Исход

— Смерть палачу! Пальцы Ирмы едва коснулись курка, когда раздался оглушительный выстрел. Девушка, еще мгновение назад метавшая глазами молнии, застыла, ее взгляд сделался пустым, а руки плетьми повисли вдоль тела, роняя пистолет. Она попыталась сказать что-то, но повалилась на землю, а из аккуратной темно-бордовой дырки во лбу хлынула кровь… Освобождая проход для толпы псиоников, Марк непроизвольно сцепился языком с одним из полицейских. Беседа затянулась. В ход пошли такие оскорбления, как "ушлепан" и "петух", а также взаимные предложения пойти в известном направлении, когда зазвучала сирена. Жонсьер похолодел от осознания, что именно она означала. Он слышал ее лишь на учениях, но никогда вживую, разносящуюся на весь Нью-Пари… Периметр снят. Его не удалось восстановить ни с первой, ни со второй, ни с пятой, ни с пятнадцатой попытки. Инженеры на местах также бессильны привести вышки в рабочее состояние. Мгновенно утративший интерес к собеседнику Марк сел в машину и вдавил педаль газа. Благо, после шествия несогласных дорога пустовала. На площади перед храмом царила паника, в частности, из-за налетевших птиц. Трупы, устилавшие площадь, стали настоящим пиром для нагрянувших канюков. Люди с криком отгоняли оголодавших пернатых хищников, которые с завидным упорством продолжали пикировать, складывая темно-бурые крылья, и вонзаться клювами в плоть умерших, отщипывая по кусочку. Внимание Жонсьера привлекло бездыханное с виду тело на ступенях храма, облаченное в белое, словно в саван. Инквизитор с удивлением узнал Жана-Франсуа. Разумеется, Марк безоговорочно верил Приору и ни секунды не сомневался в правильности его действий, но, Единый, он что, убил Викария? Мысль "А не творит ли Мартен дичь?" промелькнула в голове. Марк подбежал к Иво, которому успели принести энергетический зонт. — Приор… — Марк, хакеры сняли Периметр. Таков был план мятежников на случай поражения и смерти их лидера. — Сумасшедшие… Чего они хотели этим добиться? — Кто-то распространял ложную информацию о том, что псионикам не страшна внешняя природа, а чистые пускают слухи и удерживают Периметр, чтобы дешевая рабочая сила не разбежалась. Марк даже не стал комментировать абсурдность этого утверждения. — Когда восстановят Периметр? — Боюсь, что не в ближайшее время, Марк. — Насколько не в ближайшее? — Открыты бункеры… Жонсьер вздрогнул. Столь радикальное решение? — Почему его не восстановят? — Центр Связи взят под контроль, — на этих словах лицо Иво тронула гримаса досады. Марк хотел было спросить, как именно мятежники получили преимущество, но в этот момент к Иво подбежала Лу Рид и, вцепившись в плечи Приора, что-то горячо ему зашептала. Во взгляде Мартена на секунду проступила боль, после чего он прижал девушку к себе и что-то проговорил в ответ. Марк деликатно отступил. Заметив, что Иво, глядя Рид в глаза, кивнул и склонился к ее губам, Жонсьер сделал вид, что увлечен человеко-пернатым побоищем, которое развернулось на площади. Видеть начальника в столь интимных обстоятельствах было так же неловко, как застать родителей за альковными утехами. Лу оторвалась от Иво и промчалась мимо Марка, на мгновение встретившись с ним глазами. — Месье Жонсьер, — на ходу кивнула она. — Берегите себя, Рид, — произнес Марк уже в спину удаляющейся девушке, искренне надеясь, что с ней все будет в порядке. Смелая, ничего не скажешь. Иногда, конечно, эта смелость опасно подходит к черте "слабоумие и отвага", зато преданная… Как и он сам, преданный… В каком смысле это слово ни возьми, все подходило. Из размышлений Марка вырвал голос мужчины, который был обвешен измерительными приборами и через толстые линзы очков всматривался в один из них. — Месье Приор, через два с половиной часа уровень заражения достигнет критического. Мартен кивнул и посмотрел на Жонсьера. — Ты знаешь инструкцию. Марк знал. Ему, наравне в другими инквизиторами, следовало встать на страже одного из входов в специальные бункеры. Наученные собственными ошибками люди отстроили их и снабдили всем необходимым для продолжительного пребывания там… …не более нескольких сотен человек, в то время как выжившее человечество исчислялось тысячами. Стоя у врат убежища, входы в которое располагались по всему Нью-Пари, инквизиторам предстояло ежесекундно выносить приговоры тысячам ломящихся в безопасность людей: вы слишком стары, у вас генетический дефект, вы стоите на учете в наркологии, ваш IQ не дотягивает… И так, сохраняя каменное выражение лица, отсеивать тех, кто не соответствовал заранее определенным четким критериям. Марк был готов стоять с Иво плечом к плечу в этот момент, если бы сердце не рвалось из грудной клетки, устремляясь… …к девочке, у которой нет никого в этом мире, кроме него. — Иво… Соланж, она… Марк впервые произнес вслух имя своей дочери. — Марк, ты мне нужен здесь, — во взгляде Приора на миг промелькнула просьба, а не распоряжение. — Я знаю… Мартен пару секунд обдумывал и, наконец, кивнул. — Ступай. — Спасибо, Иво. Марк развернулся и припустил к месту, где оставил приорскую машину, по пути заметив спешащего куда-то Ганса, прижимавшего к носу окровавленный кружевной платок. Эта картина убедила его в мысли, что все очень плохо. Чем он не уставал восхищаться за годы службы, так это Гюлеровой чуйкой на разного рода трындец, поэтому взял за правило — если Ганс бежит, то тоже надо бежать. Желательно, в другую сторону. Марк вел машину по относительно пустой дороге, которая уже начала заполняться автомобилями, и краем глаза поглядывал на город. Прозвучавшая сирена разбудила Нью-Пари, и тот спросонья выглядел весьма непрезентабельно. Выжившее человечество хоть и имело в виду, что в какой-то момент может не выстоять перед натиском разгневанной природы, но вряд ли было по-настоящему к этому готово. Вместо людей, одетых в безупречные костюмы и благоухающих духами или одеколоном, улицы заполнили мечущиеся из стороны в сторону горожане в халатах и пижамах, а некоторые и вовсе без них. Кто-то заводил машину, кто-то причитал, озираясь по сторонам, кто-то-то в панике мчался по тротуару, таща на спине увесистый рюкзак, а кто-то сидел на идеально подстриженном газоне и плакал, глядя на птиц, маковыми зернышками усыпавших ясное утреннее небо. По пути инквизитору попалась группа отбитых, которые шли выкрикивая лозунги из серии "Но пасаран!", "Смерть палачу, свобода народу!" и "Мой генетический статус — человек!". Окинув людей сочувственным взглядом, Марк сосредоточился на маршруте. Приходилось ехать по памяти, поскольку связь обрубили вообще всем, включая Приора и его небольшую диверсионную группу. Нужное здание находилось на окраине Центра, в тупике улицы в паре кварталов от промзоны. На фоне невысоких стильно отделанных домов приют выделялся темным пятном — три этажа, выглядевшие так, будто архитектор задался целью проиллюстрировать слово "мрачный" для какого-нибудь словаря с картинками. Бросив машину, Марк взбежал по ступеням и дернул створку тяжелой металлической двери, что стало своеобразным подвигом, поскольку петли насквозь проржавели. На входе он столкнулся с женщиной в черном комбинезоне, стилизованном под одежду силовиков. Из-за широко посаженных глаз дама сильно напоминала ленивца. Глубокие морщины на лбу говорили о том, что ей под шестьдесят, а судя по складкам у крыльев носа, эта особа была не прочь и посмеяться. — Здравствуйте, мадемуазель. Я ищу Соланж Валуа. — Здравствуйте, месье, с какой целью? — собеседница воинственно скрестила руки на груди. — Если вы не заметили, сработали сирены. Вы же в курсе, что означает снятие Периметра? — В курсе, но на каком основании вы решили забрать кого-то из детей? — На таком, что я собираюсь отвести ее в безопасное место. — Знаете, мне стоило бы вызвать полицию, — деловито произнесла женщина и так высоко задрала подбородок, словно решила посмотреть на Жонсьера через ноздри. — Незнакомый мужчина заявляется на порог детского приюта и заявляет, что хочет неизвестно куда увести тринадцатилетнюю девочку. Ваше счастье, что нет связи. Ее обвинение было столь абсурдным, что Марка оно даже не задело. — Я инквизитор. — А инквизиторы что же, не мужчины? — Мадемуазель, оставьте свои нездоровые фантазии при себе, — огрызнулся Жонсьер, начавший терять терпение. — А вы мне не хамите, месье, и ступайте своей дорогой. За детьми должен прийти человек из городской администрации и сопроводить в бункер, организованно. Марку показалось, что у него начались слуховые галлюцинации. Захотелось смерить дамочке пульс и убедиться, в своем ли она уме. — Какой человек из администрации? О чем вы? — В моей должностной инструкции сказано, что в случае ЧП следует дождаться указаний представителя администрации, который курирует работу детского дома. Поскольку связи нет, надо полагать, что он явится сюда лично. — Никто за нами не придет, мадемуазель Бонне, — послышался юношеский голос откуда-то из-за спины женщины, где коридор уходил в темноту. Марк разглядел группу подростков, и глаз тут же зацепился за копну рыжих волос. Он впервые увидел дочь вживую и с трудом сдержал улыбку, а сердце сжалось от того, как она похожа на Джейн. Соланж была невысокой худенькой девочкой, для которой слово "фрукты" явно было абстрактным понятием. — Что ты такое говоришь, Паскаль?! — возмутилась мадемуазель Бонне. — Конечно же придет, так сказано в регламенте. — Всем на нас наплевать, — подала голос Соланж. — Тем более сейчас, когда на первом месте спасение собственной шкуры. "Какая умница", — про себя обрадовался Марк. — Соланж, я отведу тебя в безопасное место, — инквизитор обратился к дочери, игнорируя присутствие мадемуазель Бонне и остальных. Девочка подозрительно прищурилась. — С чего вдруг? — Я тебе все объясню позже, — тон Жонсьера стал практически умоляющим. — Пойдем, у нас мало времени… — Не знаю, что у вас там за объяснения, месье, но ведите в безопасное место нас всех. Растерявшись от подобного ультиматума, Марк захлопнул рот так, что лязгнули зубы. До этого момента ему в голову не приходила мысль, что испуганный ребенок может отказаться, когда ему предлагают защиту. Видя, что собеседник замешкался, Соланж поднажала. — Мы как одна семья, месье. Либо мы все идем, либо все остаемся. "Не ребенок", — с досадой подумал Марк. Впрочем, на что он рассчитывал? Что она с порога бросится к нему на шею, на субатомном уровне почувствовав кровное родство? Как бы не так! Что-то подсказывало, что даже когда она обо всем узнает, то лишь пожмет плечами, бросив "Приятно познакомиться". Скольких же сил будет стоить сблизиться хотя бы на микрон, чтобы она просто его выслушала. На понимание он и не рассчитывал, а прощение было слишком смелой мечтой, чтобы Жонсьер даже на секунду ее допускал. — Сколько вас? — спросил Марк, принимая поражение, при этом сохраняя невозмутимое лицо. — Двадцать три. Инквизитор мысленно ужаснулся, боясь представить реакцию Мартена, узнавшего, что вместо одной девочки Марк привел к набитому под завязку бункеру почти две дюжины детей. Вот же Моисей недоделанный… — Соберите самое необходимое и ждите здесь, — велел Жонсьер, понимая, что перед ним встала весьма непростая задача — провести столько детей по улицам города, где каждый второй сходил с ума от страха, из них каждый первый на свой манер. Кто-то от отчаяния опускал руки, а кто-то брал в эти руки оружие и пускал его в ход, видимо, считая, что умирать в большой компании веселее. — Никто никуда не пойдет! — подала голос мадемуазель Бонне. — Мы ждем человека из администрации. Ее ослиное упрямство окончательно добило Марка. — Мадемуазель, вы состоите на государственной службе? — Нет, — отозвалась женщина. — А я состою, так что не надо учить меня делать мою работу! — наехал он. — Я же не учу вас быть бабкой. Будучи на взводе, Жонсьер изъяснялся простым языком, имевшим целью показать его интеллектуальное превосходство над собеседником. Градус паники на улицах города возрастал, и повсюду стали происходить мелкие стычки. Причиной становилось что угодно, вплоть до того, что кто-то кому-то отдавил ногу. Марк летел по улице в сторону промзоны, озираясь по сторонам, а мысли в голове резвились, словно овцы, выпасенные на конопляном поле. Нужно было найти способ отвезти детей к входу в бункер у храма. Без Иво он не сможет провести два десятка детдомовцев ни в один другой, а ввиду отсутствия связи требовалось персональное участие Приора. Его машина для перевозки не годилась — на заднем сидении и можно было разместить четыре человека с комфортом или девять, правда уже без намека на комфорт, но и этого было недостаточно. Марк набрел на высокое железное ограждение, монументальные створки которого были намертво сцеплены друг с другом. Погасшая неоновая вывеска над воротами гласила "Dépôt". Видимо, сотрудники решили, что водить общественный транспорт в этот день — дело неблагодарное, и даже не явились на работу. Марк уперся ладонями в железную дверь и опустил голову. Сейчас бы Рид сюда, он бы даже поклялся до конца жизни молча сносить ее язвительные выпады взамен на помощь. Внезапно на металле под его пальцами проступила вмятина. Марк инстинктивно отдернул руки и отступил на шаг, глядя, как внушительных размеров дверь сперва сминается, словно салфетка, а затем с оглушающим грохотом падает на землю. Обернувшись, инквизитор увидел мадемуазель Бонне, которая стояла массируя правое веко. — А вы думали, я там на входе просто для вида сижу? — ухмыльнулась собеседница. — Если честно, да, — признался Марк и уточнил: — Какая у вас ступень? Будет полезно знать, чем она еще может пригодиться в случае чего. — Это допрос? — Это вопрос. — Тогда встречный вопрос: почему Соланж оказалась в детдоме при живом отце? Марк скривился, как от зубной боли. — Не ваше дело, — бросил он и двинулся вдоль рядов автобусов разного калибра, не без удовольствия раздумывая, что бы такое угнать. Последние несколько лет он ловил себя на иррациональном желании купить микроавтобус, но здравый смысл останавливал. Зачем? Кого бы он в нем возил, кроме Летиции, которая бы скорее сдала любимую картину на макулатуру, чем села в автомобиль, не отделанный изнутри натуральной кожей? — Не мое дело, говорите?! — раздался за его спиной возмущенный голос мадемуазель Бонне, которая догнала и зашагала рядом. — А кто был рядом с ней все эти годы? Кто наблюдал, как Соланж топталась у входа, ожидая, что ее кто-нибудь заберет? Домой. Насовсем. И теперь вы заявляетесь и строите из себя доброхота? Ха! Я скорее поверю в Святой Грааль, чем в наличие альтруизма. Марк промолчал, идя по парковке и высматривая подходящее средство передвижения. Женщина следовала за ним, и Жонсьер кожей чувствовал исходящие от нее волны негодования. — Мадемуазель, я инквизитор, — на ходу заговорил он таким тоном, словно объяснял пятилетнему ребенку строение ракетного двигателя. — Мой долг — защищать выжившее человечество. В этот самый момент я должен выполнять распоряжения Приора, на котором лежит ответственность за дальнейшее выживание людей как вида, но знаете, что я сделал? Марк резко обернулся, так, что мадемуазель Бонне едва не влетела в него. — Я послал все на хрен, — прошипел он, — свой долг, Приора, верность клятве, и отправился сюда, чтобы спасти свою дочь, потому что для меня она важнее, чем все в этом городе и за его пределами. Так что вам повезло, что я не альтруист, иначе меня бы здесь не было! Жонсьер отвернулся и практически сразу нашел взглядом то, что искал. Компактный микроавтобус человек на двадцать. То, что надо, учитывая, что к этому моменту дороги уже забиты, и излишние габариты могут стоить драгоценного времени. — Я-то думала, что вы злобные маньяки, и вас самих надо расстреливать, — послышался задумчивый голос мадемуазель Бонне. — А оказывается, вы просто больные на всю голову фанатики, которые и вправду считают, что делают добро. Вас лечить надо. Марк предпочел не разводить полемику. Он подошел к микроавтобусу и поднес к замку универсальную ключ-карту, которая открывала большинство транспортных средств. Внутри пахло освежителем воздуха, сквозь который едва ощущался запах дизеля. Сев за руль, инквизитор дождался, когда на сидение рядом плюхнется мадемуазель Бонне. — Могли бы подать даме руку, — попеняла ему она. — Могли бы за мной не ходить, — недовольно ответил Жонсьер, трогая автобус. Дети теснились в холле приюта, теребя в руках нехитрый скарб. Марк оглядел присутствующих и заметил девчушку на вид лет трех. У нее были такие круглые щеки, словно за каждой было спрятано по яблоку, а пряди черных волос выбивались из хвоста, в который их гладко зачесала чья-то неумелая рука. Держась в стороне от остальных, малышка сжимала пухлыми пальцами куклу и имела такой насупленный вид, словно на День рождения вместо подарка ей вручили зубную щетку и велели начистить этим полы. Хвала Единому, именно она была самой младшей. Отсутствие младенцев легко объяснялось тем, что их разбирали быстрее. "Разбирали… Ну и слово, — про себя фыркнул Марк. — Как будто они круассаны на прилавке, а не живые люди." — Снаружи стоит белый микроавтобус, — проинструктировал он. — Организованно, дисциплинированно выходите и занимайте места внутри. На всех не хватит, поэтому те, кто постарше, возьмите младших на колени. На этих словах молодой парень, которого мадемуазель Бонне назвала Паскалем, легонько щипнул Соланж за бок. Когда та посмотрела на него, вопросительно подняв бровь, Паскаль игриво подмигнул. Марк не успел до конца осознать свое желание дать наглецу в нос, как тот согнулся пополам, получив под ребро девичьим локотком. — И не балуйтесь, — строго велел Марк и, отвернувшись, направился к микроавтобусу. Никто не заметил, как инквизитор, зажмурившись, тихонько прыснул. Из-за большого количества пассажиров микроавтобус еле полз, несмотря на то, что Марк вдавил педаль газа до самого пола. Дороги Центра были заполнены автомобилями, но не так, как в любое другое утро — машины были хаотично разбросаны по дороге, а среди них носились люди, из-за чего поездка напоминала курсы экстремального вождения. Они проехали уже половину пути, когда возникло препятствие в виде черного внедорожника с тонированными стеклами, возле которого стояли четверо. Их враждебный вид не предвещал ничего хорошего. Жонсьер вынужденно остановился, и к нему направились двое. Заметив у одного татуировку "Пси" на запястье, Марк обругал себя за то, что не сообразил загодя снять форменный пиджак. При сложившихся обстоятельствах статус инквизитора мог иметь фатальные последствия… Приблизившись к микроавтобусу, псионик и, предположительно, еще один псионик жестом велели опустить стекло. Марк инстинктивно проверил пистолет и опустил стекло так, чтобы было видно только глаза. — Куда едешь? — скучающим тоном поинтересовался один. — Везу детей в бункер, — в тон ему ответил Жонсьер. — Дети — это хорошо, — протянул собеседник. — Да ты стекло-то опусти, не бойся. — Слушай, чего тебе надо? Ничего ценного нет, дети из сиротского приюта. — Да мне уже чисто интересно, че у тебя там за ряха, что так гасишься. Открывай, я сказал! Марк вынужденно опустил стекло еще, и псионик заметил характерный воротник инквизиторской формы. Схватившись за края окна, он вскочил на подножку и заглянул внутрь. В его глазах промелькнула злоба. — Ну ясно, я б на твоем месте тоже прятался. Выходи, твоя остановка. — Прекрати, я везу детей в безопасность. — Да ты не переживай, мы довезем. — Без меня их не пустят. — Вот видишь, какие вы суки! Детишек не пускаете, а сами-то небось все до единого спрячете свои задницы. Выходи, кому говорю! — Мадемуазель Бонне, вы сможете сдвинуть их автомобиль с дороги? — прошептал Жонсьер сидящей рядом женщине. — Попробую, но я много сил потратила на ворота. Она вперила взгляд в стоящую впереди машину. Та слегка покачнулась и начала сдвигаться вправо. Двое стоявших возле него тут же завопили. Быстро и неверно оценив ситуацию, собеседник Марка просунул руку в окно и, схватив Жонсьера за волосы, рывком приложил о край стекла. Раздались детские визги. В глазах Марка на мгновение потемнело, а левый висок обожгло волной боли. Воспользовавшись этим, псионик разблокировал дверь и за шиворот выволок инквизитора наружу. Жонсьер повалился на асфальт, пытаясь прийти в себя. Когда противник приблизился, Марк прицельно ударил его пяткой в бедро, заставив покачнуться и зашипеть от боли. Дети с воплями высыпали из микроавтобуса. — Все назад! — заорал Марк, но сзади его схватили за шею, а псионик, которого Жонсьер ударил, выхватил пистолет и наставил на него. Вновь послышались детские крики. — Чертова Инквизиция, — процедил стрелок, — кто вообще дал вам право решать, кому жить, а кому нет?! "Сказал человек, наставивший на меня пушку", — не без иронии отметил про себя Марк. Никто не мог упрекнуть его в трусости, но сейчас стало страшно. Будь Жонсьер один, доморощенный искатель справедливости уже отправился бы в мир иной в сопровождении свиты, как фараон, — оружие у Марка было ближе, чем на расстоянии вытянутой руки, стоило лишь слегка поддеть полу пиджака. Так уж повелось, arma in armatos sumere jura sinunt, все по-честному. Но в этот момент на инквизитора были наставлены две дюжины пар глаз, которые смотрели так, словно ожидали, что из рукава он вытащит волшебную палочку, но никак не пистолет. Воспользоваться оружием означало бы получить справку, свидетельствующую о том, что Марк Жонсьер — жестокий сукин сын, и размашисто на ней расписаться. Неужели Соланж, глядя на него, будет слышать лишь звуки выстрелов? Кстати, где она? Марк краем глаза оглядел детей в поисках знакомых кудряшек, однако не обнаружил их, к сожалению или к счастью. — Есть, что сказать напоследок? — послышался голос стрелка. Марк не уделил особого внимания словам, зато отметил, что палец на курке напрягся. В тот самый момент, когда он уже собирался отработанным движением выхватить пистолет, в районе промежности противника показалась белая подошва кеда. Тот взвыл и от неожиданности пальнул куда-то в воздух, отчего сердце Марка пропустило удар. Не теряя ни секунды, инквизитор вывернулся из захвата и точным ударом в челюсть вырубил удерживавшего его неприятеля. Тем временем Соланж не без помощи своего горе-ухажера и еще нескольких товарищей повалила с ног стрелка. Еще двоих из компании нападавших, которые по-прежнему стояли возле автомобиля, этим же самым автомобилем сбило с ног, когда он резко дернулся и перевернулся на бок. Убедившись, что неприятели нейтрализованы, Марк устремился к Соланж, которая с интересом вертела в руках пистолет. — Ну-ка дай сюда, — строго сказал Марк, забирая оружие из ее рук, и постарался не переходить на повышенный тон. — Ты совсем ку-ку? А если бы он попал в кого-то? — Если бы я этого не сделала, он бы шмальнул в вас, — парировала девочка. — А поскольку вы — наш единственный билет к спасению, я даже не буду настаивать на благодарности. Марк устало потер лоб. Доля здравого смысла в ее словах присутствовала, а верно расставлять приоритеты он ее еще научит. Ну или жизнь научит. — Спасибо, — посмотрев ей в глаза, произнес Жонсьер. — Пожалуйста, — просияла Соланж, и ее улыбка, как солнечный зайчик, перескочила на хмурое лицо Марка. Вскоре из-за большого количества людей проехать стало невозможно. Велев детям десантироваться, Жонсьер повел их в сторону храма. Темноволосую девчушку пришлось взять на руки, поскольку маленькие пухлые ножки не поспевали за остальными. "Ее зовут Эсмеральда", сообщила мадемуазель Бонне. Марк с сомнением глянул на ребенка. Он хоть и не был суеверным, но в голове невольно всплыла пословица про корабли и важность правильного нейминга. Площадь перед храмом Церкви, где люди стояли плечом к плечу, напоминала запруду. Вдалеке черными точками мелькали бойцы КС, охраняя вход в неприметное с виду здание, похожее на техническое сооружение, внутри которого находился спуск в бункер. Как пробираться через это море людей, у Марка не было ни одной идеи. Вдруг в его кармане завибрировал смартфон. Связь восстановили. Достав гаджет из кармана, Марк посмотрел на экран и закусил губу. Надпись гласила "Мама". С тяжелым сердцем сбросив вызов, Марк набрал Иво и сообщил, что ему нужен проход для двадцати четырех человек. Секундное молчание на том конце показалось Жонсьеру вечностью, а прозвучавшее затем "Я понял" подействовало как укол новокаина. Даже не пришлось ничего объяснять. Все же Иво Мартен — лучший из людей! Примерно через минуту бойцы Корпуса под оглушительные крики толпы стали расчищать проход со стороны бункера, отпихивая людей металлическими щитами. Когда дети побежали по импровизированному проходу, со всех сторон на них посыпались проклятия и оскорбления. В кого-то плюнули, в кого-то бросили пластиковой бутылкой. Оглядевшись в поисках Эсмеральды, Марк заметил ее чуть в стороне. Бросив куклу на асфальт, девочка хихикала, подставляя лицо мохнатой собачонке, которая, виляя хвостом, прыгала на задних лапах и пыталась лизнуть ее в нос. Чертыхнувшись, Жонсьер подбежал к ребенку и сгреб в охапку. Та завизжала, словно мифическая лесная банши, наступившая на ежа. — Собачка!! — Собачка не может с нами пойти, — на ходу попытался вразумить девочку инквизитор, но та рыдала и извивалась, будто к ней подсоединили гальваническую пару. Похоже, Марк в своей жизни заработает ненависть одной Эсмеральды, как его коллега из романа Гюго, правда в отличие от последнего — незаслуженно. За ним следовали силовики, смыкая людской коридор. Они стали последними, кому посчастливилось попасть внутрь здания. Марк услышал, как за спиной лязгнули стальные двери, на которые с той стороны тут же обрушился шквал ударов. Спуск в бункер представлял из себя длинный металлический коридор, уходящий вниз под углом. Увидев, что за ними следуют люди, одетые в черное, со скрытыми за черными же масками лицами, Эсмеральда вцепилась в плечо Жонсьера и заревела еще громче. В конце коридора были широкие пневматические двери, за которыми Марка ждала мадемуазель Бонне. Инквизитор с невероятным облегчением передал ей девочку. — Все? — спросил он. — Все, — кивнула женщина Облегченно выдохнув, Марк почувствовал, как вновь завибрировал телефон. Доставая его, Жонсьер уже знал, что увидит на экране. Как бы ему ни хотелось помочь и родителям тоже, всем приходилось чем-то жертвовать… Внутри бункера связи не было, поэтому он стоял у входа, глядя на экран и раздумывая, отвечать ли на звонок, и если да, то что говорить. От слезного прощания никому не станет легче. В голове промелькнула малодушная мысль остаться снаружи… Если подумать, это было бы проще. Он найдет Летицию, которую уже не охраняют, потому что какой смысл? Они съездят к его родителям на прощальный ужин, а потом вдвоем, наслаждаясь друг другом, будут медленно угасать от какой-нибудь болезни. Не факт, конечно, что сама Лети будет в восторге от мысли встретить смерть в объятиях мужа, но сочетание наручников и батареи делают человека весьма усидчивым. Заодно допросит, просто чтобы удовлетворить собственное любопытство по ряду вопросов, дома как раз где-то была плетка… Перспектива показалась заманчивой, а мысли о смерти не пугали, ведь Марк так бесконечно устал. Однако мысль о девочке, которая узнает, что родной отец бросил ее дважды, привела голову в порядок. Нет, он нужен Соланж. Он нужен Иво, в конце концов. Марк уже поднес палец к экрану, готовясь к самому сложному разговору в своей жизни, когда послышался знакомый голос. — Марк, ну чего встал, как эрекция? Закрываем! — с этими словами Ришар схватил Жонсьера за рукав и втащил внутрь бункера за секунду до того, как захлопнулись автоматические двери.