Honor thy Father (Почитай отца своего)

Тепло. Довольно трудно чувствовать себя комфортно и расслабленно, завернутым в большое вязаное одеяло. Нет, было что-то другое, что нельзя увидеть или потрогать – Эмма явно это чувствовала. Это чувство удушающей безопасности. -Мы должны спрятать ее в шкаф… Девочка чувствовала что-то еще. Что-то прервавшее ее безмятежность. Страх и паника исходили от женщины, которая держала ее на руках. От ее матери… Эмма не понимала, откуда или как узнала это, но факт был фактом. -Мы должны дать ей лучшую жизнь… И тогда Эмму забрали. Она захныкала, не желая расставаться с теплыми объятьями… было тепло и приятно, и это только что у нее отняли. Девочка ничего не смогла с этим сделать. А затем были громкие звуки и крики, и что-то мокрое ударило в лицо. В течение следующих мгновений ее мир рушился со скоростью падающей звезды. Не было ни безопасности, ни любви, ни комфорта, и Эмма узнала что-то новое. Страх. *** Это был один и тот же кошмарный сон, который всегда снился Эмме. Какая-то часть ее сознания прекрасно понимала, что это все не настоящее, но девочка не могла выбраться из ночных грез, пока те сами не прекратятся. -Эмма! Что-то холодное ударило в лицо и она распахнула глаза. Эмма села на кровати и закашлялась. Рядом стоял отец… с пустым стаканом в руке. Девочка нахмурилась, посмотрев на мокрую ночную рубашку и одеяло. -Папа! -Тебя больше никак не добудишься, - ответил он. Эмма промокнула рукавом воду на лице. Он никогда не мог разбудить ее, когда ей снились кошмары. По крайней мере до тех пор, пока девочка не просыпалась самостоятельно. Еще одна «привилегия» жизни Спасителя. И хотя в комнате царил полумрак, Эмма видела, что отец был глубоко обеспокоен. -Все хорошо? -Сон вернулся, - покачала она головой, вытирая мокрые глаза. -Да, я понял это, как только услышал твои крики. Поразительно, почему еще не приехал шериф с обвинениями, что я тебя убиваю. Эмма отбросила с себя бело-синее одеяло. -Мне нужно привести себя в порядок. -Хочешь поговорить? Девочка покачала головой. Только мысль об этом сне… -Это не сон плохой, а ощущения, которые меня пугают, пока я там. -Ты была еще совсем малышкой. -Я ребенок Истинной Любви, со мной другие правила, - напомнила отцу Эмма, хотя и знала, что он был прекрасно осведомлен. Она слышала, как Румпельштильцхен вздохнул. -Этот кошмар у тебя с тех пор, как я тебя взял. О, ей не нужно было напоминать. Эмма помнила, как отец укачивал ее на руках, и пел ей колыбельную из его родного старого мира, которую когда-то пели и ему самому. Песни прекратились, когда малышка была в состояние петь их самостоятельно, но отец запретил ей делать это на людях. Еще одна дорогая ей вещь, через которую Реджина могла их разоблачить. Девочка запустила пальцы в свои светлые волосы и взглянула на отца. -Кому-то из нас нужно выспаться. -Ты правда думаешь, что я усну после того, как ты подняла меня своими криками, будто тебя тут режут заживо? Эмма вздрогнула. Она знала, что это был его худший из страхов, и поэтому с криком выбираясь из своих кошмаров, она втягивала отца в его собственные. Эмма взяла Румпельштильцхена за руку и легонько ее сжала. -Ты можешь попробовать, - сказала она, поднимаясь с кровати. – Я приму теплую ванну и попытаюсь убаюкать себя. Мужчина кивнул, обнимая дочь одной рукой. -Эмма, - он отклонился, чтобы видеть ее лицо, - ты уверенна, что в порядке? -Нет, - ответила она, - но ты ничего не сможешь с этим сделать. *** В ту ночь Эмме так и не удалось уснуть, ровно как и ее отцу, их тела едва могли функционировать к утру. Девочка была уверена, что Румпельштильцхен обязательно заснет за жаркой утренних блинов, если она не будет хоть что-то говорить каждые три минуты, держа его и себя в почти бодрствующем состоянии. К ее большому счастью, Эмма сидела на задней парте на последних двух уроках, и ей удалось немного вздремнуть, и даже почти проснуться к тому времени, когда она добралась до офиса шерифа. -Шериф? – позвала она, входя в помещение. Его там не было. Эмма оставила рюкзак на темно-синем диване, рядом с камерой, и поморщилась, учуяв запах алкоголя, который просто кричал «здесь был Лерой». Трудно было поверить, что этот пьянчужка был лучшим и самым верным соратником ее матери, но, как говорится, невозможное возможно. Девочка плюхнулась в свой стул, крутанувшись на нем, чтобы хоть как-то скоротать время до прихода Грэма. Она не хотела прекращать, ведь если она это сделает, ее ждет огромная куча работы, а это еще утомительнее. Ну и, там ведь пока никого не было, чтобы заставлять ее что-то делать. -Добрый день, мисс Голд. Эмма едва не свалилась со стула, услышав мелодичный голос Реджины. О, лучше бы Грэму быть здесь. Девочка выпрямилась на стуле, сгребая бумаги со стола, но было слишком поздно. Реджина уже видела, что помощник шерифа шаталась без дела, хотя Эмма не понимала, почему это должно волновать эту крашеную стерву. -И вот на это налогоплательщики отчисляют свои кровно заработанные, - промурлыкала мэр улыбаясь. -Грэма нет, - ответила Эмма. -Да, он одевается в гостиничном номере, - сказала она. – Я знаю. Эмма побледнела. -Вы имеете в виду… вы и он… -Не нужно притворяться, что вы не знаете о нас, мисс Голд. Я в курсе ваших знаний, и было бы очень по-детски это отрицать. Вы ведь уже взрослая девушка, и понимаете такие вещи. -Знания – сила. -О, да, я уверена, что ваш приемный отец обучил вас этому раньше, чем вы начали ходить, - кивнула женщина, и сделав несколько шагов к столу, за которым сидела Эмма, опустила на него небольшую коробочку. -Что это? – нахмурилась Эмма. -Как мэр, я имею доступ ко всем документам в этом городе, и даже к вашим бумагам об удочерении… сегодня ваш день рождения, мисс Голд. Эмма с опаской посмотрела на коробку. Ее настоящий день рождения будет только через три месяца, но отец и Джефферсон подделали документы так, чтобы сделать ее старше Проклятья. Напряжение витало в воздухе, когда девочка нехотя открыла презент, чтобы обнаружить там пирожное с одной голубой свечкой-звездочкой. Она не собиралась это есть. -Очень приятно… но я на диете. -Вы же худая, как тростинка, - Реджина прищурилась, наклонив голову вбок. -Я не люблю сахарную пудру. Особенно когда работаю с какими-то бумагами. Они могут испачкаться, - девочка старалась как можно беспечнее пожать плечами. -Вам не нравится мой подарок? -Нравится, - Эмма натянула улыбку, желая быть где угодно, но не здесь и не с этой женщиной. -Что ж, я понимаю, почему ты так осторожна, - произнесла Реджина, и ухмыльнулась, будто выиграла какой-то большущий приз, - Белоснежка разбиралась в том, что ела, после того… как все произошло. Эмма примерзла к своему месту. -Что? – удивилась мэр, а затем, опершись о стол руками, наклонилась через него. – Ты думала, что я никогда не догадаюсь, кто ты такая?