Месть мисс Уоррен

Когда авроры ушли, несолоно хлебавши, в туалете стало тихо. Иногда капала вода из кранов, которые было не закрутить полупрозрачными пальцами, да плясали на плиточном полу разноцветные от витражей солнечные лучи. Из глаз сами собой лились слёзы: привычно и как-то обречённо. Её снова обидели, и она снова беспомощна, что за ужасное стечение обстоятельств! Поначалу, чтобы не терять счёт времени так долго, как это возможно, Миртл решила отомстить своей обидчице. Да, та была не виновата в её смерти напрямую, но всё равно была той ещё гадкой обзывательницей, поэтому заслужила всё это! И вой на ухо посреди ночи, и преследования с заунывными нравоучениями, и перевод в другую школу... И вновь из мира пропали краски. Замок был мрачен и угрюм ещё несколько лет: её убийца бродил в этих стенах безнаказанным, и это угнетало девушку. Но в эти годы она почти не плакала: он не увидит её слёз! Оставалось лишь завывать в трубопровод, наслаждаясь эхом. Хоть кто-то ей отвечает... Следующие несколько десятков лет дни всё сильнее норовили смешаться в калейдоскопично-витражное месиво. Смущать взрослеющих парней на пару с русалкой было забавно. Ходить на юбилеи смерти этих старпёров – скучно. Тоскливо молчать с Серой Дамой, призраком собственного факультета, – чуточку теплее, чем обычно. Болтать с немногими сочувствующими – раздражающе приятно. Но на этом и всё. Невыносимую скуку, пронзающую освящённой нитью призрачную жизнь, однажды развеял мальчик-змееуст. Эти звуки что-то всколыхнули в стылом желе памяти, но недостаточно сильно. Миртл решила, что обязательно выучит этот язык и вспомнит, что бы то ни было там, в воспоминании о дне её смерти. Только надо было обречь ребёнка на такую же судьбу, как и у неё, но разве же это чудовищно, если он ей так нужен?.. – Если умрёшь там, приходи жить ко мне, в туалет. – Обещаю. Гарри Поттер так и не увидел, как улыбнулась призрак за его спиной, иначе он бы точно вздрогнул от холода, пробирающегося паучьими лапками вдоль спины, и тонко касающегося души. Но он был достаточно глуп, чтобы дать обещание призраку, и достаточно отважен, чтобы не умереть в Тайной комнате в тот день и в последующие тоже. Скучные, скучные дни. Чуть позже он стал очередным из тех смущающихся мальчишек, которые легко велись на её поддразнивания в ванной старост. Один пуффендуец (милашка, чего скрывать) попросил её передать Гарри Поттеру кое-что и она, чуть поиграв, справилась. Это ведь было в тот же год?.. В общем, она услышала пение русалок. Это было очаровательно. А потом с ней снова никто не говорил. Но, хей, когда сквозь тебя внезапно проходит призрак, это не так уж и весело, да? Что ж, те смертные из чёрного дыма прочувствовали это на себе! Мыльная вода в глаза, вопль в лицо, игривая щекотка – и вот уже в отвлечённого мага летит зелёный шарик, красный луч, жёлтый зигзаг заклинания... Забавно! Но никто из них не имел лица – ни защитники замка, ни нападавшие. Только он имел. Да, змеиное, безносое, уродливое, но Миртл помнила его густые тёмные волосы, помнила утончённые черты лица, помнила краткий отблеск ужаса в глазах от первого убийства... Вспомнила и бледное равнодушие, с которым её принесли в жертву, чтобы стать уродливым. Недочеловеком. Рваным, как половая тряпка, которой убирают воду, разбитым, как витраж после бладжера, мерзким, как несмытые отходы в унитазе. Больше всего на свете Миртл желала ему смерти. И когда он рассыпался в пыль, она уснула со счастливой улыбкой, чтобы никогда не проснуться. Ни в старом замке, давшем тоскующей душе приют, ни в холодном, но до трещинок на кафеле знакомом туалете, ни в своей постели в общежитии когтеврана, ни в своём теле на кладбище... Разве что, может быть, в лучшем мире?..