Шоколад

      Языки пламени двигались в тревожном танце. Камин ещё не успел погаснуть, когда Гарри закинул несколько поленьев в огонь. Воздух немного прогрелся, но атмосфера в гостиной на площади Гриммо не стала приятней. Стены давили холодом, предрассудками поколений и запахом смерти. Род Блэков почти угас, но его тень всё ещё нависала над родовым гнездом. Тем не менее это не мешало гостям мирно спать в своих кроватях. Только Поттер сжался в кресле под пледом и смотрел в огонь, ища в нём поддержку.       Он боялся заснуть, увидеть Волан-де-Морта, а точнее себя на его месте, почувствовать вновь безразличие к пыткам. Бесчеловечность — вот что пугало Гарри больше всего. Глаза, как назло, закрывались, парень засыпал с мыслью, что опасен для всех. Его не должно было быть в Рождество с ними, но мистера Уизли выписали из больницы… Возвращение главы семьи стало для Гарри ещё одним трогательным моментом.              Воссоединение Уизли, их безмерная любовь друг к другу растопили тревожность Гарри на несколько часов, но дурные мысли вернулись с наступлением темноты. Сквозь сон Гарри почувствовал чьё-то присутствие в гостиной. Сначала он подумал, что очередной страшный сон, но голоса заставили его проснуться, но глаза он открывать не спешил.       — Дядя Гарри слишком молод, — кто-то прошептал, нависая над Поттером, — мы ошиблись со временем?       — Не мы, а ты, — сердито прошептал кто-то другой. — Нужно убираться отсюда, пока он не проснулся.       — Не знала, что дядя Гарри был таким красивым в молодости.       — Хватит, — шепот стал ближе, — дай мне в руки. Я сам настрою шкалу. Не хватало, чтобы мы здесь застряли.       Поттер резко открыл глаза и наставил палочку на незваных гостей. «Остолбеней» казалось самым логичным заклинанием на данный момент, но Гарри не ожидал, что на кончике палочки будет держать не Пожирателей смерти, а детей. Мальчик и девочка.       Они были младше его на несколько лет. Вероятно, им было около двенадцати. Оба рыжие и до ужаса похожи друг на друга. Совершенно не смахивали на приспешников Волан-де-Морта, скорее на каких-то родственников Уизли.       — Кто вы такие? — Гарри палочку отпускать не стал, обманчиво милые лица всё ещё не вызывали доверия.       — Тебе лучше не знать, — сказал мальчик и за чем-то потянулся в карман. Поттер всё понял.       — Остолбеней! — крикнул брюнет.       Мальчик не успел точно отразить атаку, поэтому отлетел к камину, по пути задев старую вазу. Та с грохотом упала на пол и разбилась, как и предмет, что выпал из руки пострадавшего.       — Гидеон! — девчонка бросилась в сторону близнеца. — С тобой всё хорошо? Где больно?       — Маховик, — мальчик скривился от боли и ткнул пальцем в сторону небольшой груды стекла и песка, — он разбился.       — Крысиные кишки! — выругалась девочка, взглянула в сторону Поттера и поспешно прикрыла рот рукой.       Гарри не успел повторить свой вопрос. В комнату вбежал Сириус с палочкой наготове. Грохот в гостиной стал причиной его пробуждения. Спальня Сириуса была ближе всех. От Поттера не скрылось, каким встревоженным был крестный, но взволнованность тут же сошла с лица, когда он увидел детей.       Тот, кого звали Гидеоном, направил палочку в сторону противника, переводя дерево от Блэка к Гарри.       — Кто вы такие? — спросил Сириус.       — Сегодня вечер одинаковых вопросов? — рыжий мальчик опустил оружие вниз. — Ладно, сдаюсь. Понимаете ли, мистер, мы вроде как из будущего и ошиблись годом. Я тут же хотел вернуть нас с сестрой обратно, но маховик времени сломался, когда вот этот парень в очках, — он ткнул пальцем в сторону Поттера, — любезно познакомил меня с местным антиквариатом. Весьма неудачно.       — Гарри, разбуди Артура, Молли и Билла. Нам необходимо обсудить происходящее, — Блэк сжал палочку в руке ещё крепче, когда Поттер скрылся за дверью. — Детишки, мне бы хотелось поверить вам, но я с трудом верю в правдивость вашей истории.       — Придётся, мы Уизли, но только из будущего. Думаю, бабушка Молли поверит мне сразу, — девочка изобразила на лице самую невинную улыбку.       — Фрида! — прорычал Гидеон и дёрнул сестру на себя, — мы не должны распространяться о нашей жизни и родстве, это прошлое, и мы можем…       — Бла-бла-Бла! Уже поздно, братец. Маховик сломан, и мы оба понимаем, что мы здесь застряли.

***

      Гермиона терпеть не могла, когда её будили посреди ночи. Грейнджер всегда напоминала в это время суток горгулью с взлохмаченными волосами и скверным характером. Но Гарри, похоже, это не остановило. Он выдернул её из постели и что-то говорил про гостей из будущего. Окончательно проснувшись в коридоре и оказавшись в окружении младших Уизли, Гермиона поняла, что происходит что-то весьма интересное. Фред и Джордж спускали удлинитель ушей между лестничными пролётами.       — А если они наложили заглушающие? — спросил Рон и протёр сонные глаза.       — Нет, я проверял, — старший близнец приложил аппарат к уху, — говорю же, всё работает.       Сначала послышались хрипы и скрежет, затем из устройства раздался качественный звук, словно говорящие были рядом, а не на пару этажей ниже.       — Они же дети, Сириус. Перестань угрожать им палочкой, — укоризненно протянула Молли.       — Тем не менее ЭТИ дети украли маховик времени и совершили незаконное путешествие в далёкое прошлое. Я в такие сказочки не верю, — Блэк не хотел идти на уступки, что даже стукнул кулаком по столу.       — Эй! Не украли, а позаимствовали, — незнакомый девичий голос прозвучал обижено, — кто же знал, что дядя Гарри пульнёт «Остолбеней».       Все уставились на Гарри с немым вопросом на лицах, но тот лишь покачал головой. Он сам ничего не понимал.       — Технически, воровством промышляла только Фрида. Меня нагло обманули и затащили сюда, — Гарри прошептал ребятам, что этот голос принадлежит некому Гидеону. — Пусть она вам всё и расскажет. Уверен, бабушка будет рада появлению у неё незапланированных внуков.       — Понимаете, наша мама серьезно больна. Она при смерти, — голос девочки дрогнул, но она продолжила рассказ. — Колдомедики разводят руками. Проснулось проклятие, которое мама получила в 1998. Снять его невозможно, так как тот, кто накладывал его — давно мёртв. Папа постоянно в больнице рядом с мамой. Этим летом мы вернулись не домой, а на площадь Гриммо, так как за нами кто-то должен следить. В моей голове созрел план — отправиться в 1998 год и предупредить маму о проклятии. Я знала, что она хранила в сейфе маховик времени. Под видом поездки домой за вещами я взяла его. И вот мы здесь, в 1995. Я ошиблась и всё испортила, — судя по звукам Фрида залилась слезами.       — Почему же испортила? Всё ещё можно предупредить маму…       Билла прервали.       — Нет, потому что наши родители ещё не в отношениях, — в разговор вмешался Гидеон. — Насколько я знаю, они задумались друг о друге только в 1996 к началу 1998 они уже любили друг друга. Теперь же мы можем всё испортить и не родиться. Или уже испортили, — наступила пауза. — Судя по всему нас подслушивают. Я хоть и из другой временной шкалы, но всё ещё Уизли, поэтому прекрасно знаю своих родственников. Мы оставили здесь след, возвращение обратно стало проблематичным.       Дверь резко открылась, и в коридор выскочила Молли. Она посмотрела наверх, через лестничные пролёты и встретилась взглядом с Фредом, который быстро тянул аппарат обратно, но миссис Уизли была быстрее, она дернула удлинитель ушей на себя и молча приказала ребятам присоединиться к ним в гостиной.       Гермиону встретила более светлая комната, чем тремя часа ранее, когда Грейнджер покидала Поттера. Кто-то зажёг свечи. Глаза сразу наткнулись на кудрявую копну рыжих волос в углу. Мальчику на вид было не больше двенадцати, но его выражение лица делало его старше своих лет. Он хмуро посмотрел на неё в ответ, а затем перевел взгляд на Молли.       — Бабуль, я, надеялся, что мы решим нашу проблему вшестером без посторонних лиц, — он указал на группу подростков у двери. — Мне бы не хотелось подвергать наше будущее ещё большей…       — Бабуля?! — воскликнул Рон.       — Мама! — заплаканная Фрида бросилась в сторону ребят и сжала в объятиях Гермиону.       — опасности, — закончил Гидеон и вздохнул.       Все замолчали от шока. Грейнджер казалось, что всё это какая-то шутка с невероятно плохим концом. Тельце, что прижималось к ней было не намного младше её самой. Гермионе и в мыслях не могло прийти, что она когда-нибудь станет мамой и не просто одного ребёнка, а близнецов. Она уставилась на макушку рыжих волнистых волос, что небрежно были заплетены в косу.       — Нам всем стоит выпить чаю и обсудить происходящее в спокойной обстановке. — голос разума в лице Артура вывел всех из ступора.

***

      Всё происходящее казалось чушью собачью! Гермиона мысленно отругала себя за свой язык. Нельзя было так неуважительно относится к животным, особенно когда в окружении был анимаг. Грейнджер посмотрела на Сириуса. Он неторопливо помогал Молли расставлять чашки, хотя мог бы использовать магию. Его действия дарили обманчивое спокойствие. Гидеон, что сидел напротив близнецов, рассматривал их внимательно, словно смотрел не на людей, а на выставку картин Пикассо, и всё время хмурил брови. Казалось, это была его любимая гримаса.       — Какой-то чокнутый, — прошептал Фред на ухо Джорджу, близнец кивнул в ответ и повернулся в сторону Гермионы.       Молли поставила чашку рядом с девочкой, которая уже не душила в объятьях предполагаемую мать, а просто держала её за руку. Гермиона не сопротивлялась. Она вообще ни о чём не думала кроме своей неизбежной смерти в обозримом будущем. Даже мысль о том, что она станет Уизли её не беспокоила.       Девочка резко поднялась со скамьи. Она посмотрела на брата, будто бы спрашивая его о чём-то. Тот тяжело вздохнул и обречённо махнул рукой.       — Мой план не удался. Если нам суждено застрять здесь или даже исчезнуть — я всё равно готова рискнуть. Я хочу защитить своих родителей, поэтому я готова рассказать о будущем, и, если мне нельзя будет вернуться домой — так тому и быть. Меня зовут Фредерика Элизабет Грейнджер-Уизли. Мне тринадцать лет. Родилась в июне вместе с братом-близнецом Гидеоном. У нас есть младший брат Энтони, которому только полгода. Мы явились сюда из августа 2013 года.       — Мы придумаем, как вас вернуть обратно. Маховики времени — это не шутка, но случаи путешествий были, — Билл подарил девочке мягкую добрую улыбку.       — Так всё-таки в будущем я стану бабушкой? — миссис Уизли села рядом с Артуром и поднесла чашку к губам.       — Бабуль, у тебя будет очень много внуков, но мы твои любимые и единственные близнецы-очаровашки. Правда, Гидеон? — мальчик пробубнил что-то под нос и покраснел. — Не обращай на него внимания, он стесняется, когда говорят, что он милашка. Мама всегда считала, что этим он пошёл в отца, но умом он в тебя, мама, — Фрида повернулась к Гермионе.       — Я правда умираю в будущем? Это не шутка? — Грейнджер всё ещё мучила мысль о своей кончине.       — Мне бы хотелось, чтобы это была шутка, но нет. Всё случилось за считанные месяцы после рождения Энтони. Я сильно переживаю за него. За ним следит тётя Джинни. Надеюсь, с ним всё хорошо. Папа слишком разбит, чтобы проводить с нами время. Он всё свободное время находится с тобой, читает книги, приносит сладости. Он боится сказать нам правду, хотя мы прекрасно понимаем, что к чему.       Девочка опустила голову вниз, и Гермиона заметила, как слёзы капнули на джинсы Фриды.       — Пожалуй, нам стоит разойтись по комнатам, — Молли встала из-за стола. — Скоро утро, нам надо хорошо выспаться перед тяжёлым днём.       — Постойте! — Рон решил высказать вопрос, который витал в воздухе. — Если вы из будущего, дети Гермионы, то кто ваш отец, если вы тоже Уизли. Мы удочерили Гермиону?       — Эмм… Нет. Дядя Рон, мама вышла замуж за твоего брата, — сказал Гидеон.       — Сейчас, подождите, — Фрида сняла с пояса маленькую сумку и начала в ней рыться. Рука полностью исчезла внутри, — заклятие незримого расширения, поэтому буду искать долго. А, вот!       Она достала на свет выпуск «Ежедневного пророка», сложенного пополам и развернула его.       — Смотрите! — Она показала первую страницу присутствующим. Её украшали заголовок, напечатанный большими буквами: «МИНИСТР МАГИИ ГЕРМИОНА ГРЕЙНДЖЕР-УИЗЛИ НА ПРИЁМЕ ПО СЛУЧАЮ ОТКРЫТИЯ ФОНДА ПОМОЩИ ОБОРОТНЯМ» и колдография, где стоит взрослая Гермиона, облачённая в парадную мантию, которая никак не скрывала живот. Женщина улыбается на камеру. Затем в поле зрения появляться один из близнецов Уизли и подаёт ей руку.       — Министр посетила мероприятие в сопровождении своего мужа Джорджа Грейнджера-Уизли, — прочитал Джордж. — Пара ожидает третьего ребёнка. Уйдет ли министр с поста в отпуск по уходу за ребенком? Нам пока неизвестно.       — Что?! — взревел Рон. — Он же мой брат!

***

      Гермиона заперлась в туалете. Она не могла поверить. Как жизнь могла свести её с близнецом Уизли? Да они же не похожи! Всё время спорят насчёт изобретений. Фред и Джордж изрядно подпортили её нервы в течение этого семестра своими проделками. Грейнджер никогда не считала их серьезными. Ещё на втором курсе Гермиона поняла, что неровно дышит в сторону Рона. Лёгкая влюбленность, которая была готова вот-вот перерасти во что-то серьёзное. Кто-то постучал по двери. Грейнджер не хотела открывать. Она в принципе не хотела выходить из убежища и сталкиваться с реальностью. Её никогда не привлекал Джордж. Никогда. Даже в мыслях такого не было!       — Это Джинни. Не хочешь поговорить?       — Нет.       — Может быть не со мной? Я могу позвать Джорджа, — в голосе младшей Уизли можно было услышать едва скрываемое озорство.       — Точно нет! И не думай.       — Знаешь, возможно, из вас вышла бы неплохая пара. Рон… Он слишком простой для тебя. Вы были бы несчастливы вместе.       Голос за дверью затих. Джинни ушла, оставив Гермиону размышлять дальше. Девушка решила, что лучше отбросить эмоции и придумать, как вернуть детей обратно. Маховик времени сломан, но вернуть назад их может…       — Мама, ты здесь? — голос Фриды всё ещё был печальным.       — Да.       — Я понимаю, что ты немного расстроена и не понимаешь, что происходит. Ты нас не знаешь, но ты нужна нам. Особенно Гидеону. Он этого не покажет, но он сильно переживает. Даже твой дневник с собой таскал, пока я его не нашла. Это, конечно, некрасиво, с его стороны, но брат хотел носить с собой частичку тебя. Я думаю, что тебе стоит прочитать его. Открой дверь, я его передам.       Гермиона сделала небольшую щель между дверью и косяком и взяла из рук девочки толстый ежедневник чёрного цвета.       — Спасибо, — пробормотала Грейнджер, но Фрида уже ушла.       Открыв пожелтевшие страницы, девушка сразу узнала свой почерк.       «Я пожалела, что поехала в Нору на Рождество. Было непривычно находится в компании Рона после того, как он весь семестр целовался с Лавандой».

***

      

25 декабря 1996 г. Ночь. Нора.

      Гермиона почувствовала, как к глазам вновь подступили слезы. Весь день она держалась. Когда Молли Уизли обняла её и назвала дочерью, а затем спросила, почему она не поехала с родителями во Францию. Когда близнецы взорвали хлопушку прямо над головой, волосы пришлось очищать от конфетти целый час. Когда Рон встретил её не совсем радушно.       — Что ты здесь делаешь? — пренебрежительно произнес он. — Мы же в ссоре.       — Она приехала ко мне, идиот, — Джинни дала брату подзатыльник и бросила на Гермиону извиняющийся взгляд. — Не ты один можешь приглашать друзей.       — Можешь, — только и сказал он и больше ни разу не заговорил с Гермионой.       Холод в его глазах. Словно только она виновата в их ссоре, словно не он игнорировал её всё время.       Грейнджер не хотела возвращаться в комнату к Джинни и Флёр. Они обязательно увидят её слёзы, будут задавать вопросы. И она снова заплачет. Младшая Уизли будет просить прощения, ведь это была её идея — позвать Гермиону на Рождество.       Нет! Лучше дождатся затишья где-нибудь ещё. Гараж мистера Уизли подходил лучше всего. Там было тепло и спокойно. Кроме Артура никто бы туда не заглянул, но в Рождество даже глава семьи предпочитал быть в доме.       Гермиона села на старый грязный диван, прижала колени к груди и, уткнувшись в них, начала рыдать.       Как же больно! Она совершенно не понимала Рона. Почему он выбрал Лаванду? Что тогда значила вся эта ревность на четвертом курсе, а косые взгляды на пятом? Сердце так сжималось, что хотелось рвать на себе волосы. Больно было не от того, что он её не любил. Душа горела от его безразличия. Грейнджер не считала, что любила его по-настоящему, но Гермиона к этому стремилась. Ей хотелось быть той, кто сможет его понять. В их дружбе всегда было недопонимание.       Пойти на вечеринку Слизнорта в компании с Маклаггеным стало ошибкой. Он растрепал всей школе, что они встречаются. Об этом узнал Рон, ссора стала ещё более затяжной.       Хотелось окончательно выбросить Рона из головы. Забыть его. Розовые очки всегда бьются стеклами внутрь. Грейнджер увидела, что влюблена совсем не в Рона, а в доброго и отважного друга. Но Уизли не всегда был таким. Он был разным, со всеми своими недостатками, с которыми Гермиона мириться не собиралась.       — Грейнджер, — раздался голос Джорджа, когда дверь в сарай скрипнула. — что ты здесь делаешь?       Несмотря на то, что близнецы были похожи как две капли воды и носили одинаковую одежду, голоса у них были разными. В словах Джорджа было больше мягкости, плавности, временами казалось, что слова приобретали мелодичность. Фред же был резким и грубым.       И глаза у Джорджа почему-то всегда были грустными. Грейнджер выделяла его именно по этому признаку. Замечала его чаще, чем Фреда и не понимала почему.       Гермиона оторвалась от колен и посмотрела на Джорджа. На кончике его палочки пылал люмос. В левой руке Уизли держал какую-то бутылку. Он всё ещё носил праздничную одежду. Теперь, когда близнецы стали бизнесменами, они не расставались с официально-деловым стилем. В голове Гермионы данное обстоятельство вызывало диссонанс. Пакостникам не свойственно наряжаться в джентльменов. А может девушка была слишком предвзята? Ведь близнецы попили её крови в прошлом году, когда тестировали свои изобретения на доверчивых первокурсниках.       — Что так расстроило нашу всезнающую старосту? — парень обратил внимание на её слёзы, — Неужели Макгонагалл влепила тролль по трансфигурации?       Грейнджер попыталась скорчить злобную гримасу, но, вероятно, у неё ничего не получилось — Джордж подошёл ближе и плюхнулся рядом с ней на диван.       — Не надо изображать из себя злюку. Признаю, шутка вышла дерьмовая, — он зажёг одну из магловских ламп отца.       Возникла неловкая тишина. Гермиона не особо горела сейчас с кем-либо разговаривать и собиралась уйти, но, взвесив варианты, пришла к выводу, что лучше молчаливый Джордж, чем болтливая и сочувствующая Джинни.       — Рон… — начал парень, — он дурак.       — Я не хочу об этом говорить.       — Хорошо, но если уж грустить, то только в компании Огдена и самого привлекательного близнеца Уизли, — Джордж протянул бутылку огненного виски Гермионе.       Она посмотрела на алкоголь, а затем резко выхватила его из рук парня, сделала глоток и вернула бутылку обратно. Горло обожгло, но стало легче.       — Больше не буду!       — Да ладно, Грейнджер. Тебе надо расслабиться.       — Нет! — слёзы окончательно высохли, когда на смену им пришел гнев, — Я пришла сюда раньше, так что тебе следует уйти куда-нибудь, где ты сможешь спаивать людей.       — Хорошо, хорошо. Сдаюсь, — Уизли поднял руки над головой в знак капитуляции. — Мне на самом деле некуда идти, в нашей квартире Фред уже устроил свидание с Анджелиной, он сбежал сразу, как пробила полночь, а пить в доме одному, где мама в любую секунду может зайти в комнату — самоубийство. Сарай — самое подходящее место.       — Почему ты решил пить в одиночестве?       — Я не хочу об этом говорить, — ответил он и поставил бутылку на ближайший стул, — но если ты расскажешь мне, что опять сделал мой братец-идиот, то я так уж и быть поделюсь с тобой своими горестями.       На лице Джорджа растянулась та самая улыбка, принадлежащая исключительно ему. Глаза потеплели и напоминали горячий шоколад, который любила готовить мама Гермионы. Грейнджер ни могла не сдаться, находясь под чарами восхитительных глаз.       — Дело не совсем в Роне. Я влюблена в него с первого курса, но иногда мне кажется, что эту влюбленность я придумала себе сама. Наверно, неловко слушать про своего брата в таком ключе? — девушка заёрзала на месте от смущения. Она не ожидала от себя такой откровенности. С Джорджем они никогда не были близки, чтобы делиться сокровенным. — Я могу закончить и уйти сама, чтобы не было так неловко.       — Продолжай, тебе надо выговориться. Я как-нибудь переживу, ты всё же моя подруга, я не могу бросить тебя в беде.       — Я помню, как влюбилась в него, — Грейнджер грустно улыбнулась. — Парвати и Лаванда ещё на первом курсе обсуждали мальчиков. Каждая говорила, что ей кто-то нравится. Когда спросили меня, я не знала, что сказать. Меня никто не привлекал, кроме книг. Все эти девчачьи разговоры вызывали лишь рвоту, но мне хотелось быть как все. Я решила, что должна влюбиться в Рона до конца первого курса. Как видишь, у меня это получилось, — Гермиона обречённо положила голову на колени. — Мне всё ещё больно, когда я вижу, как Рон целуется с Лавандой, но иногда мне всё равно. Это глупо?       — Ты спрашиваешь не того близнеца: я не силён в таких вещах, — ответил Джордж и вздохнул. — Я считаю, что здесь нет ничего глупого. Чувства — сложная штука.       — Так почему ты пьешь в одиночестве? — девушка внимательно посмотрела на Джорджа, ожидая ответа.       — Я не знаю как жить самостоятельно, без Фреда. Рано или поздно он съедется с Анджелиной, заведёт детей. Я же останусь один.       — Однажды и у тебя будет семья.       — Не думаю, я не тот близнец, который нравится девушкам. Я не умею флиртовать, шутки у меня не такие смешные как у брата, — Уизли взял бутылку со стула и сделал глоток, — но это не первостепенная проблема. Кто я без Фреда Уизли? Я начинаю чувствовать себя аквариумной рыбкой, выброшенной в мире. Не знаю куда плыть и что делать.       — Тебе страшно жить самостоятельно?       Гермиона никогда не видела Джорджа таким грустным. Его почему хотелось обнять и не отпускать. Сжать так, чтобы он не думал о плохих вещах.       — Да. Фред всегда ведёт меня вперёд. Из нас двоих ему всегда проще. Мне же приходится его догонять.       Ноги затекли, поэтому Грейнджер спустила их на пол. За этим незамысловатым действием она не успела придумать, что сказать Джорджу, чтобы его успокоить. Рот заработал быстрее мозга.       — Но ты же другой! — вылетело у неё. — Я имею в виду, что ты отдельная личность. С тобой куда приятнее общаться. Умеешь слушать. Многим девушкам такое нравится. Плюсом к этому идёт и то, что ты играл в квиддич, — она слегка стукнула парня в плечо. — Почему мне кажется, что ты врёшь, чтобы отвлечь меня от моих проблем? А как же Алисия Спиннет? Ты ходил с ней на Святочный бал и встречался целый год.       Джордж почесал затылок и пробормотал:       — Фред на самом деле пригласил её, чтобы она пошла со мной. Мы встречались только потому, что она хотела быть ближе к Ли, но это я узнал намного позднее.       — Сделаю вид, что я тебе поверила. На самом деле у меня такая же проблема. На меня не обращают внимание. Для всех я заучка-Грейндер.       — На тебя?! — недоверчиво воскликнул Уизли. — Ты встречалась с самим Виктором Крамом. Рон, наверно, до сих пор тебя не простил за то, что ты увела у него первую любовь.       Гермиона усмехнулась:       — Приятные воспоминания, но у нас не было отношений. Мы даже не целовались! Единственным человеком, кто сейчас проявляет ко мне хоть какое-то внимание — это Маклагген. Я десять раз пожалела, что пошла с ним на свидание. Он говорил только о себе и хотел сразу же залезть своим языком ко мне в рот!       — Судя по тому, что это Кормак, он хотел залезть кое-куда ещё, — после слов Джордж быстро прикрыл рот рукой. — Прости, слишком грязно для твоих юных ушей. Почти все парни в той или иной степени думают также, кода видят классную девчонку.       — Мне семнадцать. Я всё прекрасно понимаю. Подростки и их гормоны.       Вновь возникла неловкая пауза. Тишина была давящей, но в то же время и будоражила. Они просто смотрели друг на друга. Никто не решался продолжить диалог. Было сильно за полночь, поэтому Гермиона размышляла о сне и своём возможном уходе через пару минут. Выдался приятный разговор, но они оба заслужили отдых. Завтра миссис Уизли обязательно поднимет всех рано на рождественский завтрак.       — Знаешь, что ещё есть очаровательного в тебе, что может понравиться девушкам? — она очень хотела об этом сказать. Причину такого порыва она не понимала.       — И что же?       — Твои глаза. Они похожи на горячий шоколад. Такие же тёплые!       — Я бы поспорил, у кого из нас глаза очаровательней, — сказал Джордж, наклонился и заправил выбившуюся прядь за ухо Гермионы. Его ладонь зависла рядом со щекой.       Грейнджер почувствовала, как он едва коснулся кожи, но и этого хватило, чтобы ощутить жар, распространившийся по телу. Она уловила запах нового пергамента, он исходил от его рук. Его радужки глаз потемнели. Джордж открыл рот, намереваясь ещё что-то сказать, но ахнул, когда Гермиона прижала его ладонь к своему лицу. Стало ещё жарче. Не хотелось расставаться с теплом.       — Поцелуй меня, — прошептала она, — пока я не сбежала.       И это была самая глупая вещь, которую Гермиона произносила в своей жизни.