Акт I, сцена первая
15 августа 2024 г. в 22:25
Свекор несказанно удивился, когда вдруг, как снег на голову, ему на рабочий стол упала записка, отправленная якобы Странником, в которой обозначалось место и дата встречи «для выяснения семейных обстоятельств». Свекор знал, что эта формулировка обычно использовалась в качестве «черной метки» для отживших свой срок чинуш, вот только отправлять подобное одному из Неизвестных Отцов было контрпродуктивно: любой Отец, знавший себе цену, мог в час собраться и за следующие сутки пересечь любую границу, какую душа пожелает, а потом раствориться в толпе – они все знали языки ближнего зарубежья, и все (кроме Папы – по крайней мере, насколько был осведомлен Свекор) обладали каким-никаким, но все же техническим образованием. Да и «черная метка», подписанная не Папой? Абсурд. Уж не слишком ли много берет на себя Странник?
Свекор открыл ящик стола, пошарил по стенкам, отыскал тайник, вытащил из него бумажку с десятизначным номером Папы, набрал номер, поднял трубку, съел бумажку. «Нужно будет новую заказывать, – тоскливо думал Свекор, слушая гудки. – А пока одобрят, пока она придет, пока мне выдадут… Чтоб упыри его съели, этого Странника, и шилом в его жопе не подавились».
– Свекор? – с искренним (или хорошо разыгранным) удивлением спросил Папа. – Чего звонишь с утра пораньше? Зудит похвастаться новой конструкцией танка? Так отправил бы с курьером, я потом посмотрю, зачем телефон-то тратить…
– Не путай меня с Тестем, – Свекор устало оскалился, – это у него все время зудит. Мы для тебя все на одно лицо.
Папа низко рассмеялся.
– Положение обязывает. А ты тогда чего звонишь, если не из-за танков?
– Корреспонденция пришла, – тянет Свекор, – от Странника.
Папа присвистнул.
– Это хорошо, что ты мне сообщил. Уж не ждал, что он решится за моей спиной альянсы строить. Что пишет?
– Да если бы альянсы, – раздосадованно ответил Свекор, разглаживая Странникову записку коротко стриженными ногтями. – Вызывает он меня в институт свой. Для выяснения, массаракш, семейных обстоятельств.
Папа надолго замолчал. Свекор хотел бы заверить себя, что встретил это молчание с подходящей возлюбленному лидеру государства стойкостью, однако в реальной жизни поджилки-то у него затряслись.
– Вот наглец, – наконец выдал Папа. – Ушам своим не верю.
– Не веришь? Так я прикажу переслать…
– Спокойно. – Свекор заткнулся. – Фигура речи. Но до чего же все-таки зарвался наш Странник… Как бы ему самому на «выяснение» не попасть. Держи хвост пистолетом, я перезвоню.
Пока Папа, вестимо, разбирался со Странником, Свекор успел три раза обойти кабинет, выкурить сигару, выпить стопку коньяка и съесть целую пачку лимонных долек в сахаре. Как только телефон зазвонил, Свекор сорвал трубку.
– Странник просил передать свои извинения, – ледяным голосом затянул Папа вместо приветствия, – он выбрал неправильную формулировку.
– И ты ему…
– Спокойно. – Свекор опять был вынужден прикусить язык. – Со Странником сам разберешься, когда поедешь к нему. Сейчас мы немного о тебе поговорим.
Поджилки снова затряслись.
– Дорогой мой Свекор, – заговорил Папа своим знаменитым отеческим тоном, – ты когда меня собирался предупредить, что у тебя есть наследник?
«Массаракш…»
– Что тебе наплел этот треклятый Странник? – прохрипел Свекор.
– Странника мы пока оставили в покое, я сказал. – Папа даже не старался скрыть угрозы в голосе. – И что бы он мне ни плел, я бы хотел это услышать из твоих уст. Перекрестный допрос, скажем так.
Свекор лихорадочно перебирал в голове всех своих любовниц.
– Было дело… – начал он жалобно. – Обрюхатил одну, с кем не бывает. Но я оставил ей деньги на аборт.
Папа рассмеялся.
– Первое правило слишком меткого стрелка – всегда проверяй, чтобы деньги на аборт не были спизжены пасынком, чтобы купить ботинки.
Свекор не понял, что цитирует Папа, но на всякий случай подобострастно хихикнул.
– Продолжай оправдываться, очень интересно слушать.
– Я не оправдываюсь! – продолжил оправдываться Свекор. – Я ни разу ее не видел после того, как она сказала, что беременна.
– Сколько тебе тогда было?
Свекор прикусил губу.
– Двадцать.
– Сначала стал неизвестным отцом, а потом – Неизвестным Отцом. Да, ты мальчик не без юмора.
Свекор нервно улыбнулся. Для Папы и Тесть, который приходился ему ровесником, и Шурин, которому подкатывало к пятидесяти, и Деверь, который был едва ли не пенсионером, всегда были «мальчиками».
– Так вот, Странник утверждает, что врешь ты все, и что ты прекрасно знал, что она родила, и виделся с ней по крайней мере один раз – угрожал судиться.
Мужчину бросило в пот.
– Да ничего не…
– Спокойно. – Голос Папы точился медом сквозь телефонную трубку. – Пойми, твоя беда не в том, что у тебя есть ребенок, это не беда. Тесть живет на две семьи, Шурин платит алименты своей секретарше, у Деверя внуки пошли, и они все, прекрасные, кристально честные люди, снизошли-таки до того, чтобы шепнуть мне пару слов. Чтобы у старого Папы не случилось инфаркта, когда из ниоткуда появятся штаны на лямках и станут требовать свой кусок пирога, понимаешь? А ты ради какого-то подростка, сопливого мальчишки…
– Да не мальчишка это! – наконец срывается Свекор. – Девчонка! Они с матерью живут на окраине, в трущобах, ей и в голову не может прийти, что я…
Он прикусывает язык до крови. Попался.
– И вот это мне приходится слушать каждый день, представляешь? – вздохнул Папа. – Всю вашу ложь, ваши оправдания, увиливания, попытки подсидеть друг друга… Но в конце-то концов правда всегда выходит на свет божий, правильно, Свекор?
– Правильно, Папа. – Свекор едва-едва выталкивал слова из пересохшей глотки.
– Вот-вот. Мой тебе совет, – Папа заскучал; Свекор мог поспорить на деньги, что он в этот момент рассматривает ногти своей широкой руки, – засунь свой язык поглубже и пуляй к Страннику, раз ему что-то от тебя нужно. Потому что в этот раз, милый, он тебя переиграл. Не в первый и не в последний.
Сопя от стыда и обиды, Свекор положил трубку (только после того, как оттуда понеслись тягучие гудки – субординация!), похоронным голосом сообщил секретарю, что его ждут «дела», надел черное пальто (массаракш, опять там дождь), натянул кепку едва ли не до подбородка (когда они виделись, Странник постоянно шутил: якобы ему кажется, что эта кепка сопровождает уже второго возлюбленного лидера нации; либо он намекал на предыдущего Свекра, либо просто измывался, – в любом случае безопаснее всего было молча улыбнуться и свернуть на другую тему) и спустился по черной лестнице, чтобы сесть в немаркую машину, где его уже ждал личный водитель.
«А вот на меня, Странник, работают не выродки, – думал Свекор, нервно теребя в руках портсигар. – В отличие от твоего Фанка, мой во время удара разбиться не даст».
– Куда едем, шеф? – буднично спросил водитель, отводя взгляд от зеркала заднего вида; он один из всей прислуги Свекра относился к нему без болезненного пиетета, и это стоило ценить.
– В Странников институт, – выдал Свекор, поднимая воротник пальто.
Глядя в окно, на дождь стеной, мужчина вспоминал былое. То, как он поднялся, было чудом, не меньше: имея связи одновременно с подпольем и с чиновничьим аппаратом, он балансировал, словно на канате, и год за годом терпеливо шел к вожделенной цели: власти. В тридцать лет – невероятный возраст для такой позиции! – он уже стал приближенным чиновником вроде Умника или Волдыря, а потом, когда прошлый Свекор отдал концы (в ванну, где он пережидал лучевой удар, девка-горничная с братом в сопротивлении кинула проводной фен), славно вписался в роль.
– Ваше высокопревосходительство? – удивились ему на проходной.
– Дело, не требующее отлагательств, – уныло пробурчал Свекор, надеясь, что это не выглядит так, будто он, как выдрессированная собака, примчался в институт по первому зову Странника.
Чуть помедлив (звонили Страннику, но, судя по отсутствию диалога, не дозвонились), его провели к Головастику, который был так удивлен неожиданным визитом, что даже не сразу настроился на боголепно-угодливый тон:
– А вы… – Чайная ложечка дрожала в его руке. – …к Самому?
– Нет, к тебе пришел чаи распивать, – огрызнулся Свекор. – Или он настолько занят, что даже мне придется записываться?!
Конечно, он мог бы ускорить процесс, сообщив, что именно Странник-то его и пригласил, но меньше всего Свекор хотел казаться зависимым от приказаний рыжего выскочки. Внешность-то у него еще какая, господи, думал Свекор, рассматривая портрет Странника, пока Головастик совершал какие-то сакральные манипуляции с телефоном; глаза прозрачные, бровей почти не видно, грива, опять же, рыжая, лицо – не то медвежье, не то бульдожье… Он одновременно напоминал Папу, Тестя, Шурина, своего Фанка и никого из них в отдельности; угрюмо вытирая лоб платком, Свекор вынужден был признать, что Странник действительно выглядел как человек, не просто облеченный властью, но и заслуживший ее.
– Его превосходительство… – Головастик потел, как в бане; когда он опускал телефонную трубку на рычаг, казалось, будто дребезжал весь стол. – …сейчас заняты, и не могут…
Свекор поднялся в полный рост, резким движением – сколько лет он не дрался в трущобах, но тело же все помнит! – выбросил вперед руку и схватил Головастика за воротник.
– Вас сейчас проводят, – мгновенно изменились его показания.
После четверти вечности в душных, однообразных коридорах перед Свекром открыли прозрачную дверь. Почти сразу за ней стоял Странник – еще более дикого вида, чем обычно: в зеленом резиновом халате, в перчатках, забрызган кровью от сих до сих, в прозрачных глазах застыло что-то среднее между пытливым взглядом ученого и бешенством голодного тигра.
– Поздравляю, Свекор, – размеренно произнес Странник, медленно стягивая липкие от крови перчатки, – мы ее нашли.