Укусы
Скромное кафе на окраине города напоминало черную дыру, поглощавшую все радости жизни. Низкие потолки, пропахшие дешевым кофе и сигаретным дымом, давили на посетителей, как тяжёлая рука судебного исполнителя. Том Риддл, высокий, хрупкий и вечно задумчивый, сидел за столиком в углу. Его чёрные глаза, холодные, как угли после бури, прожигали пространство перед ним. Его пальцы нервно перебирали зубочистку, как змея, готовящаяся к прыжку. Нагайна вошла в кафе так, как будто она принадлежала ему. Её тёмные волосы, падали на плечи струями. В её глазах была такая же ядовитая глубина, что и в его, но смягчённая чем-то, что делало её взгляд опасно-притягательным. Она нашла взгляд Тома, и лёгкая улыбка скользнула по её губам, когда она направилась к нему. — Ты всегда так долго ждёшь? — спросила она, склонив голову набок и присев на стул напротив него. — Я не жду. Я оцениваю, — ответил Том, легко откинувшись назад и стряхнув невидимую пылинку с лацкана чёрного пиджака. — Тебя не так просто игнорировать. — У тебя это хорошо получается, — хмыкнула Нагайна, скрестив ноги и прислонившись к спинке стула. Она сделала паузу, чтобы официантка успела поставить перед ней стакан воды, после чего лениво продолжила: — Но я здесь не для того, чтобы ты меня игнорировал. — Знаю. Ты пришла, чтобы решить проблему. — Том прищурился, его взгляд скользнул по её лицу, словно он изучал шахматную доску. — Только не забывай, что ты тоже часть этой проблемы. — Я часть проблемы, но я же и её решение, — Нагайна усмехнулась, проведя пальцем по краю стакана. — Ты всегда так серьёзен? — Ты всегда так самоуверенна? — парировал Том. Нагайна наклонилась ближе, её голос стал чуть тише, но не менее острым: — Только когда знаю, что мне нужно. И я знаю, что мне нужно. Её слова повисли в воздухе, как запах гари после выстрела. Том снова впился в неё взглядом, пытаясь угадать её следующий ход. Его губы изогнулись в едва заметной усмешке, которая мгновенно исчезла, как только появилась. — Если так, тогда у нас есть понимание, — медленно произнёс он. — Но не думай, что я позволю тебе контролировать ситуацию. — О, Том, — она нежно провела пальцами по краю его пиджака, её прикосновение было таким же лёгким, как змеиный укус. — Контроль — это всего лишь иллюзия. И ты, как никто другой, должен это понимать. Он остановил её руку, прежде чем она коснулась его руки, его пальцы сжались вокруг её запястья с силой, которая говорила, что он готов задушить всё, что встанет у него на пути. — Ты говоришь, как человек, который забыл, что такое страх, — произнес он, его голос был тихим, но в нём чувствовалась опасность, скрытая под слоем льда. — А ты как человек, который боится посмотреть в зеркало, — отозвалась она, и её взгляд стал ещё более пронзительным. — Так что, Том, может, пора прекратить притворяться? Её слова повисли в воздухе, как ядовитое облако, но Том лишь отпустил её руку и медленно откинулся на спинку стула. — Может быть, — медленно произнёс он, глядя ей прямо в глаза. — Может быть.Зеркала и тени
Поздний вечер в их мире — это не время для откровений, но для грязных делишек. Они сидели на краю города, в машине, наблюдая за светом, который пробивался через полузакрытые жалюзи маленького дома. — Он не выйдет, пока не будет уверен, что за ним никто не следит, — произнесла Нагайна, не отрывая глаз от дома. — Он знает, что за ним следят. Играет в свою игру, — Том опустил окно, вдыхая холодный ночной воздух. — Но это его последняя ночь. — Говоришь, как будто у тебя есть план. — Она не отрывала глаз от окна дома. — Ты должна была догадаться, — Том слегка повернул голову, чтобы взглянуть на неё. — Когда дело касается жизни или смерти, у меня всегда есть план. Она наконец-то встретила его взгляд, и на её лице заиграла лукавая улыбка. — Но мы ведь здесь не из-за него, верно? — её голос был тихим, но в нём чувствовался вызов. — Мы здесь, потому что ты делаешь меня слабее, — его слова прозвучали, как приговор. — И я этого не допущу. — Слабость — это не всегда плохо, Том, — её рука снова потянулась к его, но на этот раз он не остановил её. — Иногда слабость делает нас сильнее. — Ты ошибаешься, — он резко отвернулся, снова устремив взгляд на дом. — Она делает нас уязвимыми. — Уязвимость тоже часть игры, — её пальцы теперь касались его руки. — И если ты этого не понимаешь, то проиграешь. Он не ответил. В их мире не было места для слабости. Нагайна знала это, но она также знала, что Том боится не её, а самого себя. Боится тех чувств, которые она в нём пробуждает, как яд, который проникает в кровь и заставляет тело гореть. Дом наконец открылся. Тень показалась в дверном проеме, и Том сразу же перешёл к делу. В его глазах вспыхнуло что-то дикое, что-то, что на мгновение испугало её, но тут же привлекло. — Пора заканчивать, — сказал он, выходя из машины. Нагайна последовала за ним, её шаги были такими же плавными, как у змеи, готовящейся к прыжку.Игры с огогнём
Сцена внутри дома напоминала декорации для театра абсурда. В центре комнаты стоял человек, с виду обычный, но в его глазах плескался страх, который можно почувствовать на расстоянии. Том медленно подходил к нему, его движения были чёткими и уверенными. — Ты думал, что сможешь скрыться? — его голос звучал как приговор. — Я сделал всё, что вы просили! — мужчина в панике отступил назад, но столкнулся с холодной стеной. — Я никому ничего не сказал! — Слишком поздно для извинений, — Том достал пистолет, но его взгляд остался на Нагайне, которая стояла чуть позади, с улыбкой наблюдая за его действиями. Мужчина упал на колени, прося о пощаде, но в глазах Тома не было и намёка на милосердие. — Сделай это, — спокойно сказала Нагайна. — И покажи мне, кто ты на самом деле. Её слова, как яд, проникли в его разум. Он медленно поднял пистолет, его рука не дрогнула. — Ты сделала меня таким, какой я есть, — тихо произнёс он, прежде чем нажать на спусковой крючок. Мужчина упал, и комната наполнилась мертвецкой тишиной и кровью. Том не сводил взгляда с Нагайны, ожидая её реакции. Она лишь шагнула ближе и мягко прошептала: — А теперь, Том, самое интересное только начинается. Тишина между ними была насыщена напряжением, как до грозы. Том знал, что Нагайна не просто часть его жизни — она стала его проклятием и благословением одновременно. Её игра была опасной, но он не мог остановиться, не мог позволить ей победить. — Пора уйти, — наконец произнёс он, убирая оружие. Нагайна только кивнула, но её глаза светились каким-то тёмным триумфом. Она знала, что с каждым шагом, который они делали вместе, он всё глубже погружался в её мир. Мир, из которого уже не было возврата.Порох и динамит
Они вышли на улицу, в воздухе всё ещё витал запах пороха и страха, как напоминание о том, что произошло внутри. Ночь была глухой, как могила, а луна висела над ними, будто холодный глаз всевидящего надзирателя. Том первым разбил тишину, заговорив так, будто ничего не произошло. — Ты довольна? — его голос звучал ровно, но в нëм сквозила стальная нить, натянутая до предела. Нагайна закурила сигарету, её движения были такими же плавными, как у кошки, которая знает, что она вне досягаемости. Она выпустила облако дыма и, прищурив глаза, ответила: — Это было похоже на первый поцелуй, Том. Волнительно, но недостаточно, чтобы полностью утолить жажду. — Ты точно знаешь, как отравить момент, — он стиснул зубы, стараясь не выдать раздражение. — Хочешь ещё крови? Или на этот раз ты насытилась? Она усмехнулась, снова затянулась и, сделав пару шагов к нему, посмотрела прямо в глаза: — Кровь — это только начало, Том. Ты же понимаешь, что я ищу чего-то большего. — А что дальше? Дома будут гореть? Люди падать, как домино? Или, может быть, ты захочешь, чтобы я убил президента? — Том бросил на неё взгляд, в котором смешались сарказм и настороженность. — Убийство президента — слишком просто. Ты ведь не из тех, кто ищет легких путей, верно? — она засмеялась, её смех был лёгким, как змеиное шипение. — Ты уверена, что не из тех, кто находит удовольствие в хаосе ради хаоса? — Том не отставал, его голос был холоден, как лёд. — Может, тебе просто нравится смотреть, как мир рушится, пока ты держишь зажжённый фитиль? Она остановилась, убирая сигарету в сторону, её глаза вспыхнули. Её лицо было непроницаемо, но в нём можно было заметить тень чего-то, что ей самой не давало покоя. — Мир рушится, Том, потому что он построен на лжи и страхе. Если тебе это не по вкусу, то, возможно, ты не тот, кто мне нужен. — Её слова прозвучали как вызов, брошенный в лицо. — Нужен для чего? — Том подошел ближе, его тон был резким, как удар хлыста. — Чтобы стать очередной пешкой в твоей игре? — Пешкой? — она засмеялась, её смех был полон яда. — Том, я всегда думала, что ты шахматист, а не пешка. Или ты уже устал от игры? Том молчал, его взгляд стал ещё острее, чем обычно. Он пытался прочитать её, словно книгу, но страницы её разума были перемешаны, и слова не складывались в целую историю. — Я не устал, — медленно произнёс он, его голос стал опасно тихим. — Просто хочу понять, на чьей ты стороне. На своей? — А разве есть другие стороны? — Нагайна снова приблизилась, её взгляд был непоколебимым. — Том, ты и я — мы ведь знаем, что нет правильных сторон. Есть только сила. И тот, кто её контролирует. — Сила — это иллюзия, — он пожал плечами, снова отстраняясь. — Всё, что ты делаешь, — это играешь с огнём. Вопрос в том, что произойдёт, когда всё это взорвётся. Она склонила голову, её глаза сузились, как у кошки перед прыжком. — Я ожидала, что ты поймёшь, — она сказала это тихо, почти прошептала, но её слова звучали как угроза. — Я не боюсь огня, Том. Я и есть огонь. Он застыл на месте, чувствуя, как что-то внутри него сжимается и становится болезненно острым. Он понимал, что она говорила правду. Её жизнь была огнём, который сжигал всё вокруг, и она наслаждалась каждой искрой, каждым взрывом. — В таком случае, — его голос был хриплым, но всё таким же ровным, — мне придётся быть водой. Её глаза блеснули в темноте, как два сверкающих алмаза. — Интересная идея, Том, — она приблизилась к нему, их лица оказались всего в нескольких дюймах друг от друга. — Но что, если вода испарится? Он ответил ей коротким, холодным смешком. — Тогда я стану паром, — прошептал он, — который задушит огонь.Между льдом и пламенем
Том завёл машину, двигатель загудел, как недовольный зверь, пробуждённый ото сна. Нагайна уселась на пассажирское сиденье, её движение было ленивым, как у хищника, которому некуда спешить. Они ехали в молчании, которое казалось почти осязаемым. За окном мелькали тусклые огни ночного города, как проблески воспоминаний о том, что когда-то было нормальным, но теперь потеряло смысл. — Знаешь, что забавно? — заговорила она, разрывая тишину. — Всё это... Напоминает мне старую сказку. — Сказку? — Том скосил на неё взгляд, в котором читалось подозрение. — Ты веришь в сказки? — Нет, — она усмехнулась, — но они забавны. Змей и рыцарь. Огненное дыхание и блестящий меч. Кто-то побеждает, кто-то проигрывает. Но в реальности всё сложнее, не так ли? — Ты не похожа на принцессу, Нагайна, — Том снова уставился на дорогу. — И я уж точно не рыцарь. — Я бы даже сказала, что мы оба драконы, — она легонько коснулась его плеча, её голос звучал как сладкий яд. — Вопрос лишь в том, кто выдохнет огонь первым. — И кто останется в живых, когда пламя потухнет, — Том бросил на неё взгляд, полный ледяной решимости. — Жизнь ведь не в том, чтобы выжить, Том, — она усмехнулась, и её смех эхом отразился от стен салона. — Жизнь в том, чтобы жить так, чтобы каждый момент горел ярко. И ты ведь это понимаешь, иначе не был бы здесь. — Ты хочешь видеть меня сожжённым? — его голос был резким, как порыв холодного ветра. — Или это просто твоя извращённая версия романтики? — Я хочу видеть, как ты горишь, Том, — её глаза вспыхнули в темноте, и в них было столько же желания, сколько и опасности. — Потому что только тогда ты будешь настоящим. Он ничего не сказал, но его рука непроизвольно сжала руль крепче. Она знала, как вытянуть из него эмоции, как заставить его чувствовать то, что он так старательно прятал. — А что если я сгорю дотла? — наконец, спросил он, его голос был тихим, но в нём звучала угроза. — Тогда я заберу твой пепел, — она наклонилась ближе, её губы почти коснулись его уха. — И развею его на ветру. — Звучит как романтический фильм для психов, — усмехнулся он, но в его усмешке не было тепла. — Разве мы не идеальная пара? — её голос был таким же мягким, как шёлк, но под ним скрывалась сталь. — Два психопата, которые играют с огнём. Он резко свернул в сторону, машина остановилась у обочины. Том обернулся к ней, его лицо было напряжённым, как струна. — Мы играем в игру, Нагайна. Но в конце концов, игры заканчиваются. — А ты уверен, что готов к финалу? — она не дрогнула под его взглядом, в её глазах светилась искра, которая могла взорваться в любой момент. — Единственное, в чём я уверен, — сказал он, его голос был ледяным, — это то, что я не стану твоей жертвой. Она засмеялась, её смех был полон яда и сладости одновременно. — Я не хочу, чтобы ты был жертвой, Том. Я хочу, чтобы ты был огнём, который сожжёт всё дотла.Порох в крови
Они вышли из машины в напряжении. Их взгляды сцепились, как два заточенных клинка, готовые к последнему удару. Молчание между ними было острее, чем любые слова. Том пытался сохранять хладнокровие, но что-то внутри него начало гореть — это был огонь, который он долгое время подавлял, боясь, что он выйдет из-под контроля. Нагайна первой разорвала тишину, её голос был низким и хриплым, как шёпот змеи, которая готовится к броску: — Ты ведь чувствуешь это, правда? — Она провела пальцами по его шее, словно изучая, где лучше нанести удар. — Это не просто игра, Том. Это нечто большее. Он схватил её за запястье, остановив движение её руки. Его пальцы сжались вокруг её тонкого запястья с такой силой, что он мог бы её сломать, но в его глазах была не ярость, а нечто более дикое. — Игра закончена, — прошипел он, притянув её к себе ближе. — Ты хотела огонь? Тогда ты его получишь. Его слова прозвучали как вызов, и Нагайна не смогла удержаться. Её взгляд вспыхнул, и она резко впилась в его губы поцелуем — жëстоким и требовательным, как удар ножа. Они оба знали, что этот поцелуй был не о страсти, а о власти. Каждый пытался перехватить контроль, чувствовать доминирование другого. Но с каждым моментом огонь между ними разгорался сильнее. Реддл ощутил, как возбуждённый член натягивает ткань брюк. И Том оттолкнул её, но она тут же вернулась, запуская пальцы в его волосы и вцепляясь так, будто хотела впиться в него когтями. Он обхватил её талию, поднимая, чтобы усадить её на капот машины. Стекло под её руками затрещало от резкости движения, но она лишь откинула голову назад, заливаясь смехом. — Вот оно! — выдохнула она, её глаза горели диким светом. — Ты не можешь больше сдерживать себя, Том. Так зачем пытаться? Он не ответил, вместо этого схватил её лицо в ладони, заставив её снова встретиться с ним взглядом. Его губы снова впились в её, но на этот раз поцелуй был ещё более диким, губительным. Это было не столько страсть, сколько борьба за выживание, за превосходство. Её пальцы заскользили по его плечам, пальцы впивались в кожу через ткань пиджака. Том рванул на ней рубашку, пуговицы разлетелись в стороны, как шрапнель. Она улыбнулась, чувствуя, как огонь внутри неё разгорается всё сильнее. — Вот так, Том, — прошептала она ему на ухо, её дыхание обжигало. — Покажи мне, кто здесь главный. Он снова прильнул к ней, но на этот раз это было больше, чем просто страсть. Это было столкновение стихий — ледяного и пламенного. Она царапала его спину сквозь пиджак, а он, не отрываясь, углублял поцелуй, словно хотел поглотить её целиком. — Ты хочешь меня, Том? — она отпрянула, её голос дрожал от возбуждения, но в нём всё ещё оставалась насмешка. — Так сделай это. Или боишься, что я сожгу тебя дотла? — Я не боюсь тебя, Нагайна, — прошептал он в ответ, его глаза горели диким огнём. — Бойся ты. С этими словами он грубо притянул её к себе. Она резкими, хаотичными движениями вцепилась пальцами в его ремень. Когда расстëгнутые брюки с бельём съехали с бёдер Тома, то Реддл залез под юбку Нагайны и резко стянул её бельë, отбрасывая на землю. Та усмехнулась. Она обвила его ногами, словно змей, сжимая его так, чтобы он не смог отступить. Но Том не собирался отступать. Его руки скользнули по её телу, словно он пытался выжечь её образ в своей памяти, и он резким движением вошёл в неё. Каждое прикосновение, каждый толчок, каждый вздох был острее и болезненнее предыдущего. Они были как два дикаря, борющиеся за последнее дыхание, за право существовать в этом мире. Она кусала его губы, он впивался в её шею, оставляя следы, которые будут гореть ещё долго после того, как их огонь угаснет. — Мы умрём от этого, — прошептала она ему на ухо, её голос был полон яда и страсти. — Ты это понимаешь, да? — Лучше сгореть, чем жить во лжи, — ответил он, втрахивая её в капот, и его слова были последними каплями масла, которые превратили их страсть в неконтролируемый пожар. И в тот момент, когда пламя между ними достигло своего пика, они оба поняли, что уже нет пути назад. Этот огонь сжигал их изнутри, но они оба были готовы сгореть, лишь бы испытать его до конца.Остатки дыма
Когда всё закончилось, они остались лежать на капоте машины, дыша тяжело, как после боя. Их тела ещё горели, но это был уже не тот огонь, который вспыхнул между ними вначале. Это был пепел, осевший на их души, как остаток чего-то великого и разрушительного. — Теперь ты довольна? — спросил Том, его голос был хриплым, но в нём всё ещё оставалась нотка сарказма. Нагайна медленно выдохнула, её рука скользнула по его груди, где остались следы её когтей. — Это было почти достаточно, — ответила она, её губы изогнулись в хитрой усмешке. — Но не забывай, Том, у нас ещё много дел. — Ты не насытишься, пока не испепелишь всё, что я люблю, верно? — он посмотрел на неё, его взгляд был полон понимания и какой-то усталости. Она засмеялась, её смех был мягким, почти нежным. — Возможно. Но если честно, Том, мне нравится видеть тебя вот таким — в огне, без масок. Он молчал, чувствуя, как огонь в нём медленно затухает, оставляя после себя пустоту. Но он знал, что эта пустота ненадолго — достаточно будет одного её слова, одного её взгляда, чтобы всё началось заново. Повисла тишина. В это время Нагайна подняла своë бельё с земли и надела, натянула пиджак, застёгивая пуговицы, скрывая грудь и рваную рубашку. — И что теперь? — наконец спросил он, его голос был тихим, почти безэмоциональным. — Теперь? — она поднялась, её глаза сверкнули в темноте, как у хищника, нашедшего новую цель. — Теперь мы начинаем играть по-крупному. Она вытащила из кармана пиджака карту, протянув её ему. На ней был отмечен адрес. — Завтра в полночь, — сказала она, её голос был полон тайны. — И не опаздывай, Том. Игры только начинаются. Том посмотрел на карту, потом на неё. Он знал, что эта игра никогда не кончится, пока один из них не падёт. Но сейчас, в этот момент, он был готов идти до конца. — Я не опаздываю, Нагайна, — тихо ответил он, убирая карту в карман. — Я просто жду подходящего момента. — Уверена, ты его найдёшь, — усмехнулась она, наклонившись к нему для последнего поцелуя, сладкого и горького одновременно. Когда она отошла, Том смотрел ей вслед, чувствуя, как остатки дыма от их страсти медленно рассеиваются в ночном воздухе. Он знал, что впереди их ждёт что-то ещё более опасное, но в этот момент он не боялся. Он ждал. И был готов.