Fabulis de Vampyris

Он понимал, что проигрывал. Битва велась не на равных. Николас был намного сильнее. В нём скрывалось столько мощи, что Эриху приходилось буквально из клыков вон лезть, чтобы отражать его атаки и пробовать атаковать самому. Однако Николас, словно юркий, шустрый змей, уходил от большего количества ударов, ловко передвигаясь по бальному залу дворца. Эрих чувствовал, что близился конец его бессмертного существования. Нет, он не выдыхался в привычном понимании этого слова. У барона были силы сопротивляться, но и они стремительно заканчивались из-за серьезных ран. Николас сумел грубо и жадно, чуть ли не отрывая куски плоти, укусить Эриха за плечо несколько раз. Однако и барон Рифхогель не остался в стороне: он смог оставить на горле противника довольно глубокую, неприятную рану. Однако за счет иной вампирской сути племянник императора был способен легче перетерпеть боль увечий, чем сам Эрих. Удар, блок, выпад, удар. Снова выпад, опять удар — Эрих действовал чуть ли не на одних инстинктах, его рефлексы срабатывали моментально. Неживое сердце глухо билось в груди, словно отмеряя конец его бессмертия. Но Эрих успел уже смириться. Ему было важно как можно дольше продержать Николаса в стенах дворца. Эрих прекрасно понимал, что не сумел бы его одолеть, но он мог бы выиграть время для остальных. Для неё. Думать о Каталине не хотелось. Эрих чувствовал невероятную вину, что он оставлял её в этом жестоком мире одну, без его защиты. Когда-то барон пообещал девушке заботу. Сейчас, отражая удары Николаса, он пытался убедить себя, что таким образом и заботился о ней. Рискуя собой, своим бессмертием, Эрих фон Рифхогель отдавал последний долг перед Петером Эстерхази и защищал Каталину до конца. Оранжевый огонь в глазах Николаса на миг стал ярче, и Эрих ощутил сильный удар в живот. Его отбросило в сторону. — Что же, барон? — Николас цокнул языком, начав кружить вокруг лежащего Эриха подобно хищнику. — Какая самоотверженность, какая жертвенность… И всё ради чего? — жестокие глаза сияли чистейшим гневом. — Чего ты хочешь этим добиться, барон? Эрих не ответил. Он был слишком горд, чтобы играть в игры, которые так любил Николас. Поднявшись на ноги, Эрих сделал глубокий вдох. Вязкая кровь пропитала рубашку, заставляя ткань неприятно липнуть к коже. Раны, нанесенные клыками, горели так, будто на них вылили расплавленное серебро. Однако Эрих не мог поддаться боли: он должен был пойти дальше. Битва продолжилась. В какой-то момент вампиры, сцепившись в один яростный комок, снесли напольный подсвечник. Позолоченная стойка упала в непосредственной близости от гардин. Пламя свеч лизнуло тонкую, воздушную ткань и стремительно прожгло её. Одно мгновение промчалось за другим, и неожиданно гардина загорелась. Пока вампиры были заняты собой, бальный зал охватил огонь. Неожиданно двери распахнулись, и на пороге возникли Марин и Ирвинг с арбалетами в руках. Коста, недолго думая, выстрелил в Николаса — в этот раз болт угодил вампиру прямиком в правую лопатку. Эрих не без мрачного удовольствия усмехнулся: охотник всё-таки научился стрелять по верным мишеням. Пожар усиливался стремительно. Увернувшись от выстрела Ирвинга, Николас с яростным рыком пытался достать болт из спины, но ему никак это не удавалось. Эрих решил воспользоваться моментом и напал на Николаса в очередной раз. Однако тот, озверевший от боли, отбросил барона прочь. Эрих отлетел в другую сторону зала, а Марин и Ирвинг снова выстрелили в Николаса. Вампир же, злобно сверкая оранжевыми глазами, увернулся. Удар оказался такой силы, что Эрих на миг потерял сознание. Вернуться в реальность помогли знакомые нежные руки. — Эрих! Эрих! Он распахнул глаза и увидел испуганное лицо Каталины. — Что ты здесь делаешь? — прохрипел Эрих. — Ты должна была уйти… Каталина замотала головой, всё ещё не убирая ладони с холодных мужских щёк. — Как я могла уйти и оставить тебя? Эрих протянул дрожащую руку к её лицу и нежно коснулся скулы. — Уходи, прошу. Мы проиграли. Я проиграл, — голос барона был наполнен мрачным смирением. — Я должен тебя защитить, поэтому уходи. Каталина, видя состояние Эриха, шмыгнула носом, но сдержала подступившие к глазам слезы. — Нет, ты не проиграл, — запротестовала она. — Должен быть способ победить его. Эрих потерял достаточно крови, чтобы начать чувствовать слабость, но всё же сделал усилие над собой и сел. — Нет, его не победить, — барон обреченно глядел на то, как Николас уворачивался от атак Марина и Ирвинга. — Вампир черпает силу из крови. Если бы я выпил каждую живую душу в этом городе, то не смог бы набрать столько мощи. — Неужели другого выхода нет? — неверяще спросила Каталина, держа его за руку. — Никакого способа? Исключения? Её скептический, пытливый ум продолжал искать решения, и на его губах невольно заиграла слабая улыбка. Эрих посмотрел на Каталину, и вдруг неживое сердце упало. Он вспомнил. Существовал способ получить достаточно силы, чтобы одолеть даже самого древнего вампира. Однако здесь был нюанс. — Есть один. Но я не пойду на него, — промолвил Эрих обреченно. Каталина заглянула ему в глаза и быстро изменилась в лице. Она была слишком умна и проницательна, чтобы понять, о чём пытался умолчать Эрих. В её взгляде появилась непоколебимая решимость и отчаянная непокорность, которые всегда вызывали у барона откровенную панику. Девушка, вдохнув побольше воздуха в лёгкие, решительно кивнула. — Я готова. — Что? — опешил Эрих, округляя глаза. — Я готова, — Каталина со всей серьезностью смотрела на барона. — Сделай это. Если не сделаешь, мы все погибнем. Лучше обойтись малой кровью. — Ты не понимаешь, — Эрих схватил её за плечи и слегка встряхнул. — Ты слишком ценна. Я не могу, не могу. Каталина только грустно улыбнулась. — Ты сможешь, я верю. Ты же обещал заботиться обо мне. — Нет, я не могу, — Эрих опустил голову. — Это сложно. Он действительно не мог, прекрасно понимая, что единственным способом изменить ход битвы была сама Каталина. Её кровь — ключ к победе. Вампиры обычно набирали столетиями свою силу, но существовал и иной метод привлечения могущества. Кровь существа, кого вампир полюбил всем сердцем, несла разрушительную силу. Кровь истинной пары, кровь настоящей любви — вот что могло сделать бессмертного по-настоящему непобедимым. Это была высокая цена, и не все готовы были её платить. Но разве существовало что-то простое в этом мире? — Прошу, иначе мы все погибнем, — Каталина умоляла Эриха. — Пожалуйста, пожалуйста… Эрих хотел возразить вновь, но Каталина, обхватив его лицо, поцеловала барона. Он, опешив от её порыва, невольно замер. Когда Эрих хотел ответить на поцелуй, Каталина резко отстранилась и тут же прижалась своим горлом к его губам. — Кусай! — потребовала она. Её шея, её пульс, её кровь — всё обрушилось на Эриха шквальным ветром, сбивающим с ног. Ошеломляющий запах кожи девушки подстегнул жажду вампира. Эрих не понял, как его острые клыки вонзились в нежную плоть. Укус был болезненным, но при этом таким сладким. Каталина, вцепившись в плечи Эриха, таяла в его сильных руках, которые обвились вокруг неё словно плющ. Вампир всё пил, пил, пил… А Каталина чувствовала, как её разум окутывала тяжелая дымка. Голова кружилась сильнее, огонь вокруг превратился в неясное жёлто-красное марево. Не выдержав круговорота перед собой, Каталина прикрыла глаза. Она не осознала, в какой момент её утянула тьма. Она также не почувствовала, как Эрих, оторвавшись от тонкой шеи, слизал следы крови с кожи и аккуратно уложил любимую на пол. Затем он поднялся. Его глаза сияли таким ослепительным огнем, что пожар вокруг казался не ярче тлеющего угля. Битва не была окончена.