От обратного

      Жара. Вот самое главное проклятие.       Если от холода самосовершенствование спасало, то от жары — нет. И лепить охлаждающие талисманы на ханьфу при официальных встречах с послами (особенно когда хотя бы один из них владеет ци на минимальном уровне) как минимум неприлично.       Поэтому Шень Цинцю остается довольствоваться веером. От чего он становился раздраженней обычного.              Главный посол перед ними — представитель императора какой-то соседней державы, решившей заручиться поддержкой сильной секты — был похож на слизняка (согласно скромному мнению лорда Цинцзин). Лебезящий и раздражающий, но явно притворно. Хребет у него явно был, жаль использовал он его для ослиного упрямства. И ведь, гад, умудрялся делать все в рамках этикета!       Веер захлопнулся с легким щелчком.       Он чертовски раздражен и ему жарко. А еще ему надоело наблюдать за попытками Юэ Цинъюаня и Ци Цинци держать словесную оборону, когда он знал решение, которое удовлетворит обе стороны. И секта и империя останутся в огромном плюсе.       Судя по взглядам его шиди и шимей (Благодарным. Шень Цинцю не помнил, чтобы они когда-то смотрели на него так.), их это тоже изрядно достало. Что уж говорить о делегации, что состояла исключительно из смертных.       Посол же улыбался и радостно кланялся. — Мы наслышаны о невероятной мудрости и многочисленных талантах Горного Лорда Шеня. Мы молимся за его здоровье.       Не смотря на недолгое знание языка говорил посол довольно хорошо…       Впрочем, додумать эту мысль ему не дали, поскольку его оглушили грохот, вспышка и боль. А потом стало очень-очень легко.        …Интересно, от чего он умер? ***       Раз       Два       Три       В течении пары мгновений оценив обстановку, Му Цинфан решил, что Шень Цинцю заслуживает внимание больше, чем все остальные.              Ци Цинци вцепилась в руку главы, схватившегося за Суансу. Шан Цинхуа успел закрыть щитом послов и договора, иначе неизвестно, что было бы после произошедшего с чем то настолько хрупким. Лю Цинге явно разрывался между поиском напавшего и сдерживанием Юэ Цинъюаня, поэтому остановился на защите всех присутствующих, правда, пока неизвестно от чего. Вэй Цинвэй при вспышке повалил Хань Цинсу и теперь помогал ей стать, а остальные Лорды и вовсе на встрече отсутствовали.       Впрочем, оно и понятно. Вэй Цинвэя и Лю Цинге и вовсе затащили на эту встречу, чтобы было больше людей и выглядело солиднее. По сути, тут нужны были только Глава, Шень Цинцю и Шан Цинхуа, ну и присутствие Ци Цинци определенно желательно, но не обязательно. Хань Цинсу и Му Цинфан и вовсе попали сюда случайно, одна уснула на собрании, а другой гонялся за Лю Цинге. — Что с ним?       Юэ Цинъюань умудрился подполсти с весящей на нем Ци-шимей и выглядел так, словно готов впасть в отклонение ци. — Шень-шисюн… вознесся.       Эти слова мгновенно оглушили зал. ***       В их мире было одно правило, что почти уравновешивало возможность смертного и заклинателя на вознесение. Конкректно — у каждого человека был внутренний счетчик. Молитвы — благие пожелание с вложенными в них благими намерениями — повышали шанс на вознесение, а проклятья — высказанные в лицо отрицательные пожелания с негативными эмоциями — уменьшали его. Конечно, в случае заклинателей «плюсов» надо не так много, как для обычных людей, ведь им помогала ци преодолеть Небесную Кару. Но молитв все равно должно набраться для этого огромное колличество.       Ци Цинци иногда шутила, что когда им придет время возносится, то придется Юэ-шисюну болтать несколько суток, чтобы помочь Шень Цинцю вознестись. Ведь намерения должны быть искренними.       Никто и предположить не мог столь нелепую ситуацию. — Полагаю, нам надо построить храм? И найти нового Лорда Цинцзин… О боже… — у Шан Цинхуа заболела голова, при мысли об таком колличестве работы. — Не говори этого.       Шан Цихуа моргнул, выходя из оцепенения и недоуменно посмотрел на Ци Цинци. — Чего не говорить? — «О боже.» Не забывай, ты теперь говоришь о Шень Цинцю.       Хань Цинсу не выдержала, взрываясь смехом. ***       Им даже стороить ничего не пришлось. Стоило им объявить о вознесении Шень Цинцю, как повсюду стали возводить ему храмы. Где-то сколачивали из досок алтари, а где-то возводили святилища из камня.       Он стал богом свободы и опеки.       Больше всего ему, как не удивительно, поклонялись девушки. Нин Инъин, его ученица, сделала алтарь прямо на пике и вместе с главным учеником Мин Фанем охраняли дом учителя.       У Мин Фаня было много работы. Он и подумать не мог что его учитель делал столько всего.       Лорды поколения Цин же просто пытались понять: Что, Боже, происходит?!