Кто убил Марка?

Гильза падает на тротуарную плитку, побрякивая. Толпа разбегается, беспокойное тело валится на земь. Поделился мнением, писака-недотепа? Вот оно, твое мнение, под грязь закопано будет. Убийца скрывается за углом, нервно закуривая. Теория проверена. Пускай, восстание было подавлено, у предателя всегда бывает второй план. Хотя, тут совершенно не понятно, кто из них явился предателем. Пуля-дура, летит долго, убивает мгновенно, следов на душе не оставляет. На город опускается мгла, окутывая щупальцами домишки, стуча в каждую форточку. В том числе в маленькое окошко под потолком, проникая в затхлую комнату, давящую тишиной и бессилием на дешевого героя хуевой книги, которому отложено слишком много экранного времени. Марк изучил мокрый асфальт собственными мозгами. Интересно, берут ли таких как ты в рай? Писатель проверит. Обязательно. Проверит и перезвонит. А пока бокалы перевернуты, вино разлито, гор рассыпан дорожками вен и магистралей по столу с трещиной. А убийца сидит в тишине, еле живой. Ему пиздец, но он еще остается в игре. Преданный. Ему и им. Наркотики расщепляют разум, утяжеляют тело. Не въебало. Город засыпает, просыпается Наркоимперия спрута. В голове картинки, как его вяжут и ведут... Нет, как бьют, обрубая щупальца. Не туда фантазия полетела. Не туда. Пистолет вываливается из кармана, напоминая о совершенном ранее деянии. Ты не Марка убил, ты себя убил. Хотя, тут скорее была смерть в результате душевных пыток. Исполосил, измучил, изнасиловал, избил, искусал и искусил. Что далее? Добился своего? Скажи спасибо Господу и жалости спрута к тебе. А теперь наблюдай за этой карточной игрой, исход которой предопределен: либо он устроит тебе порно с тентаклями, либо торжество красных нитей переплетенных в искусство шибари. Остается только ждать. И все ради минутной славы, обремененной многовековым позором и трусостью. А от тебя и правда воняет слабостью. А еще сигаретами, кровью, перегаром и грязным бельем, в котором ты копался ради величайшего компромата. И какова цена этим унижениям? Сам знаешь. А еще ты похож на подростка-наркомана, что скрючив обрубки, сдох от передоза. Обстановка давит мрачностью, пробивая тело острием обиды, тушит сигареты о шею, раздирает тонкую кожицу когтями. Сваи жизни подкашиваются, словно тоненькие ножки от страха. Тебя никто никогда не боялся. Боялись твоей свободы, подвешенного языка и шизофренического безумия. А что за этим скрыто? Ранимая душонка, обострение, психоз и объебанный барбитурой разум. Поздно что-то менять. По башке бьет электричеством и повышенным давлением. Ну же, давай, расскажи, кто лишил жизни Маркусю? Исцарапал пулей висок бедному писателю. Да, Гуру? Рука вздрагивает от осознания неизбежного наказания. А уже какое оно будет- решать не тебе. Хотел мэру насолить, попереть с места приросшую к трону задницу при помощи пробитой башки дружка? Отличный план, да только ты теперь предатель и конченый пидор. Кстати, об этом. Все понимают, откуда у тебя было место под солнцем. За шкирку доставали из под дубового стола, трясущегося и зажатого между чужих коленок. Предпочитаешь это не вспоминать. А я предпочту напомнить. Сожалений не осталось в этом грязном дельце, как и совести. Она пробита пулей, едва походя на башку некогда достойного писателя. Достойного? Разве этот идиот с ручкой в заднице был настоящим писателем, а не жалкой подстилкой? Не обольщайся, ты такой же Гуручка. Псинка на поводке. Вроде и гроза Наркоимперии, судья всех умалишенных и совесть нации. Да кем ты себя возомнил, гондон? Пинаешь собственное чувство жалости. Оглянись- у тебя жизнь под откос катится. Нет, не катится, а летит со скоростью истребителя, огибая мертвую петлю. Это именно то, чего ты хотел добиться? Не молод уже, однако. А тело сгниет в могиле, пожираемое опарышами и глупостью. Дух вечен и триедин: писатель, читатель и персонаж. Страдать будут все, кто бы что не говорил. Ветки деревьев осыпят лиственными почестями твой жалкий след на этой грешной земле, пока зазевашийся водитель не собьет пьяную тушу под конвоем несправедливости этого мира. Все мы там будем рано или поздно, но от стращающей совести это не избавит, как не пытайся отмыть кровь с собственных ручонок. Она с тобою навсегда. Лежишь на продавленном старом диване, рассматривая напольный кальян перед собой. Когда-то на этом месте стояла тумба, пока пьяная Алиса на разбила ее в порыве гнева на зазнавшегося писателя. Бедная девочка. Глотаешь таблетки от головной боли. От голосов не избавят, как не старайся. Танатопрактик так-же над телом мучается. В порядок приводит, но труп остается трупом, как не скрывай бледность и синяки. Вот и ты такой-же. Прячешься за маской теорий и политиканства, да только глазные яблоки пожрали черви. Оттого и слеп, но не глух, не глуп. А теперь молись, чтобы выстрел был закатом, а не очередным восходом для писателя. Он спускался с горы после посещения кабинета мэра лишь ради того, что бы отсечь тебе башку, а ты молодец, перехватил инициативу. Понял ведь что к чему, а значит мозги еще в гречневую кашу не превратились. Не каждый выдержит то же, что и ты, а это похвально. Но повторюсь еще раз: не обольщайся. Твой грех никто не отпустит. Что ж, мне придется перерезать твою тоненькую нежную шейку лезвием из мыслей и внутреннего голоса. А каковы были мотивы? Ебаный обиженка отомстил нажитому по глупости врагу, умертвив друга, что предал тебя в самый счастливый день твоей жалкой жизни. Помни, что здесь все-таки Горгород, а не баночка с Вавилонской башней и теориями на тканной салфетке. Сам ведь говорил, что мир усложнен. Но все оказалось с точностью да наоборот: ты сложен и слажен, а град твой- лишь фантазии сумасшедшего эзотерика. И стоит он не на горе и горе, а на людском чувстве несправедливости, названном горем. У Марка он рассыпался на огни его чуткой души, у тебя на красные ниточки впечатлений и воображения, которыми ты так трепетно сплетал сознание каждого путника, случайно залетевшего в этот таинственный подвальчик. Считал себя превеликим аистом Марабу, ведающим теории всем без устали в безумстве словоблудия, припыленные наркотиками и пафосом единства всех империй, построенных на костях Горгорода. Куда теперь уплывает твоя крыша? Думаю, ответа на этот вопрос не существует. Гильза падает на тротуарную плитку, побрякивая. Кто убил Марка?