***
— Элой! — он резко сел, крича и хватая ртом воздух. — Где…? Щебетание насекомых и потрескивание костров вместе с шепотом поселения прорвались сквозь завесу его сознания. Он щелкнул пальцами у виска, включая слабый индикатор фокусировки, все еще пытаясь унять ледяную дрожь и выровнять дыхание. Слабый бархатный свет озарил комнату Верховного маршала, высветив ухмыляющуюся старую маску в форме челюстей Загонщика, лежащую на низком столике рядом с кистями и банками с краской, а также стеллажи с оружием и доспехами. Он сглотнул, откидываясь на спинку стула и грубо поглаживая свое лицо. — Кошмар. Просто кошмар… «Просто кошмар» был с ним шесть месяцев. Один из тысяч подобных. Он съежился, пытаясь напомнить себе, что Элой в безопасности и учится жить жизнью обычного человека. Они все. Он не знал, почему этот сон беспокоил его. На самом деле, год назад, он добрался вовремя и они успели помочь ей выжить. Он нес ее на руках, умолял остаться с ним. В ней едва оставалась крошечная капля жизни. И эта капля исчезла бы, если бы Коталло не успел вовремя.***
Ему трудно это признать, но все это ломает его изнутри. Декка ругает его, сонного и невнимательного. Мужчина растягивается в тени деревянного навеса и осторожно пьет густой и насыщенный напиток. Кофе с редким сахаром, роскошь, доставляемая из Меридиана. Но это так вкусно, особенно с теми леденцами, которые Альва оставила ему во время своего последнего визита в Рощу. — Ты давно общался с Элой? — старая Духовница осуждающе смотрит на него, скрестив руки на груди. — Мы постоянно на связи и регулярно видимся, — сухо замечает Коталло и делает обжигающий глоток. — Ты рассказал ей о своей проблеме? — она гнула свою линию, угрожающе склонившись над ним. — Нет, Декка. Это не ее дело. — устало говорит Коталло. — У нее своя спокойная жизнь, несмотря на небольшие проблемы с повстанцами из культа Немезиды. Ей не нужно знать, что меня беспокоят плохие сны. — Но она твой друг. И эти сны о ней! Коталло злился, скорее на себя, потому что не может сдержать громкое имя своего Командира на губах, когда ищет ее в своих кошмарах. — Возможно, это будет решено только одним способом… — Коталло вскакивает со своего места, отставляет чашку в сторону и отдает честь своему Шефу. Хекарро подошел к ним тихо, несмотря на свои размеры. Голос мужчины обволакивает и заставляет вслушиваться в каждое слово. — Ты подчинишься моему приказу. Я даю тебе отпуск на неопределенный срок, пока ты не восстановишь свой сон и покой. —Шеф, я… — Коталло чувствует, что краснеет под краской. — Ты вредишь себе. И это влияет на твою работу. Плохо выспавшийся Тенакт, Маршал — это не солдат. Твое здоровье важно для нас. Для меня. — Хекарро подходит ближе, и его большие ладони ложатся на плечи однорукого мужчины. Внимательные глаза доверительно прищуриваются. — И это важно для нее. Может быть, если ты проведешь немного времени с моей любимой Защитницей, это поможет тебе. И твои кошмары уйдут. — он на мгновение замолкает, прежде чем обезоруживающе улыбнуться. — И, может быть, ты наконец перестанешь вести себя как идиот, отрицая, что влюблен. Коталло сдерживает раздраженный вздох. — Я не могу. Она никогда не проявляла ко мне никакого интереса и… — У вас обоих повышенное упрямство, граничащее с идиотизмом», — весело мурлычет Декка. — Ты понял мой приказ, Коталло? Убирайся из Рощи Памяти и отправляйся к своему Командиру. — Хекарро ждет слабого согласия и хлопает его по плечу, да так сильно, что Коталло пошатывается. — Давай, сынок. Я думаю, ты заслуживаешь счастья и хорошего ночного сна. Его окутывает теплая волна. Быть названным сыном этого человека невероятно приятно, и он с честью носит это звание. Коталло отдает честь и уходит, прикидывая в уме, как именно он объяснит свое желание остаться на Базе на некоторое время.***
Его встречает вкус очищенного воздуха и легкая прохлада кондиционеров. Бросив сумку с вещами у входа, он осматривает место, которое было его вторым домом. Все утопает в зелени, где-то на полу валяются свитки, покрытые заметками Беты — она работает над медицинской энциклопедией. Несколько игрушек для их милой Валы на низком столике и несколько новых растений, которые выращивала Зо.Аккуратно упакованные фигурки Эренда для игры в Стычку дополняют картину дома. — ГЕЯ…? — он осторожно зовет. — На Базе кто-нибудь есть? — Добро пожаловать, Коталло. Я рада видеть тебя здесь. На Базе в эти дни живет только Элой. Сама она охоте, и я сказал ей, что ты прибыл. Ты хорошо себя чувствуешь? Смущенно пробормотав «Да», Коталло идет к своей каюте. Он хочет спать. Но, немного подумав, решает дождаться Командира. Более того, ему нужно устроиться, обновить постель и, возможно, посетить прохладное озеро на склоне горы.***
Благодаря обновленной раскраске Коталло чувствует себя более бодрым. Он немного разговаривает с ГЕЕЙ, убирает большой зал и теперь просто стоит в своей стратегической комнате, глядя на обновленную карту Запада и Востока. Веселый голос отвлекает его от мыслей. — Итак, я думала, что мне придется самой лететь в Рощу Памяти, чтобы поговорить или потренироваться с моим Маршалом, но нет. Он здесь. — она широко улыбается ему, отбрасывая свою дорожную сумку в сторону. Кажется, она рада его видеть, поскольку быстро подходит, скрещивает руки на груди и заглядывает ему в лицо, приподнимая голову и нежно прищуриваясь. — Ты подрос или мы просто давно не виделись? Картинка была им давно знакома; до Немезиды она бывала здесь так часто, что в какой-то момент ему стало казаться, что она ищет и жаждет встречи с ним. Любопытная и дерзкая, она резко осуждала то, что ей не нравилось и казалось неправильным, и с неподдельным интересом слушала его первые размышления об устройстве мира, о Предтечах или старых боевых историях. — Или ты уменьшилась, кто знает? — Коталло улыбается ей в ответ и отдает честь. — Явился на службу, Командир. — Я рада видеть тебя, мой Маршал. И эй, я ниже тебя, но я все еще могу победить тебя в драке, ты помнишь? «МОЙ». Коталло лелеял мысль, что это признак ее симпатии к нему, но вряд ли это было возможно. — Пока мы не сойдемся в спарринге, я предпочитаю думать, что во всем виновата твоя удача. И моя невнимательность. — он дразнит ее, хотя они оба знают, что Элой способна вдавить его в пол арены с такой силой, что он забудет свое имя. Она фыркает, но зовет его следовать за ней. Оба увлечены разговором, и он удивлен, что в ней почти ничего не осталось от прежней замкнутой охотницы. Конечно, она все еще тихая и замкнутая с незнакомцами, но такая яркая с друзьями, как танцующее пламя. Они болтают, пока она не зевает, потягиваясь своим гибким телом. — Коталло, я иду спать. Я надеюсь, что завтра мы поохотимся. Или, может быть, проведем спарринг …? — Это честь для меня, Элой. Прошло не более пары минут с тех пор, как она ушла. Мысль о том, что ему придется опять видеть кошмары, да еще и в тот момент, когда между ним и Элой остаются лишь металлические стены, причиняла боль. Коталло едва переставляет ноги, боясь, что кошмары настигнут его и здесь. Если это случится вновь, он просто надеется, что она ничего не услышит.***
Он надеется, что на этот раз кошмары его не побеспокоят. Ритмично считая до десяти, Коталло дышит медленно и глубоко, надеясь, что это поможет. Отчаяние поглощает его, пробирая до костей и оставляет беспомощным. Он снова теряет ее, на этот раз ее пронзила стрела фанатика, последователя культа, о котором никто не вспомнит через столетие. Стрела пронзает ее шею, оставляя ее задыхающейся в его объятиях. — Элой… Элой, посмотри на меня… Ее ладонь ласкает его щеку, оставляя след от ее ладони. Она задыхается, но все же слова привязывают его к этому сну. — Скажи мне… — звучит ее голос в его голове. — Пока не стало слишком поздно… Пожалуйста… — Что? Что я должен тебе сказать? Ее ладонь ложится ему на грудь, и ее зеленые глаза с яркой искрой жизни гаснут, оставляя его одного.***
Страх пронзает его сердце, когда он резко садится в своей постели. Бешеный стук сердца пытается справиться с тяжелым и судорожным дыханием. Безумная мысль вновь обретает яркость. Связь с реальностью размыта и кровь в его жилах отстукивает мерзкую мысль. Что, если она уже мертва? Не дышит? Те секунды, когда он нашел ее и обнял, попросил дышать и слушать его голос, навсегда запечатлелись в его душе. А что если все это галлюцинации и она превидилась ему сегодня? Теперь его собственные кошмары диктуют ему иррациональные правила. Ему нужно знать, что она жива. Коталло встает с кровати и бредет в общую комнату. Он больше не может это терпеть. Мысли лихорадочно мечутся у него в голове. Чего он боится? Ее смерти? Или это страх остаться одному? Но у него есть племя! Его собственное… Разве этого не достаточно? Он рассеянно разглядывает знакомое убранство зала. Его взгляд натыкается на камни, которые стояли здесь с тех пор, как он пришел сюда и притащил куски Вала. Есть много вещей, которые он оставил после себя как еще одно доказательство ее доблести и силы. Он замирает перед дверью, не решаясь войти. — ГЕЯ… Она спит? — Да, маршал Коталло. Мне разбудить ее? — Нет… Спасибо. — Двери ее комнаты всегда открыты для тебя, маршал Коталло. Это в списке приоритетных команд. Если бы он был более собранным и менее сонным, он бы подумал над ее словами. Вместо этого он заходит внутрь, потому что ему нужно убедиться, что с охотницей все в порядке. Что ее раны зажили и что она дышит. Возможно, это было неправильно, но он должен знать, что эти кошмары остаются кошмарами. Коталло делает несколько шагов вперед и осторожно всматривается в женщину, свернувшуюся калачиком на своей кровати. Он не в первый раз видит ее спящей и знает, что ей нравится обниматься с большим и толстым одеялом. И ее рот, как всегда, открыт, в то время как эта грозная женщина храпит во сне. Кудри разметались по подушкам, скрывая верхнюю часть ее лица. Коталло слышит ее громкий вздох, тихий хриплый храп. Она теребит пальцами одеяло и что-то ворчит. Нежность захлестывает его. Этого достаточно, чтобы успокоить его сердце. Он возвращается в свою комнату и засыпает.***
Следующие несколько дней они оба ведут тихую беседу. Эти беседы наполнены воспоминаниями об ушедших днях, теплом будущего и вкусом настоящего. Все так уютно, как будто это тот смысл жизни, где он должен быть. В какой-то момент он понимает, что она знает, что с ним что-то не так. Трудно не заметить, что он пьет кофе больше обычного, а его движения замедлены во время тренировок. Иногда Коталло дремлет, сидя на диване в общей комнате, или сонно хмурится. Бывает, что он не сразу слышит ее вопросы или не сразу отвечает. Маршал в отчаянии. Он видит, как огненноволосая охотница сдерживает себя, не задает вопросов, и отчасти рад, что это происходит. Вполне возможно, что Хекарро был прав и он был идиотом. К сожалению, ему не приходит в голову мысль о том, что его Командир тоже боялась спрашивать о многих вещах. Она старается установить с ним больше контакта, иногда нежно касаясь пальцами его предплечья, пытаясь привлечь внимание к тому или иному диалогу. — Может партию в Стычку? — она очаровательно улыбается. — Я обещаю, что не буду угрожать тебе, если ты будешь выигрывать. Маршал ухмыляется, вытаскивая свой маленький набор с бренчащими внутри фигурками. — Что такое жизнь без твоих угроз, Командир? Элой щурится и широко улыбается, расставляя плитки ландшафта на доске таким образом, чтобы создать наилучшие условия для своих фигур. — Аааа, Элой. Так плохо, — мурлычет он. — Ты мошенница. — Правда? А как насчет ‘стратегического планирования’? — она тепло смеется, так оживленно и горячо, что на мгновение ему кажется, что этого будет достаточно для его ума. — Стратегия должна быть разработана во время игры, а не настройка «наилучших» условий для твоих фигурок в начале игры… Это не поможет твоему Исполину победить. — Давай поспорим. Это будет вызовом для тебя. Если я выиграю, ты скажешь мне, почему ты такой сонный? Коталло вертит в руках фигурку Секача и обдумывает ее предложение. Она смотрела на него с надеждой, с какой-то тоской, как будто призывала его доверять ей и как будто знала больше, чем он говорил. И в то же время было ясно, что она хотела дать ему выбор. Он мог бы рассказать ей. Но он не хочет. Потому что впервые в жизни он боится, что это отпугнет ее. Он должен признать, что приходит каждую ночь, чтобы убедить свой измученный разум, что она жива и дышит. Десятые проклянут его… он не может сказать ей об этом. — Прости, это слишком личное, — едва ли не в первые в жизни он отказывает ей. На ее лице слишком много эмоций, ему кажется, что он видит даже огорчение и легкую обиду. Но она быстро улыбается, поднимая руки вверх. — Ты прав, Коталло. Я знаю, что значит личный комфорт, но позволь мне напомнить тебе, чему ты меня научил. Не стоит оставаться наедине со своими кошмарами и демонами. Если ты хочешь… Я здесь. — Я буду иметь это ввиду, Элой. А теперь давай убедимся, что преимущество в организации ландшафта на старте тебе не помогло. Она весело смеется, но даже сонному ему удается победить ее в первой игре, заставляя Элой громко возмущаться.***
Проходит еще несколько дней, и с каждым разом это становится хуже. Каждый раз он просыпается, прислушиваясь к тишине и надеясь, что Элой не слышала его бормотания во сне. Возможно ли, что его сознание играет с ним злую шутку, решив переиграть его «благородство», чтобы он не мог не пойти к ней? Подталкивает его к очевидному решению. Она нужна ему, и он должен сказать ей о своих чувствах. Измученный, он плетется к ней. В этот раз двери открываются сами по себе, у него нет времени подумать об этом, пока он нерешительно стоит перед входом. Он убеждает себя, что это в последний раз. Может быть, это неправильно, он не хотел бы, чтобы она чувствовала себя неловко, если найдет его здесь. Удача отвернулась от него. Или Десятые. Возможно, что теперь она разозлится и прогонит его. — Коталло…? — зовет его ее голос. — Ты пришел. Снова. — Я… Мне жаль, Командир, — пытается он найти оправдание своему поступку. Вместо этого он лепечет как новобранец. — Я… — Иди сюда. Пожалуйста… — в ее хриплом голосе слышится мягкость. Она сидит, скрестив ноги, на своей кровати и смотрит на него. — Ты приходил сюда каждую ночь… — ее глаза мерцают в темноте. — ГЕЯ мне ничего не говорила, но я знаю, что ты это делаешь. Я просыпаюсь каждый раз, когда ты уходишь. Молчание слишком затянулось, и ему нужно еще мгновение, чтобы прочистить горло. Это позор. — Я приношу извинения за грубость. У меня нет оправдания, коммандер. Она садится поудобнее и обхватывает колени руками, наклоняя голову. Ее волосы рассыпаны по плечам, а теплый взгляд из сна притягивает его, как магнит. Мягкая и уютная ото сна, его Командир очень красива. — А еще я слышу, как ты бормочешь по ночам, когда я выхожу из комнаты, и иногда ты просыпаешься с криком, — коротко заканчивает она предложение. — Я… Мне показалось, что я слышала свое имя. Он мертвец. — Коталло… Я разговаривала с Хекарро. Ты плохо спал с тех пор, как мы победили Немезиду. А в последние пару месяцев все стало по-настоящему плохо, верно? Прости, если я давлю на тебя, но не заставляй меня тобой командовать. Я дорожу тобой, и если у тебя проблемы, то… —Мне снятся кошмары. Много… — он неловко переминается с ноги на ногу и тянется рукой к поврежденному плечу, чтобы отвлечься. — Они все о…— он не может закончить эту мысль, но это необходимо. Ему нужно быть честным с ней. — О тебе. — Обо мне? Ты сядешь поближе ко мне? Рядом. Чтобы я могла узнать больше. Сесть ближе к ней? Он не может устоять перед этим и садится перед ее кроватью, устланной мехом и одеялами. — Нет, сюда, ближе. — она похлопывает ладонью перед собой. Еще минута колебания, и он здесь, он почти чувствует это: запах цветов и дыма окутывает его, заманивая и привязывая к себе. Полумрак за ними кажется сероватым, но свет вокруг них, благодаря сладко пахнущим свечам поблизости, становится мягким. Нетерпеливая охотница прищуривается и выгибает бровь, ожидая ответа. — Мои мысли… они о тебе. Большую часть времени мне снятся кошмары о дне битвы, когда я нашел тебя… — Когда ты спас меня, — заканчивает она с улыбкой. — Ты вынес меня из пепла на руках… — Да … — мужчина кивает головой и тут же вздыхает, становясь мрачным. — Но в этих кошмарах все по-другому. В этих кошмарах ты умираешь, всегда. И я остаюсь в одиночестве с причиняющими боль мыслями. Во снах я сожалею о некоторых вещах. Последние слова даются ему с трудом, от них болит горло, и он боится, что это напугает ее. Но в ее глазах отражается понимание, и она прикусывает нижнюю губу, доверчиво изучая черты его лица. — Что это за вещи? — нетерпеливо спрашивает она. — Когда эта тьма встречает меня во сне… твоя смерть на моей совести. Я… Я просыпаюсь … — он больше не хочет молчать. Она была здесь и слушала его. Если она отошлет его прочь.… Он готов принять это. — Я теряю тебя в своих снах, Элой, и мне нужно знать, что в реальности ты жива. Что ты дышишь. — И поэтому ты приходишь ко мне. — кивает она головой, словно понимает его. — Ты боишься, что найдешь меня мертвой, как в твоих снах. Он кивает головой и отводит взгляд. Повсюду, за пределами ее кровати, свет серый и холодный, вокруг клубится тьма. Вполне возможно, что он ошибся, и тепло вокруг него придавали не свечи, а женщина, сидевшая перед ним. Ее кожа мягко переливается золотой пылью, а зеленые глаза наполнены чем-то знакомым. Коталло, содрогаясь, закрывает глаза. Его настигает последний кошмар. Эти зеленые глаза во сне гаснут, искры жизни исчезают из нее и он лелеет ее бездыханное тело на своих руках. Кровь растекается на его руках и он просит ее вновь вздохнуть, посмотреть на него и… — Эй — эй, Маршал. Я здесь. Я рядом. Кошмар не властен над тобой. Ты знаешь, почему тебе это снится? — она придвигается к нему ближе, ее рука нежно ложится ему на плечо. Но Коталло не замечает этого, погруженный в свой стыд. — Потому что я… — эти слова должны были прозвучать в другом месте и в другое время. Раньше, перед битвой с Немезидой. Коталло знает это. Будет ли это иметь смысл сейчас? — Я люблю тебя. Я должен был сказать это раньше, но теперь… Маленькие сильные руки обвивают его, и она прижимается к нему со всем теплом, в котором он нуждается. — Богиня… Спасибо тебе… — шепчет Элой и гладит его по затылку, плечам, отстраняясь. — Скажи это снова… Пожалуйста…? — Я люблю тебя? Или «мне следовало сказать это раньше»? — О любви. — Я люблю тебя, — глухо мурлычет он, чувствуя себя глупым и его ладонь тянется к ее левому плечу, поглаживая, пока не находит место на затылке в пушке ее волос. — Я люблю тебя, прости, что я так долго молчал… Я… Слова льются из него потоком. — Тише! Я так сильно хотела, чтобы это было правдой. Знаешь, чей голос вытащил меня из холодной вечности? Они прижимаются лбами друг к другу, и их дыхание сливается в одно. Оба говорят шепотом, кажется, что потрескивание деревянных фитилей в свечах громче их слов. — Скажи мне… — Сердце Коталло колотится о ребра. — Твой голос, Коталло. когда ты назвал меня не по титулу, а по имени… Да еще так отчаянно… Твой голос заставил меня остаться здесь, в этом мире… Я никому не говорила об этом. Я услышала тебя. Я почувствовала твое тепло и биение твоего сердца, когда ты прижал меня к своей груди. И… Коталло… Теперь тебе нужно поспать. Ты заслужил это. Прости, что начала говорить о себе, хотя мы здесь из — за тебя. — Давай поговорим еще. Мне нравится… — ворчит он, и она хихикает. — Позже. Я хочу, чтобы ты заснул сейчас. Тебе это нужно, слышишь? Я хочу, чтобы твои кошмары исчезли, чтобы ты понял, что я жива… и… ты можешь… прижаться к моей груди, Коталло? Если это не слишком, мне жаль, если я переступаю через твои границы… Даже сейчас она трепетно относится к его границам, хотя он попрал ее собственные. Но она знала об этом! Знала и позволяла! Коталло что — то бормочет, нежность топит его, пока она убирает одеяла и подушки, поправляя их так, чтобы они образовали удобное гнездышко для двоих. Коталло смотрит на нее, на ее волнение и волнуется сам. — Это сон? — Он выдыхает. Ему кажется, что ее внутренний огонь разгоняет тьму ночных кошмаров. Только сейчас он понимает, что боялся окружающей его темноты. Но этот холод отступает, уступая место теплу и комфорту. — Давай проверим это сейчас, Коталло. Иди сюда … — она ложится и манит его к себе руками. Медленно, еще не доверяя реальности, Коталло осторожно перемещается, чтобы лечь рядом с ней. Свет окутывает все вокруг. Тьма сгущается позади него. Он устраивается рядом с ней, принимая все, что она дает. И она дает много. Помогает расположить его голову так, чтобы его ухо было прижато к ее груди. Коталло едва дышит, чувствуя не интимность момента, а абсолютное доверие, которое она ему оказывает. У него нет сил думать о ее словах прямо сейчас, но у него есть силы слушать обволакивающий его голос: — Ты слышишь, как бьется мое сердце? Это из-за тебя. Ради тебя. Я в порядке, ты в порядке. У нас все хорошо… Ты можешь спать в моих объятиях, чтобы каждый раз знать, что я жива. Мы оба живы. Эта битва закончилась, и теперь … — ее руки гладят его плечи и нежно касаются головы, пальцы перебирают пряди его волос. — Теперь мы можем начать все сначала. Мы можем жить так, как хотим… Ты можешь любить меня, Коталло. И я… Я тоже могу любить тебя. Он прижимается к ней, находя утешение в этих теплых словах и объятиях. Ему кажется, что внутри что-то порвалось, лопнуло, оставив слабое мерцание звезд изнутри. Сжимает ее до слабого писка и приподнимается выше, потираясь носом о ее нос. — Ты тоже можешь любить меня? — его тихий шепот с нежностью обволакивает их сердца. — Что ты имеешь в виду? — Ты не одинок в своих кошмарах, Коталло.… Ты столько раз спасал меня от этих снов, не прося ничего взамен.… Я полюбила тебя задолго до Немезиды, но боялась своих чувств. Я не понимала, что это правильно и что я имею право любить тебя. И я не знала, любишь ли ты меня тоже. Коталло целует ее. Ее губы мягкие под его губами, и она отвечает ему, не торопясь. Он испытывает облегчение от вкуса ее губ, от ее нежных прикосновений и тихого вздоха, когда она прерывает их поцелуй. — Спокойной ночи, мой Коталло. Я буду здесь, когда понадоблюсь. Твои кошмары больше не будут преследовать тебя… Они садятся рядом, она обнимает его и гладит, проводя пальцами по его мягким волосам. Ее сердцебиение ровное, такое знакомое, и ему кажется, что их сердца находят общий ритм. Это лучше, чем колыбельные, и именно это заставляет его балансировать на грани сна и реальности. Другая рука ложится на его правое плечо, нежно поглаживая эту кожу, как будто она тоже не верит, насколько здесь комфортно. Ее прикосновение и нежные слова исцеляют и гонят кошмары прочь. Ее свет, окружавший их, рассеивает тьму внутри него. Или, может быть, все это, наконец, идеальный сон. Тогда он не захочет просыпаться. Позже. Он подумает об этом всем позже, когда проснется в ее исцеляющих объятиях. Коталло засыпает, улыбаясь и отмечая, что чувство ужаса от ночных кошмаров отступает Он слушает ее нежное мурлыканье, какие — то невесомые слова. Теперь он знает, что она защитит его сны.***
Элой вздыхает, прислушиваясь к мерному дыханию своего Маршала. Она нежно гладит его, впервые кончиками пальцев ощущает его горящую кожу без краски на широких плечах. Ей нравится это, но она изучит его получше позже, когда он, наконец, немного поспит. Зо была права, Варл был прав, Эренд, Бета и Альва с Сейкой были правы. Он любит ее, а она так боялась, что он этого не сделает. Она знала, что его что — то беспокоило. Она надеялась, что он придет к ней в любое время и расскажет обо всем. Именно поэтому ее двери были открыты, поэтому она установила короткий сигнал будильника на ее визоре, чтобы просыпаться тогда, когда он приходил. Тот факт, что он просто хотел знать, что она жива и дышит, причинил ей боль. Потому что ей нужно было выяснить это раньше, чтобы помочь ему, когда Хекарро предупредил ее, что Коталло плохо спит по ночам. Оказывается, он просто любил ее и боялся потерять. Боялся, что его сны правдивы. Насколько отчаянным был Коталло, раз решился на это? Столько раз ей хотелось окликнуть его, попросить остаться, каждый раз она боялась, что переступит черту. Он тяжело вздыхает у нее на груди, и Элой успокаивающе мурлычет, баюкая его. Она эгоистично желала, чтобы он был первым, кто скажет ей о любви. Но она не подозревала, что это будет так, из-за его беспокойства. — Спи, мой любимый… Я должна была раньше понять, что притворяться спящим было плохой идеей. Я должна был остановить тебя раньше, помочь тебе и рассказать тебе. Обо всем… тогда тебе не снились бы кошмары. Но теперь все будет по-другому. Мы есть друг у друга, — шепчет она. Тяжесть его тела вокруг нее приятна, и впервые в жизни ей хочется, чтобы это чувство безопасности и тепла не заканчивалось. Просто быть с ним и любить его. Любить друг друга. Это чего она хотела. И чего он хотел. Теперь она будет защищать его сон.