Цвета мира

      Большая часть этой главы на самом деле является первым, что я написала в этой истории, и я одержимо редактировала ее всю последнюю неделю, пока не закончила.              Я только что сдала ужасный экзамен (в том, что сдала его, я очень сомневаюсь) и решила опубликовать его, потому что немного поднять настроение мне не помешает. Это глава, после которой история либо заработает, либо станет полной катастрофой. Посмотрим.              Я привыкла писать простых персонажей, так что Рой в целом, и в частности здесь, является вызовом меня. На этом этапе истории Рой все еще пытается придумать личность для Роя Мустанга Волшебника, потому что значительная часть его личности Полковника либо не работает, либо не имеет смысла здесь (например, быть законченным бабником не имеет смысла, потому что у него нет информационной сети, но в то же время быть тщеславным может быть полезно; загвоздка в том, чтобы понять, насколько). Кроме того, он не может быть совершенно другим человеком, потому что он работает так уже много лет, и он не может рисковать оступиться, так что сейчас все сложно на этом фронте.              ***              Глава 3              Уважаемый мистер Мустанг,              Я хотел бы пригласить вас на чашечку чая в Хогвартс, чтобы мы могли обсудить мистера Реддла, поскольку, боюсь, найти его немного сложнее, чем узнать правильный адрес.              Не могли бы мы встретиться 22-го числа в 16:00?              Жду вашего ответа,              Альбус Дамблдор              ***              Ну, это было быстро.              Это первое, что пришло в голову Рою после прочтения ответа Дамблдора. Рой отправил свое письмо едва за полдень, и все же еще не наступило время ужина, а он уже получил ответ.       «Немного сложнее», это было преуменьшением, и Рой чертовски хорошо понимал это. В настоящее время Хогвартс принимал отнимающее много времени мероприятие и размещал около двух десятков гостей, и все это навалилось на все остальные задачи Дамблдора как директора. Тем не менее, он нашел время встретиться с Роем всего через два дня после того, как с ним связались.              Кто такой Том Марволо Реддл?              Рой придвинул к себе кусок пергамента, написал свое согласие с соглашением, спросил о месте, куда ему следует пойти. Согласно «Хогвартс: История», точное местоположение школы было секретом, а камин в кабинете директора был заблокирован от внешних звонков и посещений, если иное не было разрешено. И, несмотря на свою привязанность к огню, Рой чувствовал бы себя гораздо комфортнее, если бы ему вообще никогда не пришлось пользоваться каминной сетью.              Он отправил стопку газет, которые перебирал до получения письма, обратно на место одним взмахом палочки, наслаждаясь этим так же, как и тогда, когда освоил этот трюк, и вышел из библиотеки. Дорога обратно в Косой переулок показалась ему вечностью, и Рой, не теряя времени, отправился на почту, чтобы отправить письмо. После этого он вернулся в Дырявый котел, уединился в своей комнате и провел остаток дня, рисуя на куске пергамента все возможные комбинации манипуляций с камнем, которые он мог вспомнить. Хогвартс был замком, и Рой не знал, в какую ситуацию он попадет. Лучше подготовиться.              ***              К полному отсутствию удивления Роя, ему не удалось избежать использования каминной сети (единственным его утешением стало то, что он не споткнулся, когда добрался до места назначения, как это случалось со многими другими в Дырявом котле). Дамблдор велел ему придти в паб под названием «Три метлы» в деревне Хогсмид, где его будет ждать человек по имени Хагрид. Единственным описанием Хагрида, которое дал Дамблдор, было: крупный мужчина с темными волосами и длинной бородой, и заверение, что Рой не сможет его не заметить.              Рой бы усомнился в его словах, если бы его быстрое расследование состава Хогвартса вчера не раскрыло несколько очень сенсационных газетных статей, опубликованных несколько месяцев назад. Быстрый осмотр комнаты выявил мужчину, значительно крупнее Алекса Армстронга, который подходил под описание и ждал у бара.              – Мистер Хагрид? – спросил Рой, подходя к нему с одной из своих лучших вежливых улыбок.              – Да, мистер Мустанг, – дружелюбно воскликнул Хагрид, протягивая ему большую руку для пожатия.              Рой принял ее крепким рукопожатием, не подавая никаких внешних признаков того, что слишком активные движения Хагрида вызвали у него резкую боль в руке и дискомфорт, распространившийся по всей руке.              – Просто Рой, пожалуйста. Мистер Мустанг заставляет меня чувствовать себя старым.              Даже сквозь бороду легко заметить, что Хагрид улыбнулся. Его язык тела был расслабленным и совершенно непринужденным. Это говорило о том, что либо он был исключительным актером, либо Дамблдор не доверил ему причину, которая побудила директора встретиться с Роем с такой быстротой.              – Большинство людей зовут меня просто Хагридом, – предложил Хагрид, отталкиваясь от бара. – Профессор Дамблдор попросил меня проводить тебя в Хогвартс.              – После тебя, – сказал Рой, указывая на дверь.              Когда они вышли, Рой не упустил из виду, что за ним наблюдало множество глаз. Он понял, почему, как только они вышли. Достаточно осмотреться, чтобы убедиться, что Хогсмид – это не более чем маленькая деревня, а новые лица в таких местах привлекают много внимания.              – Ты преподаешь в Хогвартсе? – спросил Рой, как только они двинулись дальше, хотя он уже и знал ответ. Это было самым простым началом разговора в данной ситуации.              – А, да, конечно. Я… – Хагрид заколебался, его медленные шаги (чтобы не заставить Роя бежать за ним, без сомнения) на секунду замедлились, прежде чем вернутся в норму. Он бросил на Роя обеспокоенный взгляд. – Разве ты...? Там было... В газете…              Рой изобразил неведение и легкую обеспокоенность.              – Все в порядке? Признаюсь, в последнее время я не очень внимательно слежу за новостями, я был слишком поглощен своими исследованиями с тех пор, как приехал в страну.              Хагрид оживился.              – Ты не отсюда?              Рой покачал головой, немного удивившись, что Хагрид не заметил его акцента (с другой стороны, у Хагрида тоже был акцент, с которым Рой раньше не сталкивался, так что, возможно, он не придал этому особого значения).              – Я приехал в прошлом месяце.              Хагрид заметно расслабился. Те статьи вышли в конце декабря и январе, так что у него не было оснований думать, что Рой их читал (Рой не придавал значения социальным предрассудкам, он сам видел, какой вред они нанесли Ишвару и его жителям).              – Ты исследователь? В какой области?              – Алхимия, – Рой размышлял, насколько много ему можно раскрывать о себе, и его статус алхимика был частью этой информации. Наличие профессии было важным элементом представления любого взрослого, и очень маловероятно, что Рой сможет получить много информации, не раскрыв, по крайней мере, что его проект связан с алхимией. Прежде чем Рой успел что-то добавить, Хагрид снова заговорил, сияя от энтузиазма.              – Ты для этого встречаешься с профессором Дамблдором? Он очень известный алхимик. Работал с Николасом Фламелем и все такое.              – Так я и слышал, – легко согласился Рой, следя и запоминая окружение, чтобы составить в уме четкое представление о планировке местности на случай, если ему понадобится отступить. – Я надеялся, что он сможет помочь мне с проектом.              – Я уверен, что так и будет! – заверил его Хагрид. – Профессор Дамблдор – великий человек.              Они продолжали говорить, приближаясь к школе. Рой обходил вопросы, на которые не хотел отвечать, осторожно выуживая информацию. К тому времени, как они пересекли ворота на территорию, Рой решил, что Хагрид не сможет лгать, даже если от этого будет зависеть его жизнь, питает к Дамблдору высочайшее уважение и абсолютно предан ему. Заслужить такое уважение от кого-то, как Рой знал, требует либо мастерства манипуляции, либо каких-то действий. Или и того, и другого.              Когда замок полностью показался в поле зрения, Рой не пытался скрыть свой интерес. Если бы он сделал это, находясь здесь впервые, это могло бы показаться подозрительным, поэтому Рой позволил себе замедлиться и уставиться на возвышающийся величественный замок.              Хагрид остановился в паре шагов впереди и обернулся, в его глазах светились веселье и нежность.              – Прекрасное место, а?              Рой кивнул и снова двинулся.              – Это удивительно. Я думаю, что ученики используют любой повод, чтобы заняться исследованием замка, – он посмотрел на Хагрида с усмешкой. – Я бы поступил именно так.              Хагрид рассмеялся.              – Конечно, они так и поступают. Ученики очень изобретательны, гуляя после комендантского часа, а избегание Филча и миссис Норрис – это здесь своего рода неофициальный вид спорта.              Хагрид пустился в пересказ некоторых из лучших анекдотов, которые он знал о учениках, пропускающих комендантский час. Он запинался несколько раз, и Рой предположил, что он собирался сказать что-то, о чем остальные не должны были знать. Хагрид так тепло отзывался о некоторых учениках (в основном о Гарри Поттере, историю которого Рой читал в нескольких книгах, и его друзьях), что Рой не удивился бы, узнав, что они были его друзьями, и Хагрид иногда их покрывал.              По мере приближения замка они начали пересекаться с небольшими группами студентов. Присутствие Роя привлекало немало любопытства и, как он заметил с некоторой долей веселья, одобрительных взглядов со стороны многих старших девушек и некоторых парней.              Рой подмигнул группе девушек, которые остановились немного позади, чтобы пошептаться между собой, и они захихикали в ответ. Рядом с ним хмыкнул Хагрид.              – Должно быть приятно иметь такую популярность у женщин, – прокомментировал он.              Они поднялись по ступеням.              – О, да. Это действительно приятно, – подчеркнул Рой, ухмыляясь.              Он услышал неровные шаги, приближающиеся слева, и хотя он не напрягся, но все же приготовил правую руку для щелчка, если понадобится. Он надел новые перчатки без массива, потому что обычные перчатки Роя привлекли бы внимание Дамблдора.              – А, профессор Грюм! – весело поприветствовал его Хагрид, и Рой воспользовался случаем, чтобы обернуться и посмотреть в том направлении, будто Хагрид и предупредил его о присутствии Грюма.              Аластор Грюм был бывшим аврором, который блестал в свое время, но с годами становился настолько параноидальным, что стал популярной шуткой среди граждан. Помимо проверки преподавателей, Рой довольно часто читал о Грюме в газетных статьях времен войны.              Грюм мог бы использовать автоброню вместо этой деревянной ноги, если бы автоброня существовала в этом мире, и его явно нечеловеческий левый глаз повернулся к Рою, демонстративно остановившись на его руках и левом боку. Волшебный глаз, сразу осознал Рой. Он читал упоминание о них и, скорее всего, изучит эту тему более подробно после встречи.              – Хагрид, – грубо поприветствовал Грюм, остановившись перед ними. Он устремил оба глаза на Роя. – Ты, должно быть, Мустанг, – он не дал Рою ничего сказать, вместо этого обратившись к Хагриду. – Тебе ведь нужно заняться изгородями, верно? Я отведу его к директору.              Это была очень прозрачная попытка убрать Хагрида со сцены и присмотреть за Роем до конца пути, но Хагрид, похоже, не заметил этого. Он пробормотал что-то о необходимости придерживаться расписания, поблагодарил Грюма, пожелал Рою удачи с его проектом и весело попрощался. Рой поблагодарил его, помахал с улыбкой и поспешил за Грюмом, когда тот начал идти, не сказав ни слова. Он не сделал никаких очевидных жестов, показывающих, что оценивает Грюма, потому что, насколько он знал, этот жуткий глаз мог видеть даже сквозь череп Грюма. Рой пришел к выводу, что деревянная нога была слишком очевидной целью, и это значит, что, скорее всего, были приняты контрмеры для ее защиты в случае нападения, и Рой решил, что если начнется драка, он будет целиться в руку Грюма с палочкой (или напрямую подожжет его палочку, потому что такой опытный боец, как Грюм, должен уметь быстро отражать любую обезоруживающую или выводящую из строя магию).              – Это, должно быть, полезно, – прокомментировал Рой, пока они шли рядом. Грюм хмыкнул, и Рой воспринял это как вопрос. – Твой глаз. Ты можешь видеть сквозь всякое? – Он многозначительно поднял брови и ухмыльнулся, заслужив отвращение от Грюма.              Но, оставив комментарии в стороне, Рой был удивлен, что школа не получила поток жалоб на вуайеристский взгляд Грюма. Будь он родителем, Рой ворвался бы в здание и поджег его сам. Он старался не думать о том, что сделал бы Мэйс в этой ситуации.              – Чего ты хочешь от Реддла? – потребовал ответа Грюм, очевидно решив проигнорировать комментарий Роя.              – Ничего особенного, – ответил Рой, которому даже не нужно было лгать, потому что он действительно ничего не хотел от Реддла.              – Ты ищешь его, – сказал Грюм, как будто это каким-то образом обесценивало ответ Роя.              – Верно, – легко согласился Рой, но больше никакой информации не предоставил.              К тому времени они уже были на третьем этаже (Рой очень хотел получить возможность разобрать лестницы школы, поскольку ему пришлось приложить немало усилий, чтобы сделать вид, что его это совсем не смущает), и Грюм остановился перед горгульей.              – Тараканьи гроздья.              Горгулья двинулась.              Им открылась медленно поднимающаяся каменная лестница, не сильно отличающаяся от эскалатора. Они ступили на нее и вскоре оказались наверху. Дверь сама собой распахнулась, и Грюм жестом пригласил Роя войти. Рой так и сделал, сложив руки за спиной, казалось бы, небрежно. Кабинет, в который он вошел, был круглым, стены покрыты движущимися портретами (и, может быть, Рой и привык к тем, что в библиотеке, и движущимся картинкам в газетах, но он все равно находил их нервирующими), а на разных поверхностях было множество безделушек. Безделушек, которые жужжали и двигались, а также могли оказаться помехой для отслеживания других фоновых шумов в чрезвычайной ситуации.              Перед большим окном, спиной к двери в жесте, который, судя по всему, должен быть воспринят как безразличие, стоял высокий мужчина, одетый в ужасное сине-белое одеяние (которое могло быть зеленым с желтым, насколько мог судить Рой) и большую соответствующую остроконечную шляпу. Он обернулся, доброжелательная улыбка и мерцающие, с виду, голубые глаза за очками-полумесяцами сосредоточились на Рое.              – Вы, должно быть, мистер Мустанг, – весело поприветствовал Дамблдор. Рой видел несколько его фотографий, и для себя решил, что, какими бы ни были его намерения или моральные принципы, он, скорее всего, хороший манипулятор. – Садитесь, пожалуйста, – предложил Дамблдор, указывая на кресла перед большим столом, пока он шел к своему трону за столом. Немного перебарщивает, но Рой предположил, что это творит чудеса с впечатлительными учениками.              – Спасибо, – сказал Рой с легкой улыбкой, садясь, не глядя в сторону Грюма, который очень демонстративно устроился у стены. Кресло было достаточно просторным, так что Рой мог без труда выскользнуть из него, если понадобится. Рой сцепил руки на коленях, что можно было легко принять за нервный жест. – Признаюсь, когда я писал вам, не ожидал, что вы так скоро сможете уделить мне минутку для встречи, – говоря так, он подразумевал, что вообще не был уверен, согласится ли Дамблдор встретиться с ним. Это даже не было ложью, потому что кто-то, связавшийсяс ним, чтобы спросить о человеке, который покинул школу пятьдесят лет назад, должен был быть очень низко в списке приоритетов Дамблдора.              Но вот он здесь.              – Мне было очень любопытно узнать, зачем вы ищете Тома. Хотя я не ожидал, что вы будете настолько молоды.              – Я часто это слышу, – сказал Рой с той же непринужденной улыбкой, что и прежде, уклонившись от ответа на первую часть заявления Дамблдора.              – Могу ли я спросить, почему вы так интересуетесь Томом?              – Я просто работаю над проектом, и мне нужно задать ему несколько вопросов, – или это его первоначальный план, но, учитывая уровень паранойи, окружавший эту встречу, Рой обдумывал свои варианты.              – Проектом? – подсказал Дамблдор, демонстрируя такой идеальный уровень вежливого любопытства, что Рой был впечатлен.              – Как коллега-исследователь, – поскольку Дамблдор уже совершил несколько открытий, а Рой внес вклад в сохранение своего звания государственного алхимика. – Я уверен, вы понимаете мою сдержанность в отношении того, над чем я работаю.              Прежде чем Дамблдор успел ответить, а Рой намеревался заставить его раскрыть какую-то информацию, Грюм усмехнулся у него за спиной и услужливо предложил больше, чем мог бы предложить Дамблдор.              – Ближе к делу, Альбус. Какого черта ты ищешь Реддла, Мустанг? Тебя интересуют Темные искусства?              Темная магия? Рой почему-то не смог найти в себе силы удивиться. Истина не предложил бы это как часть платы, если бы это было легкое и прямолинейное поручение. Рой подумал, что, вероятно, ему придется обездвижить и похитить Реддла, чтобы получить от него какие-то ответы.              – Ни в малейшей степени, – ответил Рой, все еще глядя на Дамблдора. Дамблдор бросил на него пронзительный и изучающий взгляд.              Грюм недоверчиво усмехнулся.              – Ты знаешь, кто такой Том Реддл? – наконец спросил Дамблдор, и Рой понял, что не сможет продолжить этот разговор, не сняв маску. Каким-то образом он оказался в центре чего-то глубокого, темного и мрачного. Снова.              И на этот раз он даже не искал это что-то.              – Просветите меня.              – В школьные годы Том решил отказаться от имени, данного ему при рождении, и взять новое, которое он использует с тех пор. И именно оно стало причиной того, что вам до сих пор не удалось его найти: Лорд Волдеморт.              «Ну, черт возьми», – услужливо подсказал мозг Роя.              Ну конечно, Истина отправил его на охоту за потенциальным диктатором, который умер тринадцать лет назад. Вернее, не умер, ведь иначе Роя бы здесь вообще не было.              Это изменило все. С темным магом он мог справиться, но неживой Темный Лорд, который, как говорили, обладал огромной силой и широким набором трюков в своем распоряжении (не говоря уже о его собственной группе фанатичных маньяков, готовых выполнять его приказы), был не из тех, с кем Рой хотел бы иметь дело. Тем более в одиночку и с очень ограниченными познаниями в магии.              – Разве он не должен быть мертв?              – Почему ты так думаешь? – спросил Дамблдор, и его благожелательное выражение лица исчезло.              – Если бы это было так, мы бы сейчас не разговаривали.              За его спиной Грюм снова усмехнулся.              – Как скажешь. Теперь, когда ты знаешь, тебе следует сосредоточиться на чем-то другом, парень.              Рой на это не отреагировал, слишком привыкший к насмешкам про возраст.              – Боюсь, это не вариант, – ответил Рой, все еще глядя на Дамблдора.              Говорят, что Альбус Дамблдор был единственным человеком, которого боялся Волдеморт. Он принимал активное участие в войне против него и явно имел доступ к большему количеству ресурсов, чем Рой мог получить в разумные сроки.              – Почему же? – спросил Дамблдор, и Рой пришел к выводу, что ему понадобится его помощь.              При одном условии.              – Прежде чем я отвечу на этот вопрос, не могли бы вы мне ответить на кое-что?              – Я не могу обещать, что сделаю это, но вы можете спросить.              – Николас Фламель когда-нибудь рассказывал вам о процессе создания философского камня? – заговорил Рой, следя за тем, чтобы его голос и язык тела передали, что он не хочет знать об этом, ведь он уже знает.              Дамблдор напрягся, закрыл глаза и глубоко вздохнул, прежде чем ответить.              – Не так давно. Он просто сказал мне, что для меня будет лучше, если я не буду знать, сколько бы раз я его ни спрашивал. Но в конце, прежде чем уничтожить Камень, он все объяснил, – горе было ясно видно на лице Дамблдора, и Рой мог только догадываться, что он чувствовал, узнав, что кто-то из его друзей сделал такое.              – Вы бы хотели сделать себе один? – тихо спросил Рой, ища подтверждения своей догадки.              – Никогда. А вы? – спросил Дамблдор, хотя то, как смягчился его взгляд, говорило о том, что он уже догадался.              – Ни при каких обстоятельствах.              Дамблдор кивнул. Затем он посмотрел мимо Роя туда, где стоял Грюм, и обратился к нему.              – Боюсь, этот разговор займет некоторое время. Может быть, тебе стоит вернуться к своим обязанностям, Аластор, – дружелюбно предложил Дамблдор, хотя все в комнате поняли, что это приказ.              – Если ты уверен, – ответил Грюм, и Рой услышал его движение. – Тебе следует быть осторожнее, когда затрагиваешь в разговоре такие темы, как философский камень, Мустанг.              Дверь за его спиной открылась и снова закрылась.              Наступило короткое молчание, а затем Дамблдор, к которому вернулась часть его приветливого вида, спросил:              – Хотите чашечку чая?              – Если вы не возражаете, что я параноидально отнесусь к этому, – ответил Рой, указывая на свою палочку на поясе.              – Конечно, нет, – сказал Дамблдор с явным весельем, и по взмаху палочки появился поднос с чайником, двумя чашками и тарелкой с разнообразным печеньем, легко пролетев над столом. Он медленно опустился на поверхность.              Внутренний ученый Роя взвыл, увидев это, потому что это не могло произойти без нарушения по крайней мере дюжины законов физики, даже учитывая возможность того, что поднос уже где-то лежал, а Дамблдор просто перенес его сюда. Хоть Рой и решил перестать подвергать сомнению магию (иначе его разум не смог бы заниматься чем-то другим), такие явные проявления магии, как этот, все еще заставляли уголок его разума реагировать.              Как только Рой купил свою палочку и понял, что его поиски займут некоторое время, он начал обучаться магии. Из-за смеси опыта и за последний год хорошо развитого чувства паранойи, первым делом Рой углубился, помимо основных полезных заклинаний, в заклинания обнаружения всех видов. Подслушивающие устройства (магические, потому что маггловские технологии не работали с магией), заклинания, различные вещества в еде... И поэтому Рой вытащил свою палочку и наложил каждое заклинание обнаружения, которое он мог придумать, на чай, саму чашку, ложку и все печенье. К тому времени, как он закончил, брови Дамблдора были подняты, а на его лице покоилась смесь удивления и веселья.              – Думаю, – предложил он, наливая себе чашку чая, – вам стоит подумать о том, чтобы поговорить с Аластором в менее враждебной обстановке. Вы могли бы почерпнуть у него кое-что полезное, – он поставил чайник обратно на поднос, демонстративно позволив Рою взять чай, и сделал весьма заметный глоток из своей чашки.              Рой пожал плечами и потянулся за чайником. Дамблдор прав, он может так и поступить, если решит, что может доверять Грюму. Но не сейчас.              – Мне любопытно, что алхимику может понадобиться от Тома. Насколько мне известно, он никогда не интересовался этим предметом. Он даже не посещал занятия, а ведь ему предлагали два года для посещения.              – Не так важно, что он может сделать для меня, как то, что он уже сделал, – ответил Рой, понимая, насколько неопределенно он говорит, и обдумывая свои следующие слова. – Скажите, почему вы так уверенны, что Реддл все еще жив?              Он отпил глоток чая – довольно хорошего, но он все же предпочитал кофе – и дал Дамблдору возможность обдумать свой ответ.              – Я подозревал это с самого начала, – осторожно начал Дамблдор. – Том всегда боялся смерти, он одержим идеей вечной жизни, и я не мог быть уверен, учитывая, в какие глубины он опустился, что он не нашел способа избежать смерти. Затем, несколько лет назад, я получил подтверждение этому. Том вселился в одного из профессоров этой самой школы и попытался украсть Философский камень, который Николас поручил мне хранить.              – Это… Странно, – признал Рой, и его мысли немедленно ушли к душам, которые, как он знал, выжили после их извлечения из тел: Альфонс, Барри-Мясник, другие доспехи, с которыми Элрики столкнулись в пятой лаборатории… Привязка души Альфонса к доспехам потребовала от Эдварда снова пойти к Вратам и заплатить цену, хотя это могло произойти из-за того, что Альфонс уже был у Врат. Остальные… Вполне могло быть, что не было необходимости открывать Врата, или исследователи обошли их, используя Философский камень (Рой не мог этого знать, но он понимал, что если бы кто-то из этих исследователей открыл Врата и выжил, он бы не превратился в Камень, когда деятельность в пятой лаборатории прекратилась).              – Ты не выглядишь удивленным, – прокомментировал Дамблдор. – Большинство людей сейчас усомнились бы в моем здравомыслии.              У Роя было слишком много опыта с невозможным, чтобы отбрасывать что-либо как таковое без предварительного рассмотрения. Однако ему нужно время, чтобы проанализировать те немногие факты, которые у него есть. Сейчас у него нет этого времени.              – Это не первый раз, когда я слышу о манипуляции душой, – просто сказал Рой, пожав плечами. – Хотя, надо признать, во всех других случаях, с которыми я сталкивался, манипуляция производилась кем-то другим, а не пострадавшим. Полагаю, в ту ночь, когда Реддл был побежден, рядом никого не было?              Дамблдор, которого слова Роя явно заинтересовали, покачал головой.              – В ту ночь в комнате были только Том, юный Гарри и Лили Поттер, которая умерла до того, как Том напал на Гарри.              Рой кивнул.              – Может ли быть, что он привязал свою душу к чему-то, прежде чем отправиться туда? – спросил он.              Он ничего не знал о магии, которая могла бы повлиять на душу, упущение, которое Рой должен был исправить, но это единственное, что пришло ему в голову, и что могло бы сработать. Что бы ни сделал Реддл, это помешало Истине видеть его, то есть должно было произойти на уровне души, а не тела, так как тогда Истина мог бы увидеть его в тот момент, когда тело было уничтожено. Или оно отсоединилось от его души. Что бы ни случилось той ночью.              Если Дамблдор и выглядел заинтересованным до этого, то теперь его взгляд прожигал Роя. Наступила долгая минута молчания, в которой Дамблдор явно обдумывал свои следующие слова, а Рой изо всех сил старался не ёрзать на месте.              – Вы очень проницательны, мистер Мустанг, – наконец прокомментировал Дамблдор. Он протянул руку, открыл ящик на своем столе и вытащил черную книгу. Книга, которая, как заметил Рой, выглядела так, будто ее кто-то ударил ножом. – Этот дневник принадлежал Тому, когда он учился в школе. Мы нашли его два года назад, после серии нападений на учеников. Хотя он попал ко мне только после того, как его уже уничтожили, по словам людей, которые с ним имели дело, в нем содержалось «воспоминание» о шестнадцатилетнем Томе Реддле. Он становился сильнее, впитывая жизненную силу того, кто писал в дневнике.              – Воспоминание? – спросил Рой, глядя на дневник, будто он мог что-то ему рассказать. При более близком рассмотрении, он понял, что тот не просто пронзен ножом. Рой счел его расплавленным.              – Он сам так сказал.              – А как вы думаете, что это было на самом деле? – спросил Рой, потому что в его сознании память приравнивалась к некой иллюзии или, может быть, зеркальному отражению человека, но не душе.              – Хотя я все еще собираю все необходимые доказательства для подтверждения этой теории, но я считаю, что Том наткнулся на информацию, позволяющую создать один из самых темных магических предметов из существующих. Крестраж. По сути, это предмет, зачарованный для хранения части чьей-то души, и пока он существует, его создатель не может быть по-настоящему убит каким-либо способом.              – Это невозможно, – выпалил Рой. Увидев выражение лица Дамблдора, он продолжил, прежде чем спор успел начаться. – Я не имею в виду создание этого, я имею в виду… Манипуляция душой в алхимии является частью человеческой трансмутации, – глаза Дамблдора расширились. Человеческая трансмутация, хотя ее здесь было гораздо сложнее осуществить, учитывая более низкий уровень знаний, была таким же табу, как и в Аместрисе. Единственная причина, по которой это не было противозаконным, заключалась в том, что недостаточно людей верили в ее реальную возможность, и, как следствие, по этому вопросу не было принято ни одного закона. – Человеческая трансмутация имеет ряд вторичных эффектов, – сказал он, едва сдерживая гримасу, – и у меня есть основания полагать, что они должны применяться к использованию магии с той же целью. – Если Реддл не был алхимиком, но заблокировал свои Врата, это означало, что в магии был эквивалент человеческой трансмутации. – То, о чем вы говорите, сделав это с собой… Он не должен был этого пережить.              Хотя не все, что попадало под категорию человеческой трансмутации, какой ее видели люди, соответствовало границам Истины (человеческие химеры, например, не открывали Врата, иначе Шу Такер умер бы при первой же попытке), Рой был уверен, насколько это возможно, что разделение души попадало в границы Истины. Отчасти потому, что он не мог себе представить это иначе, но также потому, что Истина говорил, что Реддл перешел грань. Потерять свое тело и обладать изуродованной душой, Рой начал понимать, почему Истина оценил Реддла ниже, чем Альфонса.              Это отвратительно.              – И все же он это сделал, – мрачно ответил Дамблдор, прерывая мысли Роя. – Том не разработал метод создания крестража, и он не первый волшебник в истории, создавший его.              Рой откусил кусочек печенья, чтобы не выдать очень изобретательную череду ругательств. Он подозревал, если судить по чаю, что печенье должно быть вкусным, но он чувствовал лишь вкус пепла.              – Это, очевидно, связано с тем, почему вы ищете Тома, и все же я могу сказать, что вы не заинтересованы в том же, – сказал Дамблдор, и, к счастью, в его голосе и выражении лица не было никакого вопроса. Он долго разглядывал Роя. – Чего вы хотите от Тома?              Упоминание Врат было совершенно исключено, когда Рой впервые ступил в Хогвартс. С другой стороны, он не ожидал, что окажется втянутым в холодную фазу войны, или что ему придется пойти против безумного, гениального мага, возглавляющего одну из сторон войны. Потому что, кем бы ни был Том Реддл, он обязан быть гениальным, если ему удалось выполнить что-то столь сложное, как разделение своей души – и при этом не оказавшись убитым Вратами в качестве платы – в шестнадцать лет. Процесс уже существовал, это правда, но никто не делал ничего подобного, не убедившись, что понимает все вовлеченные аспекты. И Рою пришло в голову, что для работы в первую очередь часть процесса должна включать блокировку Врат. Как первый шаг, скорее всего. Знал ли Реддл о существовании Врат или нет, Рой не мог сказать, но тот, кто придумал этот процесс, точно знал о них.              Теперь Рой думал о Дамблдоре. Хотя он и правда не нашел упоминаний о Вратах в прочитанных здесь книгах, они не упоминались и в аместрианских алхимических учебниках. Существовала вероятность, что с ними столкнулся кто-то другой, а не тот больной ублюдок, создавший первый крестраж (или, может быть, этот человек и не сталкивался, он мог просто узнать об этом от кого-то другого и понять, что блокировка Врат необходима для работы его магии). Николас Фламель, известный алхимик, проживший более шестисот лет, был одним из наиболее вероятных кандидатов, который либо побывал там сам, либо встретил кого-то побывавшего там.              – Скажите, директор, вы когда-нибудь слышали о Вратах? Или Истине? У них действительно много названий, но любой, кто с этим сталкивался, скорее всего, запомнит их под одним из этих двух названий.              – Врата? – задумчиво спросил Дамблдор. – Я так не думаю, но я могу проверить записи Николаса. Он оставил мне все, кроме тех, что касаются Камня. Их он уничтожил.              Рой кивнул.              – По сути, Врата – это место, где те, кто пытается осуществить определенные формы человеческой трансмутации, оказываются перед лицом существа, которое, среди многих имен, наиболее известно как Истина, – Рою никогда не приходилось объяснять это кому-либо, потому что Эдвард и Альфонс уже все знали, а никто из его команды не спрашивал о событиях, связанных с его человеческой трансмутацией. – Помимо моральных дилемм, окружающих их, эти формы человеческой трансмутации не работают, и те, кто пытается осуществить любую из них, должны заплатить за это цену, – он не упомянул о полученных знаниях или о способности трансмутировать без массива. Лучше звучать как можно более ужасающе, даже если он склонен полагать, что Дамблдор не тот человек, который попытается это сделать. – Это зависит от человека, но также связано с тем, чего человек пытался достичь, и не так много людей выживают после открытия Врат. Хотя то, о чем вы говорите, является чистой магией и не связано с алхимическими массивами, у меня есть основания полагать, что магия также связана с Вратами, и попытка предотвратить смерть должна была стоить Реддлу цены, которая убила бы его. Но он жив, – Рой закрыл глаза всего на мгновение, напомнив себе о времени, проведенном во тьме, и повторил, что в этой стране нет закона, запрещающего человеческую трансмутацию. Он прочитал и маггловские, и магические законы, желая узнать, есть ли что-то, чего он должен избегать здесь, но что было законно в Аместрисе. Человеческая трансмутация рассматривалась как гипотетическая ужасная вещь, но она не была незаконной. Он открыл глаза и встретился с пристальным взглядом Дамблдора. – У меня есть счеты с Истиной, и чтобы покончить с ними, мне нужно отменить все, что сделал Реддл для блокировки доступа Истины к нему. Я полагаю, вы только что дали мне ответ.              – Вы выполнили человеческую трансмутацию, – заявил Дамблдор, и хотя он не повысил голос и не звучал особенно грубо, в этих словах было что-то такое, что заставило бы менее развитого человека отвернуться и выплеснуть всю историю своей жизни. Рой не сделал ни того, ни другого, он просто снова сложил руки на коленях. Дамблдор понятия не имел об обстоятельствах, окружавших использование Роем человеческой трансмутации, и Рой не хотел объяснять их, как всю ту неразбериху, которая произошла в Обещанный день. Это не дело Дамблдора, поэтому он выбрал другой ответ.              – Ты не можешь сказать мне, что не совершал ошибок, – хотя Рой не считал это событие частью длинного списка грехов, которые он должен искупить, Дамблдору это знать не нужно. По тому, как кожа вокруг глаз Дамблдора слегка напряглась, Рой понял, что он на правильном пути. – Ты победил темного лорда в 1945 году, а затем посвятил годы борьбе со следующим. После этого разговора я уверен, что это одна из твоих жизненных целей. Никто не вкладывает столько усилий в дело, если для того у него нет личной причины, а в твоем случае, – (Рой искал информацию о Дамблдоре, и он, похоже, не понес потерь, достаточно значительных, чтобы оправдать такой уровень самоотверженности с тех пор, как родился Реддл), – я бы сказал, что ты пытаешься искупить что-то.              Они долго молчали, оба пытаясь свысока смотреть друг на друга, и наконец Дамблдор вздохнул.              – Вы пытаетесь что-то искупить, мистер Мустанг?              Рой кивнул. Дамблдор кивнул ему в ответ, затем посмотрел на испорченный дневник и снова встретился взглядом с Роем.              – Вы намекнули, что с помощью алхимии можно манипулировать душами. Как вы думаете, может ли это как-то повлиять на крестраж?              – Может быть, я не знаю, – это слишком далеко от области знаний Роя, но он изучал похожие вещи, как только узнал, что Эдвард пойдет в армию, на случай, если что-то случится с Альфонсом, пока Эдварда не будет. Неудивительно, что тогда он не нашел много информации, но теперь у него были знания из Врат. Рой не пытался подоробно проанализировать все, что он там получил, но он знал, что Эдварду удалось запечатать душу Альфонса в доспехах благодаря полученным оттуда знаниям. – Но разве нет других способов уничтожить их? – спросил он, бросив пристальный взгляд на испорченный дневник.              – Есть, но все они требуют уничтожения объекта, к которому привязана душа. Хотя обычно это не является проблемой, у меня есть... Одна теория.              – Вам придется быть более конкретным, – подсказал Рой, когда Дамблдор не стал вдаваться в подробности.              – Том параноидален и суеверен. Не думаю, что он бы удовлетворился одним крестражем, тем более, учитывая, как мало усилий он приложил для защиты этого. Я все еще пытаюсь определить, сколько он их создал, – на этот раз Рой выругался, но Дамблдор не обратил на это никакого внимания. – Всякий раз, когда создается крестраж, и оставшаяся часть души, и тело человека повреждаются, и по этой причине не рекомендуется создавать больше одного крестража. Том не придает большого значения душе и всему с ней связанному, поэтому я считаю, что он не обратил бы внимания на это предупреждение. Как вы, несомненно, знаете, в результате неудачной попытки Тома убить мальчика, у Гарри Поттера на лбу есть шрам. Этот шрам имеет тенденцию болеть, когда Том находится близко к нему или чрезмерно зол. В тот год, когда он вселился в профессора Квиррелла, шрам Гарри болел, когда они находились в непосредственной близости, а в последнее время ему пару раз снился Том. Очень яркие сны, от которых он просыпался с болью в шраме.              Рою очень не нравилось, к чему все шло.              – Разве нет способа это проверить? – перебил он, потому что ему не хотелось этого слышать, ведь если он не найдет способ обойти это, четырнадцатилетнему ребенку (даже младше Альфонса) придется умереть, чтобы победить Тома Реддла.              – Боюсь, мне он не известен, поэтому я не могу быть уверен.              Рой вздохнул.              – А эти сны…?              – Похоже, это связано с серией событий, произошедших в последнее время. Боюсь, что Том уже готовится вернуться к власти.              – Чертова Истина... – пробормотал Рой, на мгновение опустив взгляд на свои руки в перчатках. Думать было не о чем: ему нужна была смерть Тома Реддла (потому что он больше не испытывал никаких угрызений совести от его убийства), если он хотел вернуться домой. Он не может отступить, когда ему, по сути, сказали, что ребенок умрет, если он не найдет способ предотвратить это. И да, у Роя есть подозрения, что Дамблдор мог привлечь Поттера к разговору с целью вызвать именно эту мысль (планировал ли Дамблдор убить Поттера или искал другие способы уничтожить крестраж?), но это не меняло простой истины: Рой не хотел еще больше крови на своих руках, если он может этого избежать. Ее и так больше, чем он может надеяться когда-либо искупить.              Наконец он снова посмотрел на Дамблдора, который терпеливо ждал его решения.              – Хорошо. Я помогу вам, но я хочу знать все, – он подчеркнул последнее слово. – Какая бы информация у вас ни была о крестражах Реддла, я хочу ее увидеть, если вы пойдете проверять возможное местонахождение крестража, я тоже пойду. И не уничтожайте больше ни одного из них, пока у меня не будет рабочей теории. Я не собираюсь испытывать это напрямую на Поттере, если могу этого избежать.              Дамблдор улыбнулся, и на его лице появилась легкая усмешка, сопровождавшаяся возвращением того блеска, который был в начале их разговора.              – Отлично. Я был бы признателен, если бы вы пока не делились этими знаниями ни с кем другим. Это лишь вызовет панику у людей, – Рой кивнул. – Хотите начать сейчас?              – Если у вас есть что-то, с чем я могу поработать.              Кивнув, Дамблдор встал и направился к одному из многочисленных книжных шкафов в комнате. Он постучал по полке, отчего та преобразовалась в стеклянный шкаф. Переднее стекло исчезло, и Дамблдор извлек большой и древний том. Еще одним взмахом палочки стекло вернулось на место.              – Эта книга была доступна в Запретной секции библиотеки, пока я не стал директором, – объяснил Дамблдор, подходя снова. – У меня нет сомнений, что именно отсюда Том научился создавать крестражи, – Рой принял книгу. – Вы хотите устроиться поудобнее? – спросил Дамблдор, указывая рукой на ряд диванов вокруг низкого стола, о котором Рой даже не подумал, после того как бегло осмотрел комнату. – Предупреждаю, это нелегкое чтиво.              – Я справлюсь, – сказал Рой, вставая. Чего он не сказал, так это того, что он, несомненно, испытывал и худшее.              Ни одна книга не могла сравниться с ужасом истребления Ишвара.              Продолжение следует              ***              Отзывы, пожалуйста? :3