“Вам двоим дан шанс один”.
— Звучит загадочно, — заметил его приятель. — Что бы это могло значить? Искатель задумался. — Я не знаю, — сказал он, — Но возможно, у нас будет только одна попытка на спуск. — Он немного поразмыслил. — Эта фраза вполне допускает, что каждый из нас может побывать в обеих ролях. Давай так: я спущусь, наберу все, что смогу унести, поднимусь, и мы поменяемся местами. Его спутник некоторое время пребывал в молчаливой задумчивости, только хмурился и бросал недоверчивые взгляды на лифт-кабину, плавно покачивающуюся на ветру. Наконец, он решительно сказал: — Нет. Так не пойдет. — Почему же? — удивился искатель. — Что тебе не так? Дважды спустимся, каждый себе наберет полный рюкзак сокровищ. Справедливо же. — Нет, — упрямо повторил невысокий, мотнув головой. — Не совсем. — Ну чего ж ты томишь! — взъелся искатель. — Выкладывай давай, что тебе не нравится? — А то, — заявил тот в ответ, — Что тот из нас, кто полезет первым, выберется наружу с полным рюкзаком сокровищ. И, скажи-ка мне, какая ему теперь будет выгода дожидаться второго? Все его находки уже будут при нем, и ждать ему станет совершенно бессмысленно. Понимаешь, о чем я? Вот какая эта воронка хитрая, и вот до чего она жадная. К тому же, даже если мы оба будем друг перед другом честны — Бог знает, что в пропасти ждет, и одному Дьяволу известно, какая беда может заявиться к тому, кто ждет наверху. — Ты прав, — хмуро отозвался искатель. — Я и не подумал сразу об этом. Да, пожалуй, мы с тобой не настолько близки, чтобы так рисковать друг ради друга. Тут бы хоть разок всю эту схему опробовать. — Он вздохнул и ненадолго умолк. — Хорошо, давай так: кто-то один спустится, а то, что сумеет поднять со дна, поделим на двоих в знак дружбы, и дело с концом. Идет? Его приятель кивнул в знак согласия. Обсудив, кому лучше будет остаться, а кому — спускаться, искатели заняли свои места согласно распределенным ролям: тот, что повыше, устроился у рычага, а его приятель, закинув за плечи большой рюкзак, забрался в корзину. Медлить они не стали, лишь переглянулись напоследок, и тот, что был в лифт-кабине, дернул зажим предохранителя. Массивная катушка принялась плавно раскручиваться, сматывая толстую веревку, и металлическая корзина поплыла вниз, постепенно тая во мраке. Наконец, она окончательно скрылась во тьме, однако катушка все продолжала вращаться, и оставшийся у края воронки искатель наблюдал за мерным движением рукояти сначала с волнением, затем с нетерпением, а после — с меланхоличным равнодушием. Прошло не меньше часа, прежде чем катушка перестала совершать обороты и с легким толчком застыла, возвестив о том, что веревка полностью смотана. Достигла ли корзина дна, оставалось только догадываться. Искатель, однако, был спокоен: они с приятелем договорились, что в случае намерения вернуться — каковы бы ни были причины — тот ударит в колокол. В конце концов, даже если его вылазка не увенчается успехом, и он вернется порожним, у них будет еще один шанс попытать счастье, поменявшись ролями. Оставшийся у края воронки искатель принялся размышлять о ее удивительной сути. Черная пропасть не внушала ему страх, даже напротив, она будила в нем бескрайнее любопытство, и тем сильнее, чем дольше он вглядывался в иссиня-черные, непроницаемые глубины. Круглая, ровная, будто искусственная, с мягкими скатами бортов. Корешки растущей по ее периметру растительности вгрызались в напитанные железом ярко-красные почвы, темневшие в глубине. Кто прорубил эту дыру в земле? Был ли это гигантский доисторический червь? А может, она была прожжена лучом жесточайшей энергии, посланным сквозь космические пространства далекой внеземной цивилизацией? Порожденные воронкой слухи бродили в умах, словно ее слуги и тени. Заметки о ее близости в разные эпохи приходили с разных концов планеты, что многих наталкивало на мысль, будто она умела «блуждать». Исследователи полярного круга сообщали, что наблюдали “свидетельства ее присутствия” во льдах среди айсбергов, американская пресса обрисовывала ее след контурами бермудского треугольника. Круглая пропасть поглощала все, что была способна объять круглым ртом, но многим казалось, будто падка была именно на ценимые человеком сокровища. Одни приписывали ей тайну озера Ангикуни, другим чудилось, что именно ее черное око бередило раны леса Аокигахара. “Что ты такое?” — размышлял искатель, пока дожидался своего приятеля, считая минуты, а потом уже и часы в одиночестве. Тягучая, будто всасывающая в себя все внимание и поглощавшая его без следа пропасть манила его все сильнее, и в какой-то момент он поймал себя на мысли, что жалел, что упустил возможность самому побывать в ней. С другой стороны, думал он — дыра и дыра. Главное — это то, что его приятель вытянет ценного изнутри. Мысли стали уводить его к сокровищам и к тому, на что бы их потратить. Наверное, подумалось ему, даже одного захода им хватит, чтобы отстроить себе по неплохому дому. В конце концов, уже одно лишь то, что они отыскали мифическую воронку, само по себе было событием, имевшим невообразимую ценность. Так и бродили его мысли по кругу, блуждая часами по ровному краю темного провала, пока из размышлений его не выдернул шорох листвы неподалеку. Резко обернувшись на звук, он моментально напрягся: из леса вышел человек. Крутя в руках дорожную карту, незнакомец рьяно озирался по сторонам, а когда наконец глянул перед собой, глаза его расширились и стали размером по две луны. — Во-от это да! — ошарашенно воскликнул он, даже не успев заметить пока, что был не один. “Вот те на…” — беспокойно подумал искатель у катушки. Ему было комфортнее размышлять в тишине, а тут заявился какой-то чужак и бесцеремонно вырвал его из океана дум. Однако куда больше его разозлило, что незнакомец, стоило ему заметить человека, не постеснялся окликнуть его, а после подскочил и принялся тараторить наперебой — в основном, выражать свой восторг от открытия, но и вопросами искателя завалил, решив, что он тут хозяин и все знает. — Я провел здесь часа три, и таких тонкостей не знаю, — раздраженно отмахнулся искатель в ответ на вопросы, кто эту катушку тут водрузил, как давно, и прочих. — Мы с приятелем на нее наткнулись случайно. Искали независимо, я лет десять потратил, он поменьше, а вот месяц назад познакомились в сети и, слово за слово, решили продолжать поиски вместе. Ну и вот, нашли. Кто тут до нас побывал, да чтоб я знал! — Но конструкцию соорудили годную! — воскликнул новоприбывший, успевший с интересом осмотреть подъемник. — Наверняка какая-нибудь организация подсуетилась, а держат в тайне, им ведь невыгодно, чтобы кто-то еще про это чудо прознал! Не иначе как правительственный заговор! Искатель у рычага только пожал плечами. — Сомневаюсь в этом, — ответил он. — Сам посуди — ни заборов, ни собак, ни охраны. Механизм не заблокирован, — он для демонстрации покрутил рукоять вверх-вниз, — Работает. Организация бы уж хотя бы минимально защитила свою находку от случайных глаз. Скорее потрудились простые энтузиасты — уж слишком у него видок допотопный. Новоприбывший усмехнулся, а после спросил: — Так ваш товарищ внизу, что ли? — на что получил в ответ утвердительный кивок. — Слушайте, а можете и меня туда спустить? — Спуститься ты и сам справишься, — прохладно отозвался сидевший у рычага. — Заглушку с катушки можно самому из корзины сдернуть. Тот задумался и долго бродил кругами, вглядываясь в черную пустоту. — Слушайте, — сказал он наконец, — А как вы с приятелем договорились? Верно ли я понял, что вы решили поделить напополам добытое им и на том оставить это место? — Верно. С этой воронкой чтоб наверняка — только так. Иначе, увы, слишком высоки риски. — То есть, каждый из вас получит по половине добытого, — продолжал бормотать себе под нос бродивший вокруг воронки искатель. — Слушайте, я вот думаю. Мне спускаться туда одному несподручно будет. Вы ведь вашего приятеля дождетесь, а меня на глубине оставите с чистой совестью. Нет у меня к вам доверия, чтобы так рисковать. Однако мы с вами можем сделать вот что. Вы полезайте вниз, к приятелю, а я вас обоих дождусь наверху. Без сокровищ я никуда отсюда не уйду, ведь я, как и вы, уйму лет потратил на поиски. А сделаем так: каждый из вас, как будет вылезать, мне треть от добытого отдаст, а при себе две трети оставит. А то, как вы с ним сейчас договорились, принесет вам только по половине. Понимаете, о чем я? Вам будет так выгоднее, да и мне захочется вас обоих дождаться, чтобы схему свою окупить. И по итогу все в плюсе! Сидевший у рычага искатель озадаченно нахмурил брови и некоторое время сидел, что-то подсчитывая в уме. Наконец, он сказал: — Да ты ж чертов финансист! — и усмехнулся, а после добавил: — А давай так и сделаем. Сказано-сделано. Предприимчивый новоприбывший искатель устроился у катушки и взялся за рукоять. Когда лифт-кабина была вытянута на поверхность, его сдельщик забрался в нее, смутно предвкушая, как обрадует приятеля, что теперь они смогут вынести больше сокровищ. Искатель-финансист задумчиво наблюдал за мерным вращением катушки, пока лифт-кабина плавно погружалась во мрак. “Как же мне повезло, — думалось ему, — Что здесь уже кто-то был. И ведь нигде — абсолютно нигде — не было никаких свидетельств того, что тут нужны минимум двое. Народ и по пять, и по десять человек ходил на поиски — и никто не удосужился хоть косвенно намекнуть, что одному здесь делать нечего!” Так сидел искатель возле воронки и размышлял, и мысли его постепенно все ближе к ней подступали. Поразительная она — воронка. Пустота, темнота — а так и манит внутрь. Ему вдруг захотелось выдернуть солнце из небесного полотна и самолично засунуть в черную глубь, чтобы хоть мельком увидеть ее изнутри. И пусть оно вывалится из его рук и ухнет во тьму — он был готов наблюдать за падением светила, лишь бы оно освещало по пути ее глубины хотя бы какое-то время. Потеряв счет времени, искатель забылся в своих мыслях и даже не заметил, как его за плечо кто-то тронул. Очнувшись, он дернулся и ошарашенно уставился на стоявшего напротив незнакомца. — Я уж думал, ты умер, — проговорил тот, сощурившись. — Сидел как кукла, вообще не реагировал. Ты отвечаешь за эту штуковину? — Он указал на механизм. — Нет, то есть, — рассеянно ответил искатель, приходя в себя. — Жду знакомых со дна. — О! — воскликнул вновь прибывший. — А можешь и меня туда спустить? Искатель озадаченно подергал рукоять. После этого он принялся объяснять незнакомцу, что тут все не так просто, и что он вовсе не собирается сидеть здесь до скончания времен, а просто ждет двоих людей, которые обещали ему процент от добытого. С ними у него была договоренность (по крайней мере, с одним из них), и этого человека она в себя не включала. Обсуждение у них затянулось, и пришли они к тому же, к чему искатель-финансист до этого пришел со своим предшественником. Выходило так, что они могли провернуть похожую схему — финансист, что сейчас сидел у рукояти, должен был опуститься вниз, где найти остальных и сообщить им, что условия сделки изменились. Теперь они трое могли исследовать полные сокровищ глубины, и по возвращению каждый из них должен был отдать всего лишь по четверти добычи тому, кто ждал наверху — а то бишь, новоприбывшему искателю. Обсудив условия сделки как следует, двое пришли к согласию и утвердили финальные цифры, которыми оба остались довольны. Искатель-финансист дождался, когда его сдельщик вытянет корзину, после чего забрался в нее, сорвал предохранитель и сгинул во тьме. Оставшийся у рукояти искатель задумался о процентах. Как ему повезло, однако, что здесь уже собралось столько народу. И схему такую замечательную придумали — с каждого, кто попросится наверх, он возьмет процент от добытого. Процентик-то небольшой совсем, и каждый из вернувшихся даже особенно ничего не потеряет — зато ему насобирают целое состояние! А ему только и нужно, что крутить себе рукоять по запросу. Ляпота, а не жизнь! Он предприимчиво хлопнул в ладоши и принялся ждать.***
Усевшись на увитую лианами ветвь, красноклювый попугай принялся усердно вычесывать роскошные ярко-зеленые перья, и делал это до тех пор, пока его не вспугнул треск ломаемых веток. Потревоженная птица сердито вскрикнула, после чего нехотя отправилась искать местечко потише — в полете обогнув до дуге небольшую полянку, посреди которой зияла круглая черная дыра. Вокруг дыры бродил человек, бросавший напряженные взгляды на застывший в безмолвии колокол. То был искатель, один из тех, кому посчастливилось воочию увидеть чудо планеты — воронку, хранящую в своих недрах несметные земные сокровища. Он, однако, отнюдь не радовался, а пребывал в тревожных думах. “Ничего, — ободряюще наставлял его предшественник, — Там простая математика, ты главное процент запомни: ноль, ноль, ноль, один, семь, пять. Из него по формуле восстановишь, сколько надо дождаться людей. А, еще не забудь, на сколько мы с тобой договорились по твоей выручке!” Слушал он своего предшественника старательно, и кивал усердно. Вот только с цифрами он не особенно ладил, ему больше нравились буквы. Поэтому, как только рукоять катушки была вручена ему в управление, а наставник по арифметике на его глазах скрылся в недрах тьмы, искатель принялся повторять нужные цифры, точно мантру, чтобы точно ничего не забыть. А потом с ним случилось то же, что и со всеми, кому привелось посидеть у пропасти, пусть он этого и не знал. Воронка затянула его мысли и заставила его забыть обо всем, кроме себя самой. Она завораживала его ум, влекла его тайной своей сути, в сравнении с которой даже ее сокровища померкли и расщепились на атомы, мельчайшие, как и те проценты, что он собирался брать с возвращавшихся. А сколько, кстати, их там было? Пятнадцать? Или семнадцать? Он вдруг понял, что забыл это, а когда хотел глянуть оставленную его предшественником на песке формулу, то с ужасом обнаружил, что испортил ее собственным ботинком, пока наворачивал круги по ровному контуру пропасти. Расстроенный, искатель уселся возле воронки, пытаясь сообразить, что теперь делать, чтобы восстановить правильные числа, и провел несколько часов в тягостной тревоге. — Эй, приятель, с тобой все в порядке? — донесся до него низкий голос, и он обернулся. Подняв взгляд — а сидел он на самом краю пропасти, свесив ноги во тьму — он наткнулся на высокого незнакомца в темной стеганой куртке, пристально глядящего на него сверху вниз. — Да я, знаете… — и искатель, тяжело вздохнув, пустился в долгий рассказ о своей беде. Начал он с истории о парочке энтузиастов, которые, по дошедшим до него слухам, обнаружили воронку, а после принялся в общих чертах описывать финансовую схему, по которой число тех, кто внизу, должно было сойтись с процентом, который с них надо брать по возвращении, чтобы по итогу у него вышла нужная сумма, ну и заодно, чтобы всех он дождался и никого не оставил на дне. — Вот видите, и я уже не помню, сколько их там, — протянул искатель с тоской, закончив свой трагичный рассказ. — Поэтому нам с вами, увы, не договориться будет никак. Новоприбывший слушал его молча, а сам внимательно, даже будто бы хищно, разглядывал его лицо. Что-то в его пристальном, остром взгляде заставило сидевшего у обрыва искателя заробеть, и он поспешил отвести взгляд, потопив его в густом мраке перед собой. — Ну почему же никак, — подал наконец голос его слушатель. — Я знаю, как исправить твою ситуацию. — Да ну? — Искатель все же вернул ему взгляд, даже заерзав от нетерпения. — У меня хорошая память на лица, — продолжил тот, опускаясь рядом. — Вот твое я запомнил. Мне все равно, сколько там людей, но тебя, когда ты поднимешься, я узнаю. Я предлагаю вот что. Спускайся вниз и отыщи кого-нибудь из тех, кто уже почти закончил поиски сокровищ, и предложи ему свою компанию. Когда он наполнит карманы, возвращайся вместе с ним, но поднимайся наперед него. Я встречу тебя наверху, и с тебя ничего не возьму. А вот того, кто последует за тобой, мы встретим уже вдвоем, а затем, — он понизил голос, — Заберем все, что при нем было, и поделим на двоих. Слушавший его искатель похолодел. — Как же это? — прошептал он в страхе. — Вы мне предлагаете кого-то подставить? — Ты уже подставил многих, забыв правильные цифры, — заметил новоприбывший. — Я предлагаю тебе вместо этого подставить одного, заодно скинув с себя груз ответственности за остальных. Не трусь, я не предлагаю совершить убийство. Мы лишь опустошим карманы твоему спутнику, что вынудит его дожидаться кого-нибудь еще, чтобы решить свои финансовые проблемы. — Он мрачно усмехнулся. — Но это будет уже не наша с тобой забота. Искатель, что сидел, свесив ноги, робко оглядел своего искусителя. Жестокая затея, которую тот предлагал, была ему совершенно не по душе. С другой стороны, его собеседник был прав — ведь своей забывчивостью он действительно подставил многих, включая себя самого. К тому же, подумалось ему вдруг, ведь так было намного быстрее, чем ждать в тревожных гаданиях, пока те, кто внизу, беспечно набивают карманы. Искатель задумался. Незнакомец, устроившийся рядом, был выше него, сильнее и крепче. Да и неспроста ведь он предлагал именно эту схему — наверняка знал какие-нибудь боевые искусства. Эта мысль ясно натолкнула искателя на то, что самому ему было бы лучше в воронке ничего не брать, чтобы не подвергать себя риску самому попасть под тяжелую руку своего совратителя. — Прежде, чем принять ваше предложение, — робко промолвил он, — Я бы хотел получить ваше слово, что вы не обманите меня. Видите ли, наша с вами сделка включает обман, и я бы не хотел пострадать от него и сам. — Ты ведь понимаешь, что мои сладкие речи тебе гарантий не обеспечат? — ответил его собеседник с издевкой. — Ты сам поставил себя в уязвимое положение, не самое подходящее для того, чтобы требовать, — заметил он холодно. — Однако твоя трусость вскрывает риски и для меня. Кто знает, кого ты встретишь на глубине, и что он тебе предложит. Мне бы хотелось, чтобы по возвращении ты сохранил свою верность мне. — Он задумался. — Давай сделаем вот как, — с этими словами он поднялся, отошел к своим вещам, а затем вернулся и сел рядом, протянув искателю завернутый в бархатистую ткань изящный и крепкий охотничий нож. — Пусть он станет словом, которое я даю тебе в знак гаранта своей честности. Так мы с тобой сможем договориться? Искатель глянул на протянутое оружие, и хрупкое чувство благодарности, родившееся в нем в ответ на проявленное к нему доверие, разогнало его страхи по углам. — Ладно, — согласился он. — Я приму ваше предложение и отправлюсь на поиски кого-нибудь из тех, кто уже давно внизу и ближе всех к завершению своего путешествия. Сам я ничего не возьму, чтобы у нас с вами не вышло неприятностей, но буду рассчитывать на ваше слово, как на гарант того, что свое условие вы выполните. Тот понимающе кивнул. Спустя примерно час лифт-кабина уже плавно покачивалась наверху, касаясь мнимой границы пропасти. Новоприбывший проводил своего сообщника взглядом, внимательно наблюдая за ним, пока тот спускался. Оставшись, наконец, в одиночестве, искатель бросил долгий взгляд в беспросветный провал, разинувший круглую пасть перед его жадным взором. “Скольких ты поглотила уже, ненасытная?” — размышлял он, с интересом осматривая покатые земляные стенки, падавшие на километры во тьму. — “А скольких выпустила из своих объятий?” Мягкая трава у ее скатов колыхалась от едва уловимого дуновения ветерка, отчего казалось, будто воронка еле заметно вращалась, словно центр галактики или глаз бури. Надо сказать, в своих методах он мог позволить себе не отступаться. Ведь что такое воронка? Так ли она безопасна и проста, как принято о ней судить? Земля обетованная, полная утерянных людских драгоценностей? Он всегда был настроен к таким представлениям скептически. Действительно, неужели ни одно чудовище не захотело сделать эту обетованную землю своим домом? Каким наивным дураком нужно быть, чтобы, отправляясь на исследование столь опасного места, даже не захватить с собой оружие? Ведь таиться там может все, что угодно. Конечно, лишиться любимого охотничьего ножа искателю было жаль, однако схему, которую он планировал провести, такой расклад не рушил — при себе он держал пистолет. Часы тянулись, словно дни. Чем дольше искатель размышлял о сделке, тем явственнее приходил к тому, что мог поступить даже еще хитрее. В конце концов, какая ему была выгода дожидаться именно того доходягу? Поразмыслив, он пришел к тому, что просто-напросто дождется первого поднявшегося, ограбит, заберет все себе, да и дело с концом. И никто ему не нужен. С последним лучом заходящего солнца из глубин леса вырвалась крупная тропическая бабочка и мягко скользнула по периметру черного кольца. Понаблюдав за ней, искатель вытянул руку над пропастью, и насекомое изменило курс, потянувшись к нему. Усевшись на тыльную сторону его ладони, усатое чешуекрылое позволило искателю рассмотреть свои продолговатые горчичные крылья, пронизанные темными жилками. Со скуки искатель принялся играться с насекомым, вскидывая руку, притягивая к себе и отводя — крылатое создание невозмутимо сидело на ладони, даже не думая улетать. Однако вскоре он заметил закономерность: стоило ему опустить ладонь в пропасть, как бабочка снималась с его руки и принималась беспокойно кружить на месте — будто незримая грань была для нее непреодолимой преградой — и возвращалась на руку только тогда, когда она оказывалась выше линии земли. Разыгравшись, искатель решил пойти на хитрость и, прежде чем опустить ладонь в очередной раз, резко развернул ее и обхватил насекомое пальцами за мохнатое брюшко, намереваясь утянуть вниз силой. Сперва ему показалось, будто бабочка и сама прильнула к коже плотнее, приятно обхватив лапками его палец, а в следующий миг острый, жалящий укол заставил его разжать хватку. — Да ты ж паршивец! — воскликнул искатель, улыбчиво скалясь на выступившую кровь. Осуществить задумку он не успел. Мерцая крылышками, обиженное насекомое метнулось прочь, будто дразнящаяся тряпка тореадора. Искатель с секунду помедлил, а после все же выхватил пистолет, прицелился — и прорезавший тишину звук выстрела переполошил всех окрестных птиц. Даже в сгущающихся сумерках от стрелка не укрылось, как маленький силуэт его строптивой игрушки неестественно дернулся и сгинул во тьме. — Прости, дорогой, — сказал он, убирая оружие. — Я ведь предлагал и по-хорошему. Лес вокруг замер, стихли даже звуки ночных сверчков. Перекусив, искатель расстелил спальник и устроился на ночлег. Направив взгляд в темноту, он внезапно удивился тому, что в этой темноте горели звезды. Ночное небо укрыло его, и он уснул чутким сном, не выпуская пистолет из рук. Следующие дни проходили один за другим, один на другой походя. Праздное ожидание вытягивалось в струну, исполнявшую ритм, нервирующий искателя своей монотонностью. Его крепкая поначалу вера в то, что он чего-нибудь дождется, слабела день ото дня. Все острее и острее он чувствовал себя в западне, не желая ни оставлять насиженное место, ни опрометчиво нырять в черную пропасть. «Забавно, — думалось ему, — Имея на руках оружие, самому оказаться беспомощным заложником». Его припасы давно истощились, но он, благо, обладал достаточной сноровкой для того, чтобы прокормиться в лесу. Лес вокруг молчал, будто затаив обиду, а сама воронка, как казалось искателю, съежилась в диаметре и теперь напоминала внушительный канализационный люк, и слегка подрагивала, будто зрачок, пульсирующий под взглядом неисправного фонаря. Проснувшись однажды в мрачнейшем расположении духа, искатель вдруг остро ощутил себя обманутым и потерянным. Либо его напарник погиб, либо обвел его вокруг пальца — кто сказал, что у воронки не могло быть какого-нибудь иного выхода? — так или иначе, надежда, что едва теплилась в его груди, угасла. Будто учуяв силу грызущих его сомнений, чертова пропасть раскрылась вновь, словно приглашая, однако искатель, измотанный и злой, намеревался уйти. Пока он собирал вещи, из леса вышел путешественник. — Доброе утро! — воскликнул он. — Эх, а я надеялся оказаться первооткрывателем. — Он улыбнулся. — Видимо, не судьба! — Не судьба, — мрачно отозвался искатель, оглядывая того скептическим взглядом. — Вы тоже хотели спуститься вниз? — поинтересовался новоприбывший. — У вас тут и спальничек. Давно вы здесь? Поистине, эта воронка — чудо из чудес! А вы как считаете? Слушайте, а хотите анекдот? Я пока сюда шел, придумал, а рассказать некому было.. Кстати, а вы тут один, или ждете кого-то? — Жду не дождусь, — огрызнулся искатель, накидывая рюкзак на плечо. — А вы не могли бы... — Да черт бы тебя побрал, зачем тебе это? — взъелся искатель. — Как зачем? — удивился тот. — За сокровищами, зачем же еще? Искатель подступил к новоприбывшему вплотную и заглянул ему в глаза. — Я не знаю, что там, на дне, — заговорил он, — Но выхода оттуда нет. Поверь мне, я провел здесь достаточно времени, чтобы убедиться в этом. Я ни разу не слышал звона этого колокола и подозреваю, что его никто и никогда не слышал. Говорю тебе, лезть туда — это путь в один конец. Понимаешь меня? Самоубийство, — добавил он, понижая голос почти до шепота. На это его собеседник, усмехнувшись, воскликнул лишь: — Ну так и что же? От такой непосредственности искатель опешил, лишившись дара речи. — Эта воронка, — продолжил его собеседник, — Влекла меня, знаете, всю мою жизнь. Я узнал о ней, когда был еще ребенком, от старшего брата. Вычитал о ней в его волшебных книгах о магии и, знаете, поверил. — Он улыбнулся. — Это ведь действительно так — все, что утеряно, где-то лежит. Только я рассуждал вот как: то, что людям действительно ценно, они стараются уберечь. И оттого мне всегда было любопытно, а как же тогда так получилось, что где-то есть воронка, хранящая людские сокровища, если за свои сокровища люди готовы бороться, и часто гибнут с ними вместе, не позволяя лишить себя самого ценного. А теряют… Да все подряд! Носки вон, рваные, — добавил он и усмехнулся. — Так вот. Я намерен нырнуть в нее, ибо раз добрался сюда, надо идти до конца. И плевать, что там — сокровища или чудовища — эта воронка — самая главная тайна всего бытия, и не попытаться познать ее — значит сгинуть во тьме, прожив жизнь зазря. Слушавший его искатель намерился было спорить, как вдруг осознал: раз уж от нырка в пропасть того не остановило знание, что вернуться он не сможет — его уже ничто не могло остановить. — Ладно, — бросил он, махнув рукой. — Делай, что хочешь, а я пошел. На сей раз новоприбывший искренне удивился. — Так и уйдете? — воскликнул он, всплеснув руками. — Именно так. Тот переминулся с ноги на ногу и сказал: — Ну что же, друг мой, тогда удачи вам. И искатели, переглянувшись напоследок, двинулись каждый своим путем.***
Весело насвистывая себе под нос, искатель крутил литую рукоять. Вскоре из темных глубин показалась лифт-кабина, увитая сверкающими нитями из цветных металлов. Притянув ее к парапету, он задумчиво прочел на ее корпусе надпись:«Вам двоим дан шанс один».
«Что одному, что двоим, — подумалось ему, — Каждый решает сам. Но только один раз, тут ты права». Сняв с плеч громоздкий рюкзак, искатель закинул его в корзину, а после забрался в нее и сам. Свесившись за борт, он заглянул во мглу. Едва уловимые восходящие и нисходящие потоки ветра бродили вдоль отвесных стен пропасти, принося то прохладу, то тепло. Земное дыхание порождало тихую мелодию, гулко резонирующую в недрах пропасти. «Мурашки по коже…» — восторженно прошептал человек на борту, представляя, будто в самом деле воронка была ничем иным, как одной из труб титанического органа, пронзившей нутро планеты. С очередными порывом неожиданно резкий, мощный толчок боднул лифт-кабину, накренив ее набок и вынудив искателя вцепиться руками в борт. Свет на миг померк, будто само солнце позади моргнуло, и он, обернувшись, поднял взгляд. — Ты?! — ошарашенно воскликнул он, вжимаясь в борт корзины спиной. — Черт, еле успел, — выдохнул его друг, скидывая свой рюкзак рядом, а после обернулся с хитрым блеском в глазах. — Ну, что скажешь, дружище, готов пополнить мировые запасы сокровищ? — добавил он, подмигнув, после чего дернул предохранитель. Тот со стуком отскочил от катушки, и лифт-кабина рухнула в сужающуюся непроглядную тьму.