Флирт

Впервые он пришёл поздно ночью. Он пришёл, когда Изабель сидела в оркестровой яме за роялем и разбирала особенно сложный пассаж. Ей это не нужно было для работы — она была обыкновенной певицей в хоре — её попросту завораживала музыка, ей нравилось погружаться в чистые звуки, управлять ими, возносить их ввысь и самой возноситься следом. Музыка всегда дарила лёгкость и не оставляла в одиночестве даже в сложные моменты жизни. И обычно игра на рояле длилась недолго и проходила без лишних мучений. Вот только этот пассаж ей никак не давался. После первых неудач Изабель лишь коротко вздыхала, потом стала ругаться, а когда часы пробили полночь, от злости на себя впадала в отчаяние. Собственные пальцы казались ей неповоротливыми и толстыми, а пассаж, казалось, был написан для мутанта с десятью руками. Изабель потёрла руками лицо. И вздрогнула, услышав тихий смех из зала. Она огляделась, схватила с рояля подсвечник с догорающими свечами, но никого не увидела. Неровное пламя с трудом рассеивало густой, холодный мрак. — Кто здесь? Ни шороха, ни звука, ни малейшего движения. Ответом ей была лишь тишина. Изабель глубоко вздохнула, уняв дрожь в руках, оставила подсвечник, вновь взглянула на ноты. Нужно попытаться ещё раз. Девушка была не из тех, кто так быстро сдаётся. Изабель выдохнула, держа пальцы над клавиатурой, коснулась клавиш. Как вдруг... — Простите мою дерзость, мадемуазель, но вашей аппликатуре можно только посочувствовать. Изабель дёрнулась, коленом ударившись о рояль, вновь огляделась. С ней говорил мужчина, и его голос, казалось, звучал отовсюду, с каждого места в зрительном зале. — К тому же, вы играете так медленно, что я удивлён, как вы сами не уснули в процессе. Лицо девушки мгновенно стало пунцовым. — Более того, с такими проблемами с ритмом вам нужен не метроном, а, как минимум, отбойный молоток. Это уже слишком. — Кто вы такой? Он ответил спустя секунду. — О, всего лишь музыкант. Должно быть, величайший из существующих. Изабель боялась пошевелиться, когда мужчина выдержал красноречивую паузу. Этим незнакомец дал ей достаточно времени, чтобы она сгорела от стыда от осознания своих ошибок. — И своим исполнением вы заставляете меня страдать. От волнения девушка дышала часто, неровно, её плечи подрагивали от перенапряжения. Она старалась. На самом деле старалась играть красиво, правильно, стройно, но сколько бы она ни занималась, результат её не устраивал. И от обиды ей хотелось плакать. Но позволить этому надменному снобу увидеть свои слёзы она не могла. Он недостоин такой роскоши. — Указать вам на ошибки? — Я не собираюсь учиться у невоспитанного хама. Последовала новая пауза — красноречивее предыдущей. — Мои извинения, мадемуазель. Я полагал, что вы, как и я, устали от этих издевательств над инструментом. — Я не заставляла вас слушать, — произнесла Изабель, отчаянно краснея. — И всё же, я пожертвовал своим вечером, своими нервами и своим слухом, чтобы понять, что вы делаете не так. Пожалуйста, проявите уважение к моему ангельскому терпению. Ей было нечего ответить. Хотелось лишь одного — прекратить этот разговор, забрать свои вещи, сбежать и больше никогда в жизни не прикасаться к роялю. — Итак..? Изабель набрала в лёгкие побольше воздуха и повернулась лицом к инструменту, решив проглотить свою гордость. — И что же я делаю не так? Послышались шаги. Звонкий, выразительный звук — такой издаёт только очень дорогая обувь. — Не оборачивайтесь, мадемуазель, — когда мужчина приблизился, по затылку девушки пробежали мурашки, её обдало холодным ветром. — В противном случае нам придётся пережить знакомство друг с другом. После этих слов его красивый, мелодичный баритон раздался у уха девушки. — А я неприятен вам так же, как и вы — мне. Изабель затаила дыхание. — Как же тогда вы хотите указать мне на ошибки? — Вы позволите..? Его руки мягко коснулись предполечий Изабель, опустились на запястья, мягко сжали их. Несмотря на грубость мужчины, его прикосновения были очень деликатными, учтивыми, куртуазными. Он был в белых шёлковых перчатках, во фраке. Его ладони были очень тёплыми и согревали её заледеневшие пальцы. Больше Изабель ничего не могла сказать о таинственном незнакомце. Он направлял её пальцы, нажимал ими на клавиши и делал это совершенно не в том порядке, который заучила девушка. Изящно, играючи, элегантно он повторил пассаж, над которым она билась несколько часов. В нужном темпе. Без единой ошибки. Изабель затаила дыхание, наблюдая за движениями умелых пальцев. Мужчина повторил пассаж несколько раз, прежде чем позволил Изабель самой сыграть ненавистную мелодию. Она попробовала. Получилось неидеально, но гораздо лучше, чем было до этого. И без лишних мучений. Удивительно. Незнакомец медленно зааплодировал. Изабель кожей чувствовала, что он улыбался. — ...спасибо. — Рано или поздно вы бы сами дошли до верной мысли. Пускай, на это и ушли бы месяцы. Снова пауза. — Долгие месяцы моих невыносимых страданий. Изабель вновь покраснела от стыда и гнева и резко обернулась. Но мужчина уже исчез, оставив после себя только алую розу.