Путь земной

Началась вся эта длинная история сильно задолго до того, как мы узнаём главных героев в сюжете любимого произведения, но от того они не менее интересны – никто не знает, что было до, никто и не знает, что будет после. Сам Бог не может предсказать своего плана, лишь в самом начале вожжи правления этим грешным миром были в её руках, потом – переданы ответственным лицам. Это уже потом Богиня ушла в себя, перестав общаться с созданным саморучно миром, пока получившие власть решали, что всё идёт по плану. Посмею заявить сразу – плана нет и никогда не было, иначе описанные события просто не нашли бы в нём места. Однажды, как водится, очень-очень давно, на нашей планете, на чуткой и мягкой правой руке Господа Бога, появилась Жизнь. Вместе они создала всё прекрасное и живое: зелёную траву и раскидистые деревья, в чьей тени жили животные – по одному черновику от каждого когда-либо бывшего ангелом, либо существом сотворённым самим Создателем Всевышним. А из грубой и шероховатой левой руки – Смерть. Его делом было эту жизнь забирать обратно, возвращать созданные души Господу, чтобы те могли продолжить свой путь в другом мире.  Они были совершенно разными, полными противоположностями друг друга, призванными дополнять и улучшать, а не конкурировать друг с другом, держать весь мир в гармонии и равновесии, с самого своего начала находясь в окружении таких же божественных сущностей – господств и престолов, добрых херувимов и прекрасных серафимов, изо всех сил работающих над чем-то глобальным, способным перевернуть всё ныне уже существующее, но совершенно неясное в использовании: для относительно молодых сущностей были доступны только непонятные чертежи и заметки приближенных, которые особого представления не давали, но ясно было одно – сама Жизнь и Смерть примут в этом очень важное участие, сыграв свои не последние роли. И вот в один прекрасный день, в те времена, когда все дни были прекрасными,  к Жизни, мирно отдыхающей у прохладного ручья в Эдемском саду под пение разноцветных птиц, после плодотворного оживления самых маленьких его обитателей, сейчас называемых «рыбы» пришёл Сераф, один из самых интересных серафимов, отличавшийся огненностью своих волос и любопытством. - Думаю, нам нужна твоя помощь, - светлая улыбка юноши притягивала к себе всё внимание, заставляя слушать слова этих губ как можно внимательнее, буквально впитывая их в подсознание и отпечатывая в своей душе. Жизнь ничего не ответила, будучи до глубины души очарованной огненными кудрями, а только проследовала за ним в глубины сада, где покоилась большая пещера, таящая в себе множество тайн и загадок. До туда девушка ещё не дошла, потому что созданий, живущих под солнцем, было творить гораздо интереснее, чем тех, кто всю жизнь проведёт в темноте. В чём же смысл такой жизни, если они не увидят главного чуда господнего – солнечного света, а лишь его глухие отблески в виде луны? - Что мне нужно сделать, Сераф? – спросила Жизнь, начиная переживать. Голос её непривычно повысился, со всеми подробностями выдавая её эмоции. Пред собой, в кромешной темноте, она видела только кучку глины, наскоро собранной со стены и высокие стены каменного грота, с чьего потолка свисали точно такие же, что и на полу, объекты, названия которым Жизнь не смогла придумать так с ходу. Своей сыростью и простором, пространство завораживало и восхищало, давая понять, что мир божий никогда не будет понят и изучен полностью. - Тебе необходимо оживить эту глину, - будто читая её мысли, ответил ангел, стараясь говорить как можно более серьёзным тоном, - Бог слепил из неё подобие любимого своего подопечного и назвал «человек». И упала Жизнь на колени, смеясь столь звонко, что слышал её весь шар земной. - Полагаю, это лишь шутка, - юная дева прикрыла глаза и вознесла руки к небу, - какая злая, злая шутка, Господи! - Возможно, ты и права, - улыбнулся ей серафим, тихонько усмехнувшись, - но это вовсе не шутка. Жизнь резко прекратила смеяться, лицо её теперь выражало лишь страх. - Невозможно оживить то, что и не должно жить, - испуганная девушка забилась в угол, обняв свои худые колени, - мне не подвластно это. - Никому из нас, - успокаивал её Сераф, - я поговорю с Богиней. А был это, как можно догадаться, вечер пятницы. Как истинная отшельница, сама Богиня в это время уже не принимала посетителей, а мирно отдыхала в своей облачной резиденции, размышляя о планах на ближайшее время. Смотрела вниз, думая и восхищаясь уже проделанной работой. - Хорошо это, - сорвалось с губ, заставив улыбнуться, - очень хорошо. Среди же ночных звёзд, уже созерцаемых Богиней, разверзся голос серафима, просящий аудиенции с присущим любому ангелу тревожному посылу. - Что тебе угодно, Сераф? – Метатрон, назначенный гласом божьим, ответил на его мольбы, кажется, одни из немногих, вообще когда-либо получаемых с Земли. - Мне нужно поговорить с Богиней, срочно, - сделав глубокий вдох сказал серафим, стараясь перестать показывать волнение. - Бог слышит тебя, - ответили ему и голос запрестольного ангела исчез, оставляя обеспокоенного серафима наедине с Создателем всего сущего. - Что у вас уже стряслось? – пренебрежительно и устало начала говорить Богиня, но тут же была нагло перебита. - Жизнь не может дать душу вашему творению, Боже наша. Господи, - еле переводя дыхание тараторил ангел, - нам нужны вы, иначе мы отстанем от графика и тогда… - И тогда ничего не произойдёт, дитя моё - усмехнулась Богиня, - пожалуй, я займусь этим… завтра, - протянула Она, внимательно вслушиваясь, - У тебя всё? Немного помолчав, серафим посмотрел наверх, хорошо запрокинув голову и начал вглядываться в ночное небо. - Вам нравится? – с долей восторга просиял Сераф, сжимая в пальцах словно облако белые одеяния. - О чём ты, дитя? – гнев сменился на недопонимание. - Мои звёзды, я, - стыдливо отведя взгляд в сторону, тот самозабвенно улыбнулся, - работал над многими из них. - Похвально, - ответила Богиня, окончательно и нервно замолкая, максимально давая понять, что эту беспардонную выходку Она ему не забудет. «Эти маленькие точки на небосводе - работа многих и многих ангелов. По всей видимости, этот малыш соврал мне. Ещё и смел беспокоить в час законного отдыха, боюсь, он заслужил наказание.» Тем временем на Земле ещё не было первых людей, была только печальная жизнь, успокаиваемая Смертью, который пришёл на её плач.  - Милая моя, дорогая, от чего ты расстроена столь? – вопрошает юноша деву. - Я бессильна, я не могу, без тебя как без рук я, любимый… - И я без тебя не могу, моя милая летняя кроха. Но не стоит грустить, всё пройдёт, обещаю тебе я, И буду с тобой до конца, без подлости и намёка. - Богиня сердится на нас, мои небесные друзья, Боюсь, по воле её меня ждёт плохое. Осмелился прийти в её покои ночью, самозванно… А вам не будет ничего, всё будет хорошо, моя родная. – обратился к Жизни серафим, смеясь глазами, печально улыбаясь. - Совсем не греховна ваша любовь, Друг друга любите вечно, Как брат и сестра, родные и кровные, Прошу вас, дорогие и вечные, - после этих слов Сераф удалился на восток, мечтая первым встретить солнце. На Эдемской стене уже кто-то был, в светлых кудрях юноша узнал того, с кем познакомился при запуске вселенной. Кого-то до боли прекрасного, которого пугать своим приходом совсем не хотелось, по этой причине ангел затаился в деревьях, любуясь уходящими звёздами и восходящим солнцем, на чьём фоне отважный Страж казался ещё очаровательнее. - Скажи мне милый, что я не один, Что не зря запустил ту вселенную… Скажи, что нравится она тебе, Не давая уснуть на посту, - отчаянная песня долетела до ушей своей музы и стала от этого только прекраснее. - Ты не один, хороший мой, - ответил Страж на песнь, - И запустил всё это не зря. Бесконечно нравится мне она, Покажись мне, создание Божье, - с этими словами ангел оглянулся, прекрасно понимая, что поют ему точно не кусты. Но след его уже простыл. За ним пришли из ада. Забрали, не честно, без суда, но он готов был к бегу. И взмыл в то небо серафим, мечтая о побеге – Схватили крылья, обвязали, то видел ангел врат, И слышал крик его печальный, наполненный отчаянием, Но ничего не мог сказать – то воля Божия, святая, Не смог он друга оправдать, о нём всегда мечтая. - Прости меня, мой милый друг, - над небом пронесётся. - Прощаю я тебя, прошу, не забывай меня. Уставился на небо Страж, а небо плачет светом. Комета светлая летит, хвост длинный вслед за нею. Простило небо все грехи, забыть не может друга, А Бог-Господь, в мечтах сидит, мечтая о нагорье.