«Как жаль, что тем, что стало для меня твоё существование,
не стало моё существование для тебя»
Напряженные длинные пальцы выстукивали дробь по металлической столешнице, рядом миниатюрная женская ножка в грубом армейском ботинке нервно набивала об пол мотив песни о висельнике. Атмосфера в кабинете президента Коин наэлектризовалась настолько, что в воздухе едва не мелькали молнии. — Хватит топать, Агата, — тихо попросила Элоиза, подняв к раскрасневшейся светловолосой девушке строгий взгляд усталых глаз. Женщина с громким, практически обессиленным выдохом потерла лицо и откинулась на спинку стула. Карие глаза мигом переместились ко второму источнику шума. — Успокой свои руки, Лорен. В отличии от Агаты, Лорен в крайне стрессовых ситуациях всегда славилась способностью держать в узде даже сильнейшие эмоции, никак внешне не выдавая ни волнения, ни страха, ни переживаний. Сейчас Лорен Фрейзер не могла совладать с обуревавшими её чувствами: пальцы выбивали нервную дробь, а загорелая кожа побледнела настолько, что тоном почти могла сравниться с кожей Альмы Коин. — Они почти сутки не выходят на связь, — хрипло произнесла девушка, затем прочистив забившееся от тревоги горло. Агата больно прикусила нижнюю губу в ответ на слова подруги, над её головой, словно в ритм пропущенному удару сердца, слабо моргнула лампочка. Лорен вытерла о джинсы влажные ладони и указала пальцем на мерцающий белым светом экран. — Больше двух часов нам не приходят сигналы об обезвреживании капсул на улицах Капитолия. С отрядом что-то произошло. — Отряд 451 состоит из подготовленных бойцов и победителей Игр, — возразила президент Коин, обманчиво спокойно сложив руки в замок на столе. Её лицо умело держало на себе маску невозмутимости, но от пристального взгляда Лорен не укрылось короткое подрагивание узловатых сцепленных пальцев. — Они справятся со своей задачей. — Освободят вам трон? — скривив губы, уточнила Лорен, когда с присущей ей прямотой врезалась пронзительными медными глазами в блеклые глаза Альмы. — Освободят страну от тирана, — поправила девушку президент. Горько усмехнувшись, Лорен покачала головой и отвернулась к пустой стене. Легкий ветер, свистящий в вентиляции, мягко трепал её волосы, щекоча шею. В горле девушки стоял ком — чувств, подобных тем, что её захватили сейчас, она не испытывала уже много лет. Последний раз удушающая тревога, разгоняющая кровь до щемящих ощущений в сердце, беспокоила её одиннадцать лет назад. Тогда маленькая Лорен, заботливо оберегаемая отцом от любых невзгод, еще не до конца осознавала печальность положения вещей в её мире. И тогда же ей пришлось уяснить суть бытия: все может измениться в одночасье, поэтому не стоит откладывать на потом важные разговоры, крепкие объятия и признания в любви. В десять лет Лорен Фрейзер полностью постигла понятие слова «одиночество». Это случилось внезапно. Утро того солнечного дня было обыкновенным, ничем не отличающимся от любого другого утра. Бенедикт Фрейзер, уходя на работу, традиционно чмокнул дочь в макушку, затем растрепав её волнистые шелковые волосы; Лорен попрощалась с отцом и взялась за помощь матери в домашних делах. Через час дистрикт Два сотрясся словно от взрыва — в недрах горы произошло обрушение, завалив громадами каменных отломков больше дюжины работников каменоломни. Бенедикт Фрейзер погиб мгновенно, убив этим и не справившуюся с горем жену. Анна Фрейзер бросилась с высокого уступа горы в тот же день, оставив десятилетнюю Лорен навеки одинокой. Спустя один ужасный год, превративший изнеженную залюбленную девочку в колючую, сломленную копию, Лорен смогла на короткое мгновение ощутить подобие теплоты и понимания. Именно в то время к ней в руки попала драгоценная, еще не потрепанная и не выцветшая, листовка. «Тур победителя 65-х Голодных Игр» — гласил заголовок на флаере. Под яркими буквами красовалось фото совсем еще юного мальчика. Финник Одейр прибыл в дистрикт Два ранним утром на скоростном поезде. Уставший и измученный дорогой, он произнес хорошо заученную речь с главной сцены, заигрывающе поулыбался в направленные на него объективы камер и поспешил скрыться с всеобщего обозрения за широкостворчатыми дверями мэрии. Сама же Лорен наблюдала за его выступлением в одном из кабинетов административного здания — человек, оформивший над ней опеку после смерти родителей, был из аппарата мэра. — Погуляй по коридорам, Лори, — мягко попросил её опекун, когда в двери кто-то осторожно постучал, — я позову тебя обратно через пару минут. Лорен сползла с высокого кресла в углу помещения и понимающе кивнула мужчине. Прижав к груди школьный учебник по математике, она быстро зашагала к дверям. В коридоре за ними она встретилась с молодой девушкой. — Ты, должно быть, Лорен, — улыбнулась она, наклонившись к девочке, чтобы их лица были на одном уровне. — А Вы — Элоиза? — в ответ спросила она, перед этим положительно кивнув в ответ на заданный ей вопрос. Девушка так же утвердительно кивнула. — Приятно познакомиться. Лорен брела по пустому коридору, вырисовывая пальцем замысловатые узоры на стене. Подошвы её туфелек шаркали о пол, а листы открытого учебника, висящего вдоль её тела, шелестели как опадающие листья. — Что ты здесь делаешь? — спросила она, резко остановившись у очередного поворота, заметив на полу сразу за углом привалившегося к стене мальчика. Финник Одейр медленного повернулся к ней, его лица тронула легкая приветливая улыбка. — Мой ментор обсуждает что-то с мэром, — объяснил он, указав движением головы на дверь в кабинет перед ним, — меня попросили ждать здесь. — Меня тоже выпроводили в коридор из-за «серьезного» разговора, — фыркнула она, плюхнувшись на пол возле парня и вытянув перед собой ноги. Взгляд мальчика, брошенный на неё мгновением позже, тут же зацепился за траурную ленту в её волосах. Спустя год Лорен не переставала каждое утро вплетать её в косу. — Сожалею о твоей потере, — поджав губы, выдохнул Финник и скорбно опустил глаза к полу. Длинные ресницы почти касались загорелой кожи на лице. — Не стоит, — раздраженно бросила Лорен. Девочка сложила руки на груди и подняла к потолку защипавшие от слез глаза. Она ненавидела, когда незнакомые люди начинали развешивать на ней сопли, называя это сожалениями и поддержкой. Никто не знал, каково ей приходилось, а потому никто не мог по-настоящему её поддержать — так она считала, сооружая вокруг себя непробиваемый воздушный купол. — Я понимаю, каково тебе… — тише проговорил парень, так и не подняв взгляда от черной плитки под ними. Лорен только раздраженнее цыкнула, тут же ощетинившись. Подобные заявления злили её еще больше. — Не понимаешь, — огрызнулась она. Финник резко поднял голову и, наконец, посмотрел прямо ей в глаза. Зелень его пронзительного взгляда мурашками прошлась по рукам Лорен. Парень прикусил изнутри один уголок губ и грустно улыбнулся вторым. — К сожалению, понимаю, — произнес он, тяжело вздохнув и проглотив комок в горле. — Вся моя семья утонула в море десять месяцев назад. Лорен вздрогнула от его откровения, на мгновение ей почудилось, будто тело парализовало от ужаса. Девочка открыла рот, но со словами так и не нашлась, а потому молча его закрыла. Больше, чем трагичная история семьи Финника, её ужаснуло собственное облегчение. Впервые за долгое время рядом с ней был человек, который действительно её понимал, и от этого Лорен хотелось выпустить наружу всю скопившуюся горечь. Из медных глаз скатилось несколько крупных слез. Девочка всхлипнула, стряхнув их с лица, и судорожно вдохнула. — Со временем станет легче, — едва слышно произнес Финник, невесомо коснувшись рукой её локтя, — легко не станет никогда, но легче обязательно будет. Вероятно, из-за этой встречи последние десять лет Лорен испытывала к Финнику Одейру согревающие теплые чувства. А встреча с ним в дистрикте Тринадцать и вовсе казалась ей знаком судьбы, но ровно до того момента, пока девушка не осознала, что его сердце уже давно занято. И совсем не ей. Лорен отчасти завидовала Кэтрин, хотя между ними совершенно точно складывались хорошие отношения. Ей хотелось испытывать на себе его заботу и любовь, а не наблюдать за их проявлениями со стороны. Но этому не суждено было случиться, и Лорен сумела с этим смириться. Она любила Финника и честно признавалась в этом хотя бы самой себе. Не рассчитывая на взаимность и не надеясь на совместный финал для них двоих, просто любила. — База, прием, — голос полковника Боггса, перебиваемый шумом помех, донесся из рации Элоизы и заставил все присутствующих вернуться из глубин своих мыслей в реальный мир. Лорен быстро моргнула, оторвав стеклянный взгляд от изображения Финника на старой листовке, и неосознанно подалась вперед, ближе к Элоизе. Стук разбушевавшегося сердца отдавался в её ушах. — Прием, Боггс, — тут же ответила командир Эдиссон. Не вооруженным взглядом можно было заметить, как сильно расслабилось её лицо, когда голос полковника нарушил тишину кабинета. — Как обстановка? Далтон молчал несколько долгих мгновений. Стало очевидно, что он либо старательно подбирал слова, либо просто пытался собраться с мыслями, раз несколько раз нажимал на кнопку для выхода в эфир, но ничего не произносил. — Мы замедлились, — в итоге сдавленно произнес он, — наткнулись на неучтенные препятствия. Лорен шумно вдохнула, убрав надоедливые пряди волос от лица. Её глаза хаотично метались по комнате, подмечая все детали: испуганное лицо Агаты, сжатые челюсти Элоизы, напускную холодность президента Коин. — Большая часть отряда убита, — между тем сообщил Боггс и вновь надолго замолчал. Лорен судорожно втянула носом воздух, с требованием в глазах посмотрев на командира. Элоиза прочистила горло, будто пытаясь так взять себя в руки, и вышла в эфир. — Кто? — коротко спросила она. С замиранием сердца Лорен отсчитывала секунды, пока Далтон молчал. Один, два, три… — Близняшки Лиг, — тихо, едва перекрывая шум помех, сообщил Боггс, — и вся съемочная группа, кроме Крессиды. Альма Коин поджала губы, вдруг сбросив с себя маску невозмутимости. Женщина откинула волосы от лица и закрыла глаза ладонями. Ни единого всхлипа не сорвалось с её губ, и не единой слезинки не скатилось из глаз, однако боль от потерь, которую президент ощутила, пульсировала в воздухе. Лорен коротко выдохнула, мысленно ругая себя за жестокость — погибло множество людей, а её радует, что один уцелел. Девушка сложила листовку пополам, собравшись убрать её в карман, когда из рации тише и скорбнее прежнего раздался голос Далтона. — Финник погиб пару часов назад, — произнес он и сдавленно кашлянул, — Кэтрин попыталась убить себя следом за ним. Горло Лорен сковал спазм. Тянущаяся к нагрудному карману рука с флаером замерла в воздухе, не достигнув цели. Когда Агата всхлипнула, перед глазами девушки все потемнело. Внутри Лорен, прямо в сердце, что-то взорвалось. Она резко вскочила на ноги и стремительно вышла в коридор. От кубрика, где совсем недавно жили Финник и Кэтрин, её отделяло два уровня. Преодолев это расстояние за считанные минуты, она вломилась в незапертое помещение, хлопнув за собой дверью. Лорен глубоко вдохнула и подошла к единственной в комнате кровати, сжимая в руках старый флаер. Осторожно присев на край, девушка медленно наклонилась к подушке и втянула носом знакомый аромат. Полностью прижавшись к ней лицом и глубже вдохнув запах Финника, Лорен зажмурила глаза и отчаянно зарыдала, наконец выпустив наружу все затаенные чувства и эмоции.