждает. — Отчего же молчишь?       Веритас не показывает своего удивления и медленно произносит:       — Вы заметили?..       Она легонько кивает и ведёт рукой в изящном жесте, поправляя чёлку.       — Знаешь, трудно не заметить столь откровенное внимание к себе, направленное от одного человека, — Жуань Мэй чуть пожимает плечами. — Нас не представляли раньше, но ты, кажется, тут личность известная. Доктор Рацио, верно?       Рацио приятно. Правда, безумно приятно, что она запомнила его имя — оно звучит невероятно красиво из её уст. Голос у госпожи тихий и спокойный, но сейчас он заглушает все звуки вокруг них. Ему не хочется слышать ничего и никого, кроме Жуань Мэй.       Кто бы ни «познакомил» их заочно, Веритас воистину ему благодарен.       — Вероятно, до этого у нас просто не было поводов познакомиться. Прошу прощения за мою бестактность, — он извинился искренне, положив руку на сердце в буквальном смысле. — Если не секрет, чем Гильдия эрудитов заслужила Ваше сегодняшнее внимание?       Жуань Мэй качает головой, занося руку над блюдом со сладкими бисквитами.       — Всё в порядке, — она берёт одно пирожное и аккуратно подцепляет указательным пальцем кремовую шапочку. Под пристальным взглядом Веритаса она слизывает крем, пробуя.       Он замечает — от неё самой пахнет не чем-нибудь, а сладостями: сахарной пудрой, бобовой пастой, сливочным кремом и сочными ягодами. Этот сладкий запах заполняет его рецепторы, перебивая десяток других запахов, царящих в помещении, но Рацио всё равно хочется сделать вдох поглубже. Он так и смотрит на неё, а Жуань Мэй вдруг протягивает ему маленький бисквит, не меняясь в лице.       — Не хочешь попробовать?       Рацио нельзя назвать сладкоежкой, но он всё равно осторожно берёт угощение и кладет себе в рот, медленно жуёт, затем проглатывает. Жирные сливки, синтезированная клубника и голубика, но на удивление мягкие коржи. Даже ему, как не ценителю, очевидно, что организаторы особо не заботились о вкусе десертов на фуршете; видимо, решили, что гости будут больше налегать на алкоголь.       Жуань Мэй наблюдает за едва заметной переменой эмоций на его лице и наконец констатирует:       — Тебе не понравилось.       — Вам, видимо, тоже, — Веритас тихо хмыкает, бросив взгляд на фуршетный столик за её спиной.       Она легонько кивает.       — Тарталетки у кондитера получились на порядок лучше бисквитов, — Жуань Мэй вешает свою сумочку на плечо и вдруг спрашивает: — Потанцуем?       Веритас моргает, опешив, но его замешательство длится всего мгновение. Надо отдать должное Топаз — хоть где-то её идея оказалась полезна. Он протягивает госпоже руку, чуть наклонившись вперёд.       — Если позволите.       Она вкладывает свою тонкую ладонь в его, и Рацио, чуть сжав её с толикой нежности, уводит Жуань Мэй в центр просторного зала, где другие пары и кое-кто, немного подвыпив, вальсировали под аккомпанемент фортепьяно и скрипки. Они останавливаются там, где им никто не будет мешать — Веритас кладёт руки на талию госпожи по правилам, не слишком низко и не слишком высоко, а она держится за его плечи. И смотрят друг другу в глаза, не отворачиваясь.       Он никогда не думал, что такая банальная вещь может доставить ему радость, но сейчас он действительно счастлив, и мероприятие больше не кажется бесполезным. Вечер перестаёт быть томным, но Веритас не обманывает себя ложными надеждами. Всему хорошему рано или поздно приходит конец, и их встреча тоже скоро подойдёт к концу. Кто знает, когда они ещё встретятся и встретятся ли вообще? Но пока они ещё вместе, он будет брать от их встречи всё.       Внимательные глаза Жуань Мэй ни на секунду не покидают его, пока они двигаются под медленную музыку. Она смотрит на него, как учёный смотрит на объект исследования, будто пытается через его взгляд разглядеть самую душу. Так пристально смотреть — не то чтобы неприлично, скорее, чересчур интимно, но, кажется, её это не смущает. И Рацио тоже. Уголки губ Жуань Мэй приподнимаются.       — Ты уверенно двигаешься.       Веритас отвечает ей кивком.       — Но нечасто таким занимаюсь.       — Как и я, — произносит Жуань Мэй. — Но зато мне на днях довелось понаблюдать синхронное движение бактерий, похожее на танец, под микроскопом.       Рацио улыбается — впервые за этот вечер.       — Любопытно. Расскажете подробнее?       И она рассказывает. Рассказывает о своих последних исследованиях, о новых наработках и идеях. Говорит так легко, делясь самым важным для себя, и видит в глазах напротив искренний интерес. А Веритас слушает её, чуть дыша, ловя каждое слово. И больше не обращает внимание ни на что другое.