Доброе утро, Туманова

Влада с трудом открывает глаза и тут же зажмуривается — яркий солнечный свет пробивается через окно, а шторы предательски не занавешены. Прищурившись, осматривается рядом любимый мужчина, который обнимает за талию. Туманова улыбается и медленно поднимается на локте, ощущая где-то на уровне сердца безумное желание прикоснуться к Паше. Внезапно повеявший из приоткрытой форточки ветерок коснулся прозрачного тюля, спустился по полу, невесомым движением коснулся ковра и легко скользнул на кровать, чуть раздувая её волосы. Туманова почувствовала запах свежескошенной травы — запах, принесённый, запах из детства единственные хорошие воспоминание. Запах свежескошенной травы, окутывающий комнату, словно перенес её в те безмятежные дни ребячества. Она вспомнила, как с бабушкой гуляли по летним полям, собирая цветы и предаваясь играм на солнце. Бабушка всегда умела создать атмосферу счастья: её смех, её готовка и уютный дом, наполненный любовью. Эти воспоминания были для Влады якорем, который помогал ей находить опору в бурной жизни, а сейчас они стали оазисом нежности и тепла. Словно на удачу, её рука тихонько скользнула по плечу Паши, и при этом она ощутила его дыхание — ровное и мирное, как сладкий сон. Она знала, что этот момент принадлежит только им, и ничто не может помешать их маленькому вечному счастью. «Как же хорошо, что он рядом», — думала она, пытаясь зафиксировать в памяти каждую деталь: его мягкие черты лица, лучшее утреннее свечение, которое придаёт ему магический вид. Перед нею предстал её самый любимый, самый дорогой человек, её мужчина, раскинувшийся на кровати и словно растворившийся в бесконечности белоснежного постельного белья. Волны ткани обнимали его, будто пытались сохранить тепло его сна. На его губах блуждала мягкая улыбка, словно он видел самый добрый и приятный сон. Она не могла удержаться и, медленно протягивая руку, с тревожной осторожностью коснулась его губ, затем щеки, подбородка. Влада ощутила невидимую, но ощутимую связь с ним в самых простых касаниях. Указательным пальцем она очерчивала линии его скул и бровей, любуясь этими изящными чертами лица. Едва заметная щетина придавала его облику ещё больше мужественности, а её прикосновения отражались в её сердце сладким трепетом. Это лицо, это родное лицо, она никогда не забудет. Даже если случаем ударится головой в ванной и потеряет память, ей потребуется лишь мгновение, чтобы вспомнить. Его черты — самые знакомые, самые дорогие. Их изучение стало её ночной рутиной, когда она, потерявшись в слабом свете ночника, часами могла наблюдать за ним, погруженная в свои чувства. Однажды, по-настоящему влюбившись, Влада осознала одну простую истину: покорённая мужчиной женщина становится его отражением. И в этом зеркале видны все его достоинства и недостатки, все его эмоции и переживания. С каждой новой ночью, с каждым новым прикосновением её ударяло по сердцу глубокое осознание — она стала его продолжением, его дополнением, его теней. Её мысли переполнялись благодарностью за каждую минуту, проведённую рядом с ним, за каждое их совместное дыхание. Это было как магия, замкнутый круг чувств и эмоций, в котором они оба потерялись навеки. Туманова невесомо скользнула пальцами по его скулам, подбородку, шее, ямочке за ключицей, груди, раскинутым рукам, проследила направление вен и погладила его ладонь своим запястьем, вновь счастливо улыбаясь. Настолько милым, когда спит, он не бывает никогда — кажется, что на ночь в Паше вновь просыпается маленький мальчик, полностью завладевающий сознанием повзрослевшего себя. В голове мелькает шальная мысль и, поддавшись детскому авантюризму, Влада проводит пальцем по его ребрам и ниже — единственным препятствием на пути к желаемому по-прежнему является одеяло. Проследив за его круговоротами, находит нужную волну и аккуратно вытаскивает её из-под крепкой мужской поясницы. Дальше всё разворачивается легко и просто, как и в жизни: стоит лишь сделать первый шаг, найти подход — и дальше дорога появится сама. Медленно поднимает остатки одеяла, покрывающие его тело, и становлюсь свидетелем пресловутой утренней мужской проблемы. Хотя, на её взгляд, это никакая не проблема, если рядом есть любимая женщина. Тем более та, которая намеренно искала пути подхода к этой проблеме. Отрывая взгляд от низа живота Паши, переводит взгляд на его лицо — он всё так же мирно спит, иногда глубоко вздыхая и хмурясь. Не отрывая глаз от его губ, перекидывает ногу через бёдра и, расставив руки по обе стороны от подушки, аккуратно наклоняется, смакуя каждую секундочку приближения к его лицу. В животе начинает немного покалывать — ощущение, что Туманова делаю что-то запретное и секретное, о чём не должен знать никто в мире, наполняет её до краёв, чуть ли не покидая их, и лишь остатки самообладания помогают Владе так же медленно и аккуратно приблизить свои губы к его и прикоснуться так нежно, словно от более требовательного поцелуя Паша рассыплется. Опираясь на руки, Туманова спускаюсь с поцелуями ниже, до тех пор, пока не достигает своей цели. Его член привлекает и притягивает Туманову сейчас больше, чем что-либо. Даже ядерный взрыв не смог бы оторвать Владу от любимого мужчины. Невесомо прикасаюсь к Паше ладонью и охватывает, проводя большим пальцем по головке. Другой рукой собирает волосы и держит их на затылке — сейчас ничто не должно помешать приятному пробуждению Паши. На секунду Туманова поднимает глаза и тут же опускает голову вниз, высовывая язык и проводя им от основания по всей длине члена. Достигает головки и, медленно выбирает в рот, несколько раз обводит её языком. Туманова до безумия аккуратно и тщательно посасывать член, крепко сжимая пальчиками у основания и слегка поглаживая ими по внутренней стороне бёдер. Влада увлекается процессом и не замечает, как её рука на затылке сменяется чужой — сильной, грубой, мужской, заставляющей двигаться быстрее. Влада обожала этот процесс — крепко обхватывать губами ствол, дразнить язычком головку, отстраняться, выпуская член из своего рта с характерным пошлым звуком, слыша сквозь него шипение воздуха, выпускаемого Пашей сквозь сжатые зубы. Туманова поднимает глаза, замечает ехидную улыбку и протянутую к себе руку. Ухватившись за неё, подтягиваюсь и садится к Павлу на живот, но на все попытки ухватить Туманову за бёдра и ягодицы она лишь сбрасыванием его руки. В конце концов, Паше надоедает эта глупая борьба и, нажав на спину Тумановой и заставив наклониться, привлекает её к себе рвано и дико целует, чуть ли не до крови прикусывая родные губы. Паша переворачивается, и Туманова оказывается снизу. Не успев опомниться, чувствует его член в себе, и полу-крик вырывается из её лёгких. Заведя руки за голову, Паша удерживает их, другой рукой крепко сжимая девичью грудь, и бешено двигает бедрами. Намерения разбудить Пашу разминкой в виде медленного утреннего секса не удались. Выйдя из Тумановой, он заставляет перевернуться на спину и встать на четвереньки. Наматывая её волосы на кулак и фиксируя рукой за горло, наклоняется и кусает за плечо, мучительно медленно водя пальцами другой руки по её ягодицам и внутренней стороне бёдер, быстро находя клитор, едва задевает его, вызывая в её теле электрический разряд и сладкую истому. Влада стонет, прогибаясь в спине, и поворачиваю голову набок, проводя языком по его губам. Его язык проникает в её рот, ласково скользя по деснам, нёбу, уголку губ, и долгожданно переплетается с её языком. Этот поцелуй приглушает громкий стон, Тумановой.

Хриплый шепот раздается над ухом:

      — Всё твоё тело кричит, что хочет меня, так пусть и твои губы произнесут это. Казалось бы, задача проста, но он увеличивает темп, рьяно вколачиваясь в тело Тумановой, словно по окончании этого греховного танца им предстоит навеки распрощаться. Её дыхание сбивается, лёгкие полны лишь стонами и горят от недостатка кислорода из-за сжатого Пашей горла. Из последних сил Туманова выдавливаю еле слышное:       — Люблю тебя! В этот момент у него окончательно сносит крышу, пальцы больно сдавливают её горло, и, пожалуй, эта боль — единственное, что не даёт Владе утонуть и раствориться в удовольствии. Туманова не замечает уже практически ничего: остались лишь сильные толчки, руки на её плечах и горле, её стоны и тяжелое дыхание. Влада закрывает глаза, и в следующее мгновение окружающий мир разбивается на миллионы разноцветных брызг: звука, цвета, ощущений, ранее составлявших её сознание, а теперь ушедших в небытие. Жар переполняет Туманову, лишь жар и удовольствие — вот то единственное, что она различает сейчас. Не выдерживая давления пустоты, заполненной лишь оргазмом, Влада падает на кровать и лишь через несколько секунд начинает приходить в себя. Спиной чувствует разгоряченную грудь, сквозь стенки которой слышится частое и беспорядочное биение сердца, Паши, ладонь на своих бедрах и губы на шее. Над её ухом содрогается воздух от его тяжелого и частого дыхания, а внутри Влады всё пульсирует — Туманова явно только что побывала в Раю. Или в Аду, какая к чёрту разница, главное, что с ним.

Громовым шёпотом у её шеи раздаётся ехидное:

      — Это что было?       — Ролевые игры, — усмехается Влада, зарываясь носом в подушку.       — С добрым утром, Туманова. В этот миг всё вокруг исчезло. Были только они, их дыхание, их тепло. Влада поняла, что именно такие моменты — это и есть настоящая магия, то, что делает жизнь волшебной. Она прижалась к нему, зарывшись лицом в его плечо, и почувствовала, как её мысли наполняются надеждой, что впереди их ждёт множество таких утренних моментов, полных счастья, понимания и неизменной любви. Куда бы ни вела их жизнь, она была уверена: они смогут преодолеть любые преграды вместе. И это знание давало ей силу.