Размышления о Ремусе (Remus reflections)

Альбус Дамблдор любил начало учебной четверти. Несмотря на то, что происходило годом ранее, (и неизбежно возникало что-то неприятное с преподавателями по защите от темных искусств, с которыми он, казалось, справлялся, как со старыми носками), сентябрь всегда приносил с собой возможность начать все с чистого листа. После того как Златопуст Локонс оказался, к сожалению, не тем, за кого себя выдавал (когда же он перестанет верить всем на слово?!), Альбус опять нуждался в новом преподавателе. Он прежде уже просил Ремуса Люпина преподавать в Хогвартсе. Он очень любил этого человека и на собственном опыте убедился в его превосходных знаниях в области защиты при совместной работе в Ордене Феникса. Ремус, однако, отказывался от каждого предложения. — Слишком опасно, — говорил он снова и снова. — Что если что-то случится? — Дорогой мой мальчик, откуда же берут начало у тебя эти страхи? — спрашивал его Альбус. Ремус, безусловно, боялся обучения в Хогвартсе в десятилетнем возрасте. Он был убеждён, что другие узнают, кто он на самом деле. Но его страхи, как выяснилось, были совершенно беспочвенны. На втором году обучения Ремуса его друзья: Джеймс Поттер, Сириус Блэк и Питер Петтигрю — раскрыли его секрет. Альбус вспомнил, как Мадам Помфри влетела в его кабинет, чтобы рассказать новости. Ребята, очевидно, проследовали ночью за Люпином и установили связь самостоятельно. Дамблдор прибыл в больничном крыло, ожидая, что придётся читать строгую лекцию о соблюдении тайны и праве каждого студента получать образование, и обдумывая даже возможность перевода Ремус в отдельную спальню, чтобы успокоить их. К удивлению, мальчики также яро встали на защиту Люпина и его заболевания, как и он сам. — Вы не должны больше никому рассказывать об этом, сэр, — сказал юный Сириус, как будто отчитывая директора за раскрытие тайны. — Вы знаете, какие бывают люди. Они изгонят его из замка, если узнают. Дамблдор встретился глазами с Ремусом и увидел в них недоверчивый восторг. Принятия. Спокойствия. Наконец-то он смог обрести свободу быть собой. И Дамблдор с удовольствием наблюдал его растущую уверенность на протяжении последующих школьных лет. — В Хогвартсе было по-другому, — настаивал Ремус. — Я ничего не понимал. Я так отчаянно нуждался в получении образования. Но сейчас… — он непонятно взмахнул рукой. — Я должен быть более ответственным. Я не могу рисковать, чтобы с кем-то из студентов что-то случилось. Альбус окинул его грустным взглядом. Бедный Ремус столько испытал за последние десять лет. Смерть друзей, должно быть, оказала разрушительное влияние на него, и он задавался вопросом, насколько сильно в результате пострадали уверенность этого человека в себе и вера в жизнь. Он больше не пытался убедить его. Но потом, в 1993, изобрели аконитовое зелье. — Вот и решение нашим проблемам, — радостно сказал Дамблдор Ремусу. — Я попрошу Северуса готовить тебе его раз в месяц, — затем он замялся. — Я велю Северусу готовить тебе его раз в месяц, — исправился он. Он прекрасно помнил, с какой враждебностью относились друг к другу эти студенты в Хогвартсе. И только после этого обещания Ремус согласился. Дамблдора организовал встречу между Ремусом и Северусом перед началом учебной четверти с целью обсудить соглашение. Он хотел, чтобы Ремус понял, что Северусу можно доверять, а Северус — что многое изменилось со времени их школьных дней. — Ты нисколько не изменился, — бесстрастно сказал Северус Ремусу. — Я уверен, это не так, — улыбнулся в ответ Ремус. — Я все время нахожу у себя седые волосы. Снейп откинул назад свои чёрные локоны. — Стресс от безработицы, — презрительно бросил он. — Северус, я хотел бы попросить тебя об одном одолжении, — сказал Дамблдор и решил проигнорировать то, как лицо Северуса хмурилось, когда он объяснял, в чем заключается договорённость по аконитовому зелью. Снейп перевёл свои чёрные глаза на старого однокурсника, затем обратно на Дамблдора. — У вас хватает смелости просить меня об этом, Альбус, — сказал он холодно. — Этот человек однажды использовал свою…болезнь…чтобы попытаться убить меня. — Северус, ты прекрасно знаешь, что это не так, — сказал Дамблдор нетерпеливо. Они уже проходили это в прошлом. Да, Сириус отправил Снейпа в туннель под Гремучей Ивой, где его уже встретил полностью трансформировавшийся Люпин, но сам Ремус не знал о замысле Сириуса. Почему же тогда Северус так сильно ненавидел их всех четверых? — Так он говорит, что… — начал Снейп, с неприязнью глядя на Ремуса. -Ты сделаешь это или нет? — раздражённо спросил Дамблдор. Снейп обернулся на него. — Будучи вашим подчинённым, директор, к сожалению, у меня очень маленький выбор в том, что вы просите меня сделать… Да, я сделаю это, — добавил он после того как Дамблдор выгнул бровь. — Спасибо, — ответил Альбус. — Теперь я надеюсь, вы оба составите мне компанию в Кабаньей голове накануне начала учебной четверти? Большая часть коллектива приглашёны, даже привидения устраивают представления время от времени! Обычно это весело, — улыбнулся он обоим. — Боюсь, я буду мыть свои волосы. Уголок губ Ремуса дернулся. Снейп, заметив это, повернулся снова к Дамблдору. — Видите? — гаркнул он. — Он все ещё смеётся надо мной, два десятилетия спустя! — Дело не в этом, — запротестовал Ремус. — я никогда не смеялся над твоей внешностью в школе. — Но ты никогда не останавливал Блэка и Поттера, — возразил Снейп. — Мне жаль, — сказал вполне искренне Ремус. — Я должен был сделать больше, чтобы предотвращать это. Снейп зыркнул на него, затем повернулся к Дамблдору. — Это все, директор? Альбус вздохнул. Он смог увидеть, что отношения между этими людьми (в особенности это касалось Северуса) были всё ещё очень напряжённые, но и Рим ведь за один день не строился. — Пока что да, — ответил Дамблдор, и Снейп покинул кабинет. Несмотря на то, что Альбус и так это знал, Ремус был очень хорошим преданным своему делу учителем. Большая часть коллектива предпочитали расслабляться в конце учебного дня, делая учительскую похожую на гостиную факультетов, как директор себе это представлял. А профессор Слагхорн в годы преподавания даже приносил бутылку медовухи. Как и студенты, учителя также предпочитали образовывать группы. Он слышал со своего места оглушителььный смех Флитвика в гуще самой большой группы, где он находился в центре внимания среди профессоров Синистры, Спраут и Вектора. Минерву можно было найти вовлеченной в разговор с профессором Баблинг, которая преподавала древние руны, остальные сотрудники расселись по комнате в произвольном порядке, наслаждаясь отдыхом. Ремус, однако, оказался настолько искренне заинтересованным в преподавании, что захватывал эту тему с собой в учительскую. — Только не снова, Ремус! — простонала мадам Трюк, когда он попытался вовлечь её в очередной разговор по поводу работы. — Это единственное время, когда я могу побыть в тишине и спокойствии, вдали от этих надоедливых маленьких… Она поймала взгляд Дамблдора. — Я имею в виду, почему бы нам просто не расслабиться для разнообразия? — Я даже не знаю, как отблагодарить вас, — говорил Ремус Альбусу раз за разом. — Я люблю эту работу. Студенты замечательные. Я наконец снова вижу перед собой цель. Дамблдор грустно улыбнулся ему. Он знал, что Ремус бедно жил на протяжении последнего десятилетия, перебиваясь случайными заработками с тех пор как Долорес Амбридж и её департамент сделали фактически невозможным для него получить стабильную работу. Как же этот умный и смелый человек справлялся с этим в одиночку так долго? — Я рад, что смог помочь, — искренне сказал Дамблдор. — Но ты помогаешь мне взамен. Ты действительно прекрасный учитель. Если бы на Ремусе прекратилась эта проклятая тенденция ухода учителей каждый год, Альбус бы с удовольствием назначил его деканом факультета. Обычно учителя становились деканами того факультета, на котором они сами учились в Хогвартсе. Он был уверен, что Минерва не будет возражать против того, чтобы Ремус взял на себя часть обязанностей декана Гриффиндора. У нее было достаточно забот в качестве заместителя директора, и он позаботится о том, чтобы ее зарплата от этого не пострадала. Альбус гордился своей способностью раскрывать потенциал в других, и именно это, по его мнению, делало его хорошим директором. Он видел в своих студентах области роста и ставил цель использовать их по максимуму. По иронии судьбы, зачастую именно в этих областях сами студенты считали себя наименее перспективными. Он знал, что Ремус никогда не считал себя лидером. В школе он был втянут в зажигательную волну Джеймса и Сириуса, с идеями которых он соглашался без вопросов. Но была одна забавная вещь в лидерстве и силе. Всегда тем, кто меньше всех был склонен к их поиску, как раз и следовало предоставить их. Именно поэтому Дамблдор сделал Ремуса на пятом курсе старостой. Он знал, что Ремус думал, это для того, чтобы он мог попытаться контролировать своих лучших друзей (что было ещё одним примером его неуверенности в себе в этой области), но дело было не только в этом. Альбус видел в Ремусе что-то, что его восхищало. В отличие от Джеймса и Сириуса, смелость Ремуса была тише и мягче. И кроме того, он был добрым. Доброта обладала силой, которую, как с грустью осознал Альбус, мало кто ценил. Но как директор он ценил её очень высоко. Именно по этой причине он давал Ремусу Люпину любую возможность, какую только мог. К сожалению, учительская карьера Ремуса, как и предыдущих профессоров по Защите от Темных Искусств, длилась всего лишь один год. Альбус полагал, что Северус не мог ничего с собой сделать. Он был так разъярен тем, что Сириусу опять удалось сбежать и, более того, Дамблдор поменял свое мнение насчёт его виновности, что за завтраком якобы случайно дал просочиться информации о болезни Ремуса. — Я очень разочарован в тебе, — сказал Альбус Северусу в своём кабинете после того, как услышал новости. — Мне больше не пятнадцать, директор, — сказал холодно Снейп. — Ну ведёшь ты себя именно так, — сказал сердито Дамблдор. — Мне нужно, чтобы ты отпустил эту нелепую обиду со своих школьных дней. Снейп посмотрел на него в ответ, и Альбус, как это часто бывало при разговоре с Северусом, почувствовал, что на самом деле совсем его не знает. — Для вас всегда были важны гриффиндорцы, не так ли? — сказал он, прежде чем подняться и покинуть кабинет. Альбус смотрел ему вслед, ощущая разочарование и сожаление. Снейп и вправду страдал от студентов Гриффиндора во время обучения в Хогвартсе. К сожалению, Джеймс и Сириус были настолько популярны, что, если они решали, что Снейп им не нравится, то все остальные с их факультета и даже с Пуффендуя и Когтеврана соглашались с этим. Альбус знал, что Снейп был разгневан, когда директор не исключил Сириуса за то, что тот сделал на пятом курсе. Если быть честным с самим собой, он иногда задавался вопросом, не следовало ли ему так поступить. Разве попытка убить своего однокурсника не является основанием для исключения? Но он этого не сделал, потому что дал Сириусу второй шанс. Точно так же, как он подарил шанс Северусу. У него не было фаворитов, он просто собирал факты, которые ему представлялись, и выносил на их основе наилучшие решения. Он надеялся, что управлять людьми, которым за тридцать, будет немного легче, чем подростками, но в этом он сильно ошибался. Однако он даст Северусу еще один шанс. Он был уверен, что тот преодолеет своё отвращение к Джеймсу и остальным. — Мне очень жаль, что ты уходишь, — сказал Альбус в очередной раз Ремусу, пока тот собирался. Он даже не удивился, когда зашёл и увидел Гарри в кабинете профессора Защиты. Хотя Ремус поначалу не рассказывал Гарри о своей дружбе с Джеймсом, что, по мнению Дамблдора, свидетельствовало о его учительской рассудительности, за год они все равно сблизились. Гарри трудно было не любить, и поскольку Гарри никогда по-настоящему не знал своего отца, он, несомненно, был рад возможности провести время с кем-то, кто так хорошо его знал. — Всё это очень профессионально, — заверил Ремус Альбуса, признавшись, что в середине года давал Гарри уроки борьбы с дементорами. — На самом деле мы не говорим о Джеймсе, — улыбнулся он. — Может быть, однажды все изменится. Альбус полагал, что это было единственным положительным моментом в уходе Ремуса из Хогвартса. Ведь теперь он не был учителем Гарри, и и они могли бы установить между собой дружбу. Он надеялся, что Ремус не позволит своим комплексам и сомнениям помешать этому. Дамблдор видел, насколько сильно Гарри нуждается в этом. Он наблюдал, как всё ещё молодой человек заканчивает собирать свой чемодан и направляется к выходу из кабинета. — До свидания, Альбус, — сказал Ремус, всечаясь взглядом с Дамблдором во время рукопожатия. — Спасибо за всё. Когда он ушёл, Дамблдор уселся в теперь уже пустом кабинете. Хороших людей было немного. И Ремус Люпин был одним из них.