***
— От какой неведомой хрени надо спасать мир на этот раз? — зевает Илья в стаканчик с крепчайшим кофе — по-другому после трех часов сна глаза просто не открываются, несмотря даже на яркий белый свет, которым залит каждый уголок штаба. — Они называют себя ишстаарш, — его до неприличия бодрый напарник выговаривает странное название с такой легкостью, словно полжизни этим занимался. — Пятьдесят лет назад они заключили дипломатическое соглашение с «Эпсилоном», которое, по их правилам, необходимо время от времени подтверждать заново. — А мы-то тут причем? — в несколько глотков опустошив стаканчик, Илья машинальным движением сминает его и сам дергается от произведенного звука. — Я подхожу под параметры контактера и потому буду приносить и скреплять клятву. А от тебя требуется просто не наделать ошибок, освидетельствуя ее. Здесь формулировки и регламент действий, ну, и необходимый минимум информации об их расе, — Невер протягивает папку с бумагами. Илья при виде нее аж просыпается окончательно: — Ничего себе. Невер, ты точно уверен?.. — Тебе даже не требуется учить церемониальные слова в оригинале, на их языке, — с полуслова поняв опасения Ильи, закатывает глаза тот. — Первому контактеру требовалось.***
На скорую руку сооруженный шалаш, по прикидкам, выдержит в лучшем случае один заряд ливня — хорошо, если он развалится после него, а не во время. Но ни у одного из агентов сейчас нет сил совершенствовать или укреплять конструкцию. Илья к тому же опять вымок: в сумерках не понял, что набрел на заросли тростника, и смело шагнул… думал, на твердую землю, а оказалось — на круто уходящее вниз илистое дно озера. Костер они не разводят — это может привлечь внимание если не сущности, то местного аномального зверья. Невер с реверсом наперевес заступает на первое дежурство, а Илья, наплевав на личные границы, притуливается к напарнику спиной — так теплее, — и мгновенно отключается.***
Илья считает, что после говорящих разумных червей в целом и Денвера в частности его уже сложно чем-то удивить. Как выясняется, совершенно напрасно: когда он переступает порог четырнадцатой переговорной, то там же и застывает в изумлении. В документах не было ни одной фотографии ишстаарш (зато была приписка о том, что это сделано из религиозных соображений — их соображений), и ни одно текстовое описание не могло подготовить его к этому зрелищу. Ишстаарш, хоть и оказываются гуманоидами ростом около полутора метров, выглядят… весьма чуждо. Недостаточно чуждо для полной утраты сходства с людьми, но достаточно для мощного эффекта «зловещей долины». А виновата в том белая кожа, точеные, но совсем неземные черты лица, люминесценция индивидуальных подкожных симбионтов или все сразу — черт его знает… …Невер выступает вперед и по пути как бы случайно задевает его локтем — не тормози, мол. Илья нервно вздрагивает и поспешно состраивает как можно более нейтральное выражение лица. (Вчера Невер — не запугивая, но просто донося до напарника информацию, — поведал ему о масштабах проблем, которые могут возникнуть, если они налажают в церемонии. Ишстаарш, несмотря на недостижимо высокую степень технологического развития, придают огромное значение символизму, а любое искажение традиций воспринимают как личное оскорбление. Спокойствия Илье это знание отнюдь не прибавляет).***
Перед рассветом на лес опускается туман, такой густой, что Илья едва может видеть собственные руки. И оттого-то он едва не подпрыгивает от неожиданности, когда слышит позади себя хриплое ругательство. — Невер? — почему-то шепотом спрашивает он. — Ты чего? — Сущность как-нибудь себя проявляла? — воистину, мало кто сравнится с его напарником в умении отвечать вопросом на вопрос. — Если не считать этот белый кисель за ее проявление, то нет, — он машинально, не глядя отклеивает от рукава пиджака ряску. Невер на четвереньках выбирается из шалаша и садится рядом; его движения неловкие, скованные, как будто у него болят или занемели все мышцы до единой. Илья мимолетно удивляется — его железного напарника смогла скосить какая-то простуда?***
Точно так же, как описания инопланетян в отчетах полувековой давности не могли подготовить Илью к их настоящему виду, так и сухое, полное канцелярита описание церемонии не могло подготовить его к тому, что происходит сейчас. Смотреть на то, как обе стороны ритуальным кинжалом вырезают на коже сложные фигуры, а затем смыкают ладони рана к ране, оказывается до мурашек жутко. К виду человеческой крови ему не привыкать, но у ишстаарш кровь совсем другая: куда более жидкая, почти прозрачная, с множеством золотых прожилок — следами присутствия симбионта. Из последних сил держа лицо, он завершает церемонию как положено. Но стоит пятерке инопланетян степенно удалиться из переговорной, как он делает шаг к напарнику, с тревогой заглядывает в глаза — дескать, все в порядке? Невер стряхивает с ладони прозрачно-золотые с примесью алого капли, разглядывает засевшие в ране отдельные светящиеся ниточки: — Илья, спокойно, — в его голосе нет ни намека на испытываемую боль. — Формально меня заразили симбионтом, но сочетание ряда факторов и естественная реакция иммунной системы должны его вскоре нейтрализовать.***
Несмотря на то, что они с Невером — отличные потенциальные жертвы, сущность не спешит сама показываться им на глаза. Найти ее также не получается, сколько бы они ни прочесывали лес и окраины близлежащей деревни, тоже аномальной. Лишь изредка Илья замечает самым краем глаза... что-то. Высокое, черное, вроде бы с зонтом. Но чем бы это ни было, оно мгновенно пропадает, стоит ему повернуть голову. Словом, миссия не двигается с мертвой точки. Погода к вечеру тоже не изменяется, лишь невыразительно-серое небо постепенно темнеет. А мелкая противная морось как сыпалась на лес, так и продолжает сыпаться. Пока Илья по второму разу отстраивает укрытие, его напарник с треском и шуршанием бродит где-то вокруг, проверяя, может ли сработать новый план по выманиванию сущности на дистанцию выстрела. Ни деталей самого плана, ни даже его сути Илья при этом не знает — осененный идеей Невер исчез ну очень быстро. — Нет, это бесполезно, — а вот и он, легок на помине. Илья оборачивается, несмотря на то, что в сгустившихся сумерках едва ли увидит его лицо… …Но все же видит. И мгновенно забывает, что хотел сказать, пораженный до глубины души. Слишком чужеродно выглядит золотистое свечение, пробивающееся из-под кожи его напарника. Слишком незнакомо смотрятся едва намеченные тонкие линии на руках, паутинная сетка на лице, более широкая линия вдоль позвоночника, уходящая под воротник… Но сходство с ишстаарш Невер приобрел просто поразительное. — Невер, это… нормально? — сипло спрашивает Илья и спешно прокашливается, чтобы вернуть себе нормальный голос. — Так и должно быть, да? — Нет. Симбионт оказался сильнее, чем мы думали, — скованно пожимает плечами тот. — Но покинуть зону, не устранив сущность, нам все равно не позволят, и ты знаешь это не хуже меня. — То есть ты предлагаешь просто смотреть, как тебя жрет эта хреновина?! — на повышенных тонах восклицает Илья. Невер не отвечает.***
Следующее утро начинается, по ощущениям Ильи, с локального конца света. Небо черным-черно, зарядивший еще до рассвета ливень и не думает прекращаться, а почва уже давно превратилась в болото. Когда вода подступает совсем близко к их убежищу, они решают переждать этот второй всемирный потоп на возвышенности, частично укрытой кронами сосен. Но при марш-броске обнаруживается, что Неверу стало хуже. Он едва может двигаться, а первое же падение, на до такой степени раскисшей земле неизбежное, выбивает из него глухой стон. Илья, матеря попеременно инопланетян, «Эпсилон» и свойства аномальной зоны и сам себя не слыша за шумом дождя, подставляет плечо, чтобы Неверу было на что опереться — и почти тащит напарника на себе до спасительного пригорка. Там, рухнув на ковер из сосновых игл, — тоже мокрых, но это не идет ни в какое сравнение с тем, что творится в низменностях, — он панически осматривает тяжело дышащего Невера... И понимает, что золотой узор под кожей последнего за ночь расползся, разросся, став сложнее — и еще более похожим на картинку из учебника биологии. — Только не отключайся, Невер, слышишь меня?! — боясь причинить ему дополнительную боль, Илья не встряхивает его, как хотел — только крепко держит за плечи. — Я обязательно что-нибудь придумаю! Черт… эту дрянь можно удалить хирургически? — спрашивает он в никуда, не ожидая ответа. — Нет, — хриплый, полный муки голос Невера балансирует на грани едва слышного шепота. — Симбионт оплетает… нервные волокна. Его глаза сияют, но это не красивое преувеличение. Симбионт добрался и до зрительного нерва, заставив зрачки полыхать расплавленным золотом. — Я читал… все документы об ишстаарш. Все то, чем они были готовы поделиться. Известно, что если носитель не подходит… симбионт берет его под контроль, — он тратит несколько секунд на то, чтобы перевести дух. Напряженные мышцы под руками Ильи подрагивают почти конвульсивно, зрачки то сужаются, то расширяются. — И делает все, чтобы найти… следующего носителя. Или носителей. — Это типа зомби-апокалипсиса?.. — уточняет Илья, просто чтобы сказать хоть что-то. Чтобы убедиться, что весь этот кошмар ему не мерещится. Невер не слушает. Пытается в ответ сжать плечо Ильи, но скрюченные судорогой пальцы очевидно не слушаются. Поднимает взгляд, такой родной и одновременно чужой, и в три судорожных выдоха приказывает: — Илья. Убей меня. Пока я не опасен. …и застывает изваянием, даже не уронив в бессилии голову. Илья в каком-то тупом оцепенении смотрит, как золотое сияние под кожей его напарника сначала тускнеет, а потом начинает медленно, но верно разгораться — уже не мерцая в такт ударам сердца, как это было раньше. И в это бесконечно растянутое мгновение до него доходит, что Невер не дышит. Онемевшие от холода пальцы находят на поясе реверс и ложатся на переключатель настройки. — Прости меня… — сам того не осознавая, шепчет Илья, поднимая оружие, выставленное в режим ликвидации. Черная тень придвигается совсем близко. На ее безобразном лице с пустыми провалами глазниц — ухмылка.***
…Илья просыпается от холода. Крупно дрожа всем телом, рывком садится на диване; одежда на нем мокрая — хоть выжимай. И одышка такая, словно Невер опять отправил его бегать десять километров на время. — О, прочухался! — поднимает лобастую голову Джек, в поисках тепла забравшийся ему под бок. — Я уже не знал, что с тобой делать, спецагент хренов. Тебя так колошматило, словно ты свой самый страшный кошмар опять увидел. — К-к-кошмар? — клацает зубами Илья, обхватывая себя руками за плечи в напрасной попытке согреться. Будь неладны коммунальщики, отключившие всему дому отопление, несмотря на снежный и морозный апрель. Сюжет сна уже успел исчезнуть из его памяти, и теперь он ощущает только пустоту, словно потерял что-то очень важное. Но это чувство очень быстро сменяется непонятным, но непреодолимым желанием убедиться, что с Невером все в порядке. — Куда?! — только и успевает тявкнуть Джек, прежде чем Илью сметает с дивана к столу, на котором лежит его трекер. Неуклюжими не то от холода, не то от волнения руками он разблокирует устройство, находит в списке контактов нужный… После третьего гудка ответом ему становится звук сброшенного вызова. Тогда же Илья вспоминает, чем кончилась их последняя миссия, и ему становится стыдно. Конечно, после удара, который нанесла Неверу смерть Лиды, он не хочет ни с кем разговаривать. А с ним — в первую очередь. Но если он бросил трубку — значит, жив и в относительном порядке. И облегчения, нахлынувшего от этого осознания, Илья стыдиться не намерен. У черной фигуры с зонтом, стоящей в углу комнаты, вырывается очень человеческий жест досады, прежде чем она скрывается в тенях.