Одержимость

      Мария с Олегом тесно прижались спинами друг к другу, пытаясь развязать замысловатые узлы на своих конечностях. Снаружи вдруг послышалось невнятное шорканье телодвижений, а следом звуки приближающихся шагов. Парочка замерла, готовясь к самому худшему. Дверь в сарай тотчас распахнулась и внутрь заглянул встревоженный Кораблёв. — Ну слава Богу, живы. — с облегчением выдохнул Леонид.       Он бросился к парочке, содрал скотч с их лиц и с суровым видом принялся развязывать верёвки на запястьях своих непутёвых друзей. — Лёнь, а ... — в изумлении открыла рот Маша. — У вас телефоны выключены. Оба перед этим интересовались адресом Терешина. Два плюс два сложил. — сердито ответил Леонид, не дожидаясь самого вопроса. — Спасибо, Николаич. — поблагодарил его Платонов, но Леонид не проронил ни слова в ответ, а лишь устремил на Олега осуждающе-испепеляющий взгляд. — Вы друг друга стоите, господа отважные. А если бы я не успел? — Кораблёв разозлился не по-детски. —Ладно ты, Платонов. Пережили бы как-то. Но втягивать в свою мутную историю нашу Марию Сергеевну! Ты понимаешь, что чуть нас не только лучшего следователя не лишил, но и близкого друга! Можно сказать, члена семьи. — Лёнь, ну перестань. Всё ведь обошлось. — успокаивала его Маша. — Обошлось. — передразнил Марию Кораблёв и продолжил гневаться на Олега. — Сказал же, дождись окончания рабочего дня. Нет, понесло его одного геркулесовы подвиги совершать! Пока Леонид распинался в нравоучениях, к сараю бодрым шагом подошёл командир группы захвата. — Одному удалось сбежать. — Которому? — живо встрепенулся Платонов. — Тому, что в камуфляже? — Да. — Вот тварь, — Олег с размаху ударил кулаками по земле. — снова ускользнул!       Силовик окинул взглядом потерпевших, после чего обратился к Кораблёву: — Леонид Николаевич, у нас ещё один вызов. Мы второго человечка в доме к батарее пристегнули, доставите его сами в отделение? — Да, не вопрос. Спасибо за работу, парни. — ответил Леонид, не отрываясь от распутывания замысловатых узелков на ногах Олега. Когда с парочки наконец были сняты все верёвочные оковы, а эмоции Леонида подутихли, он потерянно посмотрел вслед отъезжающей группе. — Ой, а как же я задержанного в отдел доставлю, я же с силовиками сюда приехал. — Возьми мою машину. — предложила Мария. — А я с Олегом поеду. — Мария Сергеевна, так давайте мы с Плат... — Лёнь, — Маша кинула Кораблёву ключи от своего авто. — не благодари. Машину у РУВД оставишь, я её потом как-нибудь заберу. — Ээ, ладно.       Кораблёв обратил внимание на неоднозначные переглядки горе-заложников и, почувствовав себя лишним на этом параде свободы, поплёлся в дом за Терешиным, в то время как Олег с Машей, взявшись за руки, направились к машине Платонова. — Маш, я виноват перед тобой. Ты из-за меня чуть... — у Олега язык не повернулся закончить предложение. — Прости, что подверг тебя опасности. — Олеж, прекрати. Мы живы и это главное. — Мария положила голову ему на плечо. — Теперь ещё и перед Николаичем стыдно. — Ойй, — закатив глаза, мотнула головой Маша. — он успокоится раньше чем до отдела доедет, а на завтра об этом уже и не вспомнит, вот увидишь. Поехали отсюда. Парочка расселась по местам и автомобиль двинулся обратно в Питер. — Ума не приложу где мне теперь его искать. — с досадой произнёс Олег. — Олеж, я слышала как он Терешину что-то про Псковскую область говорил. Собирался навестить...как же он сказал...Болванчика? — задала самой себе вопрос Маша. — Да, Болванчика! — Ещё один школьный товарищ? — Полагаю, да. Мне показалось, что Терешину этот Болванчик тоже был знаком.       Полученная от Маши информация вселила Олегу надежду на то, что шанс выйти на след злодея ещё имеется. Платонов боковым зрением взглянул на Марию, располагающе улыбнулся и неожиданно прибился к обочине пустой трассы, сбивая своими действиями с толку увлечённую выдвижением гипотез Швецову. — Ты чего? — Хочу тобой полюбоваться. — Олеег. — протянула в своей излюбленной манере Маша. Платонов взял Швецову за руку, поглаживая каждый её пальчик. — Маш, спасибо тебе за всё, правда. Ты не обязана была мне помогать, но всё равно взялась за это дело. Да и если бы не ты и не Никалаич, скорее всего меня бы к утру уже не было. — Олеж, лучшей благодарностью для меня будет, если ты пообещаешь больше в одиночку на разведку не ездить. — мягко упрекнула его за самодеятельность Маша. Олег понимающе хмыкнул, но отвечать не торопился. Давать Швецовой обещание, которое он сто процентов нарушит, было бы опрометчиво. Вместо этого он лишь провёл пальцами по её волосам и заботливо убрал за ухо выбившуюся из хвоста непослушную прядку. — Я обещаю, что с этого момента буду осторожнее.       Мария усмехнулась неисправимой напористости опера, но давить и прогибать его под себя не стала. Ведь именно в эту черту его характера она и влюбилась однажды.       Олег наблюдал с каким трепетом на него смотрит Маша, как светятся её глаза, и не на шутку испугался, когда Мария, отведя от него взгляд, вдруг резко переменилась в лице. — Олег, у тебя кровь!       Швецова закрутила головой в поисках своей сумочки, чтобы достать оттуда бумажный платок и от досады нахмурилась, поняв, что её сумка благополучно уехала в отдел вместе с Кораблёвым. Тогда Швецова открыла бардачок платоновской машины, лихорадочно пошарила в нём рукой и с успехом вынула оттуда упаковку влажных салфеток. И судя по тому, что все салфетки в пачке были абсолютно сухими, можно было предположить, что лежали они там как минимум со времен второй мировой.       Мария осторожно дотронулась сухой тканью до ссадины за ухом Олега. Платонов же не упускал возможности и впечатывался глазами в идеальные черты лица своей возлюбленной. Вот она, безгранично любимая, желанная женщина, сидит прямо перед ним и дарит ему всю свою заботу и нежность.       Мария убрала выступающую за ухом кровь и перевела взгляд на Олега, расплываясь в счастливой улыбке. — Жить будешь. — А обезболить? — Олег вытянул губы, выклянчивая поцелуй.       Маша слегка прислонилась к его губам, но Олегу этого было мало. Не долго думая он резким движением притянул к себе Швецову и завлёк в долгий чувственный поцелуй. Вторая рука Олега тут же поселилась на колене Марии, настойчиво впиваясь в него пальцами. Маша кое-как вылезла из крепкого оперского охвата и посмотрела Олегу в глаза. Его многозначительный взгляд она считала сразу. — Только не говори, что ты хочешь... — Хочу. — не стал отпираться Олег. — Олеег. — Машенька, здесь только ты и я. Больше никого. Иди ко мне. — Платонов потянул свои руки к Марии, но она тут же их отдёрнула. — Олег, нет! И речи быть не может! Я ещё не отошла от того, что час тому назад мы с тобой были на волосок от смерти. Сейчас не самый подходящий момент, правда. — Понял я, понял. — с драматизмом ответил Платонов. Он мягко чмокнул Марию в висок, завёл двигатель и продолжил путь. — Останешься сегодня у меня? — Нет, Олеж, Дима уже должен был из Москвы вернуться. Так что сейчас ты отвезёшь меня домой. — Тебе не кажется, что пришла пора ему всё рассказать, Маш?       Мария тяжело вздохнула. Она и сама понимала, что дальше так продолжаться не может и нужно что-то решать. — Хочешь я сегодня же с ним поговорю? — Ну что за вопрос, Машенька?! Конечно хочу. Очень.       Мысли о предстоящем "весёлом" вечере вогнали Швецову в тоску, она отвернулась к окну и оставшуюся часть пути не сказала Олегу ни слова.       Платонов подъехал к уже знакомой ему парадной, открыл Марии дверь автомобиля и, поцеловав на прощание, умчался в свою скромную холостяцкую берлогу.       Было уже довольно поздно, когда Швецова зашла домой, но в квартире всё ещё горел свет. Из кухни доносился божественный аромат запечённой рыбы. От этого манящего запаха у Марии скрутило желудок. Оно и неудивительно, учитывая то, что в последний раз Мария ела утром, и то это был один крохотный сэндвич, который сложно было назвать полноценным приёмом пищи.       Швецова зашла на кухню и увидела Дмитрия, который сконцентрированно нарезал овощи на салат. Маша подошла к мужу и осторожно положила руки ему на лопатки. — Как вкусно пахнееет. — Мария закрыла глаза и глубоко вдохнула дразнящие ароматы предстоящего ужина. — Привет, Димочка. Ты давно приехал? — Здравствуй, Машенька. — Луганский обернулся и поцеловал Машу в лоб. — Где-то час назад. А ты чем занималась сегодня? Где была?       Мария уже собралась рассказать Диме всё как есть, но когда она взглянула в глаза своего мужа, в дело вступила присущая Швецовой сердобольность. Ей попросту стало жаль человека, который отдал ей столько лет своей жизни, терпел все её причуды, холил и лелеял. Тараканы в её голове, потирая лапками, театрально запричитали о лежащей на ней ответственности, о клятве "и в горе, и в радости". И под их влиянием Маша начала сомневаться в своём недавнем решении. Она понимала, что они с Дмитрием были больше приятели, нежели любовники, что между ними не искрится воздух, но зато присутствует ощущение стабильности и спокойствия, чего у неё никогда не будет в отношениях с Платоновым, с которым жизнь словно на пороховой бочке. Но кто сказал, что Марии это не нравится? Она и сама такая же заядлая авантюристка. Только вот отказаться от привычного комфорта ради омута страсти оказалось сложнее, чем она предполагала. К тому же Машу, которая любит держать всё под контролем, сильно пугало, что она с трудом могла управлять своими чувствами к Платонову, он действовал на неё как самое настоящее наваждение.       И, конечно же, Мария в очередной раз струсила и побоялась выйти из своей зоны комфорта. Поэтому на вопрос Димы чем она сегодня занималась, Маша ответила, что гуляя по городу, она встретила подругу и та потащила её по бутикам, после чего измотанная и голодная Маша наконец вернулась домой.       Ужин прошёл в напряжённой тишине, Дима лишь изредка поглядывал на Марию, которая как заворожённая уткнулась в тарелку и ни разу за время ужина не подняла головы. Она думала об Олеге. Думала о том, как хотела бы сейчас сидеть с ним за одним столом, кормить его овощами со своей тарелки и звонко, почти что до истерики, смеяться над рассказами друг друга о какой-нибудь идиотской ситуации, произошедшей с ними на работе. — Машенька, скажи мне, у тебя всё нормально? — резонно спросил Луганский, убирая грязную посуду со стола. — В смысле? — Мария тут же вынырнула из своих мыслей. — Да, а...Почему ты спрашиваешь? — Ну, ты в последние дни какая-то загруженная. Точно ничего не случилось?       Случилось. Швецова понимала, что обманывает себя, что обманывает Диму. И вот он – идеальный момент, чтобы расставить все точки над "и". Нужно только решиться и честно ответить на вопрос Дмитрия. — Дим, я... — Я видел как тебя подвозил мужчина — перебил её Дима, взяв на себя смелость затронуть эту щекотливую тему. — И поцелуй ваш тоже видел. Маш, скажи честно, у вас с ним что-то было? Мария сжала губы, не смея посмотреть мужу в глаза. — Димочка, прости меня, пожалуйста. Понимаешь, у нас с ним всё началось задолго до того, как мы с тобой снова сошлись. Точнее закончилось всё задолго до... Впрочем, это не имеет никакого значения. — А что имеет? Швецова с минуту поколебалась. — То, что я поступила плохо по отношению к тебе. Я правда верила, что чувства, которые испытывала к нему, угасли, но я ошиблась. — Маша виновато подняла взгляд на Луганского. — Дим, ты мне очень дорог, но... — Ты его любишь? — Да. — по щеке Марии скатилась непрошенная слезинка. Маша не хотела причинять Диме боль, но и прятаться от своих истинных чувств ей надоело. — Спасибо за честность, Маша. — Дим, — Мария потянулась к нему, чтобы обнять, но Луганский отстранился. — Полагаю тебя сейчас очень ждут в другом месте. Иди, удерживать не стану.       Швецовой хотелось как-то сгладить ситуацию, но она никак не могла найти подходящих слов, чтобы расстаться полюбовно. Да и вряд ли в их случае это было возможно. Она бегло прошлась по квартире, сгребая в сумку вещи первой необходимости, и сломя голову вылетела из квартиры.