Принц в Башне

      — Дейрон? Ну наконец-то нашелся, — Гвейн старался не звучать раздраженно, особенно когда заметил, что юный принц абсолютно точно плакал. Но после того, как пришлось обыскать все углы и каморки Высокой Башни за последний час, сложно было оставаться спокойным. И почему это Ормунд не кинулся на поиски своего оруженосца?       Дейрон посмотрел на него из-под светлой челки, хлопая своими огромными карими глазами, так похожими на материнские.       — Лорд Ормунд меня ищет? — Во взгляде промелькнул всполох ужаса, и это едва не заставило Гвейна рассмеяться. Все оруженосцы проходили через одно и то же.       — Ну, надо думать, сейчас тебя ищут уже все. Сначала это был мейстер, но после того, как никто не мог сказать, где ты… Наверное, не очень здорово было бы потерять юного принца, когда он и месяца не пробыл в Староместе, не думаешь?       Дейрон кивнул, но не спешил покидать укромное местечко, где прятался. С подоконника открывался прекрасный вид на лучшую часть Староместа. И маленькая драконица Дейрона, свернувшаяся калачиком у его ног, почувствовала переживания принца, тут же подняла голову и зашипела на Гвейна. Разве ему не говорили не таскать ее внутрь?       Гвейн вскинул руки в сдающемся жесте, — но не то чтобы он думал, что дракон как-то на это отреагирует.       — Хватит, Тесс, — сказал Дейрон, протягивая руку к ее голове. — Lykiri.       Красивый и ужасный зверь повиновался, пыхтя и сворачиваясь в клубок обратно. Ее потрясающего сапфирового цвета чешуя сверкала в лучах полуденного солнца. Однажды она воспарит над их городом — и это будет захватывающее дух зрелище.       Гвейну юный принц отвечал:       — Я сейчас приду. Мне очень жаль, что я доставил неудобства.       Тон, которым он это произнес, был поддернут какой-то обидой. Как будто он пытался сказать, что уж слишком часто чувствует себя обузой.       Гвейн указал на место на подоконнике, рядом с Дейроном:       — Можно, мой принц? — Дейрон кивнул, все еще успокаивающе поглаживая своего дракона по голове, пока Гвейн обходил ее. — Что случилось такого, что заставило тебя подняться так высоко и спрятаться?       — Я не прятался. Только… Хотел немного побыть один, но внизу всегда слишком оживленно. Другие оруженосцы хотят посмотреть на Тесс и потрогать ее, а она этого не любит. И когда я пытаюсь объяснить, они перешептываются и странно смотрят на меня.       — По-моему, никто не смотрит на тебя косо. И дракон, определенно, диковинка. Однако, если люди перешептываются, это не всегда значит, что они враждебно настроены.       — Я знаю. Но иногда я просто… Скучаю по братьям. Постоянно думаю, как они там. Появился ли у Эймонда дракон?       — Они тебе не пишут?       Дейрон пожал плечами.       — Мама всегда пишет. И Эймонд тоже. Эйгон это дело не любит, а сестра… В последний раз она прислала мне вороном сороконожку, что, конечно, обычное дело для нее… Но я не уверен, что с этой штукой делать. Только ей одной всегда нравились насекомые.       Гвейн слышал от сестры о странных склонностях принцессы Хелейны. Он не мог осудить племянника за его негодование.       — А твой отец?       Дейрон отвёл взгляд в сторону, в окно. Заходящее солнце окрасило его бесцветные волосы в золотой.       — Его Величество управляет целым Королевством. Ему некогда отвлекаться на проблемы маленьких мальчишек.       Гвейн сдержался, чтоб не закатить глаза. Ему стало интересно, кому принадлежали эти жестокие слова. Принцу Эйгону? Лорду Ормунд? Его лорду-отцу? Звучало определенно как то, что мог сказать Отто Хайтауэр. И Гвейн знал не понаслышке, что это такое, когда отец обделяет тебя вниманием в пользу другого ребенка. У Дейрона ситуация была еще хуже: он ведь даже не первенец. Хотя не то чтобы это сильно помогло принцу Эйгону.       — Эти слова мудрые, — отозвался Гвейн, потянувшись рукой к плечу племянника, чтобы смягчить реакцию. — Но это не твоя вина. И это совершенно нормально, что ты скучаешь по братьям и сестре. И по своей маме.       Дейрон на эти слова вздрогнул и залился румянцем. Как и все мальчишки после определенного возраста, он стыдился того, что скучал по маме. Гвейн подумал о своей матери — давно остывшей и в земле. Когда он закрывал глаза, то мог почти почувствовать мягкое касание ее руки в своих волосах. Она была единственной, кто всегда защищал его от отца, который звал его идиотом или обвинял в чрезмерной эмоциональности. Но теперь ее не было рядом, а ему пришлось научиться жить без этой страховки, как придется и Дейрону отвыкнуть от маминой юбки.       — Но не воспринимай как наказание то, что тебя отправили сюда, — посоветовал Гвейн. — Эйгон — наследник твоего отца, а Эймонд — второй в очереди, если что-то произойдет. Хелейна — старшая дочь, которой скорее всего предстоит выйти замуж за одного из твоих братьев. А на тебе — изучить мир и укрепить союзы за пределами Королевских земель.       Дейрон вернулся к нему взглядом, его глаза — глаза Алисент — были широко раскрыты, в них — сомнения и чуть-чуть надежды.       — Наследник — Рейнира.       — Да, ну… — Гвейн пожал плечами. Как объяснить такие вещи мальчику, которому и десяти нет? — Твой отец — упрямый человек. Он проявляет благосклонность к старшей дочери, но что с того? У моего отца в любимицах твоя мать, но я все ещё его наследник.       — Не знаю… — неуверенно отвечал Дейрон. — Но я уж точно самый младший.       — В этом нет ничего плохого, — Гвейн потянулся и взъерошил его волосы. — Подумай вот о чем. Твои братья заперты в Королевской Гавани. Бесконечно тренируются, каждое их движение под пристальным наблюдением. Мало кто думает об их драконах. И им постоянно диктуют, что делать…       — Мне тоже диктуют! — запротестовал Дейрон, но уголки его губ дрогнули в улыбке.       — Ладно, всем детям говорят, что делать. Но это не то же самое, — он серьезно взглянул на Дейрона. — Если ты сумеешь завести тут друзей, это станет твоим вторым домом. И определенную свободу ты получишь. — Какая-то часть Гвейна знала, что он пытается придумать оправдания. Но было очевидно, что Дейрон действительно считал это наказанием, несмотря на то, что воспитание вдали от дома было обычным делом для мальчиков благородной крови — неважно, принцев или нет.       Гвейн не мог сказать, почему все-таки отослали Дейрона, да еще и в таком раннем возрасте, — Алисент была уклончива в своих письмах. Но он слышал историю о том, что Дейрон, будучи малышом, назвал сира Кристона Коля «папой», что, естественно, двору не понравилось, как и, возможно, королю. Впрочем, что еще Визерис ожидал, если почти не уделял внимания их с Алисент детям?       Дейрон с серьезным видом закивал на его слова.       — Можно… Можно мне тогда звать тебя дядя?       Гвейн улыбнулся ему.       — Конечно. Я и есть твой дядя.       Дейрон прикусил губу, раздумывая. И вдруг кинулся к его груди. Гвейн оторопел, и ему потребовалось несколько мгновений, прежде чем ответить на этот жест. Тессарион, привлеченная резкими движениями, вскинула голову и заинтересовано фыркнула. И когда Гвейн обнял Дейрона, малышка-драконица успокоилась и улеглась обратно.       Гвейн позволил им побыть в объятиях друг друга какое-то время, хоть это и ощущалось странно — вдруг держать в своих руках ребенка. Но он переживет; это лучше, чем если Дейрон будет чувствовал себя ненужным. Таких детей в этой семье уже хватало.