Проверенные методы борьбы со стрессом

Лейтенант Ухура шагает по коридору после самой длинной вахты в своей жизни. Стены коридора слегка покачиваются, всё вокруг кажется каким-то не совсем реальным. Впрочем, возможно, покачивается она сама, от банальной усталости. Что же до нереальности окружающего – тут всё по-честному. В привычной лейтенанту Ухуре реальности коридоры “Энтерпрайза” безукоризненно чисты, а встречные члены экипажа подтянуты, собраны и чаще всего в неплохом настроении. Не то сейчас. После пронёсшегося по кораблю инопланетного “пьяного” вируса коридоры усыпаны разнообразным мусором, а стены поцарапаны, испещрены выбоинами и украшены надписями самого противоречивого характера – от призывов к покаянию до приглашений к разнузданным оргиям. Местами не исписаны, а разрисованы. Кто бы знал, что в команде столько талантов! Ухура даже почти всерьёз жалеет, что некоторые из этих рисунков будут безжалостно стёрты. Но порядок есть порядок. Посреди всего этого безобразия снуют “энтерпрайзовцы” в количествах выше обычного – кто-то спешит на вахту, кто-то занят ремонтом и уборкой. Всех их роднит некоторая зеленоватость в лице и манера болезненно морщиться от резких звуков. Вакцину-то от вируса доктор Маккой разработал, но чёртова неземная зараза и похмелье оставляет неземное, обычные лекарства не помогают, а до разработки средства уже от него у доктора Маккоя в эту богатую событиями вахту руки, конечно, не дошли. Ухура воспринимает всё вокруг словно через слой толстого стекла. Или воды. Как будто она плывёт через кипящую вокруг бурную деятельность в лёгком рассинхроне с остальным миром. А у самой внутри плещется противная мелкая дрожь – надо же, ведь пока всё не закончилось, Ухура сама поражалась своему спокойствию. Казалось, ей некогда переживать и бояться. Теперь, видимо, догнало. Из общей человеческой массы вокруг взгляд выхватывает одну фигуру – как будто только она, единственная, находится по ту же сторону стеклянной стены, что и Ухура. Доктор Маккой. Тоже только со смены.  Доктор появляется из бокового коридора, невысокий, чуть сутуловатый. Скользит было по Ухуре таким же отрешённым взглядом, что и она по нему, но потом сбивается с шага, останавливается, вглядывается ещё раз, пристальнее. – Лейтенант? Пойдёмте со мной. Это ненадолго. Неужели решил, что вирус догнал и её, последней из команды? Хотя тогда не спрашивал бы, вколол антидот на ходу. – Я в порядке, – на всякий случай уточняет она. Маккой снова обводит её взглядом, оценивающе прищурившись. – Какой там порядок. Острое стрессовое состояние, крайнее переутомление, – он хмыкает какой-то своей внутренней шутке и почти вдохновенно заканчивает, – и воздействие слишком резкой смены… эээ… часовых поясов. – Но я как раз иду спать… – В таком состоянии не так-то просто заснуть. А вот у медицины на этот случай имеется целый арсенал самых разнообразных, а главное – работающих средств. Идёмте-идёмте. Переспорить доктора Маккоя, когда речь идёт о врачебном долге, – утопия. Даже у хладнокровного и въедливого старшего помощника, мистера Спока, не выходит. Ухура, в нынешнем своём состоянии, даже и не пытается. Молча поворачивается и идёт с доктором в сторону медотсека, уже и вовсе не обращая внимания на окружающее, а потому слегка удивлена, когда вместо одной из приёмных оказывается в личном кабинете доктора. Напротив широкого письменного стола там стоит пара кресел, а в углу небольшой диванчик – должно быть, доктору иногда случается рухнуть туда на пару часов, когда нет времени на полноценный ночной отдых. Но что удивляет Ухуру ещё сильнее – что сейчас на этом диванчике сидит Скотти. Вид у него усталый, но неунывающий. На тумбочке рядом ним бутылка с тёмно-янтарной жидкостью и два стакана. При виде вошедшей вместе с доктором Ухуры он джентльменски вскакивает на ноги, а потом молча извлекает из тумбочки ещё один стакан. Видимо, изумление на лице Ухуры написано такими большими буквами, что доктор и Скотти не могут сдержать улыбки. – Старинное народное антистрессовое средство, – поясняет доктор. – Заодно исправим несправедливость, – добавляет Скотти. До Ухуры доходит, что, кажется, из всего экипажа “Энтерпрайза” только их троих – Маккоя, Скотти и её – обошёл сегодняшний вирус. Ей просто повезло, доктора уберегло неукоснительное соблюдение техники безопасности, а что до Скотти – видимо, ни у кого из экипажа не хватило духу даже в самом пьяном виде хватать руками грозного инженера. Внезапно Ухуру охватывает подозрение. – Это не саурианский бренди? – спрашивает она, вспомнив кое-какие ходящие среди экипажа слухи. Доктор расправляет плечи. – Помилуйте, – говорит он, и Ухуре снова кажется, что он смеётся какой-то понятной ему одному шутке. – Разве я посмел бы предложить барышне саурианский бренди? Это чистейший теннессийский виски. Ухура отрешённо, но не без удовольствия отмечает, что из категории лейтенантов перешла в категорию барышень. Когда через час Скотти и Ухура покидают кабинет доктора, ноги обоим тяжелит не только усталость. Но противной дрожи внутри уже нет.На прощание доктор торжественно выдаёт каждому по таблетке – обычное земное средство от обычного земного похмелья. К началу следующих космосуток на борту “Энтерпрайза” снова будут безукоризненно трезвы абсолютно все, но у троих из них абсолютно точно не будет болеть голова.