Лира. Надежда Стрелэнда.

      На рассвете Лира встала, чувствуя тяжесть ночных размышлений, и вышла из палатки. Перед ней предстал построенный эшафот, с виселицей, готовой принять предателя. В воздухе витало напряжение, разрывая тишину раннего утра. Алиса металась взад-вперед у эшафота, её лицо было мрачным и сосредоточенным. Метнув взгляд на Лиру, она остановилась и подошла.       — Ты здесь рано, — тихо сказала Алиса, присоединившись к ней. — Тяжело видеть это. Но мы не можем поступить иначе.       Лира кивнула, её голубые глаза были полны понимания и сопереживания. — Я знаю. Мы не можем проявить слабость сейчас, когда справедливость так близка. Каждый наш шаг должен быть решительным, особенно в день, как сегодня.       Алиса отвернулась к виселице, словно обреченно склоняясь перед её неизбежностью. — Лаврентий предал нас всех. Его смерть станет символом нашим врагам и напоминанием нам о том, что свобода и справедливость требуют жертв. Мы должны быть готовы платить любую цену.       Лира положила руку на плечо Алисы, пытаясь уверить её в правильности их пути. — Мы пройдем через это вместе. Наши сердца полны боли, но это не сломит нас. Вместе мы склоним чашу весов в пользу справедливости.       Алиса глубоко вздохнула, стараясь собраться с духом. Она знала, что слова Лиры правдивы, знала, что тот час, который неизбежно приближал их к казни Лаврентия, был необходимым, как и каждая жертва на пути к свободе. Тем не менее, что-то внутри неё противилось этой жестокой необходимости.       — Ты права, Лира, — наконец произнесла она, голос её прозвучал тверже. — Мы уже сделали свой выбор, и теперь нам не остается ничего, кроме как выполнять свой долг до конца. Лаврентий предал нас ради своих эгоистичных амбиций, он поставил под удар всё, ради чего мы боремся.       Лира почувствовала, как её собственное сердце чуть-чуть смягчилось от боли Алисы. — Иногда мне кажется, что каждый наш шаг — это шаг по острию ножа, — тихо призналась она, глядя на мерцающий горизонт. — Но мы уже слишком далеко зашли, чтобы отступать. Наша цель — свобода, справедливость для всех. И мы должны быть готовы пожертвовать теми, кто встал на пути этого светлого идеала.       В это мгновение первый луч солнца пронзил утреннюю тьму, озаряя лагерю слабыми лучами надежды. Алиса и Лира стояли рядом, словно соли и ветер, принимая неизбежное. Тишина утра наполнилась шелестом листьев и первыми звуками пробуждающегося лагеря. Казалось, даже природа и сама жизнь готовились к важному моменту, который стал бы поворотным в их борьбе.       Алиса посмотрела на Лиру, её глаза отразили решимость и боль одновременно. — Мы не должны забывать, для чего мы начали эту борьбу, — продолжила она. — Наши друзья, наши близкие, все они ожидают от нас победы. И, несмотря на то, что этот путь иногда кажется слишком жестоким, мы обязаны идти до конца.       Лира кивнула, всматриваясь в загорающийся горизонт. — Ты знаешь, Алиса, — медленно произнесла она, — когда-нибудь люди напишут книги о нашей борьбе. Они будут помнить нас не за страх и страдания, а за наши действия и решения, за цену, которую мы заплатили ради их будущего. И пусть эта цена велика, но она не будет напрасной.       В лагере начиналась утренняя активность. Бойцы подтягивались к своим постам, кто-то разводил костры для приготовления еды, а кто-то готовился к очередной миссии. В воздухе ощущалась напряженность, но и ощущение необходимости. Алиса и Лира начали нервно переглядываться, понимая, что момент истины близок.       — Лира, — тихо начала Алиса, — когда всё это закончится, когда мы достигнем своей цели, ты сможешь вернуться к своей семье. Ты обещала им, что вернешься. Я обещала… своему брату. Я знаю, он верил в меня и в нашу победу. Ради него и всех тех, кто в нас верит, мы просто не имеем права на сомнения.       Сжав руки в кулаки, Лира снова обратила взгляд к утреннему свету. — Мы сделаем это, Алиса. Мы пройдем этот путь до конца. Ради свободы, ради справедливости. Ради всех тех, кто ждет нашего возвращения.       Солнце уже полностью вышло из-за горизонта, когда Лаврентия вывели из шатра. Его лицо, искаженное презрением, было обращено к тем, кто окружил эшафот. Кругом стояли люди — их взгляды выражали смесь ненависти и беспокойства. В тишине слышались лишь шаги, топчущие вытоптанную траву, да отдалённый треск костров.       Лаврентий, видя такие настроения, ещё больше напряг рот, краем глаза замечая знакомые лица тех, кто когда-то был его соратниками. Теперь же он шел к своей казни, возвышаясь над толпой своей непоколебимой уверенностью в собственной правоте. Когда его поставили на доску эшафота, его взгляд метнулся к Лире и Алисе, что были немножко в стороне. В его глазах вспыхнула искра презрения и, быть может, остаток неистребимой воли.       — Лаврентий старец, — произнес один из бойцов на помосте, — за предательство и организованные против наших сил заговоры, за подрывные действия против нашей борьбы за свободу, приговариваешься к казни, через повешение. Ты не оставил нам выбора.       Лаврентий не отвернулся, не проронил ни слова. Он стоял прямо, до последнего мгновения держа голову высоко. Вдохнув глоток утреннего воздуха, он закрыл глаза, пытаясь запечатлеть этот последний момент для себя. Затем веревка затянулась, и жизнь покинула его тело столь же быстро, как и начинался новый день. Без лишнего драматизма этот акт правосудия завершил одну главу долгой и жестокой борьбы за свободу, открывая новую.       Когда тело Лаврентия безжизненно повисло на веревке, на помост вышла Алиса. Её шаги были тверды и уверены, словно судьба народа лежала на её плечах. Ветер трепал её волосы, но она не обратила на это внимания. Её взгляд, полный решимости и беспощадной ярости, скользил по лицам собравшихся.       — Так будет с каждым предателем, — звучно заявила Алиса. Ее голос резал воздух, проникал в самые тёмные углы души и застревал там, как неотвратимый приговор. Толпа замерла, будто каждое слово Алисы могло стать началом нового столетия. В её глазах сияла ненависть, смесь ужаса и презрения, оставленные Лаврентием. Каждый, кто стоял перед эшафотом, чувствовал этот взгляд, будто клинок, пробивающий внутренности.       Люди, окружившие помост, дрожали от страха и неуверенности. Лица благородных и простолюдинов были искажены смятением, чувства их были как на ладони: страх перед грядущим и перед наказанием, ужас за собственные жизни, презрение к тем, кто пошёл против общего дела. Их глаза избегали прямого контакта с Алисой, но та, словно хищный зверь, находила каждый взгляд и встречалась с ним, вызывая дрожь окружающих.       Шагнув к краю помоста, Алиса медленно провела взглядом по толпе, словно запоминая каждого, кто был свидетелем их правосудия. В голове у неё вновь и вновь прокатывались слова: «Так будет с каждым предателем». Эта фраза повторялась эхом, закрепляя в сердцах людей ненависть и покорность. В этот момент стало ясно, что страх и уверенность в неотвратимости суда гораздо сильнее любого предательства. Алиса знала: их борьба за свободу ещё не окончена, но этого урока будет достаточно, чтобы ещё долго помнить имя Лаврентия старца, висящее на вершине их ненависти и болящего презрения.       Но даже среди всеобщего страха и подчинения нашлись те, кто осмелился бросить вызов судьбе. Кто-то в толпе сжал кулаки, предчувствуя, что справедливость не всегда приходит в обличье мстительной ярости. Раздавались шепоты, смелые взгляды пересекались в безмолвной клятве: они не допустят, чтобы следующая жертва пала столь же безжалостно. Алиса заметила это, и её глаза вспыхнули новыми искрами. Она понимала: семя сопротивления уже посеяно. Но её воля была непоколебимой, и она была готова столкнуться с новой волной негодования.       — Запомните! — крикнула она вновь, и её голос отразился от стен ближайших домов, словно эхом великой клятвы. — Пока я жива, ни один предатель не останется безнаказанным. Каждый из вас связан общей судьбой, и каждый, кто посмеет усомниться в нашей цели, ощутит гнев народа на себе. Наш путь сложен и тернист, но мы должны пройти его до конца!       Толпа стояла немая, ошеломлённая силой её слов. Люди не знали, что думать, их сердца били тревогу в унисон. Закат окрашивал небо в кроваво-красный цвет, напоминая о пролитой крови Лаврентия и о неизбежных жертвах впереди. Алиса, голосом и волей закалённая в битвах и лишениях, внушала уверенность тем, кто ещё был способен чувствовать сомнения.       На какое-то мгновение мир замер, как будто природа сама признала справедливость и неизбежность этого момента. Алиса, почуяв эту паузу, опустила голову и коротко вздохнула. В её глазах мелькнула тень усталости, но она быстро её отогнала. Подняв лицо к небу, она будто искала там ответ, поддержку родных звёзд. В этот момент ей стало ясно: борьба только началась, и впереди ещё множество битв, где судьба народа снова и снова будет стоять на весах правосудия.       Алиса спустилась с помоста, и её шаги звучали как будто бы тише в наступившем полумраке. Лира и Дарий последовали за ней, словно верные тени, разделяя её тяжёлую ношу. Толпа отошла, оставляя путь для своих лидеров, но не расходилась — люди ждали дальнейших указаний, чувствовали, что перемены уже здесь, в воздухе, пропитанном предчувствиями и надеждой.       Когда Алиса достигла костра, огонь тихо потрескивал, словно приветствовал её приход. Она присела на поваленное дерево, устало прижавшись к грубой коре, и жестом пригласила Лиру и Дария сесть рядом. Лира, темноволосая красавица с пронзительным взглядом, смотрела на Алису с пониманием и сочувствием. Дарий, высокий и молчаливый, выглядел как неподвижная скала, но в его глазах блестела искра решимости.       — Нам нужно многое обсудить, — начала Алиса, глядя на языки пламени. — Лаврентий был всего лишь первым из тех, кто попытается нас подорвать. Предателей будет больше, и мы должны быть готовы к любым испытаниям.       Лира кивнула, вскользь коснувшись плеча Алисы, напоминая ей, что она не одна в этой борьбе. Дарий, привыкший к молчаливому согласию, тоже выразил свою поддержку кивком. Быстро наступала ночь, охватывая лагерь своим тёмным плащом. Звёзды, за которыми так искательно смотрела Алиса, зажигались одна за другой, словно одобряя её стремление к справедливости и подавая той знак, что впереди их ждёт победа, несмотря на все преграды судьбы.       Лира вздохнула, поглаживая длинную прядь своих светлых волос, и слегка повернулась к Алисе. Её глаза, отражавшие мудрость тех, кто прожил не одну жизнь в борьбе, смотрели серьезно и при этом с надеждой. Она открыла губы, но прежде чем заговорить, ещё раз обвела взглядом лагерь.       — План у нас таков, — начала она тихим, но твёрдым голосом, который улавливали даже самые дальние искры костра. — Мы начнем с маленьких, но значимых побед. Первым делом надо установить контроль над стратегически важными точками: водоснабжением, продовольствием, и дорогами, по которым передвигаются отряды Совета. Затем мы будем работать с народом, собирать недовольство и направлять его в нужное русло. Люди должны поверить, что они могут сопротивляться. И ещё, — Лира паузила, встретив взгляд Алисы, — нам нужно находить таких, как Лаврентий, до того, как они предадут нас. Важно выявлять шпионов, подрывных агентов, и быстро принимать меры.       Дарий внезапно поднял руку, прося слова. Его глубокий голос, всегда мало просочившийся в разговоре, сейчас звучал, как гром, среди тишины.       — Мы также должны быть готовы к открытым сражениям, — угрюмо произнес он. — Совету не слишком понравится наша активность. Они будут посылать свои силы на наше уничтожение. Нам надо усилить нашу боевую подготовку, обучить новобранцев и обеспечить хотя бы базовые навыки выживания. Мы будем выделять разведывательные группы для сбора информации и саботажа их планов. Нужно также подготовить убежища и маршруты для вывода наших людей в случае, если ситуация станет критической.       Алиса слушала их, поглощая каждое слово как губка. Ей нравилось, что их мысли наложились на её собственные: она чувствовала, что этот план — путь к успеху. Её глаза вновь обращались к небу, где звёзды теперь казались ещё ярче. Вдохнув ночной воздух, она поняла, насколько велика эта ночь военной стратегии и сколько надежд и судеб вложено в каждое слово её соратников.       — Очень хорошо, — медленно произнесла она, возвращаясь взглядом к друзьям. — Но нам также нужна поддержка извне. Нужны союзники, которые могут помочь ресурсами, информацией, а возможно и новым убежищем. Я знаю, что это рискованно, и не все согласятся, но мне кажется… нет, я уверена, что нам нужно выйти на связь с Северным Альянсом. У них есть силы и, что важнее, желание видеть справедливость. Завтра на рассвете мы отправим гонца, — закончив, Алиса сжала кулаки, чувствуя прилив решимости.       Из темноты внезапно выскользнуло малое крылатое создание, едва заметное на фоне ночного неба. Как призрак из снов, летучая мышь сорвалась с ветки рядом с местом, где обсуждались стратегии и планы, и с мягким шелестом крыльев устремилась в сторону замка Совета. Её движения были быстрыми и бесшумными, как само время, которое всегда ускользает незаметно. Пролетая над древними деревьями и широкими полями, она очерчивала путь, известный лишь немногим.       Эта летучая мышь была не простой обитательницей ночи. Она несла в себе дух древних, тёмных сил, используемых Советом. Изворотливый страж мрака, она знала, что каждое её движение должно быть безошибочно точным, каждая минута не должна быть потрачена впустую. Её путь превращался в ритуал таинственного танца, пока она мчалась сквозь ночные пустоши, словно стремясь донести важнейшее послание тем, кто плел интриги и заговоры из тёмного замка.       Замок Совета, возвышавшийся над окружающим ландшафтом, напоминал живое существо с каменными крыльями и острыми шпилями, которые, казалось, разрезали саму тьму. Летучая мышь ловко пронеслась мимо стражей и сквозь один из высоких окон, ведущих прямо в просторный зал. Здесь, среди холодных каменных стен и древних гобеленов, ожидали умы, погруженные в теневую стратегию и зловещие расчеты.       Барон Баэрон де Бладровиш Шубатом склонил голову, насупив свои мрачные брови.       — Лира и Дарий, говоришь? - проскрипел он, будто переваривая полученную новость. Его глаза заискрились тёмным огнем, отражая магические светильники, горевшие вдоль стен зала. — Эти двое явно планировали помешать нашим операциям. Но как они смогли обнаружить Лаврентия и его важное задание в лесу?       Малериго Дарлак ди Девритро, самый молодой, из трёх королей, лениво снял руку с подлокотника трона. Его аристократические черты исказились гримасой недовольства.       —Светловолосая девушка, значит, - протянул он. — Это совпадение слишком явное, чтобы игнорировать. Если наш разведчик наверняка засёк её в поле цветов смерти, то её намерения могут угрожать всему нашему роду.       Иоганнес Гремидин ди Деврагне, как старейший и самый мудрый из королей, вздохнул, размышляя, что делать дальше.       — Барон Баэрон, отправь своих лучших охотников чтобы следить за ней, - приказал он, мягко, но решительно. - Мы должны узнать, кто эта Лира и что она замышляет. Если она действительно связана с нашими врагами, каждый её шаг должен быть под контролем.       Малериго поднялся со своего трона и подошёл к каменному окну, глядя на ночной пейзаж.       — Необходимо усилить патрули в полях и лесах, — добавил он, будто разговаривая сам с собой. — И если они приведут ее сюда, мы сможем допросить эту Лиру лично и выяснить, кто за этим всем стоит. Больше никаких ошибок. Совет не может позволить себе потерять ещё одного информатора.