Невозможная – любимая

***

Комната бывшей учительницы математики на пенсии, которая лежала на своей кровати, для удобства положив руку под голову, была наполнена дочерью, которая поедала буквально взглядом, и бывшим учеником – нынешним напарником, который переводил свой добрый взгляд то на Татьяну, то на Агату. – Что вы на меня смотрите, как на явление? – смеясь проговорила Агата Денисовна, прекращая это молчаливую тиранию ее персоны сердитым взглядом дочери. – Человек выспался. Ну в коем-то веке! – Ну конечно! Ничего такого – просто сутки в больнице! А мы тут здесь чуть ни поседели все! – Татьяна не унимала свое недовольство таким безответственным поведением матери. Недавно при очередном деле, когда Агата вновь разгадала все тайны и сложила пазл картины преступления, ей было необходимо встретиться с предполагаемой похитительницей ребенка. Только Марфина совершенно не подумала, что женщине не составило труда просмотреть в интернете состав сотрудников полиции и понять, что не является та сержантом Воробей. Проникнув по своему плану в квартиру похитительницы, Агата посетила уборную комнату – предлог, под которым она и попала в обитель виновницы, – а за время своего отсутствия преступница успела подсыпать снотворное в кофе, которое Агата хоть и с осторожностью, но немного выпила. Конечно, препарат сразу начал действовать на женский организм, погружая ее в сон. Благо, на это дело Эдуард Свиридов ее не отпустил одну, поэтому он с напарниками вовремя смогли ворваться в квартиру, задержав виновницу и успев выслушать от засыпающего агента под прикрытием всю необходимую информацию для нахождения пропавшей девочки, а потом отправить ее в медицинское учреждение. – Ну Тань.. Ну простите меня все, – пыталась немного усмирить эмоции дочери. Агата давно уже поняла, что в этой истории была виновата. – И идите, я ещё немножко полежу и буду возвращаться к жизни, – мило улыбнувшись, пыталась всем своим видом показать, что у Татьяны и Эдуарда больше нет повода для беспокойства. – Отдыхай, – ответив матери доброй улыбкой, девушка поддержала ее идею и поспешила покинуть комнату. Эдуард, который испугался не меньше Татьяны, убедившись, что с важным человеком в его жизни – любимым учителем и наставником все уже в порядке, направился следом за возлюбленной, спеша оставить Агату Денисовну одну, но у той были иные планы: – А вас, Эдуард, я бы попросила остаться, – с наигранным величием и серьёзностью, в конце немного смеясь, проговорила Марфина. Свиридов остался в комнате Агаты Денисовны, выслушивая от нее важные предположения и мысли насчёт последнего масштабного ограбления посёлка. Тем временем Таня вернулась в гостиную, где все это время ждал своего часа Холодов. – Ну? Как она? – резко спохватившись с с места, только увидев Татьяну, окинул мужчина ее волнующими его вопросами. – Намного лучше. Смеётся, шутит, вон, уже Эдику высказывает новые мысли насчёт очередного расследования... – нервно проговорила девушка, всё ещё немного злясь на безответственность матери и ее не угасающий интерес к криминалу. – Неисправимая... – с улыбкой на лице протянул Холодов. Именно такую он ее и полюбил: отважную и интересующуюся всеми преступлениями вокруг, самоуверенную и принципиальную, доверяющую своей интуиции(что почему-то не распространялось на личную жизнь) и острую на язык, а главное – неимоверно гордую. Именно все эти качества, которые иногда раздражали не только его и ее семью, но и просто неравнодушных людей были в ней особенными. – Я пойду к ней схожу, – взяв со стола милый букет цветов и фрукты, он направился к комнате Агаты Денисовны. – Игорь Борисович, – окликнула его Татьяна. – Удачи, – по-доброму протянула она, видя, как мужчина переживал и всеми силами хотел наладить взаимоотношения. – Спасибо, – мужчина улыбнулся в ответ. Было приятно, что она его поддерживала и всячески пытается помочь как-то все исправить. Подойдя к комнате, в которой уже диалог стремительно близился к своему завершению, бывший судья незамедлительно вошёл, сразу же отмечая для себя бледность лица Агаты, которая совершенно не лишала ее особенной красоты. – Привет. – О боже... – нервно протянула Марфина, как только на пороге своей комнаты появился он – человек, в которого угораздило влюбиться, хоть и пыталась всеми силами доказать обратное и себе, и ему, и окружающим. – Так, ну я, Агата Денисовна, все понял. Поехал работать и проверять вашу версию, – Эдуард поспешил оставить их наедине, выслушав вчера от дяди все возможные нотации на счет того, что не нужно было отправлять Агату одну к той женщине, и зная всю подноготную их взаимоотношения. Давно хотел, чтобы они нормально поговорили и пришли к миру. – Эдуард, останьтесь! Игорь Борисович на секунду! – не желая оставаться наедине, да даже видеть и слышать Холодова, Марфина поспешила остановить бывшего ученика. – Нет, Агата Денисовна, не могу. Проверка ваших версий не терпит отлагательств! – не поддаваясь уговорам, Эдуард улыбнулся дяде, похлопал его по плечу в знак поддержки и покинул комнату, закрывая за собой дверь. – Сири, – добрый голос часто хмурового судьи был вызван собакой, которая, стремительно спрыгнув с теплого местечка рядом с хозяйкой, подбежала к его персоне, радостно виляя хвостом. Хоть с четвероногим другом в первый день не сложились дружественные отношения, но если бы не он, не произошло бы тогда той первой встречи с Агатой, после которой ее образ не выходил из его головы. Поняв, что ученик с любимой подругой-напарницей нагло бросили ее, оставив наедине с человеком, который хоть и гладил собаку, но продолжал смотреть на нее своим цепким взглядом, как будто видя и зная все, что происходило у нее внутри, она резко начала придумывать предлог, под которым могла бы выпроводить Холодова. – Сири! Ну-ка быстро ко мне! – скомандовала собаке, которая слишком радушно приняла нежеланного гостя. Сири, повинуясь хозяйке вернулась на свое место и стала наблюдать за любимыми героями намечающегося очередного спектакля. – А вы... Прием посетителей закончен, мне нужен покой. – Могла бы что-то пооригинальнее придумать, – усмехнувшись, проговорил Игорь, выпрямляя спину. – Вчера это сработало, потому что ты была в больнице и сестра смогла меня выпроводить. Вчера, когда только Игорь узнал, что Агата пришла в себя после долгого сна, он полетел к ней, перед этим отчитав по полной программе Эдуарда за глупую идею отправить женщину одну. Хоть было уже поздно и время посещения закончилось, мужчина воспользовался своей обаятельностью и договорился, чтобы его к Марфиной ненадолго впустили. Но он даже не успел ничего сказать, войдя в палату, потому что она сразу позвала сестру, сказав, что плохо себя чувствует, а той не оставалось ничего сделать, как только выпроводить Холодова. Так как вчера с разговором не получилось, мужчина не мог оставить произошедшее без своего внимания, поэтому решил попытать удачу сегодня, когда Агата уже не была вовсе оружии. – Значит, ты недогадливый, раз со вчерашнего дня ничего не понял, – нервно хмыкнула Агата и отвела голову в сторону, всем своим видом показывая свою неприязнь. – Ведёшь себя, как маленькая, честное слово... – Ой, ты мне ещё указывать будешь, как себя вести! – выпалила она, вернув на него свой возмущенный взгляд. – Мне нужно отдыхать! Повторяю ещё раз, если с первого ты не понял. – Отдохнула уже... Провалялась в больнице сутки. Выспалась хоть или как? – А тебе-то какое дело? – Такое! Ты зачем пила то, что тебе эта женщина дала? А если там было бы не снотворное? И вообще зачем ты поперлась к ней одна? Ты вообще головой думаешь? – он злился. Злился на ее безответственное отношение ко всей этой ситуации, на то, что своей одержимостью раскрытием преступлений забывала часто о мерах предосторожности, на то, что не смог оказаться рядом. Если бы с ней что-то случилось серьезное, Игорь бы никогда себе этого не простил. – А ты зачем сюда пришел? Нотации мне читать? – возмущенная его замечаниями, воскликнула она. Терпеть не могла, когда отчитывали, пытаясь навязать ей вину, тем более, когда это делал именно он. – Какое вообще ты право имеешь, стоять здесь и ещё меня отчитывать? У тебя, вон, жизнь какая активная: ходишь, опрашиваешь корреспонденток, собираешь оценки себя, как любовника. – Я вообще-то за тебя испугался, переживал... – Испугался он! Переживал! – сыронизировала Агата. – Оставь меня без своих переживаний и, заодно, без своей персоны! – Агата... – Оставь меня! – на корню пресекла очередную его попытку наладить диалог. – Я видеть тебя не хочу! – резко заявила она и отвела голову в сторону. Внутри у нее все кипело – то ли от злости на него, то ли – на противоречивость своих чувств. Последние слова очень сильно ударили по Игорю и, как гром среди ясного неба, раздались в его голове. Он никак не мог понять, как в ней умещалось так много ненависти и неприязни к нему. И за что? За то, что он не совершал? Разве это справедливо? Справедливо каждый раз слышать от женщины, которую любишь, столько злых слов? – Вот как... – мужчина ничего больше не сказал, лишь нервно сжал губы и кулаки, в которых находились букет и пакет с фруктами, чтобы не сорваться на нее, и, направившись к тумбочке, оставил на ней принесенные цветы и источники витаминов. Он тоже не железный и ему тоже бывает больно. Не хочет его видеть – пожалуйста. Игорь даст ей это, пока. Как только соберёт опровержения своей виновности, он все ей объяснит и докажет, что она была неправа своими обвинениями – как бы ей ни хотелось верить в обратное, и тогда у них все наладится. И Игорь чувствовал, вернее видел, что Агата к нему не равнодушна: проскакивали у нее часто эти нотки ревности. – Это ещё зачем? Не нужны мне твои цветы и фрукты, – вернула свое внимание на него, пытаясь освободить себя от предметов, которые потом напоминали бы о нем. – Иди, вон, лучше их одной из своих корреспонденток подари. Думаю, твоя «Ж» оценит, – она припомнила ему все: и эту корзину с запиской, и его постоянные прогулки с Жилкиной. Всё. Довела до предела. Заставила пересечь все границы культурности и интеллигентности. Что за женщина такая! Невозможная, потому что без нее невозможно – любимая. Он обязательно ей все объяснит потом, в следующий раз, когда поймает нужный момент, когда соберёт все доказательства его непричастности, а она, хочется надеяться, будет не так остра на язык и всё-таки выслушает его, наконец поверив. А сейчас Игорь ее поцеловал. Аккуратно взял ее лицо в ладони и впивался в плотно сжатые губы, несмотря на усердные удары ее рук по его спине, как знак протеста. Он не мог больше слышать столько злых слов, вылетающих из таких сладостных и прекрасных уст, поэтому решил прекратить эту тиранию. И знал, вернее надеялся, что сейчас, когда ее удары стали менее сильными, а губы уже не так отчаянно показывали свой протест, у нее внутри, где-то в области груди что-то также приятно сжалось. И если бы не заканчивающийся воздух, так бы и целовал ее, потому что в такие моменты она не могла выпалить что-то очередное обидное и злое. Игорь отстранился от ее губ, но продолжал держать любимое лицо в своих руках, разглядывая его и замечая, как в ее глазах заиграли огоньки – то ли от злости, то ли от противоречащего всем ее правилам чувства удовольствия. Она выглядела ещё более прекрасней: припухшие губы, покрасневшие щеки и сияющие глаза добавляли ей больше своего шарма. Казалось, что Агата потеряла за этот чувственный поцелуй всю уверенность в своих действиях, словах, да даже мыслях, прикусив наконец язык и понимая, что в сегодняшней битве потерпела поражение. – Отдыхайте, Агата Денисовна, – он отпустил ее лицо и, хитро улыбнувшись, направился к двери и лишь только около нее добавил: – И будь осторожнее в следующий раз, пожалуйста. Знал, что, несмотря на его отчитывание ее персоны, женское влечение к криминалу никуда не пропадет и она продолжит рисковать собой ради раскрытия дела. Была неисправимой в этом, но все такой же неисправимо любимой. Он покинул ее комнату, оставив Агату наедине с Сири, которая с момента их поцелуя продолжала лежать, отведя мордочку в сторону и положив лапу на нос, как бы прикрывая глаза. Собака молчала, а женщину сейчас переполняли эмоции. Все это было так противоречиво всем ее выдуманным принципам и правилам. – Ну вот и что ты молчишь? – нервно спросила она собаку, пытаясь найти в ней поддержку, а та лишь повела головой в сторону цветов и заскулила. – Не надо тут мне. Почему ты на его стороне? – кинула хозяйка, злясь не то на себя, что не смогла противостоять ему, не то на различную с ее позицию собаки. Но вид цветов Марфину действительно заинтересовал. Несмотря на рекомендованный врачами постельный режим на сегодняшний день, Агата встала с кровати, взяв цветы в руки и начиная их рассматривать. – Красивые, – тихо протянула Агата, не заметив, как стала невольно улыбаться, а Сири, встав на кровати, подошла к хозяйке, проводя своим носом по цветам, как бы выражая свое согласие. – Это ничего не значит, – то ли сказала для верной подруги, то ли для убеждения себя. Она подняла свой взгляд, который сразу упал на окно. Агата, не понимая зачем, отодвинула тюль в сторону и увидела, как размеренным шагом по двору шел Игорь в сторону калитки. Вдруг неожиданно Холодов развернул голову к ее окну, как будто чувствуя, что на него смотрят любимые зелёные глаза, и их взгляды встретились. Она заметила, как Игорь заулыбался, а он – как Агата стояла у окна с его цветами. Конечно, Марфина сразу поспешила вернуть тюль на место, а цветы положить обратно на тумбочку и самой вернуться в постель, но это не изменило тот факт, что Холодов все увидел, а внутри заликовал. «Любимая, – убедился в очередной раз мужчина и направился прочь. – Завтра обязательно зайду к ней снова»