How I Learned To Stop Worrying and Love the Auswählen

      Как я научился перестать беспокоиться и полюбить Auswählen (Bleach: Quincy SI)       By: Basileus_Komnenos       Пролог: Мы злодеи?       Как я научился перестать беспокоиться и полюбить Auswählen       Пролог: Мы злодеи?       Я так и не смог привыкнуть к тому, насколько холодным и мрачным было это место.       До прошлой ночи я был солдатом, простым пехотинцем, служившим под началом Штернриттеров Его Величества. К счастью, я был под началом кого-то более разумного, а не этого психопата Дриксолла Бери.       Выглянув в окно, я увидел бледные, покрытые льдом здания, усеивающие городской пейзаж внизу. Грозная архитектура этого места практически кричала о Германии.       И это не тот веселый вид германской архитектуры, который можно увидеть в баварском замке. Это был продукт какого-то нечестивого союза между нацистским классицизмом и каким-то странным вариантом высокой готики.       И хотя я должен был признать, что это место выглядит круто, казалось, что тот, кто его создал, даже не пытался скрыть, что он является частью какой-то империи зла. Казалось, сама Вселенная пытается мне что-то сказать.       Опустив взгляд, я увидел белую военную форму с серебряными пуговицами, которая была на мне. Несмотря на то что она была очень модной и удобной, в ней чувствовался жуткий тоталитаризм, отчего я испытывал странное чувство ужаса.       На ум сразу же пришел культовый мем, и я начал думать, не являюсь ли я на самом деле частью Злодеев.       Но ведь это не могло быть правдой, верно? Я не считал ни себя, ни своих товарищей злом.       Насколько я помню, мы сражались с демоническими холуями, которые с жадностью пожирали все на своем пути.       Эти твари были ядовиты для нас, и если бы меня не спасли штернриттеры Его Величества, я тоже был бы съеден пустотой, поглотившей моих друзей и семью.       Оглянувшись на несколько лет назад, Штернриттер в очках поместил этого одичавшего монстра в какую-то клетку.       Когда я позже спросил Штернриттера, как ему это удалось, он объяснил, что Его Величество наделил его особой силой, чтобы захватить и подчинить себе врагов Квинси.       Все было так, как описывал мой отец, когда мы, Квинси, действовали. Чтобы защитить себя и других беззащитных людей, мы брали на себя роль охотников и убивали этих отвратительных существ-каннибалов, которые охотились на невинных.       Одно дело, если бы пустотник съел нашу душу, но все оказалось гораздо хуже: пустотники были ядовиты для нас, квинси. Если мы запятнали себя, то второго шанса через реинкарнацию у нас не будет.       Даже холлоуфикация была бы предпочтительнее, но вместо этого мы получим лишь настоящую смерть, когда наши души распадутся от самоубийства.       Все существа имеют фундаментальное первобытное желание жить. То же самое верно и для нас, Квинси, но за это преступление Жнецы Душ осудили нас как зло и попытались истребить. И не один раз, а дважды.       Но если бы мы просто сидели сложа руки, как того желали Жнецы душ, мы бы погибли, а людей рядом с нами сожрали бы эти одичавшие твари. Возможно, если бы меня не спас Ванденрейх, меня бы взяли в качестве подопытного для одного из экспериментов Майюри.       После того как меня привезли сюда, подальше от любопытных глаз отвратительных Жнецов Душ, я узнал больше о Ванденрейхе. Вопреки мнению моей семьи, квинси не были на грани вымирания, а процветали прямо под носом у Общества душ.       Старый Лихтрейх после уничтожения Жнецами душ выжил, ожидая возвращения Его Величества, когда он пробудится от своего сна, как было предсказано, и в конце концов вернет мир и приведет нас к победе.       Говоря о Его Величестве, я никогда не видел его лично, кроме как на крупных мероприятиях.       Единственное, что знали о нем рядовые вояки и солдаты, - это официальные директивы, исходившие от Зильберна.       Несмотря на то, что я никогда не видел его, то, как все говорили о Его Величестве, было довольно странно. Конечно, он был нашим королем, но то, как они говорили о нем, делало его каким-то божеством.       Если отбросить культ личности, который обычно развивается вокруг монархов, это все равно не обязательно означает, что он был злым, верно?       В конце концов, король Франции Людовик XIV называл себя "Королем-Солнцем" и иногда наряжался Аполлоном, но это еще не означало, что он был злым. В сущности, он был таким же, как и все его современники, но это было далеко не так, как у безжалостного тоталитарного автократа начала и середины XX века.       К тому же Его Величество долгое время был не у дел. Вполне понятно, что он был так раздражен и взбешен, особенно после того, как узнал об уничтожении своей империи и втором геноциде Квинси.       Хотя с Его Величеством нас учили воспринимать его так, словно он наш отец, учитывая, как хорошо все были связаны с ним по крови как с основателем и родоначальником Квинси.       Конечно, такой мужчина не так уж плох... верно?       Его Величество даже сделал все возможное, чтобы наделить меня особыми способностями и дать новое крутое имя для этой способности.       Мне оставалось только выпить его кровь, и ритуал был завершен.       Минуточку! Почему у меня возникло странное чувство дежавю?       Выпив кровь Его Величества, я, как штернриттер, вступил в общение с ним. Это напомнило мне о церемонии, когда христиане пили кровь Христа в виде вина.       Дело в том, что Его Величество был далек от того, что я бы счел христоподобным.       Хотя мы все были странным образом связаны с ним кусочками его души, которые мы все делили с ним. А через Шрифт он поделился с нами еще большей частью своей души.       Если он поделился с нами частичками своей души, разве это не ослабило бы его? Если да, то как он их вернул?       В голове снова вспыхнули обрывки воспоминаний о прошлой жизни, и она начала болеть. Насколько я мог судить, изображения были черно-белыми и нарисованными в виде панелей, как будто они принадлежали к какому-то комиксу.       Я увидел гигантского Квинси, очень похожего на Тора, который сражался с Жнецами душ. И на грани победы его охватил столб света, превративший его в кости. Что это было?!       Словно в ответ на мой вопрос, сцена сменилась, и я увидел, как Его Величество маниакально смеется, а из его тела сочится черная жижа, похожая на глаза. Что, черт возьми, с ним случилось?!       Изображения продолжали меняться, пока я не увидел странное бесплотное существо, нет, это было не совсем правильно. Чем бы ни было это безногое существо, его нельзя было назвать человеком с такими жуткими глазами.       Вместо обычных глаз в каждом глазу было по четыре радужки, смотрящих в пустоту. Рядом с ним стоял странный монах, который возносил ему молитвы и провозглашал его божеством. Несмотря на то что этот монах выглядел совсем не угрожающе, что-то в нем насторожило меня.       Затем я увидел, что Его Величество стоит перед этим существом и называет его своим отцом, а затем пронзает его своим мечом. Его глаза тоже были похожи на глаза этого странного существа, только вместо четырех радужек в каждом глазу у него было три.       Если Его Величество действительно был сыном этого бога, то какого черта он наносил ему удар?       Кровавый ритуал... милитаристская германская форма и архитектура..... Теперь все стало понятно!       Я действительно работаю на злодеев...., а мой босс - аниме-нацист Иисус!       Глава первая: Что теперь?       Глава первая: Что теперь?       Блики искусственного света почти ослепили меня, пока я медленно приходил в себя.       Несмотря на то, как хорошо он был встроен, я все равно предпочитал естественный солнечный свет этому. Но это был наш единственный источник света в этом королевстве Квинси, отгороженном даже от самого солнца.       Шаттенбайх, как и сам этот мир, был искусственным пространством, которое необходимо было стабилизировать и поддерживать, чтобы оно тоже не пришло в упадок. Это была еще одна вещь, к которой, даже живя как обычный Квинси, я так и не смог привыкнуть.       Но теперь мне стало не по себе.       В конце концов, кто бы не был потрясен, узнав, что весь их мир - ложь? А ведь этот мир был всего лишь декорацией к выдуманной истории, предназначенной для развлечения миллионов людей.       Все было весело и забавно наблюдать за отчаянной борьбой героев за победу, но жить здесь, среди этих людей, которых я когда-то считал вымышленными персонажами на страницах и телеэкранах, было неприятно.       Нет, это было не совсем верно. В глубине души я понимал, что что-то не так с моим окружением.       На каком-то глубоком подсознательном уровне я осознавал истинную природу этого мира, периодически видя странные сны и видения из обрывочных воспоминаний о своей прошлой жизни.       И что бы я ни делал, странные ощущения дежавю не проходили.       Как я ни старался, я просто не мог связать воедино все эти видения и сны. Жизнь изо дня в день, неспособная понять смысл всего этого, приводила меня в ярость, я чувствовал, что здесь что-то глубоко неправильное, что мог почувствовать только я.       Конечно, я не осмеливался говорить об этом с кем бы то ни было, чтобы они не подумали, что я странный. К тому же мне бы пришлось несладко, если бы лорд Хашвалт или другие Штернриттеры поняли это неправильно.       Эти видения и сны становились тем сильнее, чем больше я культивировал свою силу, что заставляло меня думать о том, что есть нечто, намеренно удерживающее меня от получения этой истины.       И только когда я наконец испил кровь Его Величества, получив силу от Шрифта, выгравированного на моей душе, я, словно открыв некий шлюз, обрел полное знание и понимание истины, лежащей передо мной.       Вооружившись обретенными знаниями и пониманием, я теперь мог понять смысл этих видений и снов и не мог не задаться вопросом, почему так долго это не происходило.       Чем больше я размышлял над этим, тем больше приходил к выводу, что это результат некой печати, наложенной на мои воспоминания неким высшим существом.       Кем бы ни была эта таинственная сущность, она явно стояла выше цикла реинкарнации, когда мою душу засасывало в этот мир. Но это заставило меня задаться вопросом, как из всех вещей я оказался Квинси.       Все Квинси были связаны кровью через Его Величество Йхвача, и каждый из нас имел частицу его души как часть нашего существа. Изначально я не был рожден как квинси, так как же я им стал?       Было ли это результатом его действий?       Этого не должно было быть, учитывая, что я возродился до того, как он пришел в себя после долгого сна.       Правда, оставалась еще переменная "Всемогущий", к которой, я не совсем уверен, Его Величество имел доступ тысячелетие назад во время войны. Но даже если и так, то это была меньшая версия, гораздо более ограниченная, чем та сила, которой он обладал, когда поглотил Короля Душ.       К слову о Короле Душ, о нем так мало известно, кроме отрывочных сведений в романах, которые я так и не дочитал.       И все же я был благодарен за то, что наконец-то получил эти воспоминания, ведь без них я, скорее всего, так бы и шел вперед, неосознанно приближаясь к своей гибели, пока меня не прикончил бы один из Особых Боевых Потенциалов или даже сам Его Величество.       Несмотря на все полученные знания, некоторые из моих воспоминаний все еще оставались фрагментарными. Помимо знаний, связанных с этим миром, воспоминания, связанные с моим старым миром, все еще были довольно разрозненными и фрагментарными.       Вспоминая свою прежнюю жизнь, я мог вспомнить небольшие фрагменты, например, как я был католиком, но когда дело доходило до воспоминаний о том, как именно я умер, или о том, какое у меня было прежнее имя, возникало ощущение, что какая-то невидимая неосязаемая сила преграждает мне путь.       Тот факт, что мое имя было недоступно для меня, вызвал тревогу в моей голове, поскольку мой разум немедленно вернулся к видению монаха, сидящего рядом с тем, кого я теперь знал как Короля Душ.       Должно быть, это дело рук того проклятого монаха Ичи... Нет, подождите! Я не должен произносить его имя так небрежно. Учитывая, как он лишил голоса Его Величество за то же самое, кто знает, что он сделает со мной.       Этот жуткий ублюдок наблюдает за всем миром с высоты Рейокью. Оттуда он даже смог подменить силы Ичиго, не позволив ему услышать истинное имя Его Величества.       В любом случае мне нужно найти способ лишить этого лысого засранца власти, чтобы не оказаться его пешкой. По крайней мере, Его Величество открыто признается в своем предательстве, а вот монах будет вести себя так, будто я его друг, а потом с улыбкой бросит меня в мясорубку. Ведь именно так он планировал поступить с Ичиго.       Когда я размышлял о своей прошлой жизни католика, если бы кто-то сказал мне, что есть вероятность того, что я окажусь в другом мире, а тем более реинкарнируюсь, я бы рассмеялся им в лицо, поскольку вся эта концепция показалась бы мне нелепой.       Хотя я знал, что реинкарнация душ является частью таких религий, как буддизм, реинкарнация в другой мир была чем-то, что я ожидал увидеть в каком-нибудь обычном дрянном аниме, где главный герой смехотворно ОП и имеет гарем без видимой причины.       Однако мне удалось реинкарнировать в одном из худших мест из всех возможных. Будучи католиком, я ожидал, что буду осужден за свои грехи и, надеюсь, попаду на небеса, где встречусь с Христом и буду общаться с Богом, но в итоге оказался здесь.       Хотя я и не был самым совершенным христианином, но что, черт возьми, я сделал, чтобы оказаться здесь?!       Вместо того чтобы общаться с Христом и войти в Его Небесное Царство, меня заставили пить кровь Его Величества, вступая в общение и служение с Аниме Нацистским Иисусом, который был больше похож на антихриста Куинси.       Хотя, наверное, я должен быть благодарен за то, что меня хотя бы не втянули в мир чего-то вроде "Берсерка" или "Атаки на Титана". Я бы предпочел служить Его Величеству, а не иметь дело с Божьей Рукой или Титанами в любой день недели.       Говоря о Его Величестве, я могу понять и сочувствовать его мотивам и поступкам, но то, как Тите Кубо написал их, превратило его в темное зеркало Христа, каким его видели бы с точки зрения или перспективы еретиков.       Сейчас у нас не так много вариантов и реальных выходов. Как штернриттер, я обладаю некоторой свободой действий по сравнению с простым солдатом или квинси низшего уровня, но моя жизнь зависит от моей полезности.       Как он сам сказал мне, мы, штернриттеры, "живем и умираем" ради него. Конечно, большинство из нас, новобранцев, воспринимали это в метафорическом смысле, когда мы рисковали жизнью, сражаясь за него.       Я не подписывалась на то, чтобы быть для него живой батарейкой!       Я не могу отказаться ни от того, ни от другого, так как это гарантирует мне получение       "Освященный" светом Аусвалена. Кроме того, даже если бы я мог отступить, к кому бы я отступил?       Общество души? Да, конечно! Как будто они примут меня с распростертыми объятиями. Мне повезет, если старик Геноцид не сожжет меня на месте. К тому же я буду соучастником этой испорченной и неблагополучной загробной жизни, привязанной к неживому трупу.       То, как был создан этот мир, вызывает тошноту. Для католика узнать, что Бог мертв, а небесами правят его подданные, предавшие его, было поистине ужасающим откровением.       Какое бы видение Короля Душ ни было у этого мира, он был явно загрязнен и не подлежал спасению. И все же я не мог найти никакого решения, чтобы исправить ситуацию. Единственными, кто действительно настаивал на переменах, были Айзен и Его Величество, чьи планы привели бы к огромному количеству разрушений.       Мои мысли сразу же устремились к Урахаре, который также занимался исследованием Холлоуфикации и изобрел Хогиоку независимо от Айдзена. Похоже, он тоже был недоволен этим миром.       Проблема заключалась в том, что он смирился с этой невыносимой мерзостью статус-кво, с чем я как личность и как Квинси просто не мог смириться.       Я не знал, по какому пути мне идти, ведь все маршруты, проложенные передо мной, почти наверняка вели к плачевному концу, где я окажусь пешкой в чьей-то большой схеме.       Но, словно в ответ на мой вопрос, в ушах зазвенели помехи из наушника.       "В чем дело?" спросил я нейтральным тоном, пытаясь скрыть свое внутреннее волнение и переживания.       "Лорд Хашвалт попросил всех штернриттеров собраться для подготовки к выступлению Его Величества", - сказал оператор.       Глава вторая: Сейнер Величество       Глава вторая: Сейнер Маджестат       Тронный зал Его Величества представлял собой удивительное зрелище. Он был до жути минималистичен и в то же время вызывал странное ощущение королевского великолепия.       Обычно, когда человек думает о Тронном зале, первое, что приходит ему на ум, - это большая комната в ярких тонах, богато украшенная, с позолоченными светильниками и орнаментами, передающими ощущение роскоши и великолепия одновременно.       Тронный зал Его Величества, напротив, был совсем не таким. В комнате не было никаких причудливых украшений или декоративных памятных вещей, которые можно было бы ожидать от тронного зала монарха. В конце концов, тронный зал - это место, где король демонстрирует свою власть и величие над подданными и иностранными сановниками.       Богато украшенные гобелены, произведения искусства, геральдика и гербы - все это служило для демонстрации личного престижа короля. У византийцев даже была гидравлическая система для поднятия и опускания императорского трона, чтобы вызывать благоговение у иностранцев. Хотя с точки зрения современности, где минимализм является нормой, такие большие очки выглядят довольно вульгарно и безвкусно.       Тронный зал Его Величества хоть и лишен подобных проявлений, но все же достаточен, чтобы передать его присутствие и власть. В каком-то смысле минималистичный тронный зал сам по себе являлся гибким, поскольку показывал, что он уверен в своем положении и ему нет нужды демонстрировать свою власть таким нелепым образом.       Ведь здесь не было ни могущественных вельмож, перед которыми можно было бы пресмыкаться, ни дипломатов из соперничающих стран, на которых можно было бы произвести впечатление. Власть Его Величества была абсолютной и непререкаемой. Чего еще можно ожидать от человека, назвавшего свою власть "Всемогущей"? Несмотря на монархо-фашистские нотки, которые исходят от Его Величества, я, по крайней мере, могу уважать то, что, несмотря на то, что он представляет себя как всемогущего бога-короля, у него есть сила, чтобы действительно подкрепить такое заявление.       С другой стороны, король Людовик XIV, постер абсолютизма, называл себя "Королем-солнцем", утверждая, что он - солнце, вокруг которого вращается вся Франция. Но на самом деле он был человеком, который сам создал клетку роскоши, декаданса и этикета, чтобы держать своих дворян в поле зрения.       Это была нестабильная и громоздкая система, которая отражала его собственную неуверенность в том, что его дворяне восстанут против него. В конечном счете декаданс и коррупция, которые она породила, привели к жестокому и катастрофическому падению монархии.       Однако Его Величество не испытывал ни малейшей потребности в столь жалком и безвкусном фарсе.       В пределах этого королевства Его Величество был воплощением самой власти. Эту концепцию можно было распространить и на нас, его "детей", поскольку мы, Квинси, буквально зависели от него в плане своей власти и силы.       Именно благодаря фрагментам его души, вложенным в наше существо, мы и обрели свои силы. Это в большей степени относится к Штернриттеру, поскольку мы получили от него шрифт.       Благодаря шрифту мы обрели более глубокую связь с Его Величеством, который, в свою очередь, дал нам силу, чтобы раскрыть скрытый потенциал внутри нас.       Мои мысли переключились на прошлые воспоминания. Я вспомнил, как во время боя между Ичиго и Квилджем он что-то говорил о том, что Его Величество может регулировать силу нашего Блута.       Этот факт оставил у меня множество вопросов. Ни в манге, ни в романах я так и не получил ответа на этот вопрос, тем более что история редко показывалась с точки зрения Квинси.       Учитывая библейские сюжеты, связанные с Его Величеством Йхвахом, если связь между моей душой и его душой настолько глубока, как я опасался, что это значит для меня?       Может ли он знать о моем происхождении? Если да, то почему он держит меня рядом?       Если уж на то пошло, то такой человек, как Его Величество, должен знать, что я представляю для него потенциальную угрозу, верно?! В конце концов, я - неизвестная переменная, отклонение во всех смыслах этого слова.       Мать Ичиго, Масаки, была полым квинси, доселе неизвестным и невозможным созданием, попирающим все законы природы. Вместо того чтобы позволить ей жить как квинси, Его Величество посчитал ее нечистой и лишил силы, сделав ее своей собственной.       Если Его Величество был так избирателен и безжалостен к своим "детям", то какого черта я до сих пор жив?!       И, словно в ответ на мой вопрос, двери Тронного зала распахнулись, и в него вошли Его Величество и его императорская свита.       __ __ __       Белый шум болтовни Солата и Штернриттера между собой внезапно прекратился. По залу прокатилась волна оглушительной тишины, которую нарушил звук шагов Его Величества, спускающегося к нам.       До восстановления памяти я никогда не сомневался в этом, но теперь я видел все более отчетливо. Буквальный спуск Его Величества с небес представлял его как некоего божественного короля-бога, спустившегося на Землю, чтобы пообщаться со своими "детьми".       Если рассматривать это с точки зрения пропаганды, то это было просто великолепно! Я даже не думаю, что Его Величество осознавал это, ведь его с младенчества воспитывали как богоподобную фигуру. Я знаю, что Кубо любит игру слов, но даже имя Его Величества было игрой с именем авраамического Бога.       Не помогло и то, что за ним следовали лорд Хашвалт и другие члены Шутцштаффеля, элиты среди нас, штернриттеров. С учетом того, что Кубо черпал вдохновение в христианстве, это выглядело почти так, будто Его Величество - Иисус, спускающийся со своими архангелами.       Хотя, учитывая силу, которой обладали эти люди, и конечную цель Его Величества, думаю, уместнее назвать их четырьмя всадниками Апокалипсиса, которых видел святой Иоанн в книге Откровения.       Католик во мне отшатнулся от этой сцены, желая открыто заявить       Его Величество - Антихрист, ведущий нас к гибели, но, конечно, если бы я это сделал, то, скорее всего, умер бы. Поэтому я, конечно, придержал язык.       Находиться в окружении такого могущественного существа было довольно увлекательно. Его Величество, в конце концов, был фигурой, присутствие которой почти инстинктивно заставляло подчиняться.       С точки зрения стороннего наблюдателя, Его Величество действительно был весьма интересным персонажем. Вокруг него как персонажа и истории этого мира, к формированию которой он также приложил немалую руку, было создано столько легенд.       Когда я был ребенком, выросшим в Мире живых, мои родители и все окружающие говорили о Его Величестве так, словно он был чем-то вроде мифа. В посвященных ему сказках и стихах он представал как героическая фигура, призванная восстановить новый золотой век Квинси.       Она очень напоминала легенды о мифическом короле Артуре, который, согласно пророчеству, должен был пробудиться от долгого сна и избавить Уэльс от врагов, вернув ему Британию.       После того как меня привели в Ванденрайх, я был поднят для просмотра       Его Величество как эта святая мессианская фигура, пришедшая ответить на нашу тысячелетнюю молитву. Благодаря Его Величеству наше утраченное Королевство будет восстановлено, а наши враги, проклятые Жнецы душ, будут сокрушены.       До восстановления памяти я отчаянно стремился стать Стернриттером, чтобы принять непосредственное участие в битве в составе его Авангарда в этом последнем Священном крестовом походе, который мы предпримем, чтобы отвоевать мир и, в конечном счете, небеса для себя.       Интересно, так ли чувствовал себя Рюкен до того, как у него отняли все. Во время арки "Все, кроме дождя" он всегда говорил о чести и заботе о будущем расы Квинси, проводя параллель со своим сыном Урю.       Учитывая, что его отец Сукен когда-то был связан с Ванденрейхом, интересно, не готовили ли его к тому, чтобы он стал частью Штернриттеров.       Как и в случае с Рюкеном, мои иллюзии относительно будущего Квинси и надежды на возвращение Его Величества разбились вдребезги, как только я окончательно восстановил свои воспоминания.       Только, в отличие от Рюкена, бежать мне было некуда. Я неосознанно продал свою душу антихристу, который держал меня на поводке. Я не мог, как Урю, играть в уловки, ведь моя сила, хоть и крутая, не позволяла мне обойти "Всевышнего", силу, контролирующую ход судьбы.       Даже если бы мне удалось как-то обойти его, я бы ни за что не смог пройти мимо Хашвалта или другого Шутцштаффеля. Эти парни были едва ли не людьми, а в случае Перниды - буквально чудовищами, как раз в виде развоплощенной руки бога.       Как, черт возьми, я буду сражаться с Пернидой, тварью, которую победил только Маюри, потому что у него была сюжетная броня, как у одного из любимых персонажей Кубоса?!       Кстати, о Перниде: наблюдение за тем, как она в своей псевдогуманоидной форме следует за Его Величеством, словно некий таинственный дозорный, наводило на меня ужас. Все в нем было неестественным и нечеловеческим.       Увидев его вблизи, я удивился, как Его Величество терпит, стоя рядом с этой штукой. Я бы точно не смог сидеть спокойно и собранно, пока неживая оторванная рука моего отца ходила за мной по пятам.       Но я отбросил все мысли об этом в сторону, когда Его Величество наконец занял свое место на троне, готовый обратиться к нам. И в этом мире, где моя жизнь принадлежит ему, я должен держаться за каждое его слово, надеясь не навлечь на себя его гнев, чтобы не оказаться "освященным" его светом.       ___ ___ ___       Квилдж был заинтригован приказом Его Величества о сборе Штернриттеров.       Обычно, когда они получали такой вызов, это означало, что Его Величество хочет поделиться с ними новостями или собирается издать какой-то новый указ.       Хотя в последнее время среди других штернриттеров и даже среди Солдат ходили слухи о том, что в их ордене появился новый член.       Как и другим его товарищам по Штернриттеру, ему было любопытно узнать, кому посчастливилось попасть в их ряды.       Штернриттеры в целом были самым святым авангардом Его Величества, рыцарями-звездочетами, призванными возглавить поход в небеса.       Во время Великого крестового похода почти тысячелетие назад они должны были повергнуть проклятых Жнецов душ, ложно провозгласивших себя богами смерти, и сокрушить под своими ногами нечестивых Холлоу.       Но все пошло не по плану...       Даже сейчас отвратительный вид этого демона, затянутого в огонь, преследовал его. Образ этого демонического клинка, облаченного в адское пламя, обрушивающегося на Его Величество, навсегда запечатлелся в его памяти.       После падения Его Величества многочисленное воинство Квинси рассеялось, многие отчаянно бежали в Мир живых.       Штернриттеры выжили, но их Орден превратился в тень себя прежнего. От него остались лишь те немногие счастливчики, которым удалось спастись от этой бойни.       Однако эти злые Жнецы душ неустанно преследовали их.       После уничтожения Лихтрейха то, что от него осталось, скрылось в тени, набирая силу и готовясь к возвращению Его Величества. В его голове прозвучало старое пророчество о возвращении Его Величества:       Запечатанный Квинси Кинг через 900 лет вновь обретет свое тело, через 90 лет - пульс, через 9 лет - силу, а через 9 дней - мир.       Спустя почти тысячу лет отчаянная мольба Квинси о спасении была услышана. Его Величество пробудился, и скоро пройдут девять лет, необходимые ему для полного восстановления своей власти.       Именно готовясь к этой последней священной войне, Его Величество вознамерился восстановить Штернриттеров, вернуть им былую славу, нет, нечто гораздо большее.       Тысячелетие назад все они получили силу от Его Величества, но все еще были слишком слабы, чтобы дать достойный отпор Жнецам душ. Даже с той силой, которой наделил их Его Величество, они все равно не могли сравниться с их Банкай.       Нет, им нужно было стать сильнее, чтобы не просто сравняться, но и превзойти силу этих жалких извергов.       "Эй, Квилдж, как ты думаешь, кто такой новый Штернриттер?" - спросил Лилтото Ламперт, прервав его размышления.       Лилтото принадлежала к новому поколению штернриттеров, которое появилось после того, как Его Величество пробудился от своего долгого сна. Вполне естественно, что кто-то вроде нее проявлял любопытство.       "Трудно сказать, - честно ответил он.       "Решение о том, кто войдет в наше лоно, полностью зависит от Его Величества. Один из Солдат может получить повышение, насколько мы знаем".       "Его Величество может выбрать кого-нибудь из мира живых", - сказал Квилдж, бросив взгляд на Эс Нёдта, который ответил ему презрительным взглядом.       Квилдж недоумевал, почему из всех людей именно обычный человек удостоился такого отличия, а не чистокровный эхт Квинси. Они были слабее гемиштов, тех полукровок, что рождались от запятнанного союза с простыми людьми.       Он не стал задерживаться на этом вопросе, поскольку не имел права подвергать сомнению решения Его Величества.       ___ ___ ___       Когда Его Величество опустился на помост, начал появляться его трон. Лишенный каких-либо вычурных украшений, он представлял собой простое, но элегантное сиденье, передающее власть Его Величества над своим королевством.       Все квинси обладали врожденной способностью манипулировать рейши в окружающей их среде. Они могли поглощать и объединять его с собственной духовной силой, создавая духовное оружие.       Но Его Величество не был простым Квинси, он продемонстрировал умение подчинять себе рейши и манипулировать им до такой степени, что мог свободно использовать его для строительства всего, что пожелает.       Это действительно была власть, подобающая королю, что не переставало удивлять Квилджа.       Техника Квинси Склаверея, которую он и его товарищи по Штернриттеру использовали, была лишь жалкой имитацией той силы, которую демонстрировал Его Величество. Действительно, сила Его Величества была настолько огромной, что помогла стабилизировать сам Шаттенбайх.       "Мои штернриттеры, - сказал Его Величество, - в ваши ряды вступает новый член".       Его Величество указал на одинокую фигуру, стоящую в дальнем конце комнаты в тени, словно желая, чтобы никто его не заметил.       "Выйди вперед, сын мой", - улыбаясь, сказал Его Величество.       Когда таинственный Штернриттер подошел к трону Его Величества, собравшаяся толпа Солдат и Штернриттеров разделилась надвое. Дойдя до подножия трона Его Величества, он преклонил колени перед своим королем.       Увидев его лицо, Квилдж сразу же узнал мальчика. Много лет назад именно он спас его из мира       Жить, не будучи поглощенным пустотой. Готовясь к возвращению Его Величества, лорд Хашвалт начал пытаться восстановить контакт с квинси в Мире живых.       Хотя у Ванденрейха действительно были тайные базы, спрятанные в Мире живых, поспешное отступление, которое они были вынуждены предпринять, оставило позади множество отставших, отрезанных от света Его Величества.       Оставшись в темноте, эти разрозненные остатки Лихтрейха продолжали существовать в виде маленьких тлеющих угольков, которые в конце концов превратились в пылающий костер, вызывающе сопротивляющийся Жнецам душ. Но без руководства и власти Его Величества эти Квинси были разбиты и почти полностью истреблены 200 лет назад.       Квинси выстояли, но превратились в жалкую оболочку самих себя. После того как их так основательно раздавили, они забыли основные приемы, которые определяли Квинси.       Когда он наткнулся на небольшое поселение квинси, те квинси, которые должны были с легкостью разгромить холлоков, были подавлены. Вместо того чтобы с гордостью сражаться и уничтожать этих отвратительных холуев, он обнаружил, что эхты Квинси трусят в своих особняках, позволяя гемиштам Квинси сражаться за них.       Такая слабость вызывала у него отвращение, поэтому он откладывал вмешательство до тех пор, пока не увидел кого-то, достойного сражаться за Его Величество.       И действительно, когда слабаки были отсеяны, сильнейший из них выжил, доказав свое право на существование.       Наблюдая за тем, как мальчик отчаянно борется за выживание, он увидел скрытые признаки великой силы, ждущей своего проявления в нем.       Именно поэтому он спас и привез мальчика в Ванденрейх, где вместо того, чтобы пустить его талант на самотек, его можно было реализовать в полной мере и принести пользу Его Величеству.       И в самом деле, Его Величество выглядел особенно довольным, когда смотрел на своего последнего Штернриттера. Квилдж задался вопросом, что это за сила.       "Дети мои, поприветствуем вашего нового брата, Рудольфа Бернхарда, - сказал король Квинси с жестокой ухмылкой на лице.       "Благодарю вас, ваше величество, - сказал Рудольф, все еще склоняя голову перед его величеством.       "Поднимитесь, Стернриттер V", - сказал Его Величество.       "Иди и присоединись к своим братьям, мой дорогой сын, окутанный тенями".       Глаза Квилджа расширились, когда он услышал слова Его Величества. Казалось, остальные штернриттеры тоже заметили это: их взгляды тут же устремились на него.       Буква V была зарезервирована для Гремми Тумо, чудовищного ребенка, чья сила наводила ужас на всех, кто стоял рядом с ним. А после недавнего инцидента Его Величество счел нужным лично вмешаться, заперев его от всех остальных.       И все же отсутствие этого монстра в виде ребенка оставило бы заметную пустоту в Штернриттере, поскольку сила Гремми была непревзойденной. То, что Его Величество назначил мальчика именно на букву V, означало, что он должен был занять место Гремми.       Затем прозвучала туманная фраза, сказанная Его Величеством. Он назвал Рудольфа своим сыном, окутанным тенью. Это не имело для него смысла и заставляло задуматься о природе силы, которую мальчик сумел проявить.       Глава третья: Мальчик с мечтой       Глава третья: Мальчик с мечтой       Гремми протяжно вздохнул, понимая, что это будет еще один день полной скуки и одиночества.       "Должно быть, очень скучно находиться здесь в одиночестве", - раздался вдалеке незнакомый голос.       Услышав эти слова, Гремми резко повернул голову, желая увидеть, кто этот загадочный человек. Для Гремми визиты гостей не были обычным делом. Вспомнив, когда к нему в последний раз приходили, он помрачнел.       Именно в этот день Его Величество лишил его свободы, заточив в эту клетку. А чтобы не было обидно, Его Величество установил вокруг клетки специальный барьер, который служил дополнительной защитой на случай, если Гремми попытается сбежать.       Несмотря на то, что Его Величество говорил о товариществе, Гремми понимал, что все это фарс. Все они были пешками, которых использовали и выбросили. Так было и с ним, ведь он знал, что в конце концов его выпустят на свободу, когда Его Величество, наконец, от него избавится.       То же самое, вероятно, относилось и к этому неизвестному гостю, который, вероятно, хотел использовать свою силу по той или иной причине. Такова была правда об их рыцарском ордене. Вместо того чтобы быть отрядом святых крестоносцев, они были просто странной кучкой эгоистов, жаждущих власти.       "Почему вы здесь?" спросил Гремми у таинственного человека в капюшоне.       "Все так, как я и говорил, Гремми", - сказал незнакомец.       "Похоже, вам скучно сидеть здесь в одиночестве, поэтому я решил составить вам компанию".       Гремми, улыбаясь своей обычной слабой улыбкой, заметил: "Похоже, ты знаешь мое имя, но я не знаю твоего, старик".       "Старик!" - возмущенно воскликнул человек в капюшоне, - "Я хочу, чтобы ты знал, что мне всего 18 лет, глупый мальчишка!"       Услышав слова незнакомца, он не смог удержаться от ухмылки, ведь этот Штернриттер только что оскорбил его в лицо. Никто из остальных не посмел бы этого сделать, учитывая, что они не могли даже посмотреть ему в глаза, не говоря уже о том, чтобы заговорить с ним.       "Я хотел бы извиниться за то, что не представился, - сказал мужчина с издевательской ухмылкой и, к удивлению Гремми, прошел сквозь барьер, окружавший клетку.       Этот барьер был специально создан Его Величеством, чтобы сдерживать его, и все же этот незнакомец легко прошел сквозь него. Кем бы ни был этот загадочный Стенриттерр, теперь он полностью занимал внимание Гремми.       Выйдя на свет, Гремми рассмотрел своего таинственного гостя и отметил его странное одеяние. Хотя штернриттерам разрешалось подгонять униформу под себя, его выбор казался странным.       Вместо того чтобы походить на нынешний стиль униформы, распространенный среди других штернриттеров, она выглядела как странный вариант архаичного стиля прошлого. А из-за того, что на шее у него висел крест Квинси, незнакомец больше походил на священника или монаха, чем на настоящего солдата.       Поскольку раньше к нему нечасто заходили, он решил подшутить над этим незнакомцем.       Изначально довольствуясь тем, что просто наблюдал за загадочным человеком, Гремми с недоверием наблюдал за тем, как тот подходит к клетке без малейшего признака страха или колебаний. В голове Гремми крутилось множество вопросов, пока он пытался понять, в чем заключаются его способности и сущность.       Мужчина медленно снял капюшон, открыв молодое, но явно недоспавшее лицо, черные волосы длиной до плеч и фиолетовые глаза.       "Меня зовут Рудольф Бернхардт, - сказал мужчина.       "Теперь, когда мы встретились, я думаю, это делает нас приятелями Шрифт". "Шрифт-друзьями?" спросил Гремми, смутившись.       "А как еще можно назвать двух людей, у которых одинаковые буквы?" бесстрастно ответил Рудольф.       Глаза Гремми расширились, когда он услышал слова Рудольфа. У него была та же буква, что и у него! От мысли, что у кого-то есть такая же буква, как у него, Гремми стало не по себе, и он не знал, что сказать Рудольфу.       С его силой "Видящего" никто не осмеливался приблизиться к нему или даже посмотреть ему в глаза, опасаясь, что их жизни будут потеряны. И все же этот Рудольф с легкостью преодолел барьер, призванный держать его в заточении, и оскорбил его в лицо.       Гремми знал, что он, несомненно, сильнейший среди штернриттеров, и все же не мог избавиться от чувства тревоги, которое он испытывал рядом с этим новым штернриттером. Он полагал, что причина в том, что этот человек был неизвестной величиной.       "Ты ведь знаешь, что сейчас ты пожмешь мне руку?" сказал Рудольф, отвлекая Гремми от его мыслей.       "Я уже давно протягиваю руку, и это очень невежливо - оставлять кого-то в подвешенном состоянии, ты, маленький сопляк".       Гремми проигнорировал слова Рудольфа, пытаясь понять, почему Рудольф вообще здесь оказался.       Учитывая силу Грэмми, другие Штернриттеры и даже Его Величество, похоже, опасались его, ведь способность превращать фантазии в реальность - это сила, не похожая ни на какую другую. Грэмми полагал, что в нынешнем состоянии он может даже противостоять Его Величеству.       Не так давно Его Величество заключил его в тюрьму, а теперь назначил какого-то нового парня с той же буквой, что и у него, заняв его место среди других Штернриттеров.       "Все остальные Штернриттеры слишком напуганы, чтобы подойти ко мне и тем более посмотреть мне в глаза", - с хищной ухмылкой сказал Гремми.       "И ты хочешь сказать, что это ребенок?" Рудольф ответил беззаботно.       "Вам потребовалось немало мужества, чтобы прийти сюда и увидеться со мной. Скажи, ты не боишься, что я просто убью тебя на месте?"       "Нет, не особенно", - ответил Рудольф, как будто мысль о том, что Гремми может его убить, была совершенно нелепой.       Гремми не мог понять, был ли Рудольф идиотом или просто высокомерным.       "В конце концов, почему я должен тебя бояться, мы же теперь друзья, а друзьям незачем ссориться", - заявил Рудольф так, словно вопрос был уже решен.       Рудольф залез в плащ и, к удивлению Гремми, вытащил набор книг.       "Это... книги?" спросила Гремми, сбитая с толку действиями Рудольфа. Меньше всего Гремми ожидал, что ему покажут набор книг. Присмотревшись, он узнал в них набор комиксов.       "Зачем ты принес их сюда?" спросил Гремми, искренне недоумевая. Он ожидал, что Рудольф достанет какое-нибудь оружие, чтобы напасть на него, и приготовился убить его, но, увидев в руках Рудольфа эти комиксы, не знал, как реагировать.       "Я принес их, потому что мы друзья, ты, маленький придурок", - сказал Рудольф.       "Друзья?" Гремми спросил: "Знаешь, то, что ты говоришь, что мы друзья, не делает это правдой".       "Я не сказал, я заявил", - ответил Рудольф с самодовольной ухмылкой на лице.       Для Гремми сама идея дружбы была совершенно нелепой, особенно когда эти слова исходили от Штернриттера. По его мнению, и штернриттеры, и даже Его Величество были кучкой эгоистов, которые использовали друг друга в своих корыстных целях.       Рудольф в этом отношении ничем не отличался от других, по крайней мере, так он думал поначалу, пока не начал проводить с ним больше времени.       Поначалу он воспринимал Рудольфа как досадную помеху, которую он развлекал только для того, чтобы развеять скуку, которую он испытывал, сидя в клетке. Но с каждым последующим визитом Рудольф приносил ему новые впечатления и впечатления.       Рудольф никогда не просил его ни о чем, кроме тех случаев, когда он представлял себе телевизор и VHS-плееры, чтобы они могли смотреть популярные фильмы из Мира живых.       Рудольф определенно не был похож на других Штернриттеров, которые избегали его из страха. Он пришел к выводу, что Рудольф - аномалия, за которой ему пока нравится наблюдать.              Омаке:       Хашвалт: Ваше Величество, у меня есть срочные новости!       Ихвач: Что это?       Хашвалт: Это Гремми, он сбежал из своей камеры!       Ихвач: Что?! А как же другие Штернриттеры?       Хашвалт: Мы должны остановить его, Ваше Величество. Все остальные Штернриттеры бежали в ужасе от него.       Ихвач: Где было его последнее известное местонахождение?       Хашвалт: В последний раз его видели входящим в личные покои Рудольфа.       Йхвач: Лилль собери Шутцштаффель, мы скоро двинемся.       Лилль: Да, Ваше Величество.       Спустя некоторое время...       Лилль: *Громко стучит в дверь* Это Шутцштаффель, откройте!       Лилль: *выбивает дверь*       Ихвач: Гремми, это последняя ти... Подожди, что ты делаешь?       Гремми: Мы с Рудольфом играли в видеоигры, пока ты нас грубо не прервал.       Это выглядит забавно. Во что ты играешь?       Рудольф: Мы играем в Super Smash Bros. Это новая игра, которая только что вышла в мире живых. Хотите поиграть?       Жерар: *умоляюще смотрит на Ивача*       Ихвач: Отлично. Пошли Хашвалт, Лилль и Пернида.       Рудольф: Вы уверены, что не хотите поиграть в "Ваше Величество"? У нас есть дополнительный контроллер.       Yhwach:.....       Rudolph:.....       Джерард: Эй, а вы неплохо играете, ваше величество!       Рудольф: Я знаю, да?       Лилль: Конечно, как и полагается Его Величеству.       Хашвалт: *facepalms*       Последнее редактирование: 19 мая 2023 г.       Глава четвертая: Что поднимается, то и опускается       Глава четвертая: Что поднимается, то и опускается       Я снова оказался на коленях перед троном Его Величества. И когда его неестественно красные глаза сверлили мою душу, я чувствовал себя преступником, которого вот-вот приговорят к повешению.       "Прошлой ночью тебя видели входящей в клетку Гремми, несмотря на наложенную на нее печать". холодно сказал Его Величество, и у меня по позвоночнику пробежал холодок.       "Объяснитесь, Рудольф Бернхардт".       Как, черт возьми, я снова оказался здесь?       Ах да, мне пришла в голову светлая мысль попытаться встретиться с Гремми. Черт! Я рисковал, оскорбляя этого страшного мальчишку в лицо. Он мог бы легко убить меня одной мыслью, но я каким-то образом выжил. Наверное, мне повезло.       Wait.... состояние?       Боже правый, неужели я влип?! Человек, который буквально управляет судьбой, стоял вон там, по правую сторону от Трона Его Величества, и его ледяной взгляд пронизывал меня насквозь.       Вместо того чтобы остаться незамеченным, как подсказывала рациональная часть моего мозга, я пошел на огромный риск и оказался под прицелом Квинси-Гитлера. Когда они оба смотрят на меня, стоя на коленях перед Троном Его Величества, я чувствую себя куском мяса, брошенным перед человеком, который голодает уже несколько недель.       Меня собирались сожрать - как в метафорическом, так и в буквальном смысле, поскольку Его Величество забирал силы, которые я выращивал, чтобы поддерживать себя.       В голове сразу всплыла сцена из манги, где Хашвалт казнил Канг-Ду и BG9 за их неудачу в битве. На каждую удачу должно приходиться столько же несчастий. Именно так он сказал им, прежде чем зарубить их.       И вот теперь я стоял на коленях перед ними обоими, как и те двое. Эти парни даже не заслуживали того, чтобы их убили, поскольку у них все еще оставались их Вольштайндинги, которые никогда не были активированы.       Неужели я умру здесь?! Ничего не добившись?! Если бы я умер здесь, никто бы не вспомнил обо мне, а тем более не оплакал, когда меня не станет.       Нет, нет! У меня было так много планов, так много вещей, которые я хотел осуществить, пытался что-то изменить в этом мире.       "Его Величество задал вам вопрос!" холодно сказал лорд Хашвалт, прерывая мои размышления: "Отвечай".       "Мы, штернриттеры, и, как вы сами сказали, остальные квинси, - товарищи", - ответил я.       "Поскольку Гремми - брат Штернриттера, в духе товарищества я решил помочь ему".       "Ты пытался помочь Гремми?" спросил Его Величество.       "Под помощью вы не имеете в виду, что пытались помочь ему сбежать?"       Какого хрена?! Он думает, что я хотел помочь этому маленькому монстру сбежать? Конечно, у Гремми может быть шанс убить Иваха, пока тот спит. Но даже если учесть, что у Его Величества еще не было Всемогущего, это был бы безумно глупый план.       Гремми - последний человек, которому я бы доверил такой план. А с лордом Хашвалтом и другими шуцстаффелями поблизости я сомневаюсь, что он успеет добраться туда до того, как Йхвач проснется и раздавит его.       Гремми мог бы послужить отвлекающим маневром, но я ни за что не стал бы достаточно силен, чтобы в одиночку пробраться в покои Его Величества и убить его. По крайней мере, рядом был бы один из членов Шутцштаффеля, чтобы защитить его.       Кроме того, даже если бы мне удалось добиться успеха или каким-то образом вывести Иваха из строя на некоторое время, меня бы выследили остальные члены Ванденрейха. Йхвач - бог-император нас, квинси, и за то, что я бросил ему вызов, меня сочли бы дьяволом или еретиком Хоруса, пытавшимся его узурпировать.       "Глупости, ваше величество, - сказал я, пытаясь унять его гнев, - зачем мне помогать Гремми бежать, если вы сами его заточили?"       "Вы специально отправились в келью Гремми, когда Его Величество спал", - сказал лорд Хашвалт, к моему ужасу.       "Если вы не пытались помочь ему сбежать, то что вы делали?"       "Я принес ему несколько комиксов, которые были у меня еще в детстве, когда я жил в Мире живых", - честно ответил я.       "Вы действительно думаете, что мы в это поверим?" спросил лорд Хашвалт.       Черт возьми! Как только я пытаюсь сделать доброе дело, меня так обманывают! Если я не выберусь из этой ямы в ближайшее время, мне конец.       "Кроме того, ваше величество, даже если бы я был отступником, мне не выгодно выступать против вас таким нелепым образом", - сказал я, пытаясь представить идею о моем восстании как совершенно бессмысленную.       "Восстание - это такая глупая и бессмысленная затея. В нем просто нет никакой выгоды. В конце концов, даже когда Ваше Величество спит, ни один мятежник не сможет скрыться от глаз лорда Хашвалта, вашей второй половины, которая видит все, когда правит вместо вас".       Господи, надеюсь, это сработает! Надеюсь, подлизываясь к лорду Хашвалту и переключая внимание на него, Его Величество не подумает, что я бунтую.       "Вы говорите о восстании в терминах прибыли Sternritter V", - сказал лорд Хашвалт, продолжая смотреть на меня.       "Вы бы выступили против Его Величества, если бы сочли это выгодным?"       Он видел меня насквозь! Я в полной заднице, не так ли?       "Зачем мне выступать против Его Величества?" спросил я, как будто эта идея была совершенно нелепой.       Затем я посмотрел на самого Его Величество и сказал: "Сама мысль о том, чтобы выступить против вас, никогда не придет мне в голову".       "Зачем мне поднимать меч против тебя после того, как ты так милостиво одарил меня шрифом? Благодаря тебе у меня теперь есть сила, чтобы уничтожить этих жалких тварей, которые разрушили мой дом и убили мою семью".       "Если что, ваше величество, - сказал я, формируя меч из окружающих меня рейши, - я вам только благодарен".       "Но все так, как ты сказал. Мы, штернриттеры, живем и умираем ради тебя, - сказал я, поднимая клинок к груди.       "Если вы сочтете нужным, я с радостью припаду к мечу здесь. Хотя, полагаю, единственным моим сожалением будет невозможность отомстить за своих предков, так безжалостно погибших от рук этих жалких Жнецов душ".       Его Величество просто ухмыльнулся и сказал: "В этом нет необходимости, Рудольф".       "Я благодарю вас за верность и преданность моему делу. Я с нетерпением жду, как вы будете использовать свою силу в грядущей войне".       Затем Его Величество встал с трона и начал удаляться.       И пока его трон еще распадался, а ступени формировались, я открыл рот, чтобы говорить.       "Ваше величество, прежде чем вы уйдете, могу я обратиться к вам с просьбой?"       Лорд Хашвалт просто смотрел на меня, но при этом кричал, что я испытываю удачу, что, по правде говоря, так оно и было.       "Что такое?" - спросил он, повернувшись ко мне лицом.       "Я бы хотел посетить некоторые из наших баз в Мире Живых, я       сказал."       "Почему?" - спросил он.       "Мир живых очень сильно изменился по сравнению с тем, каким он был почти тысячелетие назад, - сказал я.       "Люди забыли о нас, квинси, и, самое главное, о своем законном короле, после того как у них отняли коллективную память".       "И к чему вы клоните?" спросил Его Величество, не проявляя интереса.       Обратившись к воспоминаниям из своей прошлой жизни, когда я был набожным католиком, я сыграл роль фанатика, нет, фанатички, стремящейся распространить хорошие или, в данном случае, плохие новости.       "Как человек, родившийся в этом изменившемся мире, - сказал я, - я верю, что могу предложить Ванденрейху новые знания и более полное понимание, которые помогут нам в конечном итоге вновь завоевать мир".       "Рудольф, - сказал Его Величество, - ты хочешь сказать, что я не понимаю, как устроен мир людей?"       Я снова склонил голову перед Его Величеством. Я был здесь достаточно долго, чтобы понять: одно неверное движение - и мне снесут голову. Но, учитывая, каким троллем-садистом он был, он мог просто отпустить меня, чтобы помутить мою голову.       Но сейчас у меня не было возможности испытывать его терпение.       "Нет, ваше величество", - честно ответил я.       "На самом деле я считаю, что если бы мы привели наше вторжение в соответствие с изменившимися обстоятельствами мира, то большинство людей встретили бы нас с распростертыми объятиями. Ведь в мире, где все живут, скованные страхом смерти, зачем им противиться спасителю, который стремится освободить их от этой проклятой участи?"       Его Величество ухмыльнулся, как будто его позабавил мой ответ. Шансы на то, что я выживу после этой встречи, выросли с нуля до 50 на 50, а таких шансов у меня не было уже давно.       "Очень хорошо, Рудольф, - сказал Его Величество, явно забавляясь тем, что я понял, к чему я клоню.       "Я поручаю тебе командование нашими силами в Мире живых".       "Спасибо, что удостоили меня такой чести, Ваше Величество!" ответил я, испытывая одновременно удивление и восторг. Изначально я хотел лишь посоветовать Его Величеству, как завоевать Мир Живых, но теперь у меня была отправная точка, чтобы вдали от Его Величества произвести некоторые изменения.       Хотя, зная Его Величество, он, скорее всего, рассчитывал увидеть, как я упаду лицом вниз, а потом лишить меня власти. Вот такой он садистский ублюдок. Что ж, я не доставлю ему такого удовольствия.       "И еще кое-что, Ваше Величество", - сказал я, желая прояснить вопрос с Гремми теперь, когда моя преданность больше не подвергалась сомнению.       "В чем дело?" спросил Его Величество, явно раздраженный тем, что я все еще разговариваю с ним.       "Могу ли я по-прежнему навещать Гремми в его камере?" спросил я.       "Очень хорошо, Рудольф, - ответил Его Величество.       "Благодарю вас, ваше величество, - кротко ответил я, после чего быстро удалился. Были и другие вещи, о которых я хотел поговорить с Его Величеством, но я решил оставить это дело на другой раз.       В конце концов, я не хотел случайно сказать что-то глупое и снова оказаться на разделочной доске.       ___ ___ ___       Впервые увидеть город Каракура воочию было довольно сюрреалистично. Старое аниме, честно говоря, совсем не оправдало это место.       Само название "Город Каракура" было ошибочным, поскольку это место скорее напоминало небольшой город, а не поселение размером с местный городок. Я слегка усмехнулся, поскольку ирония напомнила мне о королевстве Квинси, в котором я жил.       Несмотря на название "Ванденрейх", означавшее, что это огромная скрытая империя, она была скорее гигантским мегаполисом. Хотя это, конечно, впечатляет, но это не совсем то, что приходит на ум, когда человек думает об империи.       В этом отношении этот город напоминал нашу Империю, поскольку тоже был странным. В отличие от большинства японских городов, здания здесь, в Каракуре, были гораздо красочнее и легче для глаз.       В этом городе царила теплая атмосфера, которая заставляла меня чувствовать себя спокойно. Но, опять же, этот город никогда не существовал в моем мире, так как он был вымышленной конструкцией в рамках основного сюжета, когда Кубо хотел сосредоточиться на Ичиго и его друзьях.       Если говорить об Ичиго и его друзьях, то большинство из них уже давно находятся под моим наблюдением. Ведь никогда не знаешь, каким потенциалом обладают те или иные духовно осознанные люди. Только посмотрите на Ичиго и Орихиме - два случайных подростка, которые случайно оказались способны видеть призраков и духов.       А через пару лет выясняется, что один из них - часть всего сущего, способная убить Его Величество, а второй - девушка, чья способность изменять реальность настолько сильна, что ее сдерживает только мягкий характер и нежелание убивать.       Да поможет Бог тому, кто разозлит Орихиме настолько, что она захочет убить кого-то. Я говорю это, но, как я знаю, бог этого мира мертв, и никто не правит небесами. Осознание этого факта, честно говоря, довольно тревожно.       Неудивительно, что Айзен испытывал такое отвращение и стремился к восстанию. В каком-то смысле мне повезло, что я возродился как Квинси. Если бы я жил в этом мире так же, как в прежней жизни, будучи набожным католиком, не знаю, что бы я делал. Вместо того чтобы ожидать приговора, основанного на моих поступках и жизни, которую я прожил, я бы перешел в Общество душ.       Честно говоря, я не знаю, что бы я делал, если бы мне пришлось жить в том аду, которым был Руконгай.       Вспоминая, как я впервые обрел память, я поначалу думал, что нахожусь в каком-то чистилище, где меня очищают от грехов, чтобы признать достойным пребывать среди Бога.       В каком-то смысле так и случилось. Новая семья, которую я полюбил в этом странном мире, погибла, а меня спас Штернриттер, и теперь я служу богу-королю Квинси как один из его детей.       ___ ___ ___       С того дня прошло пять лет.       День, который полностью изменил траекторию жизни Ичиго Куросаки. В тот день, как и все эти годы назад, шел дождь.       Все, о чем он мог думать, - это о том, каким беспомощным он был, когда на его мать напал тот монстр все эти годы назад. В голове все время всплывал образ той маленькой девочки, которую он пытался спасти.       Если бы только он не бросился туда и...       "Эй, парень, если не будешь осторожен, простудишься", - услышал он вдалеке незнакомый голос. Голос звучал странно, но он не мог определить акцент. Ему показалось, что это странная смесь немецкого и английского, знакомая ему по некоторым иностранным фильмам.       Ичиго посмотрел в ту сторону, где услышал странный голос, и увидел странного человека, идущего к нему. Насколько Ичиго мог судить, этот человек был похож на священника в своей длинной и ниспадающей белой рясе.       Когда мужчина подошел ближе, Ичиго смог рассмотреть загадочного священника поближе и отметил странные синие и серебряные акценты на его одежде и странный крест, который он носил на шее.       "Возьми, - сказал мужчина, накидывая на плечи Ичиго белый плащ и протягивая ему зонтик.       "А ты не замерзнешь и не промокнешь, стоя под дождем без зонтика?" спросил Ичиго.       "Со мной все будет в порядке", - сказал мужчина, совершенно не заботясь о том, что вот-вот промокнет. К удивлению Ичиго, этого не произошло, священник просто стоял на месте, совершенно сухой.       Подумав, что глаза его обманывают, он потер глаза, чтобы убедиться, что не видит того, чего нет.       "Эй, парень, не стоит так тереть глаза", - сказал мужчина, наказывая его так, словно это совершенно нормально - стоять под дождем и не промокнуть.       Ичиго подумал, что зонтик, который вручил ему священник, был сухим на ощупь, когда он только получил его.       "Кто... вы?" нерешительно спросил Ичиго, желая побольше узнать о странном человеке, стоящем перед ним.       "Я?" - спросил человек в белом, - "меня зовут Рудольф, хотя друзья и семья называют меня Руди".       "Приятно познакомиться с мистером Клубничкой", - сказал Рудольф, протягивая руку.       "Ты... ты знаешь мое имя?" встревожено спросил Ичиго. Он никогда раньше не видел этого человека, а тот уже каким-то образом знал его имя.       "Конечно, ты знаешь еще каких-нибудь оранжевоволосых подростков?       ввязываться в драки с другими товарищами, - с сарказмом ответил Рудольф.       "Я не правонарушитель! Они..."       "Расслабься, я просто прикалываюсь над тобой, малыш", - ответил Рудольф.       Ичиго с интересом слушал его слова, а тот продолжал: "Главное, что ты решил дать отпор тем, кто тебя не уважал. Это хорошо".       "Несмотря на то, что говорят другие, у вас всегда есть право защищать себя и свою честь. Так должен жить квин... то есть... э-э-э... человек с характером и убеждениями".       "Что это было за слово, которое ты сказал раньше?" Ичиго спросил: "Это было что-то вроде "Квин", верно?"       "Извините за это, - извинился Рудольф.       "Японский - не мой родной язык, поэтому есть небольшой языковой барьер, когда речь идет о некоторых словах и о том, насколько хорошо они могут быть переведены на другой язык. Немецкий язык порой доставляет немало хлопот. Со всеми этими произвольными сложными словами он может стать довольно сложным для нас, носителей языка".       Ичиго не знал, что и думать об этом таинственном незнакомце. Хотя он казался дружелюбным, Ичиго так и не смог ответить, откуда Рудольф знает его имя. По тому, как туманно он ответил на этот вопрос, он понял, что Рудольф просто уклоняется от ответа.       Хуже всего то, что он до сих пор не знал и не понимал, что Рудольф делает с дождем.       "Эй, Рудольф, как..."       "Ложись, малыш!" крикнул Рудольф, толкая его на землю.       Появилось гигантское чудовище, похожее на летучую мышь. Каждый инстинкт в его теле говорил ему бежать, но Ичиго был парализован страхом, не в силах пошевелить ни единым мускулом своего тела. Все, что он мог делать, - это в ужасе смотреть на летящее прямо на него чудовище.       Ичиго, понимая, что его судьба предрешена, закрыл глаза в ожидании неминуемой гибели, но этот момент так и не наступил: вместо того чтобы почувствовать, как зубы монстра впиваются в него, он услышал его крик в агонии.       Ичиго открыл глаза и, к своему ужасу, увидел, что одна из рук чудовищного существа лежит на земле. Существо зарычало и начало метаться по земле, в ярости разрушая некоторые здания и машины.       Зверь обратил свое внимание на священника, который просто смотрел на разбушевавшегося зверя, совершенно не обращая на него внимания.       "Осторожно, Рудольф!" крикнул Ичиго, но Рудольф стоял на месте.       Монстр с оставшейся рукой бросился на Рудольфа, пытаясь разрубить его когтями. Однако, к удивлению Ичиго, казалось, что какая-то невидимая сила толкнула тварь в одно из близлежащих зданий.       Ичиго не понимал, что произошло, но знал, что все происходящее связано с тем, что случилось с дождем ранее.       И не успел он опомниться, как священник словно исчез из виду.       Собравшись с мыслями, Ичиго побежал к зданию, в которое угодила чудовищная тварь.       Он увидел лишь вспышку света, а затем услышал последний крик чудовища. Вокруг воцарилась оглушительная тишина, нарушаемая лишь звуком приближающихся шагов.       Ичиго почувствовал холодок по позвоночнику, когда священник холодно подошел к нему. Взглянув на его лицо, Ичиго увидел, что прежнее веселое выражение Рудольфа исчезло.       Взглянув на руку Рудольфа, он заметил странный светящийся голубой бант, который тот нес в левой руке. Это была странная эфемерная вещь, которая выглядела так, будто в ней горит пламя.       "Ты в порядке, малыш?" спросил Рудольф.       "Да, но что это была за штука?" спросил Ичиго.       "А, это чудовище - то, что вы называете пустотой", - ответил Рудольф. "Это мерзкие злобные существа, которые питаются человеческими душами, а иногда и друг другом. Меньше всего мне хотелось бы, чтобы сын Масаки был поглощен этой тварью".       "Масаки?" Ичиго спросил Рудольфа: "Значит ли это, что ты знал мою мать?!"       "Я бы так не сказал, - заявил Рудольф.       "Я не был знаком с ней лично, но более или менее знал о ней. Как это называется по-японски? Ах да! Масаки, можно сказать, был моим сенпаем, как вы, японцы, выражаетесь".       "Моя мама тоже была жрицей?!" спросил Ичиго, одновременно смущенный и шокированный.       "Она была Квин..." Рудольф внезапно сделал паузу, прежде чем закончить фразу.       "Проклятье! Похоже, нам придется продолжить в другой раз", - сказал Рудольф, собираясь уходить.       "Подождите, куда вы идете?!" спросил Ичиго, отчаянно желая узнать больше. Впервые в жизни он догадывался, что произошло в ту роковую ночь много лет назад.       Ичиго хотел, нет, ему нужно было узнать больше.       "Я так много хотел сказать тебе, Ичиго", - мрачно сказал мужчина.       "Просто знай, что ты ни в чем не виноват".       Рудольф посмотрел на Ичиго и сказал: "Мы, выжившие, не должны винить себя за то, что наши близкие решили защитить нас".       Ичиго, уловив смысл его слов, спросил: "Значит ли это, что ты тоже..."       "Да, малыш, - с горечью ответил Рудольф, - поговорим об этом в следующий раз, только никому не говори, что видел меня здесь и о чем мы говорили".       Рудольф положил руку на плечо Ичиго и сказал: "Мы продолжим этот разговор в другой раз, малыш, и тогда я дам тебе ответы на все вопросы".       "До следующего раза, Ичиго", - сказал Рудольф и скрылся в тени.       Ичиго растерянно оглядывался по сторонам, пытаясь понять, куда делся мужчина, но не мог найти ни единого его следа.       Он побежал к тому месту, где должно было лежать тело монстра, но обнаружил лишь кучу пыли.       "Ты в порядке, малыш?" - раздался сзади незнакомый голос.       Ичиго обернулся, чтобы посмотреть, кто это, и увидел странно одетого мужчину с бледными светлыми волосами, который держал в одной руке кошку, а в другой - трость.       Присмотревшись, Ичиго заметил, что на нем коричневое хаори поверх темно-зеленого самуэ, а также странная шляпа и сабо. Это был действительно странный и неуместный набор одежды, похожий на одеяние священника.       Глава 5: Борьба с вредителями       Глава 5: Борьба с вредителями       Перед Аурой Мичибане появилось странное существо, и, насколько она могла судить, она была единственной, кто мог его видеть.       Странное существо, в отличие от белых монстров, с которыми она сражалась раньше, имело жутковатый гуманоидный вид и было облачено в богато украшенную, но явно устаревшую одежду из давно ушедшей эпохи.       Призрак начал оценивать ее, как будто она была неким образцом для эксперимента, и упоминал такие непонятные ей термины, как Fullbringer и Hollow.       К ее удивлению, призрачная сущность пнула труп одного из убитых ею монстров.       "Кто вы?" - спросила она, желая узнать больше. "Ты не человек?"       "О, я?" - сказал мужчина с ложным чувством вежливости, - "Где мои манеры? Я тот, кого вы, люди, назвали бы "богом". Полагаю, вы, люди, называете нас Жнецами Душ, существами, управляющими самой смертью. Разве ваш отец никогда не рассказывал вам о нас?"       Слово "Жнец Душ" прозвучало в голове Ауры.       Она вспомнила последние слова, сказанные ей отцом перед его исчезновением.       "Заменитель Жнеца Душ по имени Гинджо, он собирает товарищей".       "... Гинджо", - пробормотала она. Это имя было единственным, что ассоциировалось у нее с термином "Жнец душ".       "Хахахаха!" - рассмеялся Жнец Душ, наслаждаясь ее замешательством. "О, теперь я понимаю. Возможно, для вас было бы лучше, если бы именно он встретил вас здесь сегодня, а не я. Какой позор!"       "Кто... ты?" Аура снова обратилась к Жнецу душ, говоря загадочными фразами.       "Меня зовут Токинада. Токинада Цуниясиро", - сказал мужчина, как будто это имя должно было что-то значить для нее.       "Ах да... Tokinada....?"       "Это тебе Лорд Токинада!" - сказал Жнец Душ, как будто его положение и статус должны были быть очевидны для нее. "Неужели вы, ничтожные людишки, всегда так грубы?!"       Затем Жнец Душ, к немалому замешательству Ауры, начал говорить о вещах, которые она не могла до конца понять, отвечая на вопросы, которые она даже не удосужилась задать.       "В настоящее время я должен находиться под домашним арестом, но мир людей так увлекателен в эти дни. И я улизнул, чтобы понаблюдать за ним, вопреки собственному разумению..... Что ж, думаю, это показывает, как мало уважает меня глава клана..."       Аура просто наклонила голову в замешательстве, не зная, что сказать об этом Жнеце душ по имени Токинада.       "Ах да, - сказал мужчина, похоже, вспомнив, что Аура все еще находится в его присутствии, - вы хотели знать, кто я такой, а не просто мое имя и обстоятельства".       "На самом деле все очень просто, ведь это я убил твоего отца", - усмехнулся он.       "Что?!" спросила Аура, когда маска безразличия, которую она носила на лице, разрушилась.       Забавляясь ее замешательством, Токинада продолжил: "Много лет назад ваш отец таинственным образом исчез, и его местонахождение неизвестно. Как вы думаете, почему? Конечно же, он умер! Вы должны поблагодарить меня, поскольку теперь я избавил вас от необходимости искать его, хотя, полагаю, если вы будете рыдать до упаду, этого будет вполне достаточно, поскольку это будет по-своему забавно".       "Если ты хочешь убить меня, чтобы отомстить за своего отца, это тоже будет весело! Как насчет этого?! Я даже окажу тебе милость, оставив Кидо. Посмотрим, кто выйдет победителем в битве между моим Кидо и твоим Фуллбрингом!"       "Я... я не понимаю, к чему ты клонишь", - ответила Аура, все еще сбитая с толку. "Ты говоришь, что убил моего отца. Почему?"       "О, вы хотите знать, почему?" насмешливо спросил Токинада. "Полагаю, если вы хотите знать причину, я могу сказать, что у меня не было никаких реальных причин убивать его, еще больше принижая его память, но я полагаю, что с таким же успехом могу ответить вам честно".       Спустившись на землю, Жнец Душ зашагал вокруг Ауры, наблюдая за ней, словно за каким-то редким видом. Ее отец погиб от рук этого Жнеца, а она ничего не чувствовала. Вместо того чтобы испытывать гнев или печаль, она не могла найти ни единой эмоции при мысли о нем.       "Мы убили твоего отца, потому что хотели забрать то, что принадлежит нам по праву, но эта собственность, принадлежавшая моему клану, застряла в душах таких людей, как ты и твой отец".       Аура непонимающе уставилась на Токинаду, не понимая, о чем он говорит.       "Впрочем, какое это имеет значение, - пренебрежительно заметил Токинада. "Из-за нас ты лишилась своего драгоценного мира в этом замкнутом стеклянном резервуаре". Услышав эти слова, глаза Ауры сузились.       "Вы даже знаете... о моем прошлом?" - осторожно спросила она.       "Да, конечно!" радостно ответил Токинада. "Я наблюдал за тобой и твоим отцом, выслеживая тот фактор, который отвечает за твои способности к Полному Принесению. Хотя, если подумать, твоя мать тоже должна была им обладать".       "Подумать только, что я столкнулся с такой интересной личностью, как вы, фуллбрингер во втором поколении, унаследовавшая силу обоих родителей, хотя сама уже была фуллбрингером. Естественно, за вами наблюдали, ведь такие люди, как вы, - большая редкость".       Жестокая ухмылка Токинады расширилась, когда он еще раз повторил свое предложение: "Итак, теперь, зная все это, что ты сделаешь? Примешь ли ты мой вызов на дуэль? Имейте в виду, я буду сопротивляться".       Аура не желала вступать в дуэль с этим Жнецом Душ. Как она, девушка, не чувствующая привязанности к окружающему миру, могла сражаться, чтобы отомстить за человека, к которому не испытывала никаких чувств.       "В этом нет необходимости, - ответила Аура, - если честно, мне неинтересно с тобой сражаться".       "Хахаха, точно!" Токинада хихикнул: "Я был прав, когда думал, что у тебя нет такого характера".       "В прошлом я задал похожий вопрос человеку, который предался чувствам, противоположным вашим. Но вместо того, чтобы просто убить его сородичей, как я поступил с вами, я использовал нечто более театральное. Да, если вспомнить, как тот человек смотрел на меня своими невидящими глазами, как исказилось его лицо от ярости, когда он понял, кто я такой, это было так упоительно".       Взгляд Токинады вновь остановился на Ауре, и он обратился непосредственно к ней. "Полагаю, вы даже не понимаете, о чем я говорю, поскольку само понятие опьянения, похоже, вам вообще недоступно".       Аура, услышав слова Токинады, решила, что ему доставляет удовольствие забавляться с человеком, о котором он говорил ранее, прежде чем в конце концов убить его.       Уловив, как изменился его тон, когда он обратился к ней, она спросила очевидное: "Ты собираешься убить и меня?"       "Да, в конце концов", - серьезно ответил Токинада, - "Хотя, в зависимости от ситуации, я могу пощадить вас".       Казалось, судьба предназначила ей быть пешкой в руках этого человека, но какой бы ни была ее судьба, Аура смирилась с ней.       Но прежде чем Аура успела что-то сказать, мимо нее пронеслась полоса голубоватого света. И в следующее мгновение высокомерный Жнец Душ, стоявший в небе, с силой врезался в землю под ним.       Аура повернула голову, желая посмотреть, кто этот таинственный незнакомец, и увидела, как из тени выходит фигура в белом одеянии с капюшоном.       Когда таинственный незнакомец в капюшоне вышел на свет, Аура разглядела его одеяние, напомнившее ей священника. Однако, в отличие от самопровозглашенного Жнеца душ, фигура в капюшоне казалась человеческой, как и она сама.       Увидев пылающий лук из рейши, она подумала, что, возможно, он тоже обладает способностями, подобными ее собственным.       "Ты вызвал эту девушку на дуэль сразу после того, как посмеялся над убийством ее отца?" - с отвращением спросила замаскированная фигура. "Посмотрим, как ты справишься с моим Хейлигом Пфайлем, отвратительный паразит!"       ___ ___ ___       Почему из всех людей я должен был столкнуться с Токинадой Цуниясиро? Этот чувак был совершенно чокнутым и, пожалуй, самым злобным из главных злодеев Bleach. И в отличие от Айдзена, Гинджо или даже Его Величества, у которых были законные мотивы и причины для злодейства, Токинада был просто человеком, который хотел посмотреть, как горит мир, ради собственного развлечения.       Хотя его план с Аурой, Хиконэ и братом Ханаторо, Нето Сейном Ямадой, действительно предполагал отбрасывание иллюзий, которыми Общество душ заслоняло глаза миру, это не было вызвано каким-то искренним желанием улучшить мир или исправить какую-то несправедливость.       Нет, это все для того, чтобы он мог сидеть в сторонке и наблюдать, как все вокруг погружается в хаос, и смеяться от радости, когда все остальные бегают вокруг, как безголовые курицы, пытаясь потушить пожар, пока мир медленно сгорает дотла.       Этот парень был плохим. С ним невозможно было договориться или рассудить, так как он был твердо намерен осуществить свой безумный план. Не помогало и то, что этот парень был сильнее других Жнецов душ. Конечно, этого следовало ожидать от того, кто обучался у самого Старика Геноцида, учился вместе с Дзюсиро Укитаке и Шунсуем Кёраку, которые сами по себе были монстрами.       Единственная причина, по которой я решил сразиться с этим парнем, - это желание заполучить Ауру Мичибане, персонажа, знакомого мне по романам, которые я так и не успел закончить до своего перерождения. Ее способности Фуллбринга, несомненно, пригодятся нам в грядущей войне. А как вместилище Цепи судьбы Короля душ, она, несомненно, заинтересует Его Величество.       Если мне удастся привлечь ее на нашу сторону, это, несомненно, повысит мое положение в Ванденрейхе, поскольку я завоюю благосклонность Его Величества. Такова природа королевства Квинси, где каждый стремится быть полезным Его Величеству, чтобы он не посчитал нас ненужными.       И все же, даже если мне не удалось завербовать Ауру, меньшее, что я мог сделать, - не дать ей попасть в руки этого извращенного психопата. Бедная девочка и так уже достаточно настрадалась, и последнее, что ей нужно, - это стать игрушкой Токинады. Этот парень, по сути, был ребенком, который играл с людьми и всеми вокруг, как с игрушками, и выбрасывал их, когда они ломались.       И цена моей ошибочной самоотверженности в том, что я должен встретиться с этим ублюдком. Проблема в том, что я на таймере. Если я проведу здесь слишком много времени или использую слишком много своей силы, Общество душ, несомненно, обнаружит мое реяцу. Но, полагаю, у Токинады та же проблема, поскольку технически он должен находиться под домашним арестом.       Казалось, Токинада наконец-то выполз из воронки, которую образовала моя атака. Его правый бок был залит кровью благодаря моей стреле. Он явно был недоволен и, похоже, испытывал сильную боль.       Хорошо. Давно пора дать этому непутевому сыну непутевой матери попробовать свое собственное лекарство.       Я не собираюсь давать ему шанс ответить или дать отпор. В конце концов, теперь это моя жизнь, а не аниме или манга, которые я читаю для развлечения.       Мне не нужно было тратить время на то, чтобы объяснять противникам свои силы или оказывать им любезность, чтобы они могли подняться и сразиться со мной в честной дуэли. Мне не нужны были подобные условности, и я с радостью воспользуюсь идиотизмом простака, тратящего время подобным образом.       Все угрозы должны восприниматься всерьез и соответствующим образом решаться. Вот почему я не собираюсь рисковать с Токинадой.       Увидев, что рука Токинады движется к рукояти его занпакуто, я снова выпустил стрелу, используя свой шрафт "Вектор", чтобы ускорить ее скорость, и отправил его обратно в кратер, из которого он вышел.       Самое время покончить с ним. Ведь с кем бы я ни сражался, конфликт - это всегда такое неприглядное дело. Но почему-то, когда я увидел, как этот ублюдок Цуниясиро корчится и корчится от боли, я не мог не почувствовать восторг.       Прежний я, особенно в прошлой жизни, никогда бы не смог представить, что мне доставляет такое удовольствие сражаться в подобной битве, а тем более быть способным убить кого-то. Но здесь я получаю удовольствие, наблюдая за тем, как корчится эта маленькая крыса.       Страшно представить, как сильно я изменилась за эти годы.       ___ ___ ___       Почувствовав, что скоро начнется битва, Аура использовала Bringer Light, чтобы увеличить расстояние между двумя сражающимися.       Любопытствуя, кто же в итоге победит, она держалась достаточно близко, чтобы спокойно наблюдать за происходящим. Но чем дольше она наблюдала за схваткой Жнеца душ и человека в капюшоне, тем больше понимала, что называть этот поединок сражением неправильно. Это была просто односторонняя бойня.       Человек в капюшоне сражался совершенно безжалостно, выпуская стрелы одну за другой, не давая Жнецу душ по имени Токинада даже шанса подняться.       Наблюдая за тем, как Токинаду так безжалостно раздавливают, Аура задумалась, а стоит ли ей радоваться. Человек, организовавший убийство ее отца, вот-вот умрет, а она ничего не чувствует.       Вспомнив, как он назвал свою силу "Хайлиг Пфайль", она подумала, не похожа ли его сила на ее собственную Фуллбринг. Имя, которое он произнес, звучало как немецкое, что объясняло его иностранный акцент.       Но когда Аура думала о своем собственном Фуллбринге, ей не приходило на ум ни одного имени, в отличие от ее отца, у которого было имя для его собственных способностей Фуллбринга, которое она уже не помнила.       ___ ___ ___       Огромное облако пыли и обломков образовалось после того, как человек в капюшоне выпустил свою последнюю стрелу. Над пейзажем воцарилась жуткая тишина, и, несмотря на затуманенное зрение, Аура поняла, что бой окончен.       Порыв ветра пронесся мимо нее, и не успела она опомниться, как человек в капюшоне уже стоял рядом с ней в воздухе, держа полумертвого Токинаду за горло.       Оглушительную тишину разорвал громкий стук, когда человек в капюшоне опустил Токинаду на землю.       Глаза Ауры расширились от удивления, когда она увидела степень повреждений Токинады. Его левая рука и часть нижней части живота отсутствовали, а изуродованная правая рука была едва прикреплена к телу несколькими связками.       Жнец душ слабо застонал, когда вокруг него образовалась лужа крови.       "Токинада Цуниясиро, посмотри на себя", - холодно сказал человек в капюшоне.       Судя по тому, как мужчина разговаривал с Токинадой, Аура чувствовала какую-то близость между человеком в капюшоне и Жнецом душ. Казалось, он испытывает к нему глубокую ненависть.       "Учитывая твое выступление в романе "Токинада", - сказал человек в капюшоне, к большому недоумению Ауры, - я считал тебя более сильной, но, похоже, я тебя переоценил. Впрочем, я все-таки застал вас врасплох, так что не стоит ставить это вам в вину".       Затем человек в капюшоне вытянул руку в сторону Токинады и направил на него пистолет, после чего сказал: "Думаю, здесь мы попрощаемся с тобой, жалкий ублюдок".       Токинада, пытаясь использовать то немногое, что осталось в его оставшейся руке, отчаянно пытался схватить меч, лежащий на земле в нескольких сантиметрах от него, но человек в капюшоне просто отбросил меч.       "А ты настойчив, не так ли, грязный таракан", - сказал человек в капюшоне со зловещей ухмылкой. "Полагаю, мне придется как следует поработать, чтобы истреблять таких мерзких вредителей, как ты."       Затем человек в капюшоне положил руку на землю рядом с Токинадой, и Аура завороженно наблюдала, как на руке мужчины появляется странный голубоватый узор, а затем он распространяется на землю вокруг него.       Она с любопытством наблюдала, как мужчина без труда поднял с земли большой кусок земляного грунта прямоугольной формы, образовав неглубокую яму.       Сила человека в капюшоне явно не подчинялась естественным законам этого мира, и Аура задумалась, не похожа ли его сила на ее собственную Фуллбринг. Она решила, что надо будет расспросить мужчину, когда он закончит.       Словно прочитав ее мысли, человек в капюшоне повернул к ней голову и сказал: "Если тебе интересно, как я смог поднять этот камень, то это один из видов тактильного телекинеза".       Аура была совершенно обескуражена этим человеком, который беспечно разговаривал с ней, как будто он не был занят убийством Жнеца Душ.       "Эй, Аура, не могла бы ты придержать это для меня на несколько минут?" - спросил он, прежде чем бросить ей меч Токинады, все еще остававшийся в ножнах.       Поймав меч, Аура присмотрелась к нему повнимательнее, отметив, что, хотя меч и похож на катану, которой когда-то владели самураи, он имеет уникальный дизайн. Особый интерес Ауры вызвала перекрестная гарда, похожая на фамильный герб.       Но хотя клинок все еще оставался в ножнах, Аура ощущала в нем какое-то зловещее присутствие, почти как у тех белых чудовищ, с которыми она сражалась раньше, с их бесконечной жаждой пожирать все на своем пути.       "Радуйся, безродный сын прокаженного осла, я нашел для тебя достойную смерть!" - с ликованием воскликнул закутанный человек, бросая изуродованное, но еще не безжизненное тело Токинады в яму. "Это смерть, подобающая тому, кто погубил столько невинных жизней".       Аура с нездоровым любопытством наблюдала за тем, как мужчина достает из мешочка в плаще маленькую белую таблетку и разминает ее в кончиках пальцев.       На мгновение все замерло, как будто ничего не произошло, но тут небо начало рваться, и из него выскочила небольшая орда таких же чудовищ, с которыми она сражалась раньше, направляясь прямо к яме.       Не успела она моргнуть, как рядом с ней появился мужчина и сказал: "Нам, наверное, пора убираться отсюда, все эти холуи, появляющиеся здесь, наверняка привлекут внимание еще большего числа Жнецов душ".       "Холлоу, так называются эти монстры?" Аура спросила мужчину в капюшоне, указывая на гигантские дыры в их груди.       "Да, - сказал мужчина, его голос прервался, - не я придумал эти названия. Чаще всего эти названия придумывает монах на небе с огромной кистью. Иногда они очень умные, а иногда просто неудачные".       "Монах, сидящий в небе?" спросила Аура, в замешательстве наклонив голову к человеку в капюшоне.       "Я знаю, это звучит запутанно, но все станет понятнее, когда я объясню все позже, а сейчас давайте поторопимся и уберемся отсюда", - сказал он, беспокоясь о том, что появятся другие Жнецы душ.       ____ ____ ____       Покинув поле боя, Фуллбрингер и Звездный рыцарь устроились в небольшой кофейне, чтобы обсудить случившееся.       "Теперь, когда мы на достаточном расстоянии друг от друга, - сказал человек в капюшоне, - я полагаю, пришло время представиться друг другу".       "Да, конечно", - ответила Аура, желая узнать, кто перед ней этот загадочный человек, убивший самопровозглашенное божество.       Человек в белой одежде откинул капюшон, открыв лицо. Когда он повернулся к ней лицом, Аура наконец-то смогла поближе рассмотреть того, кто досаждал ей.       Судя по его молодым чертам лица, мужчина выглядел примерно ее ровесником, но темные круги вокруг глаз явно выдавали его недосыпание.       "Меня зовут Рудольф Бернхард, - сказал мужчина, - приятно познакомиться с вами, Аура Мичибане, или, лучше сказать, Аура Агата".       Глаза Ауры расширились, когда она услышала фамилию своего отца. "Вижу, вам удалось заглянуть так далеко в мое прошлое", - ответила она.       "Конечно, знаю. Знаешь, сколько времени у меня ушло на то, чтобы выследить тебя?" - сказал мужчина так, словно преследовать кого-то и копаться в его прошлом было совершенно нормальным занятием.       "Раз уж вы так много обо мне знаете, мистер Бернхард, почему бы вам не сказать, зачем вы здесь?"       "Во-первых, хватит излишней формальности, - сказал Рудольф. "Можете называть меня просто Рудольф или даже Руди, так меня называют друзья и семья".       "Друзья?" Аура спросила вслух, как будто это понятие было ей совершенно чуждо.       "У тебя ведь никогда не было друзей... правда?" сказал Рудольф, глядя на нее с выражением, выражающим жалость.       "... Нет", - ответила она.       С тех пор как она себя помнит, она никогда не привязывалась ни к чему и ни к кому. После того как ее мир в стеклянном контейнере был разбит, она не могла найти причин для привязанности к чему-либо или кому-либо во внешнем мире.       "Раз у тебя никогда не было друга, значит, я буду твоим первым другом!" воскликнул Рудольф, чем привел Ауру в недоумение.       "В конце концов, мы, благословенные Дети Бога, Квинси и Фуллбрингеры - естественные союзники и товарищи, объединенные общей борьбой".       "Благословенные дети Божьи... Квинси?" Аура спросила Рудольфа: "Что ты имеешь в виду?"       "Это долгая история, которую нужно распаковывать, но скажи мне, Аура, ты когда-нибудь слышала о существе под названием Король Душ?" - спросил он.       Аура покачала головой в ответ на вопрос Рудольфа.       "Я так и думал, это не та история, которую могли бы рассказать вам эти жалкие Жнецы душ", - сказал он с ухмылкой на губах.       Последнее редактирование: 31 мая 2023 г.       Глава 6: Кастинг       Глава 6: Кастинг       "Простите, но я должен сказать, что у вас довольно интересная беседа", - сказал один из клиентов за соседним столиком, прервав мой разговор с Аурой.       Вот дерьмо! Я совсем забыл, что мы находимся в кофейне. Обсуждение таких вещей, как Король душ и Квинси, на публике, как сейчас, определенно вызовет недоумение. Я выбрал случайное общественное место, чтобы выглядеть как обычный клиент, но, несомненно, говоря о таких вещах, я выгляжу странно.       "Может быть, вы какой-то романист, сэр?"       "Нет, - сказал я, стараясь придумать что-нибудь правдоподобное, - я сейчас работаю над сценарием фильма, а эта женщина, - я указал на Ауру, - актриса, которую я планирую взять на главную роль. Сейчас мы прорабатываем персонажей и общий сюжет.       себя".       Аура недоверчиво подняла бровь, услышав мои слова.       "Актриса?" - сказал клиент, глядя на Ауру, - "Ну, у вас, конечно, подходящая внешность, юная леди".       "Спасибо", - неловко ответила Аура, не зная, как реагировать на ситуацию.       "Извините нас, пожалуйста", - сказал я женщине, сидевшей рядом с нами.       __ __ __       "Так что же является источником этой силы во мне?" спросила Аура.       "Как я уже говорил, все Полноправные Братья имеют внутри себя частичку Короля Душ", - сказал я. - "Но ты, Аура, немного особенный случай, поскольку являешься вместилищем Цепи Судьбы Короля Душ".       Глаза Ауры сузились, когда она обдумывала мои слова.       "Цепь судьбы?" - спросила она, желая узнать больше.       "Цепь судьбы - это то, что связывает нашу душу с физическим телом", - сказал я. "Обычно она прикреплена к самому центру нашего существа, где находится сердце. И вместе с Хакусуй, органом, отвечающим за духовную силу человека, мы, духовно осознанные люди, можем выражать свою силу в виде реяцу".       "А те холуи?" - спросила она, - "Они потеряли свои сердца, как ты уже говорил, Рудольф, так что же случилось с их цепями судьбы?"       "Эти впадины когда-то были людьми", - сказал я.       Заметив, как расширились ее глаза от этого дополнительного откровения, я продолжил: "Эти бедные души мутировали в чудовищных существ после того, как их цепи судьбы разжались".       "Превратившись в этих монстров, они впадают в одичавшее состояние, пожирая других несчастных поблизости, и даже друг друга. Вот почему мы, Квинси, были вынуждены охотиться на них, ради себя и всех вокруг".       Я был осторожен и не стал открывать ей всю правду. Я не хотел увеличивать вероятность того, что она встанет на сторону Жнецов душ, которые действительно могут очистить эти пустоты. Тогда мы окажемся плохими парнями.       В конце концов, в чем мы виноваты, если эти холуи буквально отравляют нас?       "Но, конечно, как и в случае с вами, Фуллбрингерами, - сказал я, продолжая развивать свою мысль, - Общество душ не терпит никаких потенциальных вызовов или угроз своему правлению, поэтому они пытались истребить нас почти 200 лет назад. А с вами, Фуллбрингерами, дело обстоит еще хуже, поскольку с незапамятных времен правители Общества душ убивали таких Фуллбрингеров, как ваш отец, и собирали их души..."       "Ради частичек Короля Душ внутри нас", - сказала Аура, закончив мое предложение. Я рада, что она хотя бы понимает всю серьезность ситуации.       "Да, эти жалкие Жнецы душ считают, что имеют право на те кусочки своего бога, которых они предали, и теперь тратят его плоть, чтобы увеличить свою собственную силу".       "Именно поэтому, как я уже говорил, мы, квинси фуллбрингеры, являемся естественными союзниками, товарищами, объединенными общей борьбой против Общества душ", - сказал я, снова пытаясь убедить ее присоединиться к нашей стороне.       Аура выглядела так, словно тщательно обдумывала мои слова.       "Что вы сделаете, если я откажусь?" - спросила она, - "Вы пригрозите убить меня, как того парня из Токинады?"       "Я не люблю заставлять людей выполнять мои просьбы", - честно признался я. "Если вы отказываетесь, значит, так тому и быть. Я больше не буду вас беспокоить и оставлю вас жить своей обычной жизнью".       "Просто так?" - спросила она, скептически оценив мои слова.       "Именно так, - сказал я, - потому что я человек слова. К тому же, если бы это было не так, я бы даже не стал с вами разговаривать. Я бы просто попросил Квилджа схватить тебя и привести к Его Величеству, где он заставил бы тебя служить или силой разорвал бы цепь внутри тебя".       "Почему ты так уверен, что этот Квилдж сможет меня поймать?" спросила Аура, скептически оценив мои слова.       Это был вполне обоснованный вопрос. С ее способностями она была, несомненно, сильнейшим из известных Фуллбрингеров в серии. И все же с Ичиго Квилдж почти полностью выиграл войну за Ванденрейх.       Если бы Ичиго не был частью Квинси, или, по крайней мере, его силы Квинси не пробудились в тот момент, когда это произошло, его бы заставили присоединиться к Его Величеству. Несмотря на мою неприязнь к этому парню, он был очень эффективен и потерпел неудачу только благодаря обстоятельствам, которые он не мог контролировать.       "Квилдж, можно сказать, мой коллега", - ответил я. "И, несмотря на его эксцентричность, у него неплохой талант ловить тех, кто считается врагом Квинси".       Я сделал небольшую паузу, давая своим словам застыть в сознании Ауры, и продолжил: "Мне не нравятся конфликты и ненужное пролитие крови, когда можно легко достичь согласия путем взаимных договоренностей и обсуждений. Именно поэтому я веду с вами переговоры, поскольку, если вы присоединитесь к нам, я хочу, чтобы вы решили сделать это по собственной воле".       Несмотря на способности, которыми я был наделен как Стернриттер, я презирал тот факт, что у меня не было выбора, как прожить свою жизнь: меня насильно вырвали из моей собственной жизни, и теперь я доживал свои дни в качестве призрака для суперзлодея из аниме.       Я предпочитаю, чтобы люди сами выбирали, с кем работать, а не принуждали их силой, поскольку такие связи в долгосрочной перспективе быстротечны и приводят лишь к обидам, которые медленно накапливаются с течением времени.       И, глядя на Ауру, я видел, как в ее голове медленно поворачиваются шестеренки, означающие, что я все ближе к своей цели.       "Прошу прощения, если это покажется вам самонадеянным, - искренне сказала я, - но мне нужно снять этот вопрос с повестки дня. Аура, ты довольна тем, как ты живешь, не имея связи ни с чем?"       "Счастлива ли я?" - спросила она, как будто это понятие было ей чуждо.       Какая ужасная жизнь. Невозможно установить глубокую значимую связь ни с чем и ни с кем, это действительно должно быть глубоко одинокое существование. Я был благодарен за то, что, когда я родился заново, мне удалось насладиться коротким, но счастливым детством в любящей семье.       Но что было у Ауры? Хотя ее отец любил ее, он был слишком поврежден своей травмой и, преодолевая страх, на долгие годы запер ее в стеклянной коробке.       "Большинство людей в жизни склонны формировать некую привязанность к чему-то или даже к кому-то, как я сказал".       Пытаюсь донести свою мысль как можно яснее. "Некоторые люди проживают свою жизнь в погоне за едой, статусом или властью, а другие живут ради своих друзей и семьи. И все же, когда я смотрю на тебя, не имеющего таких связей, я искренне недоумеваю".       "Ранее вы спрашивали, убью ли я вас за отказ присоединиться ко мне, но даже если бы я был склонен действовать таким извращенным образом, в этом не было бы смысла, поскольку в моих глазах вы могли бы быть уже мертвы".       Глаза Ауры сузились в ответ на мои слова, похоже, мои слова вызвали у нее какую-то реакцию. Отлично! Теперь у меня есть нога в двери, и я могу маневрировать, чтобы заключить эту сделку.       "И как же я умерла?" - спросила она.       "День за днем вы живете здесь, среди этих обычных людей, но если вы живете, значит ли это, что вы живы?"       Зная, что нахожусь на пороге победы, я продолжал говорить: "Ты не привязан к этому миру, верно? Это не так уж плохо, ведь в любом случае нет смысла привязываться к миру, который скоро закончится".       "Этому миру придет конец?" Аура спросила со смесью растерянности и любопытства. Судя по выражению ее лица, я понял, что заинтересовал ее.       "Его Величество намерен исправить ошибки прошлого", - ответил я. "И на месте этого уродливого и неблагополучного мира, зачатого через грех, будет создан новый мир. Мир, свободный от страха и ненужных страданий".       "И кто знает, - сказал я, пожимая плечами, - может быть, ты даже сможешь установить настоящую связь с чем-то или кем-то в этом новом мире".       Я знал, что в глубине души Аура чувствует, что с ней что-то не так, ведь всех людей неизбежно тянет привязаться к чему-то или кому-то вокруг себя. Люди по своей природе - социальные существа, и им свойственно устанавливать связи друг с другом из соображений выживания.       Примером тому служит деятельность Квинси в годы, предшествовавшие геноциду Квинси, который произошел два века назад. Люди по своей природе стремятся к связи, будь то объект, концепция, даже человек. И я использую это, чтобы привлечь на свою сторону ключевую шахматную фигуру.       И хотя в глубине души я чувствую себя мерзавцем, заимствуя элементы прямо из книги игр этого ублюдка Токинады, чтобы привлечь Ауру на свою сторону, она просто слишком важный актив, чтобы упустить его из своих рук.       Представление Ауры перед Его Величеством, как особого боевого потенциала, несомненно, повысит мой авторитет в его глазах. А показавшись полезной, я смогла бы продлить свою жизнь еще немного, избежав страшного света Аусвалена.       "Тебе не нужно отвечать мне сейчас, Аура", - сказал я, желая дать ей возможность обдумать то, что мы обсуждали.       "Я вернусь в другой день, и тогда вы сможете дать мне ответ", - сказал я, допивая остатки своего еще горячего кофе. Затем я встал, чтобы уйти, и положил на стол пару сотен иен, переплатив за оба напитка.       Благодаря Гремми, который с легкостью придумал для меня золото, деньги больше не были проблемой. В конце концов, что такое деньги, когда у тебя есть вечная слава служения Его Величеству.       "Подождите, как мне связаться с вами, когда я приму решение?" спросила Аура.       "В том-то и дело, Аура, - сказал я, ухмыляясь, - что тебе не нужно меня искать. Когда придет время, я сам приду и разыщу тебя".       Боже, это прозвучало неправильно! Я говорю как чертов сталкер! Я думал, что выйду из игры с крутой и крутой фразой, а получился полный идиот!       Я внутренне содрогнулся, и мое лицо покраснело от смущения. Но поскольку я был повернут к ней спиной, а Аура была довольно эмоционально плотной, я надеялся, что она не поймет, как я попал впросак.       Если я проделал такой долгий путь, то, если бы я не смог завербовать ее из-за чего-то настолько глупого и банального, я бы с тем же успехом прыгнул в Лес Меноса и позволил бы первому попавшемуся пустоте съесть меня, ведь это было бы почти так же плохо, как если бы Роза рассказала Маске де Мускулину, как работает его Банкай.       __ __ __       Конрад Шмидт не решался произнести это вслух, но он очень завидовал своему другу и теперь уже начальнику Рудольфу Бернхарду. Они познакомились в Ванденрайхе, когда оба были завербованы в Солдат Его Величества.       Поначалу Конрад считал Рудольфа своим соперником, но потом ему пришлось пройти через все ступени карьеры, как какому-то чудовищу, и, не успел Конрад опомниться, как Рудольф получил шрифт и теперь живет с штернриттерами, элитными войсками Его Величества.       Вспоминая прошлое, Конрад вынужден был признать, что Рудольф был далеко не обычным, особенно по сравнению с другими их товарищами по академии.       Поскольку он был на несколько лет младше Рудольфа, Конрад считал себя вундеркиндом, чей врожденный талант делал его лучшим Квинси, чем все остальные. Благодаря своим способностям, проявившимся в юном возрасте, он считался звездным ребенком в своем доме и среди сверстников, но тут из ниоткуда появился Рудольф и разрушил все его иллюзии о себе.       Оглядываясь назад, можно сказать, что это было хорошо, что Рудольф смирил его в раннем возрасте, так как это дало ему возможность расти и учиться на своих неудачах. К сожалению, его детское "я" так не считало, и, уязвленный в своей гордости, Конрад, которому ни разу не пришлось тренироваться, чтобы отточить силу, которая давалась ему от природы, сделал это в надежде превзойти Рудольфа, который в то время казался ему простым выскочкой.       Но в конце концов Конрад отказался от этой бесполезной затеи, поняв, что ему просто не угнаться за Рудольфом. И когда он наконец отпустил эту обиду и злость, то смог завязать с ним настоящую дружбу.       Когда дело доходило до тренировок, Рудольф доходил до крайности, доводя себя до предела, словно одержимый, постоянно пытаясь отточить свои навыки. И хотя все в академии стремились попасть в число Штернриттеров, служащих под началом лорда Хашвалта, казалось, что им движет нечто иное.       Считалось, что, в отличие от их товарищей-курсантов, когда Рудольф тренировался, его обуревал какой-то странный страх. Что бы это ни было, Конрад полагал, что оно должно быть действительно ужасающим, чтобы вывести из себя обычно спокойного и невозмутимого Рудольфа.       Он неустанно тренировался, пытаясь отточить свое мастерство как в более современных, так и в некоторых архаичных техниках. Рудольф рылся в старых архивах и выкапывал руководства к древнему оружию, давно покинутому Ванденрейхом. Несмотря на то что некоторые виды оружия были устаревшими, Рудольф изучал их схемы, а иногда и модифицировал их.       Прекрасным примером тому служит его настойчивое желание всегда держать под рукой Seele Schneider, оружие, давно оставленное Ванденрайхом.       Когда он спросил Рудольфа, почему тот использовал такое устаревшее оружие, у того нашлась самая нелепая из всех причин.       "Зачем я использую Seele Schneider? Какой глупый вопрос, Конрад. Это самая близкая к световому мечу вещь, которая у нас есть. Почему бы мне не использовать его?"       Единственная причина, по которой Конрад вообще знал, что такое световой меч, заключалась в том, что в то время они находились в Мире живых, где тайком выбрались со своей скрытой базы, пробрались в местный кинотеатр и посмотрели всю трилогию "Звездных войн".       И хотя Конрад наслаждался этими фильмами, он отчетливо помнил, какое наказание они получили, и как их обоих выпорол за этот трюк их инструктор, старик Сукен. Такие вещи они могли провернуть только в те времена, когда Ванденрейхом правил лорд Хашвалт.       Но даже в это время относительного спокойствия Конрад почувствовал, что ситуация начинает меняться. Старик Соукен без предупреждения внезапно отправился в изгнание примерно в то время, когда Его Величество проснулся, а вскоре после этого он словно исчез с лица земли.       Он не осмеливался произнести это вслух, но с тех пор как Его Величество проснулся, в воздухе витало странное жуткое напряжение, которое, казалось, проникало почти во все уголки Ванденрейха.       Некогда снисходительные инструкторы академии с приближением войны перешли к более безжалостному подходу к своей педагогике, строго следя за дисциплиной в рядах.       От своих товарищей, служивших в Ванденрайхе, он слышал страшные истории о других штернриттерах, таких как печально известный штернриттер Л.       Конрад считал, что ему повезло, что он смог служить под началом Рудольфа, который, судя по слухам, которые он слышал о других Штернриттерах, был самым справедливым и разумным среди них.       Помехи от наушника зажужжали у него в ухе, отвлекая Конрада от его мыслей.       "Прибыл лорд Рудольф Бернхард и просит всех солдат собраться перед ним", - сообщил оператор.       "Понял", - ответил Конрад, - "сообщите всем солдатам, чтобы они собрались в Тронном зале".       ___ ___ ___       Конрад и другие солдаты собрались в тронном зале поместья в ожидании прибытия Рудольфа.       С тех пор как Его Величество передал лорду Рудольфу командование своими войсками в Мире живых, Рудольф начал проводить масштабные изменения, в том числе и в организации их деятельности.       Появление этого поместья стало одним из примеров реорганизации сил Рудольфа. Изначально здесь располагался небольшой аванпост, чтобы Квинси могли следить за городом Каракура, миром живых, где сейчас находится Юрайчи.       Снаружи он был обманчиво мал, но глубоко под землей поместье служило секретной крепостью Квинси с собственными полками Солдат и штабом, ожидающими неизбежного приказа приступить к завоеванию этого мира.       Пока Конрад размышлял об их базе в городе Каракура, его мысли перемещались к их базам, разбросанным по всему человеческому миру.       Несмотря на то, что Ванденрейх присутствовал в этом мире, для Квинси он был более или менее второстепенным. После того как последние остатки их расы были стерты с лица земли 200 лет назад, единственными Квинси, действительно оставшимися в живых, были те, кто принадлежал к Шаттенрайху.       Там, в местности, насыщенной рейши, Королевство Квинси собирало свои силы по мере приближения войны. И по мере того как росла их мощь, городской пейзаж Ванденрейха стал центром их цивилизации, местом, которое большинство квинси знали как свой дом.       Когда им сообщили, что они будут направлены в Мир живых - место, считающееся отдаленным захолустьем, - многие из людей Конрада поначалу отнеслись к этой новости с недоверием. Но когда до них дошла весть о том, что командует ими Рудольф, они отбросили свои опасения, желая служить под его началом.       То, что его отправили в такое место без предупреждения, заставило Конрада задуматься, поскольку он беспокоился за положение Рудольфа. Подобное назначение для штернриттера было почти равносильно изгнанию или ссылке в пределах Ванденрейха и являлось явным признаком того, что он потерял благосклонность Его Величества.       И когда он обратился к своему другу и начальнику, пытаясь поддержать его, как он предполагал, в трудную минуту, то вместо того, чтобы найти Рудольфа сидящим в одиночестве в своем кабинете и задумчивым, когда тот обычно был чем-то расстроен, он выглядел взволнованным.       Зная Рудольфа много лет, Конрад понимал, что в его безумии должен быть какой-то смысл, но все равно не понимал, почему Рудольф хочет, чтобы они шпионили за группой подростков.       Судя по отчетам их группы наблюдения, люди, за которыми они следили, были обычными подростками, которые просто занимались своей обычной жизнью, не обращая внимания на весь этот хаос и линии сражений, проходящие в небесах над головой.       Эти люди, очевидно, не представляли для них ни угрозы, ни препятствия для подготовки к войне.       "Так что же мы делали, шпионя за ними?" задался вопросом Конрад.       И, словно в ответ на его вопрос, двери в тронный зал Рудольфа распахнулись.       За Рудольфом, полностью одетым в его фирменную форму и регалии Штернриттера, следовала неизвестная, но невероятно красивая женщина, больше похожая на ожившую куклу, чем на человека.       И, к его шоку и шоку всех остальных, на голове у женщины была шляпа Рудольфа Штернриттера.       Увидев, как она стоит рядом с Рудольфом, восседающим на своем троне, Конрад не смог удержаться от зависти. Благодаря своему росту, длинным темным волосам и фиолетовым глазам этот красивый ублюдок уже заставлял многих женщин-солдат сохнуть по нему. К тому же, как штернриттер, он мог общаться с Кэндис Катнипп, Бамбиеттой Бастербайн и Менинас МакАллон.       А когда Конрад повернул голову в сторону нескольких мужчин-солдат, он увидел, что они явно смотрят на загадочную женщину сквозь маски и очки.       Конрад вздохнул, поскольку вся эта фарсовая сцена вернула его в дни учебы в академии.       "Мой Солдат, - сказал Рудольф, его голос эхом разнесся по залу, мгновенно привлекая внимание всех присутствующих, - у меня есть человек, с которым я хотел бы тебя познакомить".       Рудольф указал пальцем на красивую женщину, стоявшую возле его трона, и сказал: "Это Аура Мичибане, наш новый товарищ по оружию. Я ожидаю, что вы окажете ей теплый прием, поскольку она присоединится к нам в составе нового вспомогательного войска, приверженного знамени Его Величества. Эти силы будут состоять в основном из различных духовно осознанных людей, каждый из которых обладает своими уникальными способностями и особыми возможностями, которые пригодятся, когда зазвучат трубы войны".       И как по команде, Аура схватила часть окружающего ее рейши, к удивлению Конрада и всех остальных, и трансмутировала его в слиток золота. То, как она притягивала его к себе, было похоже на то, как квинси притягивает и преобразует рейши, но в то же время несколько отличалось. Конрад не знал, в чем дело, но в том, как действуют ее силы, было что-то странное.       Словно прочитав его мысли, Аура подняла золотой слиток на виду у всех, а затем без предупреждения превратила его в кубик льда.       Конрад смотрел на это с недоверием. Подобная сила казалась такой странной и потусторонней, словно она действовала на уровне, не зависящем от естественных законов мира, и это было похоже на то, что сделал бы Его Величество.       "Я знаю, что у многих из вас наверняка есть вопросы, и я, конечно, отвечу на них в другой раз", - извинился Рудольф. "А так как у меня нет других новостей, которыми я мог бы с вами поделиться, думаю, на сегодня это все".       Затем Конрад вместе с другими солдатами отсалютовал Рудольфу, вручив ему свои кресты в знак уважения.       "Теперь, когда вы представлены моим людям, - обратился Рудольф к Ауре.       "Пришло время уйти отсюда и обновить ваш гардероб". "Обновить гардероб... но зачем?" растерянно спросила Аура.       Конрад тоже был в замешательстве. Сначала Рудольф представил ее так, будто она новобранец, а теперь говорит о походе с ней по магазинам одежды, как будто собирается пригласить ее на свидание.       Ему хотелось спросить Рудольфа, что это за чертовщина, но он понимал, что ему не понравится, если он будет говорить в открытую в публичной обстановке.       "Прошу прощения, если это покажется грубым", - извинился Рудольф, отвечая на вопрос Ауры. "Но вы не можете быть одеты так, как сейчас, когда я представляю вас Его Величеству", - сказал Рудольф, указывая на одежду, в которой она была сейчас.       "И куда же вы направляетесь, лорд Рудольф?" спросил Конрад, не в силах больше сдерживать свое любопытство.       "Где же еще, как не на родине моих предков, земле, которая превыше всего на свете?" ответил Рудольф с ухмылкой на губах.       "Земля превыше всего?" спросил Конрад.       "Конечно, Дойчланд!" ответил Рудольф.       "Я знаю одну компанию, которая идеально подойдет нам, учитывая ее богатую историю и опыт работы с обычной и военной модой".       Последнее редактирование: Jun 5, 2023       Глава седьмая: Я живу, чтобы служить       Глава седьмая: Я живу, чтобы служить       В очередной раз Его Величество собрал всех Штернриттеров вместе, чтобы поделиться с ними важными новостями, представив новейшее оружие, пополнившее их арсенал, - Медальон грабежа Банкай.       Это, безусловно, было знаменательное событие, заслуживающее присутствия всех штернриттеров Его Величества, которые были в полном составе, за исключением одного.       По иронии судьбы, в последний раз они собрались здесь, чтобы официально поприветствовать пропавшего Штернриттера. Вновь назначенный Штернриттер V, Рудольф Бернхардт, занял место Гремми в их рыцарском ордене.       Чем больше Аскин думал об этом парне, тем больше в его голове не складывалось. Рудольф Бернхардт, мягко говоря, был аномалией с самого начала, особенно в те времена, когда он еще служил под его началом солдатом.       В отличие от большинства других Квинси, родившихся в Шаттен-береге, Рудольф родился в Мире живых. Это давало ему уникальную точку зрения на различные предметы, которой, по его мнению, не хватало многим другим квинси, знавшим своим домом только Ванденрейх.       Конечно, был еще и Нёдт, который тоже был из мира живых, но, в отличие от Рудольфа, он был не очень разговорчив. А вот Рудольф был довольно интересным собеседником.       У парня всегда было столько вопросов и столько интересного. Аскин с удовольствием вспоминал, как они вдвоем вели такие интересные беседы за чашкой Cafe Au Lait. "Но иногда он слишком любопытен для своего же блага", - размышлял Аскин.       Хотя Аскин и находил любопытство Рудольфа весьма приятным, он знал, что такое любопытство - меч с двумя концами, особенно в Ванденрейхе.       Задавать вопросы было разрешено, но неправильные вопросы могли привести к неприятностям, как выяснил Соукен Ишида. Этот человек был старым учителем Рудольфа, на которого он явно равнялся, судя по тому, как тот отзывался о нем.       Но, судя по тому, что Рудольф упорно продолжал придерживаться старых традиций, это свидетельствовало о явном влиянии Соукена на ребенка. И когда тот в конце концов без предупреждения исчез в изгнании, Аскин не удивился, что ребенок воспринял это не очень хорошо.       Аскин не знал Соукена Ишиду, но его упрямое стремление придерживаться старых традиций выделяло его из всех остальных. И несмотря на его личные взгляды, его исследования с Лейденским Ганцем в конечном итоге позволили Ванденрейху достичь Вольштайндига. Аскин отметил, что это очень заинтересовало Рудольфа, который тренировался у Лейденского Ганца еще в детстве.       Для своего возраста парень был весьма умен и проницателен, поэтому Аскин не удивился, что в конце концов его повысили до Штернриттера. Несмотря на то, что он был рад за парня, Аскин не мог не скучать по старым разговорам, которые они вели вместе, когда он был его подчиненным, что заставило его вспомнить их последний разговор.       В последний раз они обсуждали слухи вокруг Жерара и Перниды, которые якобы были сердцем и левой рукой Короля душ.       "Скажи, Аскин, если слухи о Перниде и Жераре правдивы, то разве не должно быть больше фрагментов, а то и целых органов и конечностей Короля Душ, плавающих в эфире? Кто знает, может быть, мы когда-нибудь наткнемся на его мозг или правую руку".       Если то, что сказал Рудольф, действительно было правдой, то возникало множество вопросов. В конце концов, по какой причине конечности и сердце Короля душ, правителя Общества душ, могут выступить против Жнецов душ, охраняющих его и обеспечивающих его власть?       И, словно в ответ на его вопрос, двери тронного зала Его Величества распахнулись, и в них с заметным опозданием вошел Рудольф Бернхардт, явно отсутствующий Звездный рыцарь.       "Как замечательно, что вы наконец-то присоединились к нам, Стернриттер V, - сказал лорд Хашвалт, стоя по правую сторону от трона Его Величества, и его голос эхом разнесся по залу. Если бы взглядом можно было убить, Аскин мог бы поспорить, что ледяной взгляд лорда Хашвалта давно бы заморозил Рудольфа на месте.       Аскин гадал, как Рудольф выкрутится из этого затруднительного положения. Его Величество, в конце концов, не отличался особой милостивостью и снисходительностью. И все же, зная об этом, Рудольф открыто пренебрег вызовом, прибыв уже после того, как Его Величество обратился к ним.       Рудольф, как и ожидал Аскин, преклонил колени перед троном Его Величества, но вместо извинений решил попытаться оправдать свое опоздание. Он не понимал, что делает Рудольф, ведь за такое отношение к делу обычно убивают.       "Прошу прощения за то, что не сразу откликнулся на ваш призыв, ваше величество, - покорно сказал Рудольф, - но могу заверить, что у меня были на то веские причины".       "И что же это будет за Рудольф?" Его Величество холодно спросил Рудольфа.       "Похоже, все кончено", - мрачно подумал Аскин.       Хотя он заботился о ребенке и с удовольствием общался с ним, сейчас он ничего не мог сделать, чтобы спасти его. Его Величество смотрел на ребенка так, что казалось, его кроваво-красные глаза вот-вот пронзят его душу насквозь.       Похоже, сегодня Его Величество был не в особенно милосердном настроении, и вместо того, чтобы попытаться выбраться из ямы, в которую он сам себя загнал, Рудольф отбросил лежавшую рядом веревку и зарылся еще глубже.       "Я не мог вернуться и предстать перед вами, не преподнеся вам подарок, ваше величество", - абсолютно серьезно сказал Рудольф, к полному недоверию Аскина.       Подарок? Для Его Величества?! Сама идея была совершенно абсурдной. Аскин знал, что, хотя Рудольфа можно назвать много кем, глупым он не был ни в коем случае, и ему стало любопытно выяснить, что за цель преследует парень.       И все же, сколько бы он ни думал об этом, он не мог понять, в чем тут дело.       "Подарок?!" в недоумении спросил лорд Хашвалт. "Сейчас не время шутить с Бернхардом!"       "Шутка?" спросил Рудольф, как будто идея преподнести Его Величеству подарок не была совершенно нелепой. "Уверяю вас, что подарок для Его Величества - это не шутка, лорд Хашвалт".       Аскин оглянулся на других своих товарищей по Штернриттеру, желая убедиться, что не только он один это слышит, и увидел на их лицах такие же растерянные выражения. По тому, как все происходило, он не мог понять, сошел ли Рудольф с ума от страха перед наказанием Его Величества или же он и впрямь был настоящим идиотом.       "Ваше Величество, после того как вы столь милостиво удостоили меня чести командовать нашими силами в Мире Живых, мне пришло в голову, что у меня не было возможности отблагодарить вас должным образом".       Его Величество не стал отвечать на это заявление, а просто уставился на Рудольфа. Аскину показалось, что даже он был ошеломлен выходкой Рудольфа.       Рудольф, приняв молчание Его Величества за согласие продолжать свои безумные бредни, продолжил: "Не так давно вы так щедро одарили меня шрифтом, даровав мне силу, превосходящую все мои самые смелые мечты. А вскоре после этого вы передали мне командование нашими силами в Мире живых, но, несмотря на все эти почести, которые вы мне оказали, я так и не смог должным образом выразить вам свою благодарность".       "Если бы мой отец был жив сегодня, он наверняка был бы потрясен моим отсутствием манер. Поэтому я не торопился с поиском идеального подарка для вас из Мира живых, а точнее, из Общества душ".       Рудольф залез в плащ и, к удивлению Аскина, вытащил оттуда нечто похожее на занпакуто - фирменное оружие Жнецов душ.       "Позвольте представить вам Энрякётен, самый сокровенный клинок из       Клан Цунияширо, самый жалкий из Великих Благородных Домов Общества Душ, - сказал Рудольф, вынимая клинок из ножен и поднося его обеими руками вверх к Его Величеству.       В голове Аскина крутилось множество вопросов, и, судя по лицам остальных, это можно было сказать и о них самих.       Аскин взглянул на Хашвалта, желая увидеть его реакцию, и увидел, что тот тоже растерян, но когда он посмотрел на Его Величество, то вместо выражения, выражающего гнев или даже растерянность, Его Величество выглядел восхищенным.       "Скажи мне, Рудольф, - сказал Его Величество с ухмылкой, - как тебе удалось заполучить такое оружие?"       Это же хотел знать и Аскин. Рудольфу просто не имело смысла ни с того ни с сего натыкаться на занпакуто, если только он не убил Жнеца Душ в бою. А если бы он сделал это с одним из их благородных отпрысков, то Общество душ рисковало бы быть обнаруженным.       Если взглянуть на Хашвалта и Лилль-Барро, казалось, что они оба думают примерно так же, поскольку оба молча смотрели на Рудольфа.       "Я не буду утомлять вас подробностями столь обыденного дела, ваше величество, - невозмутимо ответил Рудольф, - я просто истребил одного отвратительного вредителя, у которого под рукой оказался ценный клинок его семьи. И после убийства этого негодяя я забрал клинок как трофей своей победы".       "Прошу прощения, если я поступил не по правилам или самонадеянно, ваше величество, - покорно сказал Рудольф, - но когда я увидел, как это существо так высокомерно расхаживает вокруг, мне захотелось немедленно сразить его. Поэтому примите этот клинок в знак моей нерушимой верности и преданности вашему делу".       "Тем не менее ваши действия ха..." сурово сказал Хашвалт, но остановился на месте, остановленный взмахом руки Его Величества.       "Вам не нужно извиняться, Рудольф Бернхард, - улыбаясь, ответил Его Величество, - я принимаю ваш дар".       "Что, черт возьми, происходит?!" растерянно подумал Аскин.       Идея преподнести подарок Его Величеству была немыслимой, но безумный ублюдок Рудольф все равно сделал это. И что самое удивительное, Его Величество принял его, к большому недоумению Аскина и всех остальных.       "Раз уж вы приложили столько усилий, чтобы собрать его, я полагаю, что вы должны нести этот клинок от моего имени", - сказал Его Величество.       "Т... благодарю вас, ваше величество", - ответил Рудольф, слегка запинаясь.       Если бы он не знал парня так долго, как сейчас, Аскин мог бы подумать, что Рудольф проявляет искреннее смирение. Но он знал Рудольфа лучше и умел распознавать его странные манеры и замашки.       Он заметил странное изменение в языке тела Рудольфа, когда Его Величество произнес эти слова. Казалось, что Рудольф испытывает какой-то дискомфорт.       "Похоже, что ему не нужен занпакуто", - подумал Аскин.       Рудольф быстро отмахнулся от первоначальной неловкости и сказал: "Полагаю, вполне уместно, что этот клинок попал в наши руки. Ведь скоро воры, которые благодаря предательству получили власть над небесами, ответят за свои преступления и лишатся всего, что им дорого".       Услышав слова Рудольфа, Его Величество усмехнулся.       Вложив занпакуто обратно в ножны, Рудольф встал и отошел от Трона Его Величества.       "Ваше величество, у меня есть еще несколько новостей, которыми я хочу с вами поделиться".       "О?" Его Величество спросил: "Что это?"       "Во время моего пребывания в мире людей мне удалось завербовать союзника, который, без сомнения, будет очень полезен для нашего дела, - ответил Рудольф.       "Новый союзник?"       "Да, ваше величество, - ответил Рудольф, - как мы, Квинси, являемся другой ветвью человеческого рода, так и я наткнулся на другую группу людей, известную как Фуллбрингеры".       "Фуллбрингеры?" спросил Его Величество, желая узнать больше.       "Но в отличие от нас, Квинси, которые подчиняют себе и манипулируют окружающими нас рейши, Фуллбрингеры свободно манипулируют душами, присутствующими в их окружении, будь то живые или нет".       Глаза Его Величества сузились, указывая на то, что он обдумывает слова Рудольфа.       И если то, что сказал Рудольф, было правдой, это все меняло. Сила манипулировать душами - это нечто странное и неземное.       "Примерно так же, как Его Величество даровал им силу, поделившись с ними частью своей души", - размышлял Аскин.       "На самом деле я привел в Зильберн того самого Фуллбрингера, о котором идет речь, ваш       Ваше Величество, - сказал Рудольф, - я хотел бы официально представить ее Ванденрейху".       "Ты привел сюда чужака?!" воскликнул Хашвалт, потрясенный наглостью Рудольфа.       Действительно, Аскин тоже был ошеломлен поступком Рудольфа. Почти тысячу лет они скрывали себя от внешнего мира, соблюдая строжайшую секретность. У них были строгие протоколы, чтобы не допустить обнаружения их врагами.       В случае с Рудольфом этот вопрос следовало бы обсудить с лордом Хашвалтом или с самим Его Величеством, но Рудольф стоял, ни о чем не беспокоясь, легко попирая стандартные протоколы и процедуры.       "Посторонний? Мне трудно понять, что вы имеете в виду, лорд Хашвалт, - учтиво ответил Рудольф, как будто гроссмейстер Ордена Штернриттера говорил полную чушь.       "Напротив, лорд Хашвалт, эта Фуллбрингер имеет полное право находиться здесь, учитывая ее связь с Квинси. Эта история тянется очень давно и даже предшествует вам, второй половине Его Величества".       "О чем ты говоришь, Берхард?" Хашвальт сердито спросил Рудольфа: "Говорите разумно!"       К ужасу Аскина, Рудольф имел странную привычку иногда говорить загадками. Часто это были расплывчатые, а иногда странные конкретные фразы.       Сначала он отнесся к этому как к чему-то странному, но, узнав парня поближе, понял, что в его словах есть нечто большее. Было похоже, что он знает какой-то секрет, в который не посвящен весь остальной мир.       "Как человек, потерявший семью в юном возрасте, - ответил Рудольф, совершенно не обращая внимания на выговор лорда Хашвалта, - я нахожу весьма трогательным зрелищем воссоединение давно потерянных родственников. Именно поэтому я хочу представить вам своего нового товарища по оружию".       И как по команде, двери в тронный зал Его Величества распахнулись, и на порог вышла загадочная элегантно одетая женщина.       К удивлению Аскина, женщина носила на голове штернриттерскую шапочку Рудольфа, а ее наряд повторял модный стиль Ванденрайха. В целом ее наряд выглядел совершенно уникально, а форма женщины напоминала нечто среднее между платьем и военной формой.       Таинственная женщина, похожая на куклу, прошла мимо других Штернриттеров и заняла место рядом с Рудольфом, а затем опустилась на колени перед Его Величеством, который все еще восседал на своем троне.       "Ваше величество, - сказал Рудольф так, словно его ждал великий триумф, - позвольте представить вам Ауру Мичибане, живое вместилище цепи Судьбы Короля Душ".       Вскоре после того, как Рудольф произнес эти слова, в комнате воцарилась оглушительная тишина.       "Не может быть, чтобы это было правдой", - подумал Аскин, потрясенный тем, что он только что услышал.       Слова Рудольфа отдавались в голове Аскина, пока он переваривал только что свалившееся на них шокирующее откровение. Насколько он знал, слухи о том, что Жерар и Пернида являются частью Короля Душ, были беспочвенными.       Подтвердить подобное было невозможно, если только кто-нибудь из них не скажет об этом прямо, так что для Штернриттера это были всего лишь дикие домыслы. Но вот Рудольф без предупреждения вошел в Тронный зал Его Величества, привел какую-то случайную человеческую девушку и объявил ее Цепью судьбы Короля Душ.       Аскин не знал, что на это сказать. Если Рудольф хотел завести интрижку с любой женщиной, которая попадалась ему на глаза, у него были тысячи других способов сделать это. Но он знал, что Рудольф не был неинтеллигентным человеком, поскольку за каждым его словом, казалось, скрывался какой-то расчетливый замысел.       "Чего ты добиваешься, парень?" с досадой подумал Аскин.       Чего бы ни пытался добиться Рудольф, он знал, что это грандиозно. Проблема заключалась в том, что это было совершенно недоступно его пониманию. Не в силах разобраться в происходящем, Аскин посмотрел на других своих товарищей по Штернриттеру, желая убедиться, что хоть кто-то из них способен разгадать шараду Рудольфа, но, к своему ужасу, обнаружил на их лицах лишь схожие выражения шока и растерянности, и даже Его Величество, казалось, ошеломленно молчал.       ___ ___ ___       Видеть ошеломленные лица окружающих было поистине бесценно!       Обычно в таких ситуациях я беру паузу и ненадолго переоцениваю свою стратегию, но сейчас времени на самоанализ не было, я был слишком глубоко втянут.       Поэтому я продолжил, скрывая свое внутреннее смятение победной ухмылкой: "Думаю, можно сказать, что технически это делает Ауру, Жерара и Перниду дальними кузинами".       Мое замечание было встречено молчанием, все просто уставились на меня, но меня это ничуть не смутило, ведь я сейчас танцевал на острие бритвы, и ключом к продаже всего этого было создание ауры непоколебимой уверенности и абсолютной уверенности как в себе, так и в том дерьме, которое я пытался продать.       Если подумать, то должна была быть причина, по которой правда о Жераре и Перниде, происходящая от Короля Душ, была тайной, пусть и плохо хранимой. Высказав эту идею в открытую, я, скорее всего, взорвусь, поскольку не представляю, как отреагирует Его Величество.       Его Величество был загадкой. Его истинные мысли и чувства были тайной, окутанной множеством слоев. Он ходил и говорил как противоречие, и поэтому с ним было трудно иметь дело, когда дело касалось подобных вещей.       И, конечно же, Пернида и Жерар, которые стояли у трона Его Величества. Я понятия не имел, о чем, черт возьми, думает Пернида, поскольку он все еще был закрыт и связан капюшоном. Я знал, что у него псевдогуманоидная форма, и, хотя я не мог видеть его глаза, я чувствовал, что его взгляд задерживается на мне, хотя я не мог сказать, смотрит ли он на меня с враждебностью или с восхищением. Ну и, конечно, был Джерард, который просто тупо смотрел на меня.       Обычно он самый покладистый среди нас, штернриттеров, не считая, скажем, Аскина Наак Ле Ваара, но сейчас то, как он смотрел на меня с лицом, полностью лишенным каких-либо эмоций, напугало меня до смерти.       Не помогало и то, что от него исходила странная неестественная атмосфера, например то, что в его глазах не было зрачков. Они словно остекленели, из-за чего казалось, что это какой-то оживший труп. Если бы это было правдой, я бы не удивился.       "Хаха", - усмехнулся Его Величество, к моему и всеобщему изумлению. "Рудольф Бернхард, похоже, вы снова превзошли мои ожидания".       "Спасибо, Ваше Величество", - ответил я, удивленный тем, что рассмешил Его Величество. Это, хоть и было неожиданностью, заставляло думать, что моя авантюра окупится, но в глубине души у меня все еще оставалось тревожное чувство, что все это слишком хорошо, чтобы быть правдой.       Зная, как действует Его Величество, он любил иногда поиздеваться над своими подчиненными и союзниками, так что похвала, которой он меня осыпал, скорее всего, мимолетна. Скорее всего, она призвана застать меня врасплох, прежде чем я окажусь в словесной ловушке, где мои собственные слова будут использованы против меня.       А если это не так, то я просто погрязну в собственной гордыне и совершу ошибку, как Людаас Фреген в основном каноне, и ему за это снесут голову.       "Вы сказали, что эта женщина - вместилище Цепи судьбы Короля душ, - сказал Его Величество, - но вы не привели мне никаких доказательств, подтверждающих истинность ваших слов".       У меня не было возможности оспорить это. В конце концов, мне нечего было предъявить в качестве доказательства. В конце концов, я опирался на воспоминания из своей прошлой жизни о том, что я читал и смотрел в основной временной шкале.       Я никак не мог сказать Его Величеству, что попал в Исекай из другого мира в этот, где все присутствующие - вымышленные персонажи, нарисованные на странице или экране. Если я скажу это, меня сочтут сумасшедшим или, что еще хуже, заберут для какой-нибудь его новой затеи.       Насколько я знаю, Его Величество может попытаться поглотить меня и использовать мои воспоминания и силы, чтобы попытаться провернуть то, что пытался сделать Алейстер Кроули в Тоару: проникнуть в мой мир и завоевать его оттуда.       Даже если вероятность подобного маловероятна, тот факт, что меня каким-то образом вырвали из моего мира и поместили сюда, означает, что вероятность обратного тоже меньше нуля.       А с такими шансами я ни за что не решился бы на такую авантюру. Мне нужно было выкрутиться, как я всегда это делала.       "К сожалению, ваше величество, - извиняющимся тоном ответил я, - я убил единственного, кто мог бы точно доказать мои слова".       "Изначально, столкнувшись с Токинадой Цуниясиро, я хотел схватить его и доставить к вам, но, услышав, как этот негодяй злорадствует по поводу преступлений, совершенных им и его семьей, я передумал", - сказал я, и в моих словах прозвучала искренняя убежденность, которую я испытывал, убивая этого вредителя.       "Послушав бредни этого вредителя, я узнал, что он и его клан убивали и собирали души этих Фуллбрингеров на протяжении веков, если не тысяч лет, - сказал я, сделав небольшую паузу, - желая получить особую силу, которая была в них".       Глаза Его Величества сузились, когда я закончил фразу. Я понял, что заинтересовал его.       "И что за особая сила была в них, Рудольф?" спросил Его Величество. Зная Его Величество, он, вероятно, уже догадался, так почему же он пытается заставить меня сказать об этом прямо?       Какова была его цель? Пытался ли он вызвать какую-то реакцию у Жерара и Перниды или пытался поставить мне подножку?       "Как и Аура, Полноправные обязаны своими особыми способностями фрагментам Короля Душ, заключенным в них", - сказал я, жестом указывая на женщину часа, которая находилась рядом со мной, все еще стоя на коленях перед Его Величеством.       Я позволил этой информации закипеть, пока она медленно оседала в умах остальных, наблюдая за тем, как в их головах вращаются шестеренки. И судя по тому, как взгляд Его Величества переходил с Ауры на меня, я понял, что это было неожиданное событие, нарушившее его планы.       Хотя привлечь на сторону Ванденрейха еще одну часть Короля Душ было всегда полезно, Жерар, Пернида, возможно, Гремми и даже Его Величество и лорд Хашвалт были квинси.       Однако Аура была совсем другой. Будучи Фуллбрингером, она представляла собой совершенно иную расу духовно осознанных людей, что высшие чины Общества душ отчаянно пытались скрыть даже от своих собственных Жнецов душ, так что вполне логично, что нечто подобное даже ускользнуло от взгляда Его Величества.       Похоже, Его Величество оказался не таким уж и всевидящим, как я думал.       Но, несмотря на это, ее приезд сюда, несомненно, заставит его пересмотреть свои планы и внести в них изменения, поскольку в уравнение добавилась новая переменная. А поскольку я привел ее сюда, это, несомненно, повысит мой статус в его глазах.       И если я поднимусь достаточно высоко, то смогу стать членом Шутцштаффеля или даже войти в ближний круг советников Его Величества, а если я сделаю это, то смогу избежать смерти. Разве это не здорово?!       Получить повышение было бы здорово, но я не могу избавиться от чувства вины, когда смотрю на Ауру, спокойно стоящую на коленях перед Его Величеством и не говорящую ни слова.       Я знаю, что оправдывал свое убийство Токинады тем, что спас ее от того, чтобы она стала его пешкой, но разве то, что я делал, было лучше? То, что я делаю сейчас, по сути, то же самое. Я мог бы просто убить Токинаду и оставить ее одну в Мире живых доживать свой век.       Конечно, это была бы скучная и неинтересная жизнь, но, по крайней мере, она смогла бы жить свободно от этого разрушительного конфликта, который вот-вот должен был произойти. Орден Стернриттеров должен быть рыцарским орденом, где мы, рыцари Звездного Креста, смело шествуем в небеса в нашем Святом Крестовом походе.       Но сейчас, в этот момент, я совсем не чувствовал себя рыцарем. Я чувствовал себя полным куском дерьма. Это работа не рыцаря, а труса, который слишком боится умереть. А теперь я бросил ни в чем не повинного человека на растерзание медведю, который гнался за нами обоими.       Если говорить об ауре, то, хотя ее силы исходили от фрагмента Короля Душ внутри нее, она все еще хранила в себе следы реяцу Полых, которые влились в ее собственные силы.       А если учесть, что на холуев здесь смотрят, мягко говоря, свысока, то хорошо, что я не упомянул об этом Его Величеству. Я не знал, как он отреагирует на такую новость, учитывая, что он лишил Масаки сил именно по этой причине. Но даже если так, в конце концов он все равно узнает, и тогда я не смогу помочь ни ей, ни другим Фуллбрингерам, которых планировал привлечь на свою сторону.       Нет, подождите! Есть выход! Я могу разыграть карту отца и сыграть на, смею сказать, "отцовских проблемах" Его Величества. В конце концов, насколько я помню из романов, Ичибей говорил, что первоочередной задачей Ивача даже по сравнению с созданием нового мира Квинси было положить конец унижениям и страданиям своего отца.       "В своей жажде власти Цунияширо жадно искали новых Фуллбрингеров, что в итоге привело к тому, что Аура оказалась под прицелом Токинады", - спокойно сказал я. "Мой первоначальный план состоял в том, чтобы схватить отвратительного Жнеца Душ и доставить его в Ванденрейх, чтобы мы могли собрать больше информации о планах этой мерзкой семьи, но, слушая, как этот негодяй продолжает говорить, я просто не мог не прикончить его".       "И что же такого он сказал, что показалось вам столь неприятным Рудольфу?" спросил Его Величество, явно позабавленный моими словами. Это хорошо! Его Величество скорее любопытен, чем раздражен тем, что я сегодня говорю, а это значит, что моя маленькая авантюра имеет очень высокие шансы окупиться.       "Помимо того, что он хвастался древним и отвратительным грехом своей семьи, - сказал я, тщательно подбирая слова, - этот мерзавец Цуниясиро вызвал эту девушку на поединок после того, как посмеялся над убийством ее отца и осквернением его трупа".       Глаза Его Величества сузились, как только я упомянул об отце Ауры, и, судя по тому, как внимание лорда Хашвалта переключилось с меня на Его Величество, похоже, он тоже это уловил.       Я знаю, что это отстойно - использовать чью-то травму в своих корыстных целях, но в мою защиту скажу, что этот кто-то - мой босс, суперзлодей из аниме, который без колебаний убьет меня, если сочтет, что я ему больше не нужен. Я мог бы сопереживать и даже сочувствовать ему сколько угодно, но я просто хотел жить, как все остальные.       Я выбрал бы любой путь, чтобы обеспечить себе выживание, поэтому продолжил: "Из того, что я смог собрать, следовало, что ублюдок Цунияширо планировал использовать силы Ауры вместе с занпакуто, которые он украл из архива своей семьи, чтобы подстрекать к восстанию в своем клане, поэтому я, вооруженный знанием того, что он действует вне бдительного ока Общества душ, прикончил его".       Его Величество ухмыльнулся в ответ на мои слова, заглотив наживку, но для того чтобы поймать Царя всех рыб, мне нужно было выловить его из воды, а это было самое сложное.       "Я хотел бы извиниться перед вами, ваше величество", - сказал я, заставая его и всех остальных в комнате врасплох. "Хотя может показаться, что я проявил должную осторожность, убивая этого негодяя, на самом деле я позволил своим эмоциям взять верх над собой. Когда я услышал, как это отвратительное существо высокомерно хвастается своими преступлениями, это вызвало что-то в глубине моего существа, что просто вынудило меня сразить его".       "Я превысил свои полномочия и предпринял действия, которые могли подвергнуть опасности и вас, и Ванденрейх, и именно поэтому я должен попросить у вас прощения", - сказал я, используя свой подход к молитве как католик из прошлой жизни.       "Глупости, Рудольф", - сказал Его Величество с искренней улыбкой на лице, которая скорее испугала меня, чем успокоила. "Ты хорошо поработал сегодня, Рудольф, сын мой".       Погодите-ка, он что, просто "сын" мне? Значит ли это, что он на самом деле одобряет меня? Неужели эта моя затея сработала?!       "Встань, Аура Мичбане, - сказал Его Величество, отрывая меня от размышлений. Я повернул голову в сторону Ауры, которая встала перед Его Величеством.       "Ответь мне. Почему ты, фуллбрингер, человек из мира живых, решил присоединиться к нашему делу? Неужели для того, чтобы отомстить за своего погибшего отца?"       "Нет, ваше величество, - спокойно ответила Аура, застав меня врасплох.       Черт возьми! Что она делала?! После всей той работы, которую она проделала, играя в да-нет, отцовские проблемы Его Величества, ложь о том, что она хочет отомстить за отца, была бы как нельзя кстати. Мы даже обсудили это перед тем, как попасть в Берег Шаттена.       "Неужели?" Его Величество спросил ее, явно желая узнать больше. "Если не для того, чтобы отомстить за отца, то чего же ты добиваешься?"       "Когда Рудольф принимал меня на работу, он говорил о новом мире, который вы создадите", - честно ответила Аура. "Я бы хотела увидеть такой мир, где больше не будет необходимости в подобных трагедиях и страданиях".       Фух! На секунду я забеспокоился, подумав, что она может сказать что-то, что вызовет недовольство Его Величества. Но она справилась гораздо лучше, чем я ожидал.       "Очень хорошо, - сказал Его Величество с торжествующей ухмылкой, - добро пожаловать в Ауру.       Мичибане. Теперь давайте вместе сражаться в грядущих битвах".       Глава восьмая: Я хочу домой!       Глава восьмая: Я хочу домой!       "Я вижу это ясно, - сказал Его Величество, глядя со своего трона на Ауру Мичибане, которая, кстати, стояла рядом со мной.       "У тебя есть особая сила, которая пригодится в грядущей войне".       Подождите, блядь, секунду! То, как он подчеркнул свой взгляд, было сделано намеренно, не так ли? Не должно быть никаких причин, чтобы он использовал "Всемогущего" прямо сейчас или вообще имел к нему доступ. Это должно было произойти только через четыре года, когда истекут девять лет, в течение которых он должен был полностью восстановить свою силу.       Если да, то что это значит для меня? Значит ли это, что моя судьба действительно предрешена? Неужели все те усилия, которые я прилагал, пытаясь обойти судьбу, оказались напрасными? Ведь с помощью этих глаз Его Величество контролировал, как вращается само колесо судьбы.       "Как наш новообретенный товарищ, вы должны быть обозначены буквой". сказал Его Величество, застав меня врасплох.       Письмо? Только не говорите мне, что он собирался подарить ей еще и шрифт! Аура, как и Жерар, была вместилищем органа Короля Душ. И я надеялся, что, раскрыв эту информацию, смогу избежать того, что ее заставят забрать часть души Иваха.       Торопясь улучшить свое положение и добиться расположения Его Величества, я был слишком сосредоточен на собственной выгоде. Я совершенно не обращал внимания на то, что использую кого-то в качестве пешки, и теперь Ауре придется столкнуться с последствиями моего выбора.       "Письмо?" спросила Аура, желая узнать больше.       "У каждого из нас здесь есть буквы, обозначающие индивидуальные полномочия, которыми я наделяю своих штернриттеров", - спокойно пояснил Его Величество. "Эта сила называется шрифтом. Но поскольку вы уже проявили свои способности с самого начала, ваше письмо будет носить церемониальный характер".       Я внутренне вздохнула с облегчением. Его Величество действительно относился к ней так же, как к Перниде и Жерару, а это означало, что она будет в безопасности от аусвагенов, если только не погибнет таким позорным образом, как это сделали остальные члены Шутцштаффеля.       "Поэтому я дарую тебе букву Н и нарекаю тебя именем "Служанка", - авторитетно заявил Его Величество.       "Благодарю вас, ваше величество, - сказала Аура Мичибане, покорно склонившись перед ним.       "Я с нетерпением жду, когда ваши способности проявятся в грядущих сражениях", - ответил Его Величество.       Несмотря на то что он обращался непосредственно к Ауре, я не могла не подумать, что он обращается и ко мне, уловив, как он на мгновение переключил внимание с Ауры на меня. Он пристально посмотрел на меня, а затем повернул голову и обратился к лорду Хашвалту.       "Хорошо, если это все, что нужно Хашвалту, тогда я ухожу на сегодня".       "Понял, Ваше Величество, - ответил Хашвалт.       Мы с Аурой удалились, а когда я выходил из Тронного зала, то успел поймать взгляд Аскина, указывающий на то, что он хочет поговорить. Я более чем уверен, что у него есть миллион вопросов о том, что я делал, но сейчас у меня нет на это времени. Просто мне нужно было разобраться с куда более насущным делом, с беспорядком, которому я позволял гнить на протяжении десятилетия.       "Пойдем, Аура", - сказал я.       "Куда мы едем?" спросила она, желая узнать больше.       "Домой", - сказал я, чувствуя, как усталость от последней встречи со смертью сквозит в моем голосе.       "Разве вы не говорили, что собираетесь навестить ребенка по имени Гремми, прежде чем мы приехали сюда?" спросила Аура. "Вы даже пошли и купили для него ту старую антикварную книгу".       "Да, не так ли", - ответил я с тяжелым вздохом. "Полагаю, я попрошу Лилтото доставить ему это за меня".       "Лилтотто? Кто это?" - спросила она.       "Это вон та девочка", - сказал я, указывая на коротко стриженную светловолосую малышку, которая разговаривала с другими Бэмби. "Это она сейчас ест конфеты".       ___ ___ ___       "С возвращением, лорд Бернхард и госпожа Мичибане", - сказал Конрад, когда его начальник Рудольф Бернхард и его таинственный спутник Фуллбрингер прошли через Врата Солнца.       "Сколько раз я говорил тебе, Конрад?" Рудольф сказал с насмешливым возмущением: "Отбросьте излишнюю формальность. В конце концов, мы старые приятели. Кроме того, если ты собираешься обращаться к кому-то подобным образом, то с таким же успехом можешь обратиться к Ауре".       "Что?" спросил Конрад, сбитый с толку заявлением Рудольфа.       Причина, по которой Конрад обращался к Рудольфу столь формально, особенно на публике, заключалась в их огромной разнице в рангах. Рудольф был штернриттером, служил среди высшей элиты Его Величества, звездных рыцарей, которые возглавят поход на покорение самих небес.       Кроме того, Рудольф формально принадлежал к дворянскому сословию, чья семья когда-то была феодалами в Мире Живых. Что касается Ауры, то странная человеческая девушка, которую нанял Рудольф, формально не была частью Ванденрейха, поэтому он не понимал, почему Рудольф так говорит.       Вспоминая свое общение с Рудольфом, Конрад знал, что у Рудольфа была дурная привычка говорить странные вещи, не уточняя, что он на самом деле имеет в виду.       "Ах да, я еще не сказал тебе, - ответил Рудольф, - Его Величество пожаловал Ауре букву H, обозначающую ее шрифт".       "Его Величество сделал ее Штернриттером?!" спросил Конрад, совершенно потрясенный услышанным.       "Ну... вроде того", - ответил Рудольф, пожав плечами. "Ее Шрифт, обозначенный буквой H, то есть "Подручная", является более или менее почетным. Его Величество не наделил ее властью, а просто дал имя скрытой силе, которую она проявила сама".       Конрад не знал, что и думать о том, что он только что услышал. Рудольф принял эту Ауру Мичибане на свою сторону всего несколько недель назад, а теперь она вдруг оказалась вознесена на столь высокий уровень.       Конрад не мог не позавидовать девушке. Еще несколько недель назад она была случайным ничтожеством в мире людей, в то время как он тренировался с Рудольфом с самого детства. Они были родными братьями и должны были стоять в бою плечом к плечу, но с тех пор как Рудольф стал Штернриттером, Конрад чувствовал, как между ними растет пропасть.       Желая не отставать от своего дорогого друга, Конрад тренировался с бешеной скоростью, пытаясь получить повышение, но как бы он ни старался, его сочли недостойным такого повышения. И что самое страшное, Конрад оказался не в состоянии сократить разрыв между собой и Рудольфом, поскольку Рудольф все время поднимался к большим высотам.       А теперь он возвышался над ним так далеко, что уже почти не попадал в поле его зрения.       И все же загадочная девушка Аура Мичибане каким-то образом смогла встать вровень с Рудольфом и даже получить письмо от Его Величества.       Еще несколько недель назад она была случайным человеком, прожившим свою жизнь в безвестности среди других людей. И все же, несмотря на это, Рудольф приложил все усилия, чтобы найти ее, потратив все свои ресурсы на то, чтобы попытаться ее выследить.       Они копались в старых газетах и библиотечных архивах, пытаясь найти информацию о ней, и даже проникали в правительственные здания, чтобы найти хоть какую-то информацию о ней.       Затем Рудольф вступил в дуэль со Жнецом душ, и не просто с обычным       Жнец душ, но он принадлежал к четырем великим благородным семьям Общества душ. По мнению Конрада, это был опрометчивый шаг со стороны Рудольфа. Если бы что-то пошло не так, то это могло привлечь внимание Общества душ, что плохо бы закончилось для всех них.       Конрад снова взглянул на женщину из Фуллбрингера и задался вопросом, что именно в ней так завораживает Рудольфа, что он рискует всем, что построил здесь, чтобы найти ее.       Увидев воочию ее силу, он понял, что она действительно необычна, но, зная Рудольфа так долго, Конрад понял, что Рудольф чего-то не договаривает.       "Кроме гарнизонных войск, мобилизуйте всех имеющихся в наличии Солдат немедленно", - авторитетно заявил Рудольф.       "Подождите, что за Рудольф?" спросил Конрад, застигнутый врасплох.       "Мне давно пора вернуться домой", - холодно ответил Рудольф, на его лице появилось угрюмое выражение.       "Домой?" спросил Конрад, прекрасно понимая, что имел в виду Рудольф: "Конечно, вы не имеете в виду..."       "Да, Конрад, - сказал Рудольф, - мне пора возвращаться домой... в замок Бернхард".       "Замок Бернхард?" спросила Аура, явно сбитая с толку. "Разве этот особняк - не ваш дом, Рудольф?"       "Эта убогая лачуга - всего лишь средство достижения цели, - ответил Рудольф в несвойственной ему отрывистой манере. "Это всего лишь ступенька на моем пути к завоеванию Мира живых. Замок Бернхард - это... нет, это родовая резиденция моей семьи. Это единственное место, которое я могу назвать домом".       __ __ __       Ситуация Что касается государства, ранее известного как Великий       Герцогство Тургау превратилось в кризис, который грозил обернуться       Европа вновь запылает. Если ситуация и дальше будет развиваться по спирали, предсказывал Жак, все закончится ситуацией, похожей на продолжающийся кризис на Балканах, который вылился в межконфессиональное насилие с последующей порцией геноцида и этнических чисток.       В интересах мира и стабильности различные соседние страны объединились и сформировали совместную оперативную группу, чтобы попытаться разрешить кризис. Жаку Бернье, неудачливому сопляку, поставленному во главе этой операции, задача казалась практически невыполнимой, но он понимал, что должен добиться успеха, иначе существует реальная возможность того, что боевые действия начнут перекидываться на соседние страны.       После катастрофы, произошедшей десять лет назад зимой 89-го года, маленькая альпийская страна погрузилась в междоусобицу между различными фракциями. Не помогло и то, что швейцарцы, подогреваемые древним соперничеством с Великим герцогством Тургау, вторглись в страну в момент ее слабости.       Под предлогом восстановления порядка его армии с готовностью вторглись в страну, подстрекаемые политиками, которые хотели воплотить свои ирредентистские мечты, независимо от того, сколько людей при этом погибло.       Но недавно произошло нечто странное. Судя по сообщениям, которые он получал от тех, кто находился неподалеку от немецкой границы, казалось, что боевые действия внезапно прекратились. Аналогичные сообщения поступали и со швейцарской границы, где конфликт был наиболее интенсивным.       За последние десять лет в регионе воцарилась полная анархия: различные сепаратистские ополчения, поддерживаемые швейцарским правительством в Берне, взялись за оружие против жителей Тургау. Но сейчас здесь царит жуткое спокойствие, а все следы боевиков-сепаратистов и более масштабного конфликта исчезают в воздухе.       К тому же каналы связи, которые они отслеживали, пытаясь следить за развитием кризиса, молчали. Радиопереговоры тех, кто остался от Временного правительства, региональных полевых командиров и различных повстанческих группировок исчезли, сменившись почти полным радиомолчанием. Теперь, когда они пытались проследить за своими радиоканалами, единственное, что они находили, - это старую довоенную роялистскую пропаганду, звучавшую в эфире.       "Сэр, вы должны это увидеть!" крикнул один из его людей.       Поскольку радио и телекоммуникации были отключены, Жак прибег к спутниковой съемке, чтобы понять, что происходит, но то, что они обнаружили, привело их в полное недоумение.       "Что... что это за чертовщина?!" в шоке спросил Жак.       Вместо того чтобы видеть города, почти полностью превратившиеся в руины, здания выглядели совершенно неповрежденными, как будто кто-то отстроил их за одну ночь. Глядя на снимки, казалось, что десятилетней гражданской войны вообще не было.       "Сэр, поступило еще одно изображение", - сказал человек справа от него. "Взгляните на то место, которое мы обвели. Там должны быть руины замка Бернхард".       Глаза Жака расширились, когда он понял, на что смотрит. Изображение было несколько зернистым, но предметы, запечатленные на нем, все равно можно было разглядеть и четко идентифицировать.       Он еще раз взглянул на изображение, чтобы убедиться, что глаза его не обманывают. Жак увидел гигантский, недавно возведенный дворец-замок в бледно-готическом стиле, который, казалось, вот-вот пронзит самые небеса. Достаточно было одного взгляда, чтобы Жак понял, что это грозное сооружение - не что иное, как замок Бернхард, древняя резиденция дома Бернхард.       Вспомнив о дворце, изображенном на фотографии, Жак не мог отделаться от странного чувства. Здание было слишком нетронутым для его комфорта. Такое древнее здание, как замок Бернхард, должно было находиться в эксплуатации более тысячелетия. На нем должны быть видны следы износа, не говоря уже о различных дополнениях и изменениях, вносимых в него по мере роста благосостояния Бернхардов.       Кроме того, здание было разрушено десять лет назад, что стало причиной крупного дипломатического инцидента, когда в конце холодной войны Советский Союз и Запад обвинили друг друга в том, что они стоят за этой катастрофой.       Этот новый замок, внешне практически идентичный своему предшественнику, конечно же, не был похож на предыдущий и выглядел так, будто его построили практически за одну ночь.       "Что, черт возьми, происходит?!" с досадой подумал Жак, стукнув кулаком по столу.       Сколько бы он ни задавал себе эти вопросы, он просто не мог осмыслить то, что произошло перед ним.       Чтобы попытаться получить хоть какие-то сведения о ситуации, Жак отправил экспедиционный отряд за границу Германии, к озеру       Констанс узнал, где находится замок Бернхард, но, прочитав их отчеты, пришел в еще большее замешательство. Из того, что он смог собрать, во время панического отступления совпали несколько ключевых деталей: странная вспышка света, голубые огненные стрелы, солдаты в белых одеждах и удушающее давление в воздухе, которое просто вынуждало их бежать в ужасе.       Видя все это, Жак не мог удержаться от сравнения с рассказом, который он читал в прошлом, во время Наполеоновских войн, где Бернхарды почти в одиночку завоевали Швейцарию для себя.       Изучая историю, Жак знал все о восхождении семьи Бернхард к власти, но, выросший неподалеку от границы Франко-Тургау, он слышал старые истории о них, из которых следовало, что вокруг них существует некая сверхъестественная аура.       Однако Жак знал лучше: подобные истории были не более чем суеверием, если не пропагандой семьи Бернхард, пытавшейся оправдать свое правление в эпоху, когда народ начал сомневаться в самом существовании и предназначении королей и аристократов.       Какой бы ни была их пропаганда, она была успешной, поскольку для большинства людей, живущих в их землях, Бернхарды считались людьми, благословленными и избранными Богом, чтобы править от его имени.       Это была не более чем стандартная абсолютистская чепуха о божественном праве, которую пытались продвигать короли Франции и цари России. Но в отличие от них, канувших в Лету, Бернхарды продолжали существовать как анахронизм в современном им мире, где царили демократия и либерализм. Но, как и в случае с Советским Союзом, правлению Бернхардов в конце концов пришел конец.       Несмотря на то, что в официальной историографии Бернхардов утверждается, что их род восходит к эпохе Меровингов, в исторических книгах они начали появляться лишь в XVI-XVII веках во время Тридцатилетней войны, пройдя путь от дома неважных германо-швейцарских рыцарей до ландграфов Тургау, где за несколько коротких лет они быстро расширили свою территорию в разгар хаоса, охватившего Центральную Европу.       Присоединившись к Католической лиге и приняв участие в Контрреформации, Бернгардты получили возможность сохранить завоеванные территории в качестве вотчин императора Священной Римской империи.       Благодаря дому Бернхардтов Реформация не полностью захлестнула Швейцарские Альпы, а его рыцари, облаченные в белые одежды, считались главным оплотом католицизма в регионе. Вместе с другими католическими кантонами им удалось обеспечить католическую гегемонию в зарождающейся Швейцарской конфедерации.       Статус-кво в Швейцарии сохранялся в течение следующих двух столетий, пока, наконец, в конце XVIII века революционный пыл не охватил всю Европу, наводя страх на представителей античных режимов.       Аналогичная ситуация возникла и в Старой Швейцарской Конфедерации, где       Протестантские кантоны, уставшие от католической гегемонии, навязанной Бернгардтами, и крестьяне, уставшие от все более абсолютистского правления в городах, восстали, пытаясь совершить революцию при помощи французов, только что свергнувших своего короля-тирана.       Если вспомнить события, произошедшие во время Гельветической войны почти 200 лет назад, то победа почти наверняка должна была достаться Дому Бернхардов и его союзникам, но по неизвестной причине лорд Людвиг Бернхард приказал своим людям отступить на свои основные территории и принял политику строгого изоляционизма, закрыв Бернхардов от внешнего мира.       Приняв это за признак слабости, Наполеон послал войска, чтобы попытаться показать пример дому Бернхардтов, но в итоге армия была истреблена, а выжившие сообщили, что в воздухе ощущалось удушающее давление, а перед тем, как огонь испепелил большинство из них заживо, произошла вспышка голубого света. Пережитое было настолько ужасным, что Наполеон оставил Бернхардов в покое до конца своего правления, довольствуясь их строгим нейтралитетом.       С тех пор Бернхарды сохраняли свою территориальную целостность, а затем немного расширили свои земли во время последующих войн за объединение Германии, где они правили своими землями до катастрофы 1989 года.       Для остальной Европы Великое герцогство Тургау было незначительным государством, не имеющим большого геополитического значения, но внутри страны его правители были почитаемы, считались почти сверхъестественными существами, благословленными Богом и наделенными его благосклонностью.       Что касается битвы с французами, то большинство ученых считают ее результаты какой-то случайностью, вызванной тем, что французская армия попала в эпицентр сильной грозы. Но жители Великого герцогства Тургау восприняли это как божественное возмездие, призванное домом Бернхардов против революционеров за их грехи.       Жак считал подобные истории полной чепухой, но, услышав и увидев результаты этих странных и неестественных событий, он уже не знал, что и думать. Но он точно знал, что для того, чтобы по-настоящему понять, что произошло, ему нужно отправиться в Тургау и увидеть все своими глазами.       ___ ___ ___       Чтобы попытаться разобраться в происходящем, Жак вместе с небольшим взводом солдат пересек границу Германии, желая выяснить, что же, черт возьми, произошло. Для этого Жак и его люди направились к самому западному участку Боденского озера, где когда-то стоял замок Бернхард.       Продвигаясь к острову Рейхенау, где находился замок Бернхард, Жак и его люди, к своему удивлению, не встретили никакого сопротивления. Как и на спутниковых снимках, здесь не было никаких признаков военачальников или повстанческих войск, даже их эмблем или иконографии. Словно в Тургау вообще никогда не было гражданской войны.       А когда замок оказался в поле зрения, он разглядел на нем красные знамена с изображением серебряного пятистороннего креста. Он был очень похож на герб дома Бернхард, с той лишь разницей, что крест был трехсторонним. Замок, как и на спутниковом снимке, выглядел совершенно нетронутым и безупречным, возвышаясь над остальными, внушая трепет и страх всем, кто смотрел на него.       "Вы же знаете, что это частная собственность?" - раздался сзади таинственный голос, от которого у Жака по спине побежали мурашки.       Почти сразу же Жак и его люди развернулись и направили свои автоматы на неизвестного.       "Почему вы направляете на меня свое оружие?" - бесстрастно спросил мужчина. "Вы же видите, что я безоружен".       Неизвестный явно был безоружен, но Жак сразу понял, что кем бы ни был этот человек, он не гражданский.       "Вы говорите, что безоружны, но то, что на вас надето, явно военная форма!" ответил Жак, взволнованный внезапным появлением таинственного незнакомца. "Кто вы и что, черт возьми, здесь произошло?"       "Это я должен задать вам этот вопрос, - бесстрастно сказал мужчина, - поскольку вы вторглись в частные владения, тем более в чужом государстве, у вас нет права находиться здесь. Так что не могли бы вы оказать мне услугу и вернуться тем же путем, каким пришли?"       Жак не знал, что сказать об этом человеке, разговаривающем с ними так непринужденно. Но, присмотревшись, он увидел, что на шее у него висит серебряный крест. Это был тот самый пятиконечный крест, который он видел раньше.       "Этот крест такой же, как и тот, что я видел раньше", - сказал он. "Как вам удалось победить в гражданской войне?"       "Гражданская война?" - спросил мужчина. "В землях Дома Бернарда нет гражданской войны, пока я здесь".       Жак почувствовал, как по позвоночнику пробежал странный холодок. Он не мог объяснить, что это, но каждый инстинкт в его теле говорил ему, что нужно бежать и бежать, чтобы его не убили прямо там, где он стоял. Взглянув на своих людей, он понял, что они тоже испытывают подобные чувства.       "Мне не нравится конфликт месье Бернье", - сказал человек в белом.       "Я даже не сказал ему своего имени, так откуда, черт возьми, он знает мое имя?!" в ужасе подумал Жак.       "Вы и ваши люди вошли на эту землю без разрешения и отказались от моего предложения уйти, когда я предложил вам это", - сурово сказал мужчина. "Но поскольку вы не устроили никакого хаоса и не подвергли опасности ни одного мирного жителя, я позволю себе повторить еще раз".       Жак, конечно, не заметил этого, но он почувствовал небольшое давление на свое тело, которое постепенно усиливалось, чем дольше мужчина говорил.       "Как сторонник мира, я презираю конфликты, поэтому прошу вас, месье Бернье, и ваших людей сложить оружие и сдаться под мою охрану. Если вы это сделаете, то попадете под мою защиту. Конечно, вы всегда можете отказаться от этого предложения, поскольку это ваше право, но тогда нам придется сражаться, а я этого очень не хочу".       Давление усиливалось и становилось невыносимым с каждой секундой, когда он и его люди оказались распростертыми перед этим ужасающим человеком.       "Так что же это будет, месье Бернье?" - спросил Жак непринужденно, словно на них не было удушающего давления.       "Выберешь ли ты сдаться или будешь стоять и сражаться со мной как мятежник против мира?"       Глава девятая: Дрянные девчонки       Глава девятая: Дрянные девчонки       "Я дарую тебе букву Н и нарекаю именем "Служанка", - прозвучали слова Его Величества в голове Лилтото Ламперда.       Его Величество только что назначил шрифт этой случайной женщине, которую никто из них никогда раньше не видел. А тем более той, кто даже не был квинси, а всего лишь чужаком из мира живых, как и человек, ответственный за все это безумие, Рудольф Бернхард.       Говоря о Рудольфе, Лилтото пристально смотрела на мужчину, который в данный момент беседовал с таинственной чужестранкой Аурой Мичибане. Будь она менее сообразительной, то решила бы, что эта женщина - любовница Рудольфа, но она знала, что так не бывает. Этот хитрый ублюдок определенно замышлял что-то грандиозное.       Со стороны казалось, что Рудольф - неуклюжий идиот, который просто случайно наткнулся на такую удачу, но Лиллтото знал, что на самом деле все далеко не так, как кажется. По тому, как расчетливо и осторожно он говорил, Лиллтото был уверен, что все, что делал Рудольф, было частью какого-то большого плана.       Несмотря на то, что междоусобицы были запрещены, в рядах самых элитных войск Его Величества нередко возникала острая конкуренция между соратниками Риттеров в попытке добиться его благосклонности. Иногда Штернриттеры и другие Солдаты совершали дерзкие поступки, пытаясь продвинуть свое положение. Обычно подобные выходки ничем хорошим не заканчивались, но то, что Рудольф только что сделал, совершенно обескуражило ее, и, судя по реакции всех ее товарищей, все они, похоже, чувствовали то же самое.       Рудольф Бернхард был новым Штернриттером V, человеком, который заменил Гремми в их рядах. Из того, что она слышала о Гремми, следовало, что он был чудовищем, которого все боялись. Поэтому, когда она узнала, что Рудольф назначен на его место, ей стало любопытно, каким будет этот человек.       И сказать, что она была ошеломлена, было бы преуменьшением. Когда она впервые встретила Рудольфа, то увидела в нем лишь скучного одиночку, такого же, как этот жуткий чудак с раздвоенным языком Нианзол. Из того, что она знала о Рудольфе, он редко с кем говорил, разве что с Наак Ле Вааром, да и то не более.       А после того как Его Величество назначил его командующим их войсками в Мире живых, она решила, что он чем-то разозлил его, и вынуждена была изгнать его из Зильберна, потеряв расположение Его Величества. С тех пор Рудольф стал для нее чем-то второстепенным.       Рудольф отсутствовал несколько месяцев, и она почти забыла о его существовании, вспомнив о нем только тогда, когда он появился сразу после того, как Его Величество закончил вручать медальоны за разграбление Банкай.       Затем он появился из ниоткуда с подарком для Его Величества и какой-то случайной девушкой, которую он нашел, утверждая, что она - Цепь судьбы Короля Душ.       "Эй, эй, Лилтотто, - игриво сказала Жизель, пытаясь привлечь ее внимание, - как ты думаешь, то, что Рудольф сказал об этой девушке, правда? Действительно ли она - Цепь судьбы Короля Душ?"       "Я не знаю Джиджи", - ответила Лильтото. Она многого не знала. И хотя она знала о слухах, окружавших Перниду и Жерара, она не считала их правдой.       "Почему король Жнецов душ встал на сторону Квинси? задался вопросом Лилтото.       Это просто не имело смысла. Вот уже более тысячи лет Его Величество строит планы по завоеванию Общества душ и уничтожению всех Жнецов душ. В конечном итоге это означало бы вступление в конфликт с самим Королем Душ.       Чем больше она думала об этом, тем больше запутывалась. Судя по выражению лица лорда Хашвалта во время трюка Рудольфа, казалось, что единственные, кто действительно знал правду об этом, были Его Величество и сам Рудольф.       От всех этих размышлений она проголодалась, поэтому начала перекусывать конфетами, которые откладывала.       Лилтотто увидел, как Бамбиетта подошла к одному из ближайших к ней солдат.       "Ты здесь!" Бамбиетта окликнула явно взволнованного солдата.       Лиллтото вздохнул, предчувствуя надвигающуюся катастрофу.       "Отлично, Бэмби опять за свое", - с тяжелым вздохом сказала Кэндис Кэтнипп.       "Кто... я?" - нервно заикался невзрачный солдатик.       "Да, ты!" ответила Бамбиетта. "У меня плохое настроение, так что приходи ко мне в комнату и помоги мне с особым облегчением".       "Эта глупая потаскуха даже не пыталась быть тонкой!" в ярости подумал Лилтото.       "U… U… um… th..the thing is L..Lady Bambietta," the Soldat stammered nervously, clearly uncomfortable with Bambietta's order.       "Ты не собираешься подчиняться мне?!" возмущенно спросила Бамбиетта, - "Ты должна быть польщена тем, что я выбрала тебя, непокорная маленькая..."       Лиллтото почувствовал резкий рывок воздуха и увидел Рудольфа Бернхарда, стоящего между Солдатом и Бамбиеттой.       "Это не Готт Шритт, который он только что использовал, так как же он добрался туда так быстро!" удивился Лиллтото.       "Ну все, хватит, Бамбиетта", - сказал Рудольф, холодно глядя на нее.       На краткий миг в глазах Бамбиетты мелькнул страх, и она сделала шаг назад, так как Рудольф возвышался над ней во весь рост. Однако краткий проблеск страха исчез, и на его месте появилось выражение безудержной, взрывной ярости.       "Вы не имеете никакого отношения к Рудольфу Бернхарду!" гневно воскликнула Бамбиетта.       В зале воцарилась оглушительная тишина, все взгляды устремились на надвигающееся противостояние Рудольфа Бернхарда и Бамбиетты Бастербайн.       "Черт, это плохо!" воскликнула Кэндис, переживая за Бамбиетту. Лилтото не могла не согласиться, так как знала, что произойдет, если между двумя Штернриттерами вспыхнет драка, да еще так открыто, на людях.       "Как вы думаете, они будут драться?" Жизель спросила игриво, как будто вся эта сцена ее забавляла.       "Разве Его Величество не сказал, что драться запрещено?" рассеянно спросила Менинас.       "Неужели ты не видишь, что заставляешь этого парня чувствовать себя неловко, Бамбиетта?" спросил Рудольф у Бамбиетты, бесстрастно игнорируя тот факт, что Бамбиетта вот-вот взорвется от ярости.       "Он явно не хочет идти с вами. Кроме того, то, о чем вы его просите, совершенно неуместно".       "О чем ты говоришь?!" сердито спросила Бамбиетта.       Рудольф обнял испуганного Штернриттера и сказал: "Разве это не очевидно, Бамбиетта? Ты видела красивого парня, как этот... э-э... как тебя зовут Солдат?"       "Я... Это А... А... Альбрехт, лорд Рудольф", - взволнованно заикался солдат. "Вы увидели здесь такого красавца, как герр Альбрехт, и воспылали чувствами".       "Что... что за чушь ты несешь, Бернхард?!" сердито воскликнула Бамбиетта, ее лицо раскраснелось от смущения и гнева.       Лиллтото вместе с другими бамбийцами с недоверием смотрела, как Рудольф Бернхардт без труда выставляет на посмешище их самопровозглашенного лидера. Впрочем, Лиллтото не могла сказать, что удивлена, учитывая, как Бернхарду удалось уговорить Его Величество дать кому-то, кто не был Квинси, Шрифт.       "Ну же, Бамбиетта, - ответил Рудольф снисходительным тоном, словно разговаривал с капризным ребенком, - тебе не нужно стыдиться и отрицать эти чувства. В конце концов, это вполне естественно, что девочка в твоем возрасте может испытывать такие чувства".       "Проблема в том, что вы пошли по неправильному пути".       "А? Я ничего такого не делал..."       Рудольф даже не потрудился обратить внимание на слова Бамбиетты. Вместо этого он заговорил с ней: "Вместо того чтобы пригласить его на свидание более романтичным способом, например написать ему любовное письмо, вы попытались вынудить его предоставить вам "особое облегчение". Скажите мне, Бамбиетта Бастербайн, что вы имели в виду под особым облегчением?"       "Я... я не обязана отвечать на этот вопрос!" - воскликнула она.       "Вам и не нужно, поскольку отсутствие ответа говорит о многом", - сказал Рудольф, и на его губах появилась ухмылка. "Это явный случай злоупотребления вами своей властью, Штернриттер Е, не говоря уже о нарушении приказа лорда Хашвалта о запрете на воинское братство".       "Вы смеете выдвигать против меня такие необоснованные обвинения, Рудольф Бернхард?!" возмущенно воскликнула Бамбиетта.       "Беспочвенные обвинения? Оглянись вокруг, Бамбиетта", - сказал Рудольф, указывая на толпу Солдат и Штернриттеров, все еще присутствующих в соборе Зильберна. "Все присутствующие в этой комнате - свидетели твоего постыдного поведения."       "Я знаю, о чем ты думаешь, Бамбиетта, но, к сожалению для тебя, здесь так много людей, что даже ты со своим Шрифтом "Взрыв" не сможешь заставить всех замолчать. И даже если бы тебе удалось это сделать, думаешь, это ускользнуло бы от глаз Его Величества или лорда Хашвалта?"       Когда второй Солдат и оставшиеся Штернриттеры уставились на нее, маска уверенности и высокомерия Бамбиетты окончательно разрушилась, и из ее глаз потекли слезы.       Лиллтото только и мог, что с ужасом наблюдать, как Рудольф медленно идет к Бамбиетте, которая инстинктивно начала отступать от него в страхе, пока не оказалась прижатой к одной из стен собора и ей негде было спрятаться.       Бамбиетта испуганно вскрикнула, когда рука Рудольфа ударилась о стену рядом с ее головой.       "Неужели вам нечего сказать в свое оправдание, Бамбиетта Бастербайн?"       "Ну все, Рудольф, хватит!" Кэндис окликнула его.       Но Рудольф не обратил на нее внимания и продолжил: "Обычно стандартная процедура подразумевает сообщение об этом инциденте лорду Хашвалту, но мы все знаем, чем это закончится".       "Нет, пожалуйста, не надо!" отчаянно взмолилась Бамбиетта, - "Я сделаю все, что ты захочешь! Я... я..."       Лилтото отвернулась, не желая видеть, как ее товарищ дошел до такого жалкого состояния.       "Хватит!" отрывисто ответил Рудольф. "Посмотри, какой ты сейчас жалкий, рыдаешь, как маленький ребенок. Сейчас я хочу, чтобы ты извинился перед герром Альбрехтом и остальными твоими солдатами".       "Что... что?"       "Я заикался?" холодно спросил Рудольф у Бамбиетты.       "Нет, - кротко ответила Бамбиетта.       "Извинитесь перед герром Альбрехтом, а также перед другими вашими товарищами по оружию за ваше неподобающее поведение, штернриттер И".       "Мне... мне очень жаль", - ответила Бамбиетта, глядя в землю.       "Вы знаете, когда извиняетесь перед кем-то, - сказал Рудольф, - вы не смотрите на землю, а смотрите ему в глаза, когда говорите это. А теперь сделайте это снова, раскаиваясь за все проступки, которые вы совершили".       "Мне... мне жаль А... Альбрехта, мне жаль всех", - извинялась Бамбиета между рыданиями.       "Хорошо, теперь, когда вы признали свои проступки, чтобы все исправить, вы должны, вы должны покаяться за свои грехи", - сурово сказал Рудольф. "Это означает, что вы должны относиться к солдатам, находящимся под вашей опекой, с должной для них порядочностью. Это их естественное, санкционированное Богом право, поскольку все мы, Квинси, - драгоценные дети Его Величества".       "Вы понимаете, о чем я говорю, Бамбиетта Бастербайн?"       "Да... да, Рудольф", - кротко ответила она.       "А теперь иди с миром и подумай обо всех своих прошлых проступках", - сказал Рудольф.       "Да... Да, Рудольф", - ответила Бамбиетта и быстро выскочила за дверь, направляясь в свои личные покои, или, по крайней мере, туда, куда, по мнению Лилтото, она направлялась. В любом случае она планировала проверить ее после того, как все закончится.       Но не успела она подумать о своем униженном друге, как ее мысли прервал голос Рудольфа, внезапно прозвучавший на всю палату.       "Как вы видите, солдаты и мои собратья по Штернриттеру, - авторитетно заявил Рудольф, - никто не стоит выше законов Его Величества, даже мы, Штернриттеры".       "И кем только Рудольф возомнил себя, читая нам такие лекции?!" с горечью подумал Лилтото.       От того, что этот высокомерный ублюдок Рудольф все время что-то бубнит, у Лиллтото сводило живот от злости, тем более что он так грубо игнорировал все эти правила в угоду собственным нуждам, как сегодня, когда он опоздал к Его Величеству.       "Законы Его Величества справедливы", - сказал Рудольф, его голос был полон убежденности. "Эти законы были введены ради нас самих, чтобы все мы, Квинси, могли жить вместе в мире и согласии. И поскольку мир Его Величества священен и неприкосновенен, вы обязаны, нет, не просто обязаны, а обязаны восстать и уничтожить тех, кто нарушает мир Его Величества Йхвача".       "Поэтому я умоляю вас принять меры. Если ваш начальник попытается казнить вас без достаточных оснований или заставит заниматься деятельностью, противоречащей святым заповедям Его Величества, обратитесь ко мне, и я буду выступать от вашего имени. Если вы не можете найти меня или кого-либо, готового выступить в вашу защиту, обратитесь непосредственно к лорду Хашвалту. Как Великий магистр нашего рыцарского ордена он сурово накажет тех, кто не подчиняется воле Его Величества".       Лиллтото не могла поверить в то, что слышит. Рудольф говорил так, будто ратовал за какую-то революцию среди Солдат, которые теперь поддерживали его, когда он говорил.       "Я ценю ваши аплодисменты, - сказал Рудольф, - но я всего лишь винтик в грандиозном замысле Его Величества, поэтому я должен направить ваши похвалы Его Величеству, нашему Святейшему Императору. Слава Его Величеству Йхвачу!"       Вскоре собор разразился громким ликованием, когда солдаты, очарованные словами Рудольфа, начали восхвалять Его Величество, а Лильтото и другие штернриттеры, все еще находившиеся в Зильберне, быстро присоединились к ним, чтобы не остаться в стороне.       ___ ___ ___       Когда аплодисменты стихли, толпа, собравшаяся послушать импровизированное обращение Рудольфа, наконец-то начала рассасываться.       Сама Лилтотто вместе с остальными "бамби" начала отлучаться, чтобы проведать Бамбиетту, которая, несомненно, разрыдалась от действий Рудольфа.       "Привет, Лилтото, у тебя есть минутка?" спросил Рудольф, остановив ее на месте.       "Что тебе нужно, Бернхард?" - прошипела она.       "Ты обиделась на меня за то, что случилось с Бамбиеттой?" спросил он с самодовольной ухмылкой. "Не стоит, ведь я спас ее от неприятной участи. Как ты думаешь, Его Величество будет рад услышать о том, какой беспорядок оставляет после себя Бамбиетта. Я знаю, что мне бы точно не понравилось, особенно если бы я потратил более тысячелетия на сбор и организацию огромной армии, а потом обнаружил, что ее численность уменьшилась из-за глупой девчонки с плохим контролем импульсов".       "Есть ли в этом смысл?" отрывисто спросил Лилтото.       "Вообще-то, я попросил уделить мне минутку вашего времени, чтобы попросить вас о небольшом одолжении".       "Оказать услугу? С какой стати я должен это делать, ты... ты, фиолетовоглазый чудак", - ответил Лиллтото, не желая оскорблять его, основываясь на его внешности.       "Полагаю, я должен поблагодарить тебя за комплименты, Лилтото, - самодовольно ответил Рудольф.       "Это не было..."       "Мама всегда говорила, что мне повезло, что я унаследовал ее глаза, - самодовольно ответил Рудольф, перебивая ее, - она всегда говорила, что это моя лучшая черта. Спасибо, что заметили, фрау Ламперд".       "Черт бы побрал его серебряный язык!" сердито подумала Лилтото, - "Было и так трудно придумать что-то благодаря его идеальному лицу и идеальным волосам, а тут еще он взялся и превратил мое оскорбление в комплимент!"       То, как внезапно усилился его голос, заглушив ее собственный, заставило ее задуматься, не связано ли это событие с его Шрифтом.       Теперь, когда она думала об этом, с тех пор, как его приняли в их       Рыцарский орден, Рудольф был немногословен относительно природы своего Шрифта. Однако он каким-то образом был осведомлен обо всех их способностях.       "Аура, не могла бы ты подойти к нам на секунду?" сказал Рудольф.       Лиллтото почти забыла, что эта женщина все еще здесь, поскольку была слишком занята тем, что Рудольф едва не подстрекнул Солдата к восстанию, а Бамбиетта превратилась в рыдающую путану.       И вдруг, без предупреждения, рядом с Рудольфом появилась Аура, держа в руках, как оказалось, старую книгу.       Заметив, как быстро Аура появилась перед ними, Лилтото заметила что-то странное в ее движениях. Техника, которую она использовала, была странной, в этом она была уверена. В духовном давлении женщины чувствовалось что-то не то. Оно показалось ей странно знакомым, но в то же время было явно чужим, что не могло не насторожить.       "Аура, эта девочка - Лиллтото Ламперд, Штернриттер Джи, Обжора, - сказал Рудольф.       "Я не маленькая девочка, ты просто глупого роста, придурок!" Лилтото сердито ругалась на Рудольфа. Она и в самом деле злилась на Рудольфа за то, что он разговаривал с ними свысока, но гнев скрывал то беспокойство, которое она испытывала в присутствии Рудольфа и Ауры.       "Ну-ка, фрау Ламперд, - сказал Рудольф с теплой улыбкой на лице, - такие нецензурные выражения вам не к лицу".       Лиллтото видела, что происходит за фасадом. Она прекрасно знала, что за маской вежливости и учтивости скрывается что-то темное и тревожное, что-то, от чего по позвоночнику пробежала легкая дрожь.       "Что тебе нужно, Бернхард?" осторожно спросил Лильтото.       "У меня есть неотложные дела в Мире живых, поэтому я не смогу отдать Гремми антикварную книгу, которую только что купил".       "И как это меня касается?" - пренебрежительно спросила она.       "Ну, я подумал, не могли бы вы доставить эту книгу от моего имени", - ответил он. "Вы окажете мне огромную услугу, к тому же я буду у вас в долгу".       "Вы хотите, чтобы она подошла к этому чудовищу!" возмущенно воскликнула Кэндис.       "Хотя я и восхищаюсь вашей заботой о подруге Кэндис, - ответил Рудольф, - но она неуместна. Узнав Гремми получше за последние несколько месяцев, вы несправедливо навешиваете на него ярлык монстра. Он прекрасно себя чувствует, если вы относитесь к нему с уважением как к человеку".       Кэндис просто в шоке уставилась на Рудольфа, и Рудольф, заметив ее реакцию, сказал: "Вас, кажется, беспокоит этот факт, почему же? Мы с Гремми регулярно играем в игры, смотрим фильмы или читаем книги, когда я приезжаю к нему".       Лилтото не чувствовала этого раньше, когда он держался в тени, как некий фоновый персонаж, но теперь она могла четко сказать, что этот парень, Рудольф Бернхард, опасен. Некоторые люди по разным признакам могли определить, каковы их истинные чувства в той или иной ситуации.       Но когда она попыталась прочитать Рудольфа, как во время допроса Его Величества, то ничего не нашла. Рудольф Бернхард был для нее полной загадкой.       И все же мысль о том, что Рудольф будет у нее в долгу, показалась ей весьма привлекательной.       "Ты хочешь, чтобы я отдал Гремми эту книгу, верно?" Лилтото спросил: "И это все?"       "Эй, Лилтото, ты же не серьезно?" обеспокоенно спросила Кэндис. "Это Гремми, о котором ты говоришь. Он мон..."       "Вот и все", - самодовольно ухмыльнулся Рудольф. "Но если ты боишься идти, я могу найти кого-нибудь другого".       Лилтото понимала, что Рудольф подманивает ее, ведь все остальные, вероятно, слишком напуганы, чтобы подойти к Гремми. Тем не менее, зная это, она решила принять вызов Рудольфа, хотя бы для того, чтобы стереть с его лица самодовольную ухмылку.       "Хорошо, - сказал Лилтото, ухмыляясь, - я сделаю это, но в обмен ты будешь мне должен".       Они пожали друг другу руки в знак согласия, и Лилтото не удержалась от торжествующей ухмылки. Рудольф действительно был чудовищем, которое теперь было ей чем-то обязано. Она вполне могла использовать этот факт в своих интересах.       "Скажи, Лиллтото, - сказал Рудольф, прервав ее размышления, - в мире людей есть множество конфет и сладостей, а также других кулинарных изысков. Если хочешь, я могу принести тебе немного в знак моей благодарности за эту услугу".       Услышав слова Рудольфа, Лиллтото почувствовала, как у нее заурчало в животе. Прожив всю жизнь в Шаттен-береге, она всегда интересовалась, какова еда в мире людей.       Последнее редактирование: 14 июля 2023 г.       Глава 10: Сладкие сны       Глава 10: Сладкие сны       "Ичиго, - окликнул его незнакомый голос.       Повернув голову в сторону таинственного голоса, Ичиго увидел странно одетого мужчину средних лет в красновато-черной накидке, стоящего на вершине небоскреба.       Вместе с осанкой и одеждой старика он казался необычайно царственным, как те люди, которых он видел в учебнике истории. Но, к удивлению Ичиго, старик носил странные современные солнцезащитные очки коричневого цвета.       И это было не единственное, что заметил Ичиго: его одежда, которую он сначала принял за рваную, странно резонировала с окружающей атмосферой, словно была сделана из чистой энергии.       "Кто вы?" Ичиго растерялся, ведь он никогда в жизни не видел человека, одетого подобным образом. И все же почему-то он чувствовал какую-то связь с этим человеком.       У старика было знакомое присутствие, очень похожее на священника Рудольфа, который спас его от той пустоты, похожей на летучую мышь.       "Что вы имеете в виду?" - недоверчиво спросил мужчина. "Это я. Вы знаете мое имя. Это..."       Голос мужчины прервался. Ичиго отчетливо слышал, как он что-то говорит, но когда он услышал, ему показалось, что какая-то неведомая сила заглушает его голос каждый раз, когда он пытается произнести свое имя.       К удивлению Ичиго, мужчина упал на колени, а с неба на него начал капать черный осадок, медленно покрывая его тело тьмой.       "Что... это?" - потрясенно спросил старик, поднимаясь на ноги. "Нет, у меня должно остаться больше времени!"       Ичиго с ужасом наблюдал, как осадок, странно напоминающий чернила, начал обволакивать мужчину, принимая форму кокона. Старик пытался вырваться из него, но чем больше он сопротивлялся, тем быстрее он поглощал его.       Инстинкты подсказывали ему, что нужно во что бы то ни стало держаться подальше от этого черного осадка, но Ичиго, стремившийся защищать тех, кто в этом нуждается, не мог просто сидеть на месте и позволить кому-то пострадать. Такое уже случалось, и он не собирался позволить этому случиться снова.       Именно поэтому, руководствуясь здравым смыслом, он бросился к старику, отчаянно пытаясь вытащить его из этого чернильного ила, пока тот не увяз в нем. Ичиго потянулся к старику, пытаясь вытащить его, пока не стало слишком поздно.       "Не подходи, Ичиго!" - отчаянно закричал мужчина. Мужчина напрягся, пытаясь вырваться, и протянул руку к Ичиго.       Посмотрев на его руку, Ичиго смог разглядеть серебряный крест, висевший на запястье мужчины.       "Это же тот самый, который носил Рудольф", - подумал он с удивлением.       "Этот крест, это..." Ичиго не успел закончить фразу, как почувствовал порыв ветра, оттолкнувший его от старика.       Пошатываясь, Ичиго поднялся на ноги и снова попытался побежать к старику, но, к его ужасу, земля между ним и стариком разверзлась. Образовавшаяся непроходимая пропасть не позволила ему добраться до старика.       Ичиго с ужасом наблюдал за тем, как черная жижа поглощает лицо старика. На его коричневых солнцезащитных очках появились трещины, а затем они окончательно разрушились под тяжестью ила.       На краткий миг Ичиго удалось заглянуть в красные глаза мужчины, полные печали.       "Ичиго, - трезво ответил старик, когда черный омут поглотил его целиком, - как бы я ни хотел защитить тебя, мой драгоценный сын... рожденный во тьме".       Затем земля рухнула у него из-под ног, и одно за другим окружающие его здания были поглощены землей.       А Ичиго, оказавшись в этой расщелине, падал все быстрее и быстрее, пока его зрение не поглотила тьма.       ___ ____ ___       Солнечный свет, падающий из-за штор, которые он оставил открытыми накануне, ужалил его глаза, когда Ичиго проснулся.       "Наверное, это был сон", - мрачно подумал он.       Несмотря на то что увиденное было сном, оно казалось ему таким реальным, как будто он находился в совершенно новом мире.       В его памяти навсегда запечатлелся образ скорбных глаз старика, красных, как кровь, смотрящих на то, как его поглощает этот осадок. Но больше всего ему бросился в глаза серебряный крест, висевший на запястье старика.       Ичиго знал, что не ошибся. Он отчетливо помнил форму серебряного пятистороннего креста, который носил Рудольф, отчетливо помнил его голубое свечение.       Он не знал как, но Ичиго был уверен, что священник Рудольф определенно связан со всем этим, и когда Ичиго увидит его в следующий раз, он будет добиваться от него правды.       ___ ___ ___       Меня окружала лишь кромешная тьма.       Однако я понятия не имел, как и почему оказался в этом странном месте. Что бы это ни было за место, оно точно не было Миром живых или даже Шаттенским берегом.       Это было похоже на какое-то странное пустое пространство, и чем дольше я оставался в этом месте, тем сильнее мне хотелось выбраться отсюда. Но как я ни старался, я не мог найти выход или понять, где я нахожусь.       Я попытался использовать технику теней Квинси, чтобы вернуться в Сильберн, но в этой пустоте, лишенной света, использовать эту технику было невозможно. И что еще хуже, в этой пустоте было что-то жуткое и леденящее душу, от чего у меня по позвоночнику побежали мурашки.       Если честно, это место меня пугало. Я не знал, что это такое, но все мои инстинкты кричали мне, чтобы я убирался из этого холодного и темного места. Мы, люди, боимся того, чего не знаем или не можем понять. Это наш естественный инстинкт выживания как вида.       И сейчас здесь, в этом бесплотном пространстве, я чувствовал себя так, словно был отдан на милость какой-то бесплотной эльдрической силы.       Погодите-ка! Темная бесплотная пустота... нет, этого не может быть! Единственный, кто обладал такой способностью, силой контролировать саму концепцию тьмы, был тот монстр, Ичи... нет, я не должен произносить его имя! Этот монах, который называет имена, наверняка сделает со мной что-нибудь ужасное, если я это сделаю!       Способность управлять тьмой была продолжением власти монаха над концепцией именования. Это действительно такая нелепая сила.       И хотя у меня не было доказательств его вмешательства, тот факт, что я не мог вспомнить имя, которое носил в прошлой жизни, всегда не давал мне покоя, особенно если учесть, насколько разрозненными и неполными были воспоминания о предыдущей жизни.       В глубине души я всегда чувствовал, что лысый интриган, сидящий в небе, имеет к этому какое-то отношение. Это было единственное объяснение, которое имело смысл. Этот соглядатай только и делает, что смотрит на всех из своего дворца, наблюдая за каждой мелочью, которую они делают.       Этот придурок умудрился даже зачеркнуть имя Его Величества, не позволив Ичиго его услышать. Если бы не его влияние, Ичиго мог бы стать Квинси. Но тот монах вмешался, чтобы Его мир всегда торжествовал.       Но если он сделал это для Ичиго, который к тому моменту еще даже не пробудил свои силы, то что это значит для меня?       Я полностью перевернул сюжет канона, сбив его с курса, украл Энракйотена для Квинси и принес Его Величеству Ауру Мичибане, сосуд для Цепи судьбы Короля Душ.       Я с самого начала понимал, что затягиваю с этим, но какой у меня был выбор?! Если бы я ничего не предпринял с тем предвидением, которое у меня было, то, скорее всего, тоже погиб бы, возможно, от рук Его Величества или Жнецов душ.       Я знал, что ублюдок Ичибей придерживается политики невмешательства в дела других подвластных ему королевств. Его высокомерие было столь велико, что он просто наблюдал за тем, как Его Величество и его дети, готовившиеся тысячу лет, наконец-то отомстили нам и вторглись в Королевское королевство.       И все же, даже когда Его Величество ступил во дворец, монах, уверенный, что сможет легко сокрушить нашего короля, решил изначально оставить Его Величество с половиной своих сил, думая, что тем самым он пощадит честь Квинсов.       И все же тот факт, что я сейчас нахожусь в этой пустоте, означает, что он счел меня угрозой.       Я не хотела умирать вот так! В одиночестве в таком темном и страшном месте.       Нет, у меня был способ спастись! Благодаря своей прошлой жизни я видел, как работает Шикай Ичимондзи этого ублюдка, и это давало мне потенциальный способ выбраться из этого ада. Я даже видел истинный Шикай Юмичика, который мог позволить мне питаться духовным давлением этой тюрьмы, пока я не смогу сбежать. Все, что мне было нужно, - это проклятый клинок Энра...       Лезвия там не было.       Я снова проверил левый бок, где должен был находиться этот проклятый клинок, но, к моему ужасу, его там не было. Правая рука инстинктивно поднялась к груди, где висел мой крест Квинси, но, к моему ужасу, его тоже у меня отобрали.       Наши кресты Куинси были важным инструментом, который помог нам       Квинси фокусируется и поглощает окружающий нас рейши более эффективно. И как бы мне ни было неприятно это признавать, он стал необходимым костылем, на который я регулярно опирался.       Но даже без него рядом со мной был мой шрифт, моя врожденная сила "Вектор". Но, несмотря на это, мне нужно найти конец этого места. Насколько я мог судить, это место было лишь бесконечной пустотой, тюрьмой, специально созданной для меня, где я был бы совершенно бессилен.       Чтобы выжить в этом жалком мире, в этой жизни и в следующей, нужна была сила. Единственными, кто мог стоять выше законов и условностей этого мира, были те, кто обладал абсурдной силой. Такова была истинная природа этого мира.       Здесь не существовало понятия справедливости или морали, единственное, что было правдой, - это то, что слабый станет жертвой сильного. И в случае с Холлоу, слабые будут поглощены сильными, в случае со Жнецами душ, слабые будут превращены в клинки, обслуживающие сильных, а в случае с нами, Квинси, слабые будут выбракованы, чтобы наделить силой Его Величество.       Я отказывался умирать здесь! Я слишком далеко зашел и столько раз рисковал жизнью, чтобы умереть таким жалким образом, не оказав ни малейшего сопротивления. Нет, я вырвусь отсюда, что бы ни пришлось сделать.       И словно в ответ на мой вопрос, вдалеке засиял слабый голубоватый свет, едва освещая путь, по которому мне предстояло пройти. Мне было все равно, насколько зыбким и неустойчивым окажется путь, ведь это были единственные шансы, которые мне выпали.       Раз уж судьба подкинула мне дрянную руку, кто я такой, чтобы отказываться от нее? Если уж на то пошло, я должен был рискнуть, и если бы я выиграл, то мог бы набить ей морду за все те глупости, через которые она меня провела.       Вооружившись этой решимостью, я побежал вперед, навстречу свету, решив не уходить мягко в эту ночь.       ___ ____ ___       Достигнув источника этого света, я увидел, что посреди этой холодной темной пустоты находится нечто, похожее на младенца, излучающего свет и тепло.       Конечно, этот ребенок выглядел как какое-то эльдрическое существо, но мне было все равно. Если бы это означало, что мне удастся выбраться отсюда, я бы с радостью воспользовался этой возможностью, какой бы ни была цена.       Я протянул руку, чтобы дотронуться до младенца, и вдруг из ниоткуда увидел множество рук, одинаково тянущихся к этому ребенку.       Вдалеке послышалось слабое пение. Это было похоже на чье-то имя. Я не мог разобрать, что это было, но звучало оно так знакомо. Оно было таким знакомым, но я никак не мог понять, что это такое.       Я хотел, нет, мне нужно было знать, что это такое.       Когда я наконец прикоснулся к освещенному младенцу, все встало на свои места. Это имя я всегда знал.       Вооружившись этим знанием, я тоже присоединился к песнопению и с ликованием произнес имя ребенка "Йхвач", вместе с остальными поднимая его к самым небесам.       Я почувствовал странное тепло, разливающееся по всему телу, когда вспышка яркого луча света усилилась.       Я не мог не усмехнуться над иронией происходящего, ведь я, так отчаянно пытавшийся избежать света его величества Аусвалена, теперь грелся в его лучах в состоянии почти полного блаженства.       ___ ___ ___       Солнечный свет ударил мне прямо в глаза.       Этого я заслуживаю за то, что забываю закрывать шторы на ночь.       Инстинктивно я нащупал свой крест Квинси, который, к моему облегчению, все еще висел у меня на шее. Похоже, то, что произошло прошлой ночью, действительно было сном.       "Доброе утро, ваше высочество", - поприветствовала меня одна из служанок, работавших в моем недавно отреставрированном дворце, прервав мои размышления.       "Доброе утро", - ответила она на приветствие.       Я не был настроен много говорить, так как все еще был потрясен тем кошмаром.       "Эймели, - сказал я, несколько укоризненно обращаясь к служанке, - пожалуйста, поставь мой завтрак на стол и скажи всем, чтобы меня не беспокоили, если это не очень важно. Сейчас мне нужно время, чтобы кое-что обдумать".       "Да, ваше высочество", - с опаской ответила служанка.       Конечно, она нервничала рядом со мной. Кто бы не испугался, когда случайный парень с суперспособностями появляется из ниоткуда и объявляет себя давно потерянным правителем твоей страны.       Я бы тоже испугался за себя.       А поскольку мне были хорошо известны слухи и сверхъестественное псевдокультовое присутствие, которое моя семья культивировала в наших землях, я намеренно играл на них, слегка нагнетая духовное давление, заставляя армии обученных солдат трепетать передо мной.       И перед лицом этой силы, если они проявляли решимость, я использовал силу своего шрифта, делая оружие, которым они стреляли, бесполезным против меня.       Прошло десять лет с того дня, и после падения моей семьи наши воспоминания романтизировались как период мира и процветания до того, как это место было опустошено войной. Если искать сравнение, то, наверное, это можно сравнить с тем, как ностальгия по шаху вернулась после того, как аятоллы создали режим, который каким-то образом оказался более деспотичным и тираническим, чем прежний.       Несмотря на то что я с помощью Ауры отстроил этот замок, пребывание здесь все равно было странным и сюрреалистичным. Несмотря на то что я считал это место своим домом, в глубине души мне было как-то не по себе. Из-за того, что здесь умерли все, кого я знал, это место казалось мне могилой, которую я тревожу.       Это было далеко не то ощущение "дома, милого дома", которого я жаждал.       И когда зашла речь о моем собственном беспокойстве, я, естественно, стал вспоминать своих прежних подопечных, которые если и не были потрясены мной, то, скорее всего, были напуганы мной. Люди, естественно, боятся того, чего не понимают. Наш древний первобытный страх перед холуями побуждал нас, квинси, становиться сильнее и уничтожать этих злобных чудовищ, пока мы сами не превратились в пыль,       В моей голове повторялись образы разрушенных артиллерийских орудий и бегущих солдат. Сила векторного манипулирования - поистине ужасающая способность.       Я начинаю понимать судьбу Фуллбрингеров, чьи удивительные способности привели к тому, что их изгнали из общества в целом. И хотя мне жаль Фуллбрингеров, я не могу обвинить других людей в том, что они боятся. В конце концов, мы, люди, сколько бы мы ни говорили об обратном, объединены страхом. Даже Его Величество, который считает себя выше нас, не является исключением из этого правила.       Мне стыдно за то, что я был невежлив и груб с этой служанкой. Если бы мама была жива, она бы, наверное, пожурила меня за отсутствие приличий. Наверное, мне следует пойти и извиниться перед этой женщиной, но я сделаю это как-нибудь в другой раз.       Но сейчас у меня на уме были куда более насущные проблемы, например, тот сон, нет, тот ужасный кошмар, который приснился мне прошлой ночью.       Благодаря воспоминаниям из моей предыдущей жизни, подобные сны были мне не чужды. На самом деле они стали настолько частыми, что я не обращал на них внимания, считая их просто странными снами, которые иногда снятся людям.       Но по какой-то причине я всегда чувствовал странную потребность документировать эти сны, поэтому я вел небольшой дневник сновидений, записывая каждое свое видение и сон. Именно благодаря этому дневнику я не сошел с ума после того, как выпил кровь Его Величества.       Обычно большинство людей забывают свои сны, будь то приятные или ужасающие кошмары, но я все отчетливо помнил. Все это было так странно.       Учитывая то, что я привык воспринимать фрагменты своих прошлых воспоминаний как сны и видения, я подумал, что это тоже могло быть воспоминанием. Но в отличие от прошлой жизни, где я наблюдал за событиями сериала со стороны, глядя на экран или на страницы манги, здесь я был активным участником.       Это было одно из воспоминаний моего предка? Я знал из аниме, что Ичиго мог видеть проблески прошлого через короткие проблески воспоминаний Короля Душ.       Если бы это действительно было воспоминание о древнем предке, то оно должно было появиться по меньшей мере полтора тысячелетия назад, когда Его Величество был еще младенцем.       Конечно, если это было не так, значит, случилось самое худшее из возможного. Этот лысый монах в небе, должно быть, пытался принять меры против меня! Какого черта?!       Если это правда, то как, черт возьми, я выжил?! Только Его Величество смог одолеть чернила этого лысого гада, да и то лишь после того, как он вновь обрел "Всемогущество". А у меня, насколько я знал, не было таких способностей, чтобы перебороть столь сломанную способность.       Неужели это из-за того, что я связался с Ичиго?! Я знал, что в манге он напрямую вмешался, зачеркнув свое имя, когда Старик       Зангецу, нет, Его Величество Ихвач пытался произнести свое имя Ичиго.       И все же этот лысый монах знал о существовании Ванденрейха и его военных приготовлениях и предпочитал ничего не предпринимать. Это означало только одно!       Он знал всю правду о моем существовании или догадывался о ней. Это единственное, что имело для меня смысл, и объясняло, почему некоторые воспоминания о моей прошлой жизни были закрыты от меня, как даже мое имя из прошлой жизни было отнято у меня.       Злость на то, что меня бросили как пешку, бурлила во мне. С меня хватит!       Изначально моей целью было просто выжить, доказав свою полезность Его Величеству в надежде, что он возьмет меня в королевский дворец, но теперь вместо страха катализатором моих действий стала куда более манящая женщина, за которой нужно было гнаться, - злоба.       Да, до сих пор моя решимость никогда не была такой сильной!       Я хотел вторгнуться в королевский дворец в составе Шутцштаффеля Его Величества и опрокинуть жалкий статус-кво, который хотел защитить лысый монах.       Я хочу посмотреть на этого лысого гада... Нет, я больше не боюсь произносить его имя!       Я хочу увидеть, как гордость Ичибе Хёсубе окончательно разрушится, когда Его Величество наконец-то откроет глаза и отменит эту свою хреновую силу.       Я хочу наблюдать за тем, как его надежда, которую он так крепко хранил в своей груди, превращается в отчаяние, когда Его Величество лишает его всего, что ему дорого.       Последнее редактирование: 11 августа 2023 г.       Глава одиннадцатая: Mea Culpa!       Глава одиннадцатая: Mea Culpa!       Сидеть на троне, возвышающемся над землей на богато украшенном позолотой помосте, было совершенно сюрреалистично.       Если бы в прошлой жизни кто-нибудь сказал мне, что я рожусь в династии волшебных немцев, то я бы от души посмеялся над ним. И вот я в плену у человека, нет, у существа, которого я обычно провозглашаю Антихристом.       Но, к сожалению, все было не так просто: хотя Его Величество был жестоким и ужасающим, он действительно был сыном Короля Душ - самого близкого к божеству существа в этом жалком мире. Конечно, когда человек думает о Боге, он поклоняется ему как объекту высшей доброты во вселенной.       Но что мне делать, если Бог умер? Сколько бы я ни искал ответ на этот вечно мучительный вопрос, я ничего не находил. Чем больше я искал, тем больше разочаровывался. Мне казалось, что я пытаюсь набрать воды в ведро, полное дыр.       Этот Го... нет... Не думаю, что мне стоит называть эту штуку, "Рейо", Богом, ведь он определенно не был тем Богом, которому я поклонялся. Католик во мне отшатнулся при мысли о том, что я бросил вызов первому из Десяти       Заповеди.       Если говорить о Боге, то, согласно христианству, единственный путь к Отцу лежит через Сына. Это сразу же заставило меня вспомнить о Его Величестве, который был... сыном этого так называемого божества, Короля Душ.       Хотя, в отличие от других королей и принцев этого мира, ему не требовалось ни ярких демонстраций, ни сложных церемоний, чтобы продемонстрировать свою власть. Я хорошо знал это, видя его как лично, так и находясь в безопасности и комфорте за экраном, когда читал мангу и смотрел аниме.       В голове пронесся образ того, как он, сидя на коне, без труда заставляет всех вокруг опуститься на колени. В моей прошлой жизни серьезность этой сцены совершенно вылетела из головы, когда я шутил и делал мемы о гипотетическом поединке между креслом Айзена и лошадью Его Величества Йхвача.       Все это было весело, пока я не оказался здесь в качестве Стернриттера Его Величества. Хотя называть себя рыцарем было неточно, ведь для него я был всего лишь расходной пешкой, а в худшем случае - живой портативной батарейкой.       Моя душа была связана с душой Его Величества с момента моего перерождения, и в этот момент слова Зангецу звучали в моем сознании, заставляя задуматься, кто же я в данном случае - король или лошадь.       Здесь, в стенах замка Бернхард, восседая на своем троне, я действительно чувствовал себя королем, но на самом деле все это было жалким фарсом по сравнению с тем грозным присутствием, которое без труда источал Его Величество.       В отличие от тронного зала Его Величества, тронный зал замка Бернхард очень напоминал тронные залы других современных дворцов в Мире живых, наполненные позолоченными и сложными светильниками, произведениями искусства и богато украшенными гобеленами.       Эти атрибуты власти, несомненно, отличали монарха от тех, кто стоял ниже него, создавая атмосферу великолепия и серьезности, которая помогала утвердить легитимность монарха.       Это было важно в эпоху, когда коварные вельможи замышляли заполучить трон для себя или более слабой марионетки, или в недавнем прошлом, когда простые люди благодаря развитию технологий и грамотности начали сомневаться в самом существовании и предназначении королей, герцогов и принцев.       Действительно, я тоже задавал себе этот вопрос, особенно в прошлой жизни, где старые монархи были низведены до уровня просто церемониальных фигур в том, что по сути было не королевством, а коронованной республикой. Так было с моими так называемыми королевскими сверстниками - Великими герцогами Люксембургскими, которых отодвинули на второй план, что напоминало Вестминстерскую систему Великобритании, а мой дед высмеивал это как "хвост виляет собакой".       Здесь, в этом маленьком мелком государстве, моя семья правила с непререкаемым авторитетом и властью, а политический ландшафт очень напоминал средневековую вотчину, чьи институты сохраняли преемственность с древним Лихтрейхом.       В отличие от моего старого мира, где сверхспособности и другие сверхъестественные явления приписывались древним легендам, мифам или божественным чудесам, здесь, в этом мире, магия на самом деле была реальностью. В серии "Сжечь ведьму" стало известно, что в Лондоне есть измерение, где существуют волшебники, ведьмы и драконы как отдельная ветвь Общества душ.       А в такой стране, как моя, где правителями были магические германцы, чья огромная сила связывала их кровь и род, вполне естественно, что власть была сосредоточена в руках Квинси. И в отличие от моего мира, где огнестрельное оружие оказалось великим уравнителем между рыцарями и крестьянами, какое бы количество народа ни собралось, все они пали перед Квинси.       Этого следовало ожидать, ведь в отличие от обычных людей, мы, Квинси, благодаря своему Блуту могли укреплять свое тело, чтобы выдерживать огромные удары, создавать оружие из окружающей нас энергии и даже превращать эту энергию в топливо, позволяющее нам двигаться с непостижимой скоростью.       Неудивительно, что народы, оказавшиеся на пути Его Величества, пали так быстро и бесцеремонно.       Великое герцогство Тургау, ставшее преемником павшего Королевства Света Его Величества, сохранило многие из своих старых культурных традиций, а также старые институты. И в таком королевстве общество было сильно расслоено, почти полностью ориентируясь на власть имущих.       В этом отношении она до жути напоминала мне политическую систему Общества душ, где благородные дома властвовали над всеми остальными.       Но в отличие от этих благородных аристократов из Общества душ, моя семья хотя бы была заинтересована в том, чтобы заботиться о нуждах своих подданных, если не из моральных соображений, то из корысти. Общество душ, спокойно почивавшее на лаврах с момента сотворения мира, просто не считало нужным это делать.       Но если вся эта власть сосредоточена в наших руках, неудивительно, что после того, как королевская семья и правительство были уничтожены, страна впала в анархию.       Я смотрел на герб своей семьи, изображенный на одном из многочисленных гобеленов, висевших в этой комнате, и не мог не нахмуриться. Совсем недавно на этом месте были лишь руины, да истлевшее надгробие, отмечавшее смерть моей семьи и друзей.       Благодаря счастливым воспоминаниям об этом месте, которыми я так дорожил, и печальным, связанным с тем проклятым днем, я смог в полной мере представить себе восстановление этого замка.       Но все это было бы невозможно, если бы не сила Ауры Фуллбринг. Силы женщины Фуллбрингера были поистине поразительны. С ее властью над Душой весь мир был у нее под рукой.       Из воспоминаний о прочтении романа я отчетливо помню, как я был в восторге от того, как она превратила само небо города Каракура в океан, или как ей удалось создать полномасштабную копию Рейокю для Токинады.       Хотя источником ее огромной силы была Цепь судьбы Короля душ, не это делало ее такой опасной. Угрозу представляло то, как умело она использовала свои силы.       Я помнил, как читал, что Урахара с сомнением сравнивал ее навыки с Айзеном, пока своими глазами не увидел, как Аура почти без труда восстановила этот замок в его былом великолепии. Все из моих личных воспоминаний о дворце, а также из различных фотографий, которые мне удалось наспех собрать до того, как это место было разрушено.       Но что меня действительно беспокоило в Ауре, так это ее психическое состояние. Такая отрешенность от окружающего мира, обладающая такой силой, была залогом катастрофы. Такой образ мыслей был неестественным и жутко напоминал мне Его Величество и Айдзена, который в своем стремлении пренебрегал страданиями, которые они создавали.       Айзен своим отстраненным отношением к Обществу душ привел к ненужному хаосу. А его схема, хотя технически и была направлена на исправление серьезной ошибки, стала причиной ненужного горя для бесчисленного количества Жнецов Душ и Душ Руконгаи, которые стали его подопытными.       С другой стороны, Его Величество после унижения в последней войне был настолько отстранен от страданий, которые он создал, что в манге он оставил Ванденрейх внизу, наложенный на Сейрейтей, когда миры начали сближаться после смерти Короля Душ.       Хотя Аура как злодей, нет... антагонист, не совершала поступков уровня Айдзена, Его Величества или даже Гинджо, она была преданна Токинаде. И для этого она возглавила ребрендинг X-Cution в виде культа, воспользовавшись ужасом, вызванным Кровавой войной.       Получив знания о загробной жизни, эти люди, разрушив все, что знали, совершали массовые самоубийства, рассчитывая попасть в райское общество душ в качестве подданных нового короля душ Хиконе.       Благодаря своей отрешенности от окружающего мира, она не особо заботилась о том, что от нее требовал Токинада, что, по иронии судьбы, позволило ей выжить, а также сделало ее одной из его новых любимых игрушек.       Я надеялся, что, завербовав ее, смогу хотя бы немного изменить ее личность в лучшую сторону: в окружении более приятных личностей здесь, в Ванденрейхе, служащих вместе с Кондрадом и мной в качестве Его Ма... подождите, черт возьми!       Что, черт возьми, я говорю?!       Сколько бы я ни пытался приукрасить правду, посыпание дерьмом не делает его шоколадным мороженым. И если отбросить все оправдания, которые я придумывал, уродливая и неприглядная правда заключалась в том, что я просто использовал Ауру в своих целях... как и мерзкий негодяй Токинда.       Благодаря знаниям, полученным в прошлой жизни, я быстро использовал любую возможность получить преимущество, чтобы добиться благосклонности Его Величества, эгоистично продлевая собственную жизнь, невзирая на последствия.       И тут я вспомнил о своем коротком знакомстве с Ичиго. Что я делала, вмешиваясь в его жизнь?       Бедный ребенок, который просто хотел жить в мире, был создан как побочный продукт научного эксперимента Айдзена и в итоге стал канатом, за который тянули Айдзена, Урахару и Ичибея в трехсторонней игре по перетягиванию каната.       И хотя я мог оправдывать себя тем, что я более разумный человек, на самом деле я знал, что мои действия были такими же плохими, как и их.       Я знал правду и ненавидел себя за это. Привлекая Ичиго к Квинси, я неизбежно притягивал его к Его Величеству, подвергая опасности невинного ребёнка. У Ичиго, родившегося в мире живых, было детство, которым он мог наслаждаться, а тут я пытаюсь улучшить своё положение, пользуясь не просто Аурой, а школьником средних классов.       Нет... было бы более достойно восхищения сказать, что я хотел улучшить свое положение, но правда была гораздо хуже. Я был всего лишь трусом, боявшимся силы и скрытого потенциала Ичиго.       А учитывая неоднозначность силы его Истинного Банкай, я просто не хотел, чтобы главный герой сериала пришел за моей головой.       Наверное, я действительно эгоистичный кусок дерьма.       ___ ___ ___       Двери в Тронный зал распахнулись, и передо мной появились пленники, которых я не так давно взял в плен, и их привели мои солдаты.       "Вы стоите перед Его Королевским Высочеством, Великим герцогом Тургау, - сказал Конрад, обращаясь и к солдату, и к собравшейся толпе пленников.       Конрад намеренно не назвал мое имя. Это хорошо. Я рад, что он понял мои намерения без моего прямого заявления.       Имя человека - это сокровище, которое стоит гораздо больше, чем что-либо в этом мире. Это то, чем человек обладает по своей сути, даже если у него отняли все имущество и даже достоинство. Те, кому нужно знать, кто я, уже знают мое имя, но нет смысла сообщать его недостойным, ведь такие люди только изнашивают его. Для тех, кто не в курсе, я известен просто как лорд Бернхард.       Толпа заключенных выстроилась передо мной, а я смотрел на них со своего трона.       А поскольку мой трон стоял на возвышении, я чувствовал себя как в буквальном, так и в метафорическом смысле на уровень выше этих людей. Власть, которую я имел над ними, хоть и опьяняла, но была лишь грубой имитацией силы и власти, которыми повелевал Его Величество.       "Ну тогда... что мне с вами делать?" с сарказмом спросил я. Я уже решил их судьбу, когда впервые увидел их во время своей короткой кампании по восстановлению порядка в Тургау.       Присмотревшись к пленникам получше, я ясно увидел страх в их глазах. Сидя здесь, на своем троне, с такой разницей в силе между нами, я объективно видел их такими, какими они были. Все эти заключенные принадлежали к разным политическим партиям, этническим группам и вероисповеданиям, но их объединял ужас перед мной.       Как восхитительно инде... подождите... что за хрень я несу?! Я говорю как гребаный суперзлодей! Если мой босс злой, это не значит, что я должен быть злым. Но опять же я не мог не злиться на этих несчастных, которые вместо того, чтобы стремиться создать лучшее будущее для своего народа, своими междоусобицами лишь ввергли землю в еще больший упадок.       "Если вам интересно, где были остальные ваши товарищи, то их казнили сегодня утром", - сказал я с жестокой ухмылкой.       Я не мог не ухмыльнуться, ведь спустя почти десять лет я вернулся домой, но только вместо прежнего государства, с нетерпением ожидающего возвращения своего правителя, я обнаружил горячую неразбериху с землями, разоренными кучкой мелких военачальников и повстанцев.       Интересно, так ли чувствовал себя Его Величество, проснувшись? Тогда понятно, почему он был так раздражен. Кто бы не расстроился, когда лучшее, что ты можешь получить для своих армий, - это такие, как этот урод Пепе, этот психопат Дрискол или эта жуткая некрофилка Жизель.       Учитывая, насколько профессионально и хорошо была собрана его первоначальная армия тысячу лет назад, его разочарование нынешней итерацией Штернриттера было вполне объяснимо. Неужели я был неправ, симпатизируя анимешному нацисту Иисусу?       Я снова взглянул на собравшихся передо мной мужчин, и презрение, которое я испытывал к ним, становилось все более очевидным.       Когда у нации отрубили голову, логичнее всего было бы, чтобы лидеры нации и ее народ объединились из чувства национального единства и долга, чтобы попытаться удержать свое королевство. Несмотря на то что я вырос в этом аристократическом королевстве, я не мог не восхищаться тем, как в более демократических странах, когда нация была охвачена врагами или каким-то внутренним кризисом, ее народ объединялся.       Но все эти люди, вместо того чтобы бороться за великую цель - безопасность и защиту своего народа, - как стервятники, сражались за объедки гниющей туши, которая была наследием моей семьи.       Я начал понимать, почему Его Величество, несмотря на свои противоречивые методы, на самом деле является любителем мира. Я тоже жаждал мира. Война - жестокое и уродливое дело, и я не хотел заставлять людей мириться с ней силой.       Если раньше они не боялись, то теперь, вероятно, от этого факта у них по спине пробежит дрожь, ведь теперь они столкнутся с неопределенностью своей судьбы.       "Не скорбите о погибших товарищах, а веселитесь, ибо я, Рудольф Бернхард, выбрал вас!" сказал я, изображая из себя психованного аниме - Гиммлера Квилге Опи.       Услышав, как я произношу свое имя, глаза заключенных расширились.       "Б... Б... Бернхард?!" - заикаясь, проговорил самый старший из пленников. "Нет, это... невозможно! Все они умерли десять лет назад!"       "Неужели в такое заявление так трудно поверить?" недоверчиво спросил я мужчину. "Судя по вашему виду, вы один из самых старых пленников, а значит, более чем достаточно взрослый, чтобы помнить о нашем правлении и, главное, о слухах, которые нас окружают".       Глаза мужчины расширились от страха: в его голове пронеслись воспоминания о правлении моего деда, которое, как я предполагал, было железным.       И, желая воспользоваться его боязливостью, я сказал: "Грань между правдой и легендой не черно-белая, а на самом деле размытая. И поэтому я должен посоветовать вам сделать свои собственные выводы".       "Но, конечно, если кто-то из вас сомневается в выживании дома Бернхардтов, я должен посоветовать вам поискать в глубине своих чувств, ибо вы должны знать, что это правда".       "Что вы с нами сделаете?" - нервно спросил один из пленников,       "Что я буду делать с вами часто, спросите вы?" сказал я, повторив вопрос мужчине. "Да ничего особенного. Я просто предлагаю вам присоединиться ко мне, чтобы установить мир в нашем истерзанном войной государстве".       Предложение было действительно искренним. В отличие от Его Величества, я был гораздо более снисходителен и терпим к ошибкам, если только человек искренне старался понять и исправить свои ошибки. Конечно, если они продолжали совершать все новые и новые ошибки, вместо того чтобы просто убить их, как это сделал Квилдж, я бы просто уволил их с должности или, возможно, понизил в звании.       Конечно, если бы кто-то попытался саботировать мою работу, это, конечно, было бы совсем другое дело.       Кроме того, несмотря на то, как легко я отвоевал свои прежние земли, оставался факт, что мне нужны эти люди для гарнизонов и защиты этих земель, когда неизбежно начнется война.       "Почему мы должны присоединиться к вам?!" - выкрикнул один из мужчин, как я полагал, с вновь обретенным чувством мужества и идеализма, - "Вы       Бернхарды были просто тиранами!"       Услышав оскорбления в мой адрес, рука Конрада двинулась к эфесу его клинка.       "Подожди, Конрад", - сказал я, выставив перед собой руку. "Давай посмотрим, что скажет этот человек".       Хотя наглость этого человека, несомненно, раздражала, к насилию следует прибегать, когда все остальные варианты исчерпаны.       Сейчас не было нужды в насилии, когда было так много других, более веселых способов растерзать эту маленькую блоху. Не знаю, что это, но что-то во мне заставляет меня хотеть поставить этого человека на место. Возможно, это результат моего детства, в котором я рос как дворянин, а возможно, это результат взросления в иерархическом и милитаризованном обществе Ванденрейха.       Что бы это ни было, я знал, что мое прошлое "я" придет в ужас от мысли, что я попираю демократию и их свободы, но у меня не было выбора. Этому миру уже было суждено вернуться в руки Его Величества.       Я не мог изменить судьбу, предначертанную кайзером Герсангом, но я мог повлиять на то, как будет проходить это завоевание. В данный момент единственным выходом было позволить человеческому миру быть раздавленным под ногами Его Величества, когда его армии топтали его, или выбрать более бескровный путь, чтобы человечество хотя бы могло жить в мире Его Величества.       Не знаю, что это было, но слушать, как этот неуклюжий дурак болтает без умолку о своих демократических идеалах и правах человека, меня расстраивало. Все это казалось просто фарсом по сравнению с тем, что ожидало всех в загробной жизни.       Познав истинную природу мира, я пришел к ужасающему осознанию того, что неважно, какой у тебя интеллект или даже идеалы, ведь все, что имеет значение в этом мире, - это власть.       В загробном мире, в Обществе душ, этот закон тоже действовал. Идея группы протестующих, выступающих в Центральном 46-м за основные права человека и демократические реформы, была примерно так же осуществима, как попытка заставить Квинси пройти Холлоуфиттинг.       Так называемый мир в этом мире поддерживался этим чудовищем, Ямамото. А еще раньше именно по этому принципу был создан сам этот мир и оправдана безразборная резня квинси 200 лет назад.       "Вы, революционеры, всегда несете чушь о каком-то великом деле", - резко сказал я, прерывая говорившего передо мной человека. Мое разочарование, которое я так отчаянно пытался скрыть, выдал тон моего голоса.       "Скажи мне, дорогой товарищ, чего ты добился благодаря своим идеалам?" Я сказал, нагнетая свое духовное давление настолько, что волосы на его затылке встали дыбом.       "Все, что вы сделали, - это просто подлили масла в огонь, который практически сжег нашу нацию дотла, но не волнуйтесь, ведь я здесь, чтобы восстановить нашу нацию из пепла. И для этого я предлагаю вам поступить ко мне на службу, где вы сможете работать, восстанавливая эту истерзанную войной страну с нуля".       "Хорошо сказано, ваше высочество!" - сказал один из более ростовых заключенных, все еще одетый в едва приталенную военную форму, грубо прервав меня, прежде чем я закончил говорить.       Несомненно, этот идиотский подхалим пытался подмаслить меня в надежде получить от меня какую-то услугу. Теперь я чувствую себя оскорбленным.       "И кто же вы?" спросил я этого наглого дурака. Я уже знал, кто этот идиот, но, как говорил Наполеон, никогда не перебивай своего врага, когда он совершает ошибку.       "Меня зовут фельдмаршал Ульрих Вильмер, я лидер Национального фронта Тургау".       "Хм... Фельдмаршал?" спросил я насмешливым тоном, "это довольно высокий титул. Вы согласны, Конрад?"       "Действительно, ваше высочество", - сказал он с издевательской ухмылкой. "Но мне интересно, откуда у вас этот титул, герр Вильмер".       Я ухмыльнулся шутке Конрада. Между нами не должно было быть слов. Он прекрасно знал, на что я иду.       "Действительно, когда я проверял, последний официально назначенный       Фельдмаршал был моим старшим братом Лотарем, - сказал я, пронизывая взглядом грузного мужчину, который, судя по тому, как он дергал себя за воротник, чувствовал себя все более неуютно.       "В... ну... видите ли, ваше высочество, - заикался толстяк, - с уничтожением замка Бернгардт все высшее военное командование было уничтожено, и я остался в роли старшего военного, которому предстояло взять бразды правления в свои руки".       "Ты смеешь лгать мне, негодяй?!" резко спросил я, когда мое духовное давление заставило грузного мужчину опуститься на колени.       "Н... нет! Конечно, нет, ваше высочество!" сказал он, ерзая под моим взглядом. "Я и не мечтал об этом!"       Остальные заключенные, почуяв неладное, тут же начали отступать от него. Похоже, они были достаточно благоразумны, чтобы понять, когда нужно держать язык за зубами.       "Насколько мне известно, - ответил я, - временное правительство было создано для поддержания порядка после той трагедии десять лет назад. И все же вместо сотрудничества вы предпочли восстать, ввергнув страну в гражданскую войну. Объяснитесь".       Т... п... про... прови...", - бессвязно заикался мужчина в страхе. "Говори разумно, дурак", - прорычал Конрад, когда его рука снова двинулась к эфесу меча.       "Ну-ка, ну-ка, Конрад, - ответил я с фальшивым радушием, - не надо быть таким суровым к этому человеку. Он, наверное, сейчас в ужасе от нас".       Я спокойно, с фальшивой улыбкой на лице, сказал: "Возьмите паузу, чтобы собраться с мыслями, герр... как вас зовут?"       "Уилмер, ваше высочество", - сказал мужчина.       "Ах да, герр Вилльберт", - ответил я, намеренно произнося неправильное имя. "Пожалуйста, дайте себе время прийти в себя и попробуйте еще раз". Услышав мои ободряющие слова, мужчина слегка расслабился.       "Помни, что мне нужна только правда. Будь правдив в своих поступках, и, какими бы ни были твои преступления, я дам тебе возможность искупить свои грехи".       "Временное правительство было слабым, сир, - искренне ответил мужчина. "Это была группа бесполезных болтунов, поэтому, взяв пример с наших правителей из Дома Бернхард, я предпринял решительные действия, пытаясь обеспечить королевству сильное руководство!"       Так ли все воспринимали наследие моей семьи? Конечно, мои предки правили железным кулаком, но они знали, что такое сдержанность, используя свою власть экономно и только в нужный момент. Именно так нам удалось удержать власть, в то время как остальная Европа погрузилась в хаос и революцию.       "Если бы не эти проклятые слабаки и предатели, - продолжал свою тираду корпулентный мужчина, - я мог бы восстановить эту нацию, освободив ее от мы... гахх!"       Мужчина так и не закончил свою фразу. И вместо того, чтобы слушать его бессвязный бред, мои уши встретили тошнотворную мелодию его криков и звуки крови, хлещущей из обрубка, который когда-то был его левой рукой.       "Восстановить эту землю?" недоверчиво спросил я. "Ты говоришь о слабаках и предателях после того, как разорвал эту землю на части".       Немногочисленные мозговые клетки мужчины успели соединиться, когда он понял, что сейчас произойдет.       "Ваше Высочество... Лорд Бернхард!" - умолял он. "Все, что я делал, было во имя..."       "Несмотря на многочисленные возможности, которые я предоставлял вам, чтобы признаться в своих грехах, - сурово сказал я, прервав его на полуслове, - вы продолжаете лгать мне в лицо, отказываясь отвечать за свои проступки".       Похоже, в тот момент, когда я говорил, олух, не выдержав боли от раны, упал плашмя на землю. Я бы тоже, наверное, визжал на земле, если бы мою руку вдруг отрезали от тела.       Но смотреть, как это насекомое корчится передо мной, было недостаточно. Я хотел еще больше затянуть нож.       "Нет необходимости напрягаться, Ульрих Вильмер", - сказал я, намеренно назвав его полным именем. "Я могу представить, что с вашей травмой сидеть будет для вас очень больно. Поэтому я позволю вам обратиться ко мне лежа.       "Конечно, если ты собираешься обращаться ко мне лежа, - сказал я с жестокой ухмылкой, - то, полагаю, ноги тебе не понадобятся".       Окинув взглядом собравшуюся передо мной аудиторию, я увидел страх на их лицах и заметил, как все они начали медленно отступать от герра Ульриха. Это было очень хорошо.       Пусть они станут свидетелями последнего акта этого жуткого театрального представления. "Вы, конечно, шутите, сир, - ответил Ульрих, - я бы ни за что не стал обращаться к вам столь неуважительно.       Было комично, насколько этот момент напоминал официальное вступление Его Величества Йхвача в сериал. Но, как говорил Маркс, история часто повторяется, сначала в виде трагедии, потом в виде фарса.       Глядя на старого Ульриха, я видел, что он старается сохранять серьезное выражение лица, чтобы не злить меня еще больше, но как бы он ни пытался это скрыть, его собственное тело выдавало его: он вздрагивал, пытаясь удержать свое тело, чтобы посмотреть мне в лицо.       Если говорить о страхе, то я уверен, что Эс Нёдт наверняка будет наслаждаться этим шоу, которое я устраиваю. Может быть, я попытаюсь подружиться с ним во время следующего путешествия в Зильберн.       "Ульрих Вильмер, знаете ли вы, почему вас не казнили вместе с остальными членами вашей веселой банды негодяев?" спросил я.       "Н... нет, ваше высочество", - хрипло ответил он.       "В отличие от твоих собратьев, чьи гнусные преступления требуют немедленной казни, - честно признался я, - я думал, что тебя можно искупить, поскольку ты когда-то служил моему отцу, но, похоже, я ошибался".       "Ваше Высочество, пожалуйста!" - патетически пропищал мужчина. "Я могу..."       "Вместо того чтобы признать и исповедать свои грехи, а затем попытаться искупить их, вы решили солгать мне в лицо. Другими словами, Ульрих Вильмер, ты сам себя осудил".       "Нет, ваше высочество!" отчаянно взмолился Ульрих. "Я... я... я признаю свои грехи! Я признаюсь во всем и..."       "К сожалению, мы уже далеко зашли", - сказал я, прервав его, потеряв терпение с этим имбецилом. "Ваша вина уже очевидна, и теперь вам пора признать свои грехи. Только тогда вы сможете искупить свои грехи, герр Виллер".       Я щелкнул пальцами, и один из моих солдат шагнул вперед, принеся мне небольшой гладкий пульт. Одним нажатием кнопки появился проектор и большой экран, на котором были изображены разрушенные города и деревни вместе с голодающими детьми".       "Скажи мне, негодяй, ты знаешь, на что мы смотрим?" - укоризненно спросил я Ульриха.       "Я... Это просто кучка крестьян", - ответил он. "Они просто были".       "Кучка крестьян?!" возмущенно воскликнул я. "Они не простые крестьяне, ты, негодяй! Это мои подданные, те самые люди, которых ты должен был защищать!"       "Ваше Высочество... Я..."       "Мой дорогой друг, если вы хотите сохранить язык за зубами, пожалуйста, молчите до окончания фильма".       Весь зал молча наблюдал за тем, как ролик доиграл до конца.       Я позволил молчанию затянуться на несколько мгновений, прежде чем сказать: "Хотя вы, Ульрих Веллер, лично не зверствовали над этими людьми, как это делали другие ваши криворукие товарищи. В своей жадности вы лишили их всего, что у них было, путем вымогательства налогов. Конечно, вы также использовали схему, в которой заставляли людей одалживать вам деньги, выпуская для них государственные облигации, которые вы никогда не были заинтересованы выполнять".       "Ваше Величество, я... я..."       "Признаете ли вы свои грехи и исповедуетесь ли в них?" Я холодно допросил его.       "Да... да, лорд Бернхард!" - воскликнул он слишком охотно для человека, искренне раскаивающегося в своих поступках. "Я признаюсь вам в своих грехах!"       "Пожалуйста, скажите мне, как... как я могу... искупить свои грехи?" - произнес он между тяжелыми вдохами.       "А... Я ведь сказал, что ты можешь искупить вину?" Я ответил, и на моих губах появилась жестокая ухмылка. "Прокладывать путь к миру - долгая и трудная задача, но в конце концов вознаграждение, которое принесет истинный мир, всегда будет того стоить".       "И тут в дело вступаете вы, герр Вильмер".       "Я?" с опаской спросил Ульрих.       "Да, конечно, - ответил я, - тебе выпала великая честь в этом моем плане, конечно, если ты все еще хочешь искупить свои грехи".       "Да, лорд Бернхард!" - вскричал он, - "Пожалуйста, позвольте мне искупить мои грехи!"       "Ну... раз уж вы спросили, у меня есть для вас задание, - сказал я.       "Да, что бы это ни было... Я сделаю это, чего бы мне это ни стоило!" - воскликнул он.       "Видите ли, это то, что меня всегда восхищало в вас, герр Виллер, - ответил я с фальшивой искренностью, - вы умеете добиваться результата, независимо от того, какие препятствия стоят на вашем пути!"       Ульрих, казалось, не понимая слов, ответил: "Т... спасибо... Ваше Высочество..."       "Видите ли, пытаясь построить эту дорогу к миру, - сказал я, прервав идиота, - я понял, что у меня не хватает строительных материалов, необходимых для начала строительства".       "Б... б... строительные материалы?" Ульрих заикался, ошеломленный моим вопросом.       "При строительстве новой дороги, чтобы убедиться в ее качестве, в том, как она выдержит время и нагрузки, хороший строитель должен сначала выложить фундамент, а потом уже укладывать на него асфальт", - ответил я.       "Я уверен, что такой человек, как вы, герр Уилмер... человек с такой безупречной аристократической родословной и благородным происхождением, сможет отделить качественный материал от грязи, которая его окружает, не так ли?"       "Да... да, ваше высочество!" гордо ответил Ульрих.       "Тогда, может быть, вы сможете достать для меня эти камни?" спросил я его. "Конечно, если вы считаете, что не справитесь, можете не принимать мою просьбу. Я просто достану их другим способом".       "Нет, ваше высочество!" ответил он с ликованием. "Для меня будет честью служить вам".       "В таком случае ваша работа здесь закончена", - холодно сказал я ему.       "Я... это так?"       "Да, вы проделали прекрасную работу. Теперь стань фундаментным камнем для мира".       Последнее редактирование: 8 сентября 2023 г.       Глава двенадцатая: Иггдрасиль       Глава двенадцатая: Иггдрасиль       "В таком случае твоя работа здесь закончена", - сказал Рудольф, и на его губах появилась жестокая улыбка. "А теперь стань фундаментом мира".       Рудольф взял в правую руку пистолет и направил его в голову мужчины.       "Ваше высочество, пожалуйста, пощадите!" - в ужасе закричал Ульрих Виллер, прежде чем его голова была снесена.       Стороннему наблюдателю могло показаться, что Рудольф получает удовольствие от этого поступка, но Конрад, как старший друг и товарищ Рудольфа, знал Рудольфа лучше.       "Глаза - это окно в душу", - прозвучали в голове Конрада слова старика Сукена.       Стороннему наблюдателю могло показаться, что Рудольф получает удовольствие от этого действа, но его глаза говорили совсем о другом - о том, что ему это ни капельки не нравится.       Конрад не совсем понимал, почему Рудольф так себя ведет, но он уловил странности в поведении Рудольфа с тех пор, как тот вернулся в дом своих предков.       Наведя порядок на землях своих предков и восстановив дом Бернхардтов, Конрад ожидал, что Рудольф будет радоваться своим успехам, но вышло все наоборот.       К большому смятению Конрада, Рудольф, вместо того чтобы гордиться своими победами, выглядел подавленным и все чаще стал уединяться в своих покоях, оправдываясь тем, что все еще планирует и готовится.       Конрад не знал, что именно происходит с Рудольфом, но решил, что встретится с ним напрямую, когда вся эта чехарда закончится.       ___ ___ ___       "Я вижу, что вы напуганы и не можете понять, что только что произошло", - успокаивающим тоном обратился Рудольф к пленникам. "Но вам не стоит беспокоиться, поскольку я с радостью проясню любые ваши вопросы и проблемы. Все, что вам нужно сделать, - это спросить".       Конрад в недоумении уставился на Рудольфа. Если он хотел успокоить пленников, то его слова не оправдались, поскольку они, похоже, боялись его еще больше, чем раньше. Но как бы там ни было, Конрад знал, что нужно держать язык за зубами, поскольку все было не так, как казалось.       Выросший вместе с Рудольфом, он знал, что, хотя в действиях и словах Рудольфа иногда не было ни рифмы, ни смысла, все всегда было далеко не так, как казалось.       Каждое свое действие он совершал после тщательного обдумывания, а каждое слово, произнесенное вслух, он произносил только после того, как взвешивал и обдумывал, как оно повлияет на окружающих.       "Может быть, демонстрация поможет вам лучше понять, ребята", - бесстрастно сказал Рудольф, вставая с кресла.       Конрад продолжал наблюдать за тем, как его друг спускается по ступеням возвышенного помоста, направляясь к собравшимся перед ним заключенным. Он ясно ощущал духовное давление Рудольфа, мягко окутывающее комнату, но на этот раз оно было другим.       Вместо суровой угнетающей силы, требующей подчинения, он чувствовал себя комфортно, как будто его укрыли теплым одеялом в холодную ночь.       Когда заключенные стали менее возбужденными, Рудольф начал подходить к трупу человека, которого когда-то звали Ульрих Виллер. "Сверхъестественные явления, подобные тому, чему вы все только что стали свидетелями".       Рудольф спокойно сказал, проходя через большую лужу крови: "Это неоспоримый факт этого мира".       "Соответственно, есть люди, рожденные с особыми, сверхъестественными способностями, - сказал Рудольф, наклоняясь и касаясь пальцами лужи крови, - которые способны создавать такие события".       Большая лужа крови стала становиться все более мелкой, как вдруг без всякого предупреждения она начала перетекать в ладонь Рудольфа, словно всасываемая невидимой силой.       Конрад с нездоровым любопытством наблюдал, как кровь, так основательно и, казалось, безвозвратно запятнавшая нетронутый ковер Рудольфа, вытягивается из ткани той же невидимой силой.       Конечно, поскольку Конрад был квинси, он мог видеть голубоватые узоры энергии, характерные для Квинси. Для таких квинси, как Конрад, увиденное им явление имело четкое и рациональное объяснение, но для обычного человека оно вполне могло сойти за магию.       Такова была печальная реальность мира, в котором они жили. Квинси, люди, обладающие способностью поглощать и подчинять себе рейши, жили в мире, состоящем в основном из киси, с относительно небольшим количеством рейши, что ставило Квинси в невыгодное положение.       Когда он подумал о Киши и Рейши, Конраду вспомнился вопрос, который он слышал, как Рудольф задавал старику Сукену.       "Старик Сукен, почему мы, Квинси, родились в мире, состоящем из киси? Учитывая то, как работает наша способность поглощать и подчинять рейши, кажется, что мы в корне несовместимы с этим миром. Так почему же, сэнсэй?"       Вспоминая тот день, Конрад понял, что ни он, ни Рудольф так и не получили ответа на этот вопрос, по крайней мере, так он думал, пока не подслушал некоторые разговоры между Рудольфом и той женщиной из Фуллбрингера, Аурой Мичибане, в которых они упоминали о создании нового мира.       Конрад понятия не имел, что означает этот так называемый новый мир, но ему казалось, что Рудольф нашел ответ на тот вопрос, который он задал старику Сукену все эти годы назад.       В конце концов, зачем бы еще ему понадобилось тратить время на изучение человеческого мира, его политики, истории и различных культур. Глаза Конрада расширились, когда в его голове пронеслась одна мысль.       "Рудольф любит этот мир и хочет его спасти".       Конрад обратил внимание на собравшуюся толпу заключенных, которые в потрясенном молчании наблюдали за демонстрацией Рудольфа.       "Подобные сверхъестественные явления, - сказал Рудольф, сделав паузу, которую Конрад посчитал драматической, - мы обычно называем чудом, событием, которое противоречит естественным законам мира".       Как только он закончил говорить, кровь, которую держал в руке Рудольф, начала менять свое состояние и форму, колеблясь от жидкости к твердому телу. Конрад завороженно наблюдал, как кровь каждый раз застывает в разных формах: сначала в виде сферы, затем куба и, наконец, в виде пирамиды.       "Поскольку эти чудесные события нельзя объяснить ни с помощью разума, ни с помощью научных законов, остается только одно возможное объяснение".       "Кто-нибудь может догадаться, что это такое?" спросил Рудольф, словно школьный учитель, читающий лекцию своим ученикам.       "Стоя здесь, он чем-то напоминает мне старика Сукена", - с веселой усмешкой подумал Конрад.       "Если кто-то из вас догадывается, каким может быть ответ, не стесняйтесь поделиться им", - сказал Рудольф, после чего сделал небольшую паузу, чтобы дать возможность кому-то достаточно смелому высказаться.       Несмотря на щедрое предложение Рудольфа, никто из заключенных не проронил ни слова. Хотя на этот раз Конрад не был уверен, было ли их молчание вызвано страхом перед Рудольфом или просто потому, что они были слишком ошеломлены словами Рудольфа, чтобы говорить.       "Ответ совершенно очевиден!" воскликнул Рудольф, размахивая крестом Квинси в другой свободной руке. "Существует только одно возможное объяснение причины этих явлений, и это - божественное провидение!"       "Конечно, если эти сверхъестественные события были результатом божественной воли, тогда я спрашиваю вас, что это значит для тех, кто обладает сверхъестественными способностями?"       Конрад ухмыльнулся, увидев, как расширились глаза некоторых заключенных, что свидетельствовало о том, что они поняли правду, открывшуюся перед их глазами.       "Проще говоря, это означает, что их силы имеют божественное происхождение!" ликующе воскликнул Рудольф.       Конрад знал, что Рудольф прав. Шрифт Рудольфа "Вектор" был подарен ему Его Величеством в знак его благосклонности и статуса одного из избранников Его Величества, удостоенного чести возглавить предстоящий Крестовый поход.       "На протяжении всей истории человечества такие личности почитались как святые или святые фигуры в знак признания божественной благосклонности, оказанной им. Вспомните историю нашего древнего прародителя Моисея, который одним взмахом своего посоха разогнал Красное море и превратил Нил в реку крови".       "Конечно, если Бог дарует свою благосклонность другому, - сказал Рудольф, и на его губах появилась жестокая ухмылка, - значит, должно быть и обратное, верно?"       Рудольф указал на труп Ульриха Виллера и сказал: "Взгляните на того, кто перед вами. Этот человек, Ульрих Виллер, был известен как "Тиран Швица", человек, который в своем стремлении к власти попирал жизни невинных людей, вымогая у них средства на ведение упаднического образа жизни".       "Как и другим людям, казненным до него, я дал ему возможность признать и покаяться в своих грехах, но глупец отказался от моего предложения, предпочтя вместо этого цепляться за ложь и пороки, которые в конечном итоге привели его к гибели".       "Что касается вас, - сказал Рудольф, обращаясь непосредственно к пленникам, - то вы тоже были осуждены, но не бойтесь, ибо я пришел предложить вам выбор. Отказаться от него было бы глупо".       "На этот раз он ссылается на "Крестного отца", - весело подумал Конрад.       "Перед вами три... скорее два пути на выбор", - бесстрастно ответил Рудольф, как будто жизни этих заключенных не были у него на ладони.       "Первый вариант - вы присоединитесь ко мне и примете участие в восстановлении нашей страны. Если вы все еще слишком боитесь меня и не хотите присоединяться, это тоже нормально. Вы, мужчины, уже давно оторваны от друзей, семей, прежней жизни, и я могу понять это желание".       На мгновение Конрад почувствовал внезапный холод в воздухе, а когда посмотрел на Рудольфа, то увидел на его лице легкую хмурость: "Я тоже очень хочу увидеть свою семью и старых друзей детства, но, как вы все знаете, это уже невозможно". "В следующий раз, когда вы вернетесь домой, обнимите своих близких и молитесь, чтобы сделать правильный выбор, если не ради себя, то ради них".       ___ ___ ___       "Кто там?" Конрад услышал, как Рудольф спрашивает его из-за больших дубовых дверей своего кабинета.       "Это я, лорд Рудольф, - ответил Конрад, учтиво поклонившись.       "Конрад, - вздохнул Рудольф, - сколько раз тебе нужно говорить, чтобы ты отбросил формальности, когда мы остаемся наедине".       "Мои извинения. Старые привычки умирают с трудом", - ответил Конрад с озорной ухмылкой, - "сир".       "Эй! Теперь ты делаешь это нарочно, да?" Рудольф ответил с насмешливым возмущением.       "Я понятия не имею, о чем ты, Руди, - ответил Конрад, используя старое прозвище, которым он называл Рудольфа еще в те времена, когда они оба были курсантами.       "Я просто следую стандартному протоколу обращения, когда стою перед высокопоставленными дворянами, такими как вы, великий герцог".       "Да... действительно, - полупробормотал Рудольф, оглядываясь на старый семейный портрет Бернхардов.       "Черт, я все испортил!" с досадой подумал Конрад.       Ухмылка Конрада превратилась в хмурый взгляд, поскольку его попытка растопить лед не удалась и лишь еще больше охладила атмосферу вокруг них.       "Похоже, теперь на мои плечи свалилось еще больше обязанностей, - устало произнес Рудольф и подошел к большой карте мира людей, прикрепленной к стене его кабинета,       "Рудольф, это то, о чем я думаю?" удивленно спросил Конрад.       При упоминании о карте угрюмое выражение лица Рудольфа исчезло, а на его месте появилась его фирменная улыбка, которая покорила многих солдат и заставила их следовать за ним.       Конечно, увидев улыбку Рудольфа, Конрад должен был почувствовать себя уверенно, но вместо этого он почувствовал грусть, осознав, что все это было притворством, маской, которую он надел, чтобы создать образ силы для тех, кто считал его слабым.       "Это была та же самая маска, которую он надел пять лет назад", - с горечью подумал Конрад.       "Я так понимаю, ты впечатлен моей работой, Конрад?" спросил Рудольф с самодовольной ухмылкой.       Конрад обратил внимание на все разноцветные булавки, прикрепленные к карте. Каждый из них был поставлен с умыслом, указывая на ключевые военные объекты, как для их войск, так и для войск других человеческих наций.       Конрад всегда знал, что Рудольф привязан к миру людей, с тех самых пор, как потащил его на фильм "Звездные войны" все эти годы назад, но такой уровень планирования его совершенно удивил.       С тех пор как они отступили в Шаттенбайх, мир людей стал для Квинси чем-то второстепенным, поскольку все их усилия были направлены на завоевание и уничтожение Общества душ.       Но благодаря Рудольфу этот мир станет интересен Ванденрейху. И хотя это действительно послужит Его Величеству, это, конечно, означает, что в последующей войне это место станет полем боя.       "Неужели твое сердце может выдержать такую цену, Рудольф?" мрачно подумал Конрад.       Конрад беспокоился за своего друга, ведь это приведет лишь к новым конфликтам и разрушениям, чего, как он знал, Рудольф терпеть не мог.       "Рудольф, что ты задумал?" спросил Конрад.       "С начала холодной войны мир существовал в состоянии относительного мира, - ответил Рудольф.       "Великие державы стремились избежать войны, зная, что она приведет к взаимному гарантированному уничтожению".       "Теперь, в эту новую эпоху, так называемый конец истории, - сказал Рудольф с издевательской усмешкой, - империя красных царей исчезла, а вместе с ней и существующий геополитический порядок. И поскольку существующая система больше не функционирует, появятся новые участники, которые будут пытаться приспособиться к незнакомому ландшафту, что приведет к еще большим разногласиям и беспорядкам".       "Вы намерены воспользоваться этим вновь возникшим хаосом?" спросил Конрад, уловив план Рудольфа.       "Действительно, - ответил Рудольф с озорной ухмылкой, - по мере того как нынешняя система будет рушиться, в древнем каменном фундаменте будут образовываться трещины, и в этих трещинах мы будем сеять и взращивать семена для нашего окончательного завоевания этого королевства.       "И как ты назовешь этот план Рудольфа?" спросил Конрад, желая узнать больше.       Я назову его "Проект Йидрасиль", - ответил Рудольф.       Иггдрасиль - это название почему-то показалось ему смутно знакомым. Оно вертелось у него на языке, но он никак не мог понять, что же это такое,       "Иггдрасиль". Это название звучит так знакомо, - сказал Конрад.       "Когда Жнецы душ лишили их коллективной памяти, - с горечью ответил Рудольф, - люди этого мира придумали различные легенды и мифы, чтобы объяснить сверхъестественные явления и незнакомую обстановку вокруг них".       Услышав яд, прозвучавший в голосе Рудольфа, когда он говорил о Жнецах душ, Конрад решил придержать язык, подавив желание удовлетворить свое любопытство.       "В самых северных землях человеческой цивилизации, в регионе, известном как Скандинавия, у норвежцев был свой набор мифологических языческих религий, и ключевой фигурой в этих мифах был Йигдрасиль, мировое дерево".       "Мировое древо?" спросил Конрад, наклонив голову в замешательстве.       "Знаешь, ты бы лучше понимал, что происходит, если бы потрудился пойти со мной, когда я пробирался в библиотеку старика Сукена", - игриво укорил его Рудольф.       "Так вот, вернемся к тому, о чем я говорил! Иггдрасиль, согласно норвежской мифологии, - это дерево, соединяющее девять царств бытия воедино. Поэтому его называют Мировым древом".       "Соединить миры?" спросил Конрад, его глаза расширились от осознания. "Это звучит как..."       "Да, это именно то, что вы думаете", - ответил Рудольф, закончив предложение Конрада за него.       "Но, в отличие от него, после Рагнарека, катастрофической войны между норвежскими богами, которая почти полностью разрушила мир, Иггдрасиль все же остался, и из его остатков был создан новый мир".       "И как это связано с миром людей, Рудольф?" спросил Конрад, пытаясь понять, к чему клонит Рудольф.       "Почти тысячу лет назад Квинси проиграли войну Жнецам душ", - мрачно сказал Рудольф. "И с этим поражением мы, Квинси, вместе с Его Величеством были лишены всего, а наша цивилизация и наше наследие сожжены с лица земли".       "Пробудившись от сна, Его Величество твердо решил добиться своих целей любой ценой. И если бы мир людей стал препятствием на его пути к миру, он был бы готов растоптать его ногами".       "Именно этого, Конрад, именно этого я и пытаюсь избежать!" воскликнул Рудольф, когда его маска самообладания почти полностью разрушилась. Рудольф приостановился и сделал быстрый вдох, восстанавливая прежнее спокойствие.       "Я хочу спасти этот мир, Конрад, и надеюсь, что здешние люди не станут сопротивляться, когда мы попытаемся их спасти, ради их же блага".       _____ _____ ____       "Так это и есть Лихткатедраль?" размышляла Аура, глядя на большое древнее здание перед собой.       Это было одно из немногих зданий, переживших разрушение замка почти в полной сохранности. И, по словам Рудольфа, это было здание, происхождение которого можно было проследить еще во времена, когда этими землями еще правило Старое Королевство Квинси, Лихтрейх.       В то время как более современные здания более тонко демонстрировали свое наследие Квинси, это здание было совершенно противоположным. Благодаря многочисленным иконам и крестам Квинси, которые она видела на внешних фасадах здания и позолоченных светильниках, его связь с Квинси была более чем очевидна.       Войдя в здание, Аура увидела огромную церковь, украшенную узорчатыми сводчатыми потолками, разноцветными и искусно вытканными гобеленами и витражами, ярко освещенными солнечными лучами, проникающими сквозь них.       Но больше всего ее внимание привлекло большое витражное панно в самом конце собора, возле алтаря. По сравнению с другими панно это поражало количеством деталей.       "А, я так и думал, что найду тебя здесь, Аура", - раздался по залу голос Рудольфа.       "Да, я рассматривала гобелены и некоторые витражи", - ответила Аура, повернув голову к нему лицом.       "Обычно Лихткатедраль запрещен для посторонних, - сказал Рудольф, указывая на все еще действующий барьер, установленный над ним, - но мне любопытно узнать, что вы думаете об этом месте".       "На него приятно смотреть", - ответила Аура, указывая на богато украшенные витражи. "Гобелены явно хорошо сделаны, но..." Голос Ауры прервался, когда она уставилась на странное одеяние Рудольфа.       Вместо своего обычного почти священнического одеяния Рудольф предстал перед ней в одежде, которую можно было бы назвать принадлежностью королевской семьи.       Поверх военной формы, которую украшал синий кушак, Рудольф надел голубую бархатную мантию с пятнистым горностаем. Рудольф был похож на живую реликвию, напоминающую королей и принцев, изображенных в старых книгах по истории.       "Они явно хорошо сделаны, но... что?" спросил Рудольф, как будто его нынешний наряд был совершенно обычным.       "Почему ты одет как... этот Рудольф?" спросила Аура, указывая на его странную одежду.       "О, вы имеете в виду это?" взволнованно сказал Рудольф, кружась по кругу и развевая плащ руками, словно ребенок, демонстрирующий свою новую одежду.       "Хотя я и принадлежу к Штернриттерам Его Величества, здесь, в мире живых, я также являюсь феодальным лордом, точнее, великим герцогом. И раз уж мой дом снова у власти, пора мне одеться соответственно!"       "Да... действительно", - ответила Аура, не зная, как реагировать на странное поведение Рудольфа.       "Не смотри на меня так", - ответил он, заметив выражение ее лица.       "Хотя я и ценю стиль моды Ванденрайха, но носить такую одежду в течение десяти лет может надоесть. Но благодаря притворству важных государственных церемоний я теперь могу одеваться вот так!"       "Государственная церемония... так вот почему ты так вырядился?" спросила Аура, не понимая, к чему клонит Рудольф.       "Ну... наверное, это можно назвать и так", - загадочно ответил Рудольф.       "Раз уж вы из Японии, то, наверное, проще сравнить мое положение с положением императора", - ответил Рудольф с игривой ухмылкой,       "Император?" с недоверием спросила Аура. "Рудольф, ты даже не король, а всего лишь великий герцог".       Аура заметила, как слегка дернулся глаз Рудольфа при этих словах, и это заставило ее задуматься, действительно ли у него есть такие амбиции.       "Рудольф, я знаю, что ты планируешь завоевать этот мир для Квинси, но действительно ли ты собираешься назвать себя Императором Мира? Я бы подумал, что подобное тебе не по зубам".       "Какая нелепая идея, Аура", - ответил он, отмахнувшись от ее слов,       "Я не смею и мечтать называть себя императором, особенно когда являюсь верным подданным Его Величества".       Аура уловила легкую интонацию в его речи, когда Рудольф заговорил о верности королю Квинси. Раньше она не задавалась этим вопросом, но ей всегда казалось странным, что Рудольф так боится своего короля.       Когда он говорил о нем издалека, то казался абсолютно преданным своему королю, почти фанатичным. Но когда Аура видела его поведение, когда он действительно находился в присутствии Короля Квинси, Рудольф, казалось, испытывал неподдельный ужас перед этим человеком.       Образ Рудольфа, почти трепещущего перед своим королем, поражал воображение, когда он так бесстрашно и дерзко разрубил этого Жнеца Душ Токианду Цунияширо".       Слова Рудольфа звучали у нее в голове.       "Короли и принцы должны быть одновременно обожаемы и бояться своих подданных, но если не любить, то лучше бояться".       Если эти слова были правдой, она задалась вопросом, что именно заставляет Рудольфа так бояться своего короля.       Говоря о Короле Квинси, Аура вновь обратила внимание на гигантское витражное панно в самом конце зала. Аура подошла ближе к панели, чтобы рассмотреть ее поближе, и увидела сидящего на троне мужчину с черными волосами до плеч, одетого в белую мантию и красновато-черный плащ.       Фигура явно походила на Короля Квинси, однако между тем, как он был изображен на картинке перед ней, и тем, как он на самом деле выглядел в Сильберне, были явные различия.       "Почему у него такие глаза?" поинтересовалась Аура, желая узнать больше.       Насколько Аура могла судить, странности вокруг глаз Короля Квинси были намеренными, что заставило ее задуматься, не является ли это своего рода визуальной метафорой, ведь она видела подобные художественные стили и иконографию в других религиозных зданиях.       "Наверняка вам интересно, что происходит с глазами Его Величества, верно?" спросил Рудольф.       "Да, это так, - честно ответила Аура. "Скажи мне, Рудольф, почему у него в каждом глазу по две радужки? Это своего рода символика, показывающая, что он всегда наблюдает?"       Глаза Рудольфа расширились от удивления, когда Аура сказала: "Я и забыл, насколько ты проницательна, Аура, но, отвечая на твой вопрос, ты действительно очень близка к истине".       "С этим его "Пупилла Дуплекс", - сказал Рудольф, указывая на витраж, - он выглядит так, будто смотрит сразу в нескольких направлениях. Я бы не стал обижаться на вас, если бы это изображение показалось вам тревожным".       "Беспокоит?" спросила Аура, искренне смущенная предположением Рудольфа. "Разве так обычно реагируют люди, когда видят такое изображение?"       "Наверное, да", - ответил Рудольф, пожав плечами. "Когда я впервые увидел эти глаза, они, конечно, показались мне тревожными, но потом, по мере того как я привыкал к ним, их распространенность в последующих главах увеличивалась".       "Более поздние главы?" спросила Аура, озадаченная загадочным заявлением Рудольфа. "Что ты имеешь в виду, Рудольф?"       Услышав ее слова, Рудольф удивленно расширил глаза и заикнулся: "Я... Я... Я... Я имел в виду старую иллюстрированную хронологию, которую хранил мой дед и в которой подробно излагалась древняя история Лихтрейха".       "И что же случилось с этой книгой?" спросила Аура, с подозрением относясь к словам Рудольфа.       "К сожалению, он был уничтожен во время катастрофы десять лет назад, - ответил Рудольф.       Рудольф иногда произносил странные фразы, чаще всего ссылаясь на какую-нибудь книгу, как в тот раз, когда он назвал Токинаду персонажем из романа.       Она чувствовала, что он держит некоторые крупицы информации близко к сердцу, и каждый раз, когда она спрашивала его об этом, у него находился ответ на каждый из ее вопросов, отклоняя их почти так же легко, как он отражал атаки с помощью своего Шрифта.       "Аура, когда ты смотришь в эти глаза, - спросил Рудольф, указывая на глаза Квинси Кинга, - что ты чувствуешь?"       "Ранее вы говорили, что большинству людей эти глаза мешают, кажутся тревожными, - ответила Аура, - но на самом деле я вовсе не нахожу их тревожными".       "Правда?" удивленно спросил Рудольф.       "По какой-то причине, - продолжала Аура, - я не знаю почему, но эти глаза почему-то кажутся мне знакомыми, словно что-то в моем существе резонирует с ними".       Вместо того чтобы ответить саркастическим замечанием или шуткой, как это обычно делал Рудольф, он молча уставился в окно, словно в глубоком раздумье.       Аура могла с уверенностью сказать, что ее слова произвели на него эффект, но ей было интересно, что именно она сказала, что вызвало такую реакцию.       Она хотела спросить Рудольфа о трехстороннем кресте, который она видела над изображением, но воздержалась, поскольку Рудольф, казалось, почти полностью отрешился от окружающего его мира.       И Аура решила стоять в неловкой тишине, пока один из них не заговорит.       ___ ___ ___       "Как вы уже знаете, каждому члену Штернриттера присваивается буква, обозначающая его Шрифт - имя, описывающее врожденную силу, заключенную в нем", - сказал Рудольф. "Эти имена Его Величество видит в человеке, как будто они уже выгравированы в его душе".       Аура с нетерпением слушала, так как казалось, что у Рудольфа есть ответ, чтобы удовлетворить ее любопытство.       "Скажи мне, Аура, ты когда-нибудь задумывалась, что такое письмо Его Величества?" спросил Рудольф с дразнящей ухмылкой на лице. "Ответ гораздо проще, чем ты думаешь".       Из имеющейся у нее информации Аура знала, что Штернриттер наделены эпитетами, обозначаемыми буквой латинского алфавита. Сайт       Алфавит шел от А до Я, в определенном порядке. Но, воочию увидев силу Рудольфа и то, как он унизил ту странную женщину с буквой Е, она поняла, что место Штернриттера в Алфавите не определяет его силу.       Ответ казался очевидным, но в то же время он не был очевидным. Если порядок не имеет значения, то какой властью мог обладать Король Квинси, Прародитель Квинси?       Почувствовав ее разочарование, Рудольф с дразнящей ухмылкой подколол: "Знаешь, Аура, ответ гораздо проще, чем ты думаешь.       Услышав слова Рудольфа, Аура поняла, что поступила глупо, не доверившись своей интуиции, ведь ответ был перед ней все это время.       "Письмо Его Величества должно быть А", - ответила Аура. "Действительно", - ответил Рудольф.       "Думаю, пришло время рассказать вам об истинной природе Силы Его Величества, в конце концов, я вам очень обязан".       "Истинная природа Его силы?" спросила Аура, придя в замешательство. Насколько она знала, его основной силой была способность делиться своей душой с другими. Именно поэтому он называл фуллбрингеров и квинси "детьми Бога".       "Но прежде чем я это сделаю, - сказал Рудольф, доставая из-под плаща металлическую коробку, - мне нужно позаботиться о чем-то более насущном".       Аура уставилась на Рудольфа, смущенная тем, что он так неожиданно сменил тему разговора. Часть ее души хотела вернуть тему к природе Квинси Кинга, но другой части ее было любопытно, что у него в шкатулке.       "Как великий герцог этой скромной страны, я являюсь одновременно и главой правительства, и главой государства. Однако в данный момент я действую в качестве главы государства. В таких ролях я обычно участвую в государственных церемониях, где вручаю награды тем, кто с отличием служил Дому Бернхардов".       Услышав его слова, Аура расширила глаза, поняв, что собирается сделать Рудольф.       "Рудольф, раньше ты говорил, что тебе не терпится нарядиться в... это", - сказала она, указывая на мантию Рудольфа, на что он нахмурился. "Ты ведь планируешь вручить эту награду Конраду? Ведь он служил рядом с вами на протяжении..."       "Знаешь, Аура, несмотря на твою проницательность, иногда ты можешь быть очень глупой", - сказал Рудольф с игривой ухмылкой на лице. "Это награда для тебя, глупышка".       "М... я, Аура, - ответила она растерянно, - я не понимаю".       Аура в замешательстве смотрела на Рудольфа, когда он открыл коробку и достал то, что выглядело как крест Квинси, судя по его пятигранному узору, но в то же время оно казалось другим, о чем свидетельствовали позолоченные крепления и орнамент.       "Это "Сильберкройц", - ответил Рудольф, уловив ее любопытство, - хотя это название несколько неверно, поскольку он практически наполовину покрыт золотом".       "Зильберкройц?" спросила Аура.       "Это почетная медаль, которая вручается тем, кто с отличием служил в Доме Бернхардта", - ответил Рудольф.       "Это похоже на такую медаль, как немецкий Железный крест... Постойте, нет, это плохой пример, поскольку Железный крест был снят с вооружения после того, как нацисты его разрушили. Думаю, лучшим примером будет французский Почетный легион".       Главное, что сегодня, Аура, я чту твои подвиги".       "Мои поступки?" Аура спросила в замешательстве: "Рудольф, все, что я сделала, это..."       "Не нужно скромничать, Аура, - ответил Рудольф, перебивая ее.       "По правде говоря, сколько я ни говорил о возвращении и восстановлении своего дома, - мрачно ответил Рудольф, - в глубине души я уже давно списал это место в утиль".       Проигранное дело? Его слова не имели для нее смысла и противоречили его действиям и предыдущим заявлениям.       "Эта убогая лачуга для меня лишь средство достижения цели. Это всего лишь ступенька на моем пути к покорению мира живых. Замок Бернхард - это... нет, это родовая резиденция моей семьи. Это единственное место, которое я могу назвать домом".       Аура хорошо помнила, как страстно и горячо Рудольф мечтал о возвращении домой. Это было чувство, которое она с трудом понимала, но все же испытывала любопытство, поскольку за всю свою жизнь ни разу не сталкивалась с подобным.       У нее самой формально был дом, по крайней мере, с юридической точки зрения, но она не чувствовала никакой привязанности к этому месту. Правильнее было бы назвать это место домом ее отца, поскольку она не испытывала к нему никакой привязанности, кроме той стеклянной коробки, где она выросла, ее маленького мирка, крошечной тюрьмы, в которой она голодала после исчезновения отца.       "После разрушения моего замка я попал в       "В Ванденерейхе, - продолжает Рудольф, - я не особо задумывался о том, что произошло, так как был рад, что остался жив и оказался вдали от этого ада. Только позже, находясь в Мире живых, я понял, насколько все было плохо".       "С падением дома Бернхардтов эта ничтожная нация разлетелась на куски, и ответственность, нет... бремя легло на мои плечи, ведь я, как последний отпрыск этой семьи, должен был продолжить ее наследие. "       Аура видела, что Рудольф был в беде. Ей хотелось что-то сказать, успокоить его, но она не могла сказать ничего, что могло бы улучшить ситуацию. Такие понятия, как наследие и родословная, хоть и были ей знакомы, но все равно оставались совершенно чуждыми.       "И что же я сделал, столкнувшись с такой реальностью?" Рудольф задал вопрос, который, по мнению Ауры, был риторическим.       "Я изо всех сил старался не обращать на это внимания, а с учетом приближающейся через несколько лет войны идея восстановления этой истерзанной войной земли казалась невозможной даже с теми силами, которыми я обладал благодаря моему шрифту".       "Конечно, все изменилось, когда я нашел тебя".       "Я?" переспросила Аура, ошеломленная.       "Сила манипулировать душами предметов, - сказал Рудольф, - для фуллбрингера является чем-то поистине необычным. И благодаря этой силе вы можете манипулировать материей независимо от того, сделана она из рейши или киши".       "А вместе с силой, которую дает Цепь судьбы Короля душ, сила Фуллбринга усиливается до почти невообразимого уровня. И эта аура... в ней корень моего греха".       "Его грех?" спросила Аура, придя в замешательство.       С тех пор как она себя помнила, Аура всегда пользовалась своими силами. Это было нечто естественное, ее врожденная сила. И несмотря на то, что отец сетовал на их силу и стремился избавиться от Фуллбрингов, она считала иначе.       Вместо того чтобы испытывать стыд или отвращение к своим способностям из-за их происхождения, связанного с пустотами, Аура гордилась своими возможностями. Эти способности, несмотря на их происхождение, были ее собственными, которые она считала неотъемлемой частью себя. Поэтому мысль о том, чтобы отказаться от этих способностей, чего хотел ее отец, никогда не приходила ей в голову.       Именно из-за этой гордости Аура, несмотря на свою незаинтересованность в окружающем мире, продолжала развивать свои способности Фуллбринга. И все же Рудольф, похоже, намекал, что ее сила - это нечто постыдное, что не имело для нее никакого смысла.       "Рудольф, что ты имеешь в виду под своим... грехом?" Аура спросила его, желая понять, что означают его слова.       "Скажи мне, Аура, - ответил Рудольф, - знаешь ли ты, почему я искал тебя?"       "Помнишь, что я сказал тебе в кофейне после того, как убил этого негодяя Токинаду?"       "Да... но почему ты заговорил об этом сейчас?" спросила Аура, не понимая смысла его слов и рассуждений.       "Тогда я сказал, что буду твоим другом, но на самом деле я не вел себя с тобой как настоящий друг", - удрученно ответил Рудольф. "В конце концов, единственное, что я делал, - это эгоистично пользовался твоей силой в своих собственных интересах".       "Рудольф, я присоединилась к вам по собственной воле, - ответила Аура в ответ на признание Рудольфа в стыде и вине.       "Да, и я хотел бы..."       "Тебе не стоит стыдиться", - честно ответила она. "Такие чувства, честно говоря, оскорбили бы меня больше, чем эгоистичное использование моих способностей".       "Как ты и сказал, мы теперь товарищи, а товарищи должны приходить друг другу на помощь".       "Да... да, конечно", - ответил Рудольф, явно ошеломленный ее словами.       "Поэтому я принимаю этот медальон не в награду за свои деяния, - ответила она, подражая его обычной самодовольной ухмылке, - а в знак нашей дружбы".       Рудольф несколько секунд смотрел на нее в недоумении.       В зале воцарилась тишина, прежде чем он сказал: "Погодите-ка. Почему у меня такое чувство, будто мне наговорили ни одного дзюцу?"       "Не говорить о дзютсу?" спросила Аура, совершенно обескураженная странным выбором слов Рудольфа, который заставил ее задуматься, не является ли это каким-то новым странным боевым стилем.       "О, точно. Talk no Jutsu - отсылка к Наруто", - ответил Рудольф. Однако слова Рудольфа мало чем помогли ей, так как она понятия не имела, что это такое.       "Кстати, о Наруто, это напомнило мне. Я забыл взять последнюю копию Weekly Shonen Jump для Гремми".       Последнее редактирование: 28 сентября 2023 г.       Интерлюдия: La Carne de Carroña       Интерлюдия: La Carne de Carroña       "Дождливая ночь, не так ли, капитан Айдзен?" спросил Гин Ичимару у своего соратника Сосуке Айдзена, капитана пятого отряда Тринадцати придворных гвардейцев.       "Действительно, Джин", - ответил Айдзен, и на его губах появилась улыбка воспоминаний. "Это напоминает мне о той роковой ночи, которая произошла столько лет назад".       "Хорошо сказано, господин Айзен", - ответил ему Канаме Тоусен, другой его соратник.       Обычно Гин отвечал какой-нибудь колкостью или саркастическим замечанием, но сегодня он придержал язык, поскольку на работе были куда более важные дела. Дело было такое, что потребовало их непосредственного присутствия для расследования.       Что бы там ни было, Гин заинтересовался предметом, который привлек внимание Айдзена.       "Два дня назад сенсоры зафиксировали странное нарушение в естественном потоке энергии духа Мира Живых, - ответил Айдзен, сразу же изложив причину своего присутствия в мире людей.       Гин взглянул на открывшуюся перед его глазами сцену и был позабавлен увиденным. По полю была разбросана большая куча расчлененных трупов пустотников, а в центре, недалеко от нее, в яме, лежала окровавленная куча плоти с кусками цветной ткани.       "Похоже, здесь произошла какая-то битва, капитан Айзен", - сказал Гин, анализируя открывшиеся перед ним факты. "Вы думаете, что тот парень в маленькой яме был тем, кто убил их?"       "Похоже, что так, - ответил Айзен с чеширской ухмылкой.       Несмотря на свои слова, Гин знал, что Айзен подозревает, что под ногами у него что-то другое. Проведя более века рядом с ним, он понял, когда тот правдив, а когда говорит ложь или полуправду, искажая ее путем умолчания.       "Какова твоя оценка, Канаме?" Айдзен спросил мягко, как будто разговаривал со старым другом.       Несмотря на то, что они втроем были тесно связаны между собой, идея дружбы с Сосукэ Айдзеном вызывала у Гина желание рассмеяться. Эта идея была совершенно нелепой, ведь он знал, что такой человек не способен на подобное.       Впрочем, он был не из тех, кто любит поговорить, ведь для змеи, обманывающей свою жертву, такие понятия, как дружба, были навсегда потеряны для него, так как это была цена, которую он заплатит за свои грехи.       "Это просто Гин сказал, лорд Айдзен, - ответил Тоусен, оценивая ситуацию перед ними, - здесь произошла какая-то битва, но что-то не сходится. Похоже, что здесь, на поле битвы, действуют два разных духовных давления".       Когда человек рождается без одного из пяти чувств, остальные чувства обычно развиваются, поскольку мозг перестраивается, чтобы компенсировать недостающее чувство. То же самое произошло и с Канаме Тоусен, Жнецом душ, родившимся без зрения.       Но то, что он не мог видеть глазами, не означало, что Канаме ослеп. Потеряв зрение, Канаме Тоусен обрел неожиданное преимущество - способность к Рейкаку, иллюзорному шестому чувству, которое, в отличие от пяти чувств, позволяет обладателям духовной силы видеть духовную энергию, излучаемую другими существами.       Именно эта способность позволила Канаме Тоусену дослужиться до капитана в Тринадцати придворных отрядах, а главное - стать одним из самых доверенных подчиненных Айдзена Соскэ.       Гин прекрасно знал об этом, ведь это уникальное состояние Канаме делало его невосприимчивым к Полному Гипнозу Кёка Суйгецу. Он же потратил бесчисленные годы на то, чтобы научиться обходить эту жалкую силу, оставаясь под властью этого негодяя, пока не завоевал его доверие настолько, чтобы узнать этот секрет.       В какой-то степени Гин завидовал Тоусену, ведь с такой силой, как у него, он бы уже давно убил Айдзена и добился желаемого - вернул душу Рангику в прежнее состояние.       Гин подошел к яме в земле, где валялись разбросанные куски плоти. Судя по расположению, гуманоидная фигура принадлежала Жнецу. Но кому бы ни принадлежало это тело, его удерживали лишь обрывки ткани, бывшие когда-то одеяниями.       Гин взял кусок ткани и поднес его к лицу, внимательно изучая. Судя по материалу, это был какой-то шелк.       "Кем бы ни был этот крупный Жнец Душ, у него были дорогие вкусы", - размышляет Гин.       Но самое главное - на ткани был вышит знакомый узор, который он, как член Тринадцатого отряда придворной гвардии, знал слишком хорошо.       "Ты только посмотри, Тоусен, этот парень был из клана Цунайасиро", - с ухмылкой сказал Гин, надеясь вызвать у мужчины хоть какую-то реакцию.       "Понятно, - бесстрастно ответил Тоусен, словно это имя ничего для него не значило. "Что же нам делать с этим лордом Айдзеном?" Канаме Тоусен, несмотря на свою страстную натуру, был человеком из более прочного материала, о чем свидетельствовал его стоический фасад. Но Гин, носивший маску гораздо дольше него, уловил тонкие признаки гнева Тоусена, уловив легкие подергивания его лица и едва заметное изменение интонации в голосе.       Несмотря на совершенно разные цели, и Гин Ичимару, и Канаме Тоусен жаждали отомстить тем, кто причинил им зло.       Гин считал Тоусена чем-то вроде родственной души, поскольку оба они шли по схожему пути. Это его утешало, но не имело для него большого значения, поскольку Гин, зная, где их пути сойдутся, однажды собственными руками уничтожит Тоусена как препятствие на своем пути.       "Соберите образцы странной энергии духа, - ответил Айдзен с загадочной ухмылкой, - мы проанализируем их в нашей лаборатории".       ___ ___ ___       "Похоже, Тоусен был прав", - сказал Айдзен, держа в руках пузырек, наполненный странной энергией духа, которую они взяли из мира людей.       Гин пристально смотрел на пузырек с энергией духа в руке Айзена. Подпись духа-энергии была не похожа ни на что, что он видел раньше: странный, но отчетливый красновато-черный цвет, странно напоминавший ему кровь.       "Я вижу, тебе тоже интересно узнать об этой энергии духа, Гин, - сказал Айдзен, уловив любопытство Гин.       "У него такой странный цвет", - ответил Гин.       "Действительно, - ответил Айдзен, поднося флакон к лицу и изучая его. "Энергия духа, которую мы собрали, странная, поскольку она существует в обоих состояниях".       "Два государства?" Джин спросил: "Ты имеешь в виду, как Арранкары, которые мы создали в Лас Ночес?"       "Да, но в отличие от арранкаров, которые существуют как гибриды пустотников и Жнецов душ, кто бы ни был этот таинственный третий участник, это нечто совсем другое", - сказал Айдзен.       "Вы хотите узнать об этом побольше, не так ли, капитан Айдзен?" осведомился Гин.       "Неужели это было так очевидно?" спросил Айдзен, забавляясь попыткой Джина выудить из него больше информации.       "Конечно, - сказал Джин с игривой ухмылкой, - у тебя был такой же блеск в глазах, когда появилась та женщина Квинси".       "Это действительно был сюрприз, но не такой уж и нежеланный", - причудливо ответил Айдзен.       "Кстати, о сюрпризах, - спросил Гин, переводя разговор на очевидного слона в комнате, - как вы думаете, может ли это быть делом рук Кисуке Урахары?       "В конце концов, у него все еще есть свой Хогйоку, который он использовал, чтобы остановить превращение Синдзи и остальных наших неудавшихся подопытных в пустоту", - ответил Айдзен.       Как бы Айзен ни пытался отрицать это, Гин мог сказать, что Айзен испытывает чувство неполноценности и осторожности по отношению к Кисукэ Урахаре, и именно поэтому он так упорно стремился выяснить его, прежде чем приступить к осуществлению своих планов.       "Скажите, капитан Айдзен, если Киске Урахара действительно сумел создать новых особей, что вы будете делать?" спросил Гин с издевательской ухмылкой.       "Несмотря на изменившиеся обстоятельства, наша цель остается прежней", - сказал Айдзен, сдвигая очки на лицо.       "Конечно, капитан Айдзен, - ответил Гин. План был продолжен, и в конце концов человек, осмелившийся играть со змеей, был ею укушен и съеден.       ___ ___ ___       "Приношу свои извинения, главный капитан, но, похоже, Токинада Цунаясиро мертв", - мрачно ответил Сосуке Айдзен.       В комнате воцарилось недолгое молчание, когда до него дошли последствия этой новости. Клан Цуниясиро был одним из четырех, а теперь трех Великих Благородных Семейств Общества Душ, и Токинада, хотя и принадлежал к одному из его меньших ответвлений, все же носил это имя.       "Я могу лишь выразить соболезнования главному капитану, капитану Кёраку и капитану Укитаке. Как одному из ваших бывших учеников, вам, должно быть, нелегко услышать эту новость".       Для Дзюсиро Укитаке эта новость была поистине шокирующей. Токинада, как и он сам, и Шунсуй, были учениками капитана Ямамото еще на заре основания Академии Син'о.       "Какова причина его смерти?" - поинтересовался главный капитан Ямамото.       "Детали довольно трудно собрать воедино, главный капитан, - ответил Айдзен, - но мы знаем, что останки Токинады были найдены в яме рядом с кучей мертвых холуев".       "Судя по состоянию его останков, можно сделать только один вывод: Токинада Тсунаясиро был заживо съеден группой холуев".       "Но почему Токинада оказался в Мире живых?" спросил Укитаке. Судя по тому, что ему было известно о характере Токинады, он терпеть не мог болтаться в Мире живых.       "К сожалению, капитан Укитаке, - ответил Айдзен, почтительно обращаясь к нему, - у меня нет ответа на этот вопрос, но я знаю, что у Токинады конфисковали его дзанапакуто и заключили под домашний арест в его особняке".       "Вероятно, на этот раз дурак разозлил не того человека", - бегло заметил капитан Сюнсуй Кёраку.       "Достаточно, Сюнсуй", - отчеканил капитан Ямамото, отчитывая его.       Выросший вместе с ними обоими, Укитаке знал о личной ненависти Сюнсуя к Токинаде. И хотя он понимал эти чувства, подобное публичное заявление плохо отражалось на нем как на капитане Тринадцати отрядов придворной стражи.       Вспоминая о Токинаде, Укитаке испытывал противоречие. С одной стороны, он всегда старался видеть хорошее в своем бывшем однокласснике, с которым вырос рядом, но в глубине души он знал, что в его душе кипит что-то темное.       "Хотя это может показаться неприятным, улики указывают на то, что в этом была замешана нечестная игра", - ответил Шунсуй, уточняя свое предыдущее заявление.       "Давайте вернемся к тому, что сказал капитан Айдзен. Токинада был найден в яме, где, как считалось, его поглотили пустотники. Звучит знакомо, не так ли?"       "Действительно, все именно так, как ты сказал, Сюнсуй, - ответил Ямамото, - его способ смерти напоминает мне о том, как казнили в старые времена".       "Полагаю, не стоит удивляться, что его судьба сложилась именно так", - ответил Шунсуй. "В конце концов, у Токинады была отвратительная привычка наживать слишком много врагов. Не так ли, капитан Тоусен?"       Укитаке был прекрасно осведомлен об истории отношений между Токинадой Цунаясиро и Канаме Тоусеном, ведь именно благодаря показаниям Сюнсуи Токинада получил минимальное наказание от Central 46.       Канме Тоусен был прав, чувствуя себя обиженным Токинадой, и в тот момент он бы понял, если бы Тоусен как-то отреагировал на эту новость, но, к его удивлению, Тоусен оставался спокойным, как будто Токинада Цунайасиро не имел к нему никакого отношения.       "Так мы будем расследовать это дело или нет?" спросил Маюри Куротсучи, капитан 12-го отряда, даже не пытаясь скрыть свою незаинтересованность.       "Если нет, то давайте обсудим что-нибудь другое вместо..."       "Представителя аристократии, скорее всего, убили, а вы так реагируете?!" возмущенно воскликнул Сой Фон, капитан второго отряда.       "Пожалуйста, успокойтесь, капитан Сой Фон, такие проявления явно ниже вашего достоинства", - сказал Айдзен, пытаясь успокоить ее.       "Капитан Айдзен прав", - ответил Тоширо Хицугая, капитан 10-го отряда. "Мы должны подойти к этому вопросу беспристрастно".       Укитаке тоже был согласен с оценкой капитана Хитсугая. Сосукэ Айдзен был известен своим спокойным характером и уравновешенностью суждений, за что он и ценил его как коллегу и друга.       "Достаточно, - ответил капитан Ямамото, - поскольку мне ясно, что здесь замешана нечестная игра, я разрешаю..."       Главный капитан не успел закончить фразу, как двери конференц-зала капитанов распахнулись, и в зал вошел человек, одетый в черные сёдзоку.       "Что это значит?" раздраженно спросил главный капитан Ямамото.       Укитаке тоже было любопытно, учитывая, что прерывание капитанского совещания подобным образом обычно влекло за собой суровое наказание, особенно когда старик Яма был в самом разгаре разговора.       Человек, одетый в черное, опустился на колени перед капитанами и сказал: "Прошу прощения у главного капитана за то, что беспокою вас таким образом, но я принес срочные новости из Центрального 46".       Глаза Укитаке сузились, когда до него дошел смысл сказанного. Центральный 46, будучи официальным руководящим органом Общества душ, означал, что никто, даже сам Главный капитан, не мог ослушаться их указов. Конечно, их полномочия исходили от самого Короля Душ, но Укитаке, конечно, знал, что все не так просто.       Затем таинственный человек из Центрального 46-го достал письмо со знаком клана Цунаясиро и зачитал его вслух: "По приказу Центрального 46-го агенты Благороднейшего клана Цунаясиро будут проводить расследование, чтобы установить причину смерти Токинады Цунаясиро. Никому не разрешается вмешиваться".       "Вот и все", - сказал Шунсуй с самоуверенной ухмылкой.       Укитаке нахмурился, когда ему на ум пришел клан Цунайасиро. Будучи одним из Великих Благородных Домов Общества Душ, они были тесно связаны с его историей, его основанием, и все же он всегда чувствовал, что в них есть что-то странное и неприятное.       В отличие от семьи Кучики, которая ценила закон и порядок, семья       Клан Цунаясиро, казалось, олицетворял собой атрибуты власти в ее худшей форме, контролируя наблюдение за Отделом визуализации. Именно Токинада по приказу клана Цунайасиро выдал ему значок Заменителя Жнеца Душ.       И по указу Центрального 46-го его заставили передать его Гинджо Куго. Тот, узнав об этом, сошел с ума и убил своих товарищей и других Жнецов душ.       Несмотря на кадры, которые он видел своими глазами, сердце подсказывало ему другое. В глубине души он понимал, что в том дне было что-то странное, ведь тот Гинджо, которого он знал, не казался ему способным на такой отвратительный поступок.       И когда Укитаке вспоминал об этом инциденте, его сердце наполнялось чувством вины, когда он думал о том, что Гинджо пал духом, и он задавался вопросом, где именно все пошло не так все эти годы назад.       ___ ___ ___       Вот уже несколько сотен лет Ашидо Кано сражается в Лесу Меноса, принадлежащем Хуэко Мундо.       Он и его небольшой отряд Жнецов душ отправились в Хуэко Мундо, преследуя группу холуев, которые пытались ускользнуть от их клинков. Из его группы остался только Ашидо, исполняющий свой вечный долг Жнеца Душ.       Для этого за многие века своего пребывания здесь он научился выживать в непроходимой и негостеприимной местности, нашел для себя небольшую пещеру, где мог отдохнуть, а затем использовать ее в качестве базы для выполнения своей миссии.       С каждым убитым пустотником Ашидо надеялся, что ему удалось изменить к лучшему количество пустотников, попавших в мир людей, но в глубине души он понимал, что его усилия - это лишь капля в море, но, несмотря на это, он продолжал жить, ведь несмотря ни на что, он должен был выполнять свои обязанности Жнеца Душ.       Ашидо почувствовал рядом с собой странное, но знакомое духовное давление. Несмотря на все его странности, он знал, что оно принадлежит пустоте. Но для него это не имело никакого значения, так как он разрубил бы ее, как и любую другую пустоту до него.       "Ашидо, наконец-то я нашел тебя!" - позвал его странно знакомый голос.       Ашидо повернулся лицом к новому противнику, и его встретил Аджучас, которого он никогда раньше не видел. Своими прозрачными крыльями, похожими на крылья насекомого, и маской в виде мухи аджучас напомнил ему муху.       "Разве ты не знаешь, кто я?" - спросила пустота, как будто Ашидо должен был помнить имена и лица всех пустот, с которыми он сражался.       Вместо того чтобы ответить на нелепый вопрос адъютанта, Ашидо приготовил свой занпакуто и приготовился нанести удар.       Используя молниеносный шаг, Ашидо бросился на пустоту и приготовился отрубить ей голову одним стремительным ударом, но, вопреки его ожиданиям, пустота поймала меч своим когтеобразным придатком.       "Что?!" изумленно воскликнул Ашидо.       "Смотри, смотри, Ашидо!" - игриво позвал его дупло, словно ребенок, демонстрирующий новую игрушку.       "Мой иерро стал сильнее с тех пор, как мы сражались в последний раз!"       Ашидо ответил на слова Холлоу молчанием. Для Жнеца Душ, такого как Ашидо, человека немногословного, разговоры были пустой тратой времени, которое он мог бы использовать, чтобы обхитрить противника.       Следуя этой философии, Ашидо попытался вырвать свой клинок из когтей противника, но, к его разочарованию, как он ни старался, ему не удалось освободить свой клинок из его хватки.       Когда возможности для выбора иссякли, Ашидо решил прибегнуть к помощи своего Шикай, но в этот момент пустотник другой свободной рукой начал заряжать кэро, целясь ему прямо в голову.       "Теперь ты у меня в руках, Ашидо!" - самодовольно провозгласил Холлоу.       Однако Ашидо так просто не сдастся. Выживая в Хуэко Мундо на протяжении столетий, он научился приспосабливаться, совершенствуя свой стиль боя и методы, чтобы получить преимущество в этой неумолимой среде, и даже без своего занпакуто у него все еще были другие способы борьбы.       "На этот раз я использую Кидо", - решительно решил Ашидо.       "Бакудо № 39. Энкосен", - спокойно произнес Ашидо, когда тускло-желтая сфера, сформированная из энергии его духа, собралась в его руке, полностью отразив выстрел кэро.       "Я не понимаю, - проговорил Лощина, смутившись, - почему мой Серо не забрал тебя.       Ашидо снова проигнорировал вопрос пустотника и, воспользовавшись затишьем, вырвал свой занпакуто из его хватки.       "Ты игнорируешь меня, Ашидо Кано!" - в ярости прорычала пустота, яростно замахиваясь на него когтями в отчаянной попытке сбить с ног.       Воспользовавшись тем, что полымя промахнулось, Ашидо, используя молниеносный шаг, появился позади полымя и отрубил ему крылья, отчего тот рухнул на землю.       "Гаааа!" - закричала Лощина в бурлящей смеси гнева, разочарования и растерянности.       "Ашидо Кано, клянусь, я раздавлю тебя, как букашку!"       Ашидо не мог не ухмыльнуться иронии Холлоу, но у него не было времени играть в игры, особенно в этой ситуации, когда могли появиться новые Меносы.       "Я уже съел одного Жнеца Душ", - гневно воскликнул монстр, - "Я буду развиваться дальше, когда поглощу тебя, Ашидо, и тогда докажу лорду Айдзену, что тоже достоин стать Эспадой!"       Ярость захлестнула Ашидо, когда воспоминания о товарищах затопили его разум.       Снова использовав свой "Флэш-шаг", Ашидо встал на плечо полымя и одним стремительным ударом пробил маску полымя, намереваясь уничтожить его мозг.       Однако прежде чем его клинок достиг щели в маске полыньи, Ашидо почувствовал внезапный всплеск духовного давления, возникший внутри полыньи.       Почувствовав надвигающуюся опасность, Ашидо мгновенно спрыгнул с вершины монстра и тут же использовал свой молниеносный шаг, оказавшись на безопасном расстоянии между ним и монстром.       "Ашидо Кано, приготовься к смерти!" - крикнул монстр, направляя в сторону Ашидо еще один кэро.       Но выстрела так и не последовало, что привело Ашидо в замешательство. Вместо этого он увидел сгорбленную пустоту, явно страдающую от боли.       "Ааааа! Что со мной происходит?!" - закричала пустота в агонии.       Видя, как его противник кричит от боли, Ашидо почувствовал в сердце нотку сочувствия к этому существу и решил убить его, избавив от страданий.       Но, к удивлению и ужасу Ашидо, то, что выглядело как птичий коготь, прорезало пасть инсектоидного дупла.       Внезапно странный, но тошнотворный поток духовного давления пронесся по округе, вызвав дрожь по позвоночнику Ашидо.       Каждый инстинкт в теле Ашидо говорил ему, что нужно бежать, но тело отказывалось повиноваться его приказам.       Все, что ему оставалось, - это в ужасе смотреть, как два когтя разрывают тело пустотника, мгновенно убивая его. И тут среди кровавых ошметков Ашидо увидел, что над трупом Аджучаса возвышается нечто вроде человекоподобного стервятника, простирающего крылатые руки к небу.       Увидев его человекоподобную форму, Ашидо сразу же понял, что это за существо.       "Это... это Васто Лорд!" в ужасе подумал Ашидо, и страх охватил его.       "Жук!" - возмущенно воскликнул Васто Лорде. "Так меня назвал этот чертов Квинси!"       Стервятник, заметив присутствие Ашидо, повернул голову в его сторону и сказал: "Не думал, что увижу здесь, в Лесу Меноса, еще одного Жнеца Душ".       "Я бы с удовольствием поболтал с вами еще, но, похоже, у меня разыгрался аппетит", - вежливо сказал Васто Лорд, как будто поглощение другого существа было обычным делом.       Опасаясь за свою жизнь, Ашидо приготовил свой занпакуто в защитной стойке на случай, если монстр нападет на него, но, к его удивлению, вместо того, чтобы атаковать его, монстр направил свое внимание на мертвого Аджучи, лежащего у его ног.       К ужасу Ашидо, Васто Лорд набросился на останки Адхучаса. От тошнотворных звуков хруста костей и разрывающейся плоти ему захотелось блевать, но Ашидо сохранил самообладание, понимая, что это прекрасная возможность сбежать.       Когда Васто Лорд сосредоточился на своей трапезе, Ашидо понял, что у него есть только один шанс спастись, поэтому, сосредоточившись на своем молниеносном шаге, он побежал как можно быстрее прочь от этой ужасной мерзости.       ___ ___ ___       Прибыв на окраину Леса Меноса, Ашидо на мгновение задумался, пытаясь сориентироваться.       Едва он успел успокоиться, как услышал странный, но успокаивающий голос, обратившийся к нему.       "Вы ведь Ашидо Кано, верно?" - обратился к нему небритый мужчина, одетый в знакомую белую капитанскую хаори.       "Да... да... да", - с опаской ответил Ашидо.       "Хорошо, что мы вас нашли, - сказал капитан теплым и ободряющим тоном, - у меня всегда было предчувствие, что лейтенант покойного Кенпачи Куруясики мог выжить".       "Поздний капитан Куруясики?" Ашидо потрясенно повторил слова капитана.       "Капитан Куруясики мертв?!"       "Ах да. К сожалению, он скончался, погибнув в одиночном бою от руки Кенапачи Азаширо", - ответил мужчина.       "Вас уже давно не было, лейтенант. Давайте вернемся к       Общество душ и подлатаем тебя".       "Да... да, сэр", - с опаской ответил Ашидо.       Несмотря на желание остаться и исполнить свой долг в Лесу Меноса, он знал, что теперь эта задача ему не по плечу, поскольку Васто Лорд, скорее всего, сделает его своими владениями. Даже если бы он не появился, Ашидо знал, что обязан подчиниться долгу капитана, старшего офицера в иерархии Тринадцати отрядов придворной стражи.       "Прошу прощения, что не представился, - вежливо сказал капитан. "Меня зовут Сосуке Айдзен, я капитан пятого отряда".       Это имя, Айдзен, сразу же вызвало тревогу в голове Ашидо, ведь именно его ранее произнес Адхуча.       "Это имя, почему оно звучит так знакомо?!" Ашидо сердито спросил капитана, стоящего перед ним.       "Очень жаль, капитан Айдзен, похоже, он нас вычислил", - раздался сзади незнакомый голос.       "Избавьтесь от него, Джин, - ответил капитан с круглыми глазами.       Ашидо понимал, что шансы против него невелики, но чтобы иметь хоть какой-то шанс на выживание, ему нужен шикай, поэтому он приготовил свой занпакуто и встал в защитную стойку.       Но прежде чем он успел среагировать, Ашидо почувствовал острую боль от чего-то, разрывающего его грудь.       Посмотрев вниз, он увидел, что в грудь ему вонзается продолговатое лезвие. Взглянув на рану, он сразу понял, что она смертельна: хотя она и не пробила сердце, но, несомненно, перерезала несколько важнейших артерий.       Ашидо хотел продолжать сражаться, но вскоре силы стали покидать его тело, и он рухнул на землю, беспомощно лежа во все большей луже крови.       "Молодец, Джин, - сказал капитан с круглыми глазами своему второму соучастнику.       "Мы закончили здесь. Пойдемте."       Услышав удаляющиеся шаги двух предателей, Ашидо, собрав все оставшиеся силы, попытался встать.       Почувствовав, что ноги недостаточно сильны, чтобы выдержать его вес, Ашидо вонзил свой занпакуто в землю и использовал его как рычаг, чтобы оторвать себя от земли.       "Эти... эти предатели", - слабо пробормотал Ашидо. "Я... я... должен... должен предупредить всех".       Из последних сил Ашидо подпер себя камнем, на который можно было опереться. Другой свободной рукой он попытался открыть сенкаймон, первый за многие века, с помощью своего занпакуто.       Но вместо того, чтобы открыть Сенкаймона, занпакуто выпал из его руки на бледный песок под ногами.       "Ашидо понял, что все его усилия были напрасны.       Ашидо упал на песок, и маска соскользнула с его лица.       Лежа на спине, Ашидо в последний раз взглянул на постоянно освещенное луной небо Хуэко Мундо и сказал: "Небо сегодня очень красивое, не правда ли?"       "Мне жаль, ребята... Я сделал все, что мог... но, похоже, на этом я не остановился", - устало произнес Ашидо Кано, когда зрение медленно скрылось в черноте.       Последнее редактирование: 19 октября 2023 г.       Глава тринадцатая Перевесить чашу весов (часть первая)       Примечание автора:       Я пытался отредактировать главу и случайно удалил ее. Да ну нафиг! Вот вся первая и вторая часть lmao       Глава тринадцатая: Перевернуть чашу весов (часть первая)       Более тысячи лет Юграм Хашвалт стоял рядом с Его       На стороне Величества, неустанно работая над своим делом - восстановлением истинного мира, мира без смерти.       Истинный мир, древнее первозданное царство, которое Его Величество желал воссоздать заново, - это нечто, выходящее за рамки привычных представлений.       И в этом мире границы и различия между жизнью и смертью больше не будут иметь никакого значения, ибо это будет вечный неумирающий мир. В нем все смогут жить в мире и согласии, по крайней мере, так понимал это Юграм.       Никогда не живший в таком мире, он не мог понять, что это такое, и лишь Его Величество и его отец, Король Душ, понимали это по-настоящему.       Его Величество стремился к этому грандиозному и всеобъемлющему видению, и даже грядущая война казалась Юграму пустяком.       Единственный, кто мог привести их в эту землю обетованную, был Его       Но после его поражения в битве от рук Жнеца Душ Генрюсая Сигекуни Ямамото этот путь был почти навсегда потерян для них.       После падения Лихтрейха почти тысячелетие назад Квинси были вынуждены уйти в тень, ведя существование в этом негостеприимном и неестественном царстве. Долгие годы они томились и трудились, набираясь сил, ожидая возвращения своего короля.       С его возвращением подготовка к финальной войне ускорилась, так как девять лет, необходимые Его Величеству для полного восстановления своей власти, быстро пройдут.       Для большинства квинси возвращение Его Величества означало, что оно позволит им отомстить за свою разрушенную гордость, ведь он вел их в бой, чтобы покорить Общество Душ.       Но в глубине души Юграм знал, что для Его Величества война была лишь средством достижения цели. Она была всего лишь ступенькой на пути к созданию нового мира, поскольку для Его Величества конфликт был жалким, но необходимым злом для установления истинного мира.       Помня о стремлении Его Величества к миру, Джуграм неустанно трудился над восстановлением своего павшего королевства, поскольку       Ванденрейх, новая скрытая империя, которая вновь откликнется на призыв Его Величества к войне.       Для этого он старался любой ценой поддерживать порядок и дисциплину в рядах, чтобы их войска имели преимущество в бою. Но теперь, благодаря одному-единственному Стернриттеру, хрупкое равновесие, которое он так отчаянно пытался поддерживать, грозило быть нарушенным.       Все из-за одного человека, Рудольфа Бернхарда, непредсказуемой переменной, которая в глазах Юграма казалась олицетворением самого хаоса.       До своего повышения Рудольф казался идеальным кандидатом на вступление в их рыцарский орден. С юных лет он был вундеркиндом, который оттачивал свои навыки и боевые способности, выполняя задания как можно эффективнее.       Эти уникальные таланты, а также товарищеские и лидерские качества выделяли его среди своих сослуживцев.       В то время Рудольф казался идеальным солдатом, который с готовностью поднимет над головой свой крест и ринется в бой во имя Его Величества.       Рудольф Бернхардт, пользующийся популярностью среди других солдат, а также отличающийся как образцовый солдат, должен был служить примером для солдат, вдохновляя их на полное посвящение себя Его Величеству.       Именно поэтому он прислушался к рекомендации Наак ле Ваара и обратился с этим вопросом к Его Величеству, который счел Рудольфа Бернхарда достойным разделить его власть.       Но вместо того, чтобы поблагодарить за оказанную честь быть посвященным в рыцари Его Величеством, дерзкий глупец слишком зазнался и забыл о своем месте.       И вместо того чтобы стать примером для других, выскочка Рудольф Берхнардт в своем высокомерии решил, что ни одно из правил к нему не относится, и решил открыто насмехаться над своими обязанностями и обязательствами штернриттера.       Однажды едва не угодив в тюрьму за свою дерзость и игнорирование приказа Его Величества, этот глупец, похоже, решил продолжить свой путь саморазрушения, увлекая за собой других.       Учитывая необычную и заметную популярность Рудольфа среди солдат и его историю с Соукеном Ишидой, Хашвалт обычно проявлял осторожность, прежде чем рекомендовать такого человека Его Величеству, но из-за таланта Рудольфа он оставил эти вопросы без внимания, поскольку не использовать такой актив было бы пустой тратой потенциала.       Оглядываясь назад, Джуграм считает это решение ошибкой, которая грозила разрушить все, что он построил за последнее тысячелетие.       После поражения Его Величества в разгар его вторжения в Душу       Общество Лихтрейха осталось без своего короля. В результате Квинси оказались в опасном положении, ведь враги теперь стояли у их ворот, отказываясь дать им четверть.       В такой тяжелой ситуации обязанность продолжать дело Его Величества легла на него, "вторую половину" Его Величества.       И когда на карту была поставлена судьба Квинси, Юграм надел маску правителя и подобрал куски того, что осталось от Лихтрейха, решив отступить в единственное место, где их бы не нашли, - в самые тени Серейтея.       Здесь, в царстве Теней, они прятались от посторонних глаз, а Schatten Bereich влачили существование прямо под носом у Общества душ, провозглашая рождение нового скрытого королевства - Wandenreich.       И вот спустя почти тысячу лет они наконец-то оправились, собрав достаточно сил для подготовки к финальной войне со своими древними врагами - войне, до которой оставалось всего несколько лет.       Но благодаря действиям этого наглого глупца Рудольфа Бернхарда порядок внутри Ванденрейха балансировал на острие ножа, когда десятки солдат начали бунтовать против своего начальства.       Если бы речь шла о простых жалобах, дело можно было бы решить быстро, но это была не та ситуация, с которой он столкнулся.       Размышляя о том, как ситуация вышла из-под контроля, он вспомнил, как странно стал вести себя Солдат, как только до Зильберна дошли новости о завоеваниях Бернхарда в мире людей. На первый взгляд в известии о достижениях Рудольфа не было ничего особенного.       Создание Бернхардом марионеточного государства в человеческом мире было лишь продолжением их плана по вторжению в мир людей. Это был другой подход, но, тем не менее, все то же самое - первый камень на пути Его Величества к миру.       "Но ведь подобные вещи никогда не были такими простыми!" разочарованно подумал Хашвалт.       И когда пришло известие о том, что Рудольф планирует вернуться в       Зильберн, без предупреждения, словно часовой механизм, десятки       Солдаты просто покинули свои посты и направились к самому Зильберну, встав вокруг дворца военными колоннами.       Внезапность и дерзость этого шага застали Юграма врасплох, и он пытался найти ответ, пока Его Величество не очнулся от дремоты.       Юграм понимал, что ему необходимо восстановить контроль над ситуацией, ведь восстания - это жестокие и насильственные дела, которые могут сильно не понравиться Его Величеству.       Он отправил своего помощника на встречу с непокорным солдатом, чтобы попытаться мирно разрешить ситуацию, но тот отказался расходиться, отправив своего помощника обратно со списком требований, который ей передал один из их главарей, солдат по имени Альбрехт.       Это имя сразу же вызвало у него тревогу, ведь именно так звали солдата, с которым Рудольф общался во время импровизированного митинга в соборе.       Помимо абсурдных требований, направленных в его адрес, наиболее подозрительным было время проведения этой демонстрации, поскольку она, как казалось, совпадала с возвращением Рудольфа в Ванденрайх.       "Как будто они были скоординированы вместе", - подумал Юграм, пытаясь найти связь между двумя событиями.       В голове Юграма завращались шестеренки, когда он обнаружил очевидные связи между связанными событиями, и глаза его расширились от осознания, когда в голове пронеслась одна мысль,       "Рудольф Бернхард! Он... он планирует переворот!" заключил Юграм, ужасаясь последствиям своего откровения.       При обычных обстоятельствах демонстрантов за пределами Зильберна можно было бы легко подавить, отправив туда Штернриттер, чтобы разобраться с наиболее проблемными личностями, но поскольку потенциальные мятежники ссылались на имя Его Величества в качестве оправдания своих действий, такой вариант отпадал.       Рудольф Бернхард, бунтарь против мира, одним махом оформил любое действие Штернриттеров как направленное против мира Его Величества.       ___ ____ ____       Пройдя через Ворота Солнца и войдя в Ванденрейх, я почувствовал, как в ухе зазвучали помехи от наушника.       "С возвращением, лорд Бернхард", - сказал мне оператор на другом конце моего наушника слишком дружелюбным тоном.       "Спасибо, я рада вернуться", - вежливо ответила я, солгав сквозь зубы.       "Надеюсь, ваше путешествие в Мир живых было приятным", - ответил оператор, который, судя по голосу, был женщиной, продолжая говорить в слишком дружелюбной манере.       "Да, это так, - ответил я, представляя себе отреставрированный замок моей семьи.       Странно, что оператор был со мной так дружелюбен. Обычно, кто бы ни был на другой линии, он разговаривал со мной в строго профессиональной манере. Но эта внезапная фамильярность вызывала все тревожные сигналы.       Что-то случилось, пока меня не было?!       Я знал, что мой маленький трюк перед Солдатом вызовет волну, но если кучка идиотов попытается сделать что-то глупое, мне конец!       Я знаю, что призывал их сообщать о злоупотреблениях лорду Хашвалту, но если бы группа из них попыталась возглавить мятеж против кого-то вроде Дрисколла, это закончилось бы только плохо.       И конечно же, раз уж они прислушались к моим словам, меня, разумеется, обвинят в том, что я стал зачинщиком их неудавшегося восстания!       О Боже! О, черт! Из всех способов облажаться это был бы...       "Лорд Рудольф, вы меня слышите?" - спросил оператор, прервав мои панические мысли.       "О... простите за это", - извиняюще ответила я.       "Мои мысли немного блуждали, я думал о том, что произошло в Мире живых".       "О, это звучит интересно!" - воскликнул оператор. "Вы..."       "Мои извинения, - ответил я, отрезав оператору, - но на данный момент эта информация засекречена... по крайней мере, пока я не сделаю официальный доклад перед Его Величеством".       "Ну что ж... очень жаль", - ответил оператор, несколько разочарованный моим ответом.       Если это не было подтверждением того, что за мной следят, то я не знаю, что это.       "Кстати, лорд Хашвалт просил сообщить вам, что сегодня вечером состоится собрание для всех Штернриттеров. Присутствие обязательно" А... черт!       "Спасибо, что держите меня в курсе", - вежливо ответила я, стараясь сохранить самообладание.       "Конечно, лорд Бернхард, - ответил оператор.       ___ ___ ___       Несмотря на то, что прошло уже около десяти лет с тех пор, как я присоединился, нет, с тех пор, как меня приняли в Ванденрейх, я так и не смог почувствовать себя здесь по-настоящему комфортно.       Из-за высокой милитаризованности общества и культуры все были почти всегда начеку и готовились к последней апокалиптической войне, поражение в которой означало уничтожение.       Ради победы и великого дела насаждалась идеологическая однородность, что означало, конечно, что любое инакомыслие подавлялось, а то и загонялось в подполье.       Это означало, что каждое действие человека подвергалось тщательному анализу, каждое его слово анализировалось, создавая удушающую атмосферу страха и неуверенности. Неудивительно, что в итоге у Бамбиетты все пошло наперекосяк.       Конечно, были и такие, как Старик Сукен, которые пытались придерживаться линии, всегда сохраняя правдоподобное отрицание, когда другие спрашивали о его убеждениях, но, конечно, это в конечном итоге привело к его бегству из Ванденрейха, где он был вынужден отправиться в двусмысленное неофициальное самоизгнание, которое стало постоянным только после Аусвалена.       Несмотря на то, как все выглядело, Ванденрайх действительно был другим местом до пробуждения Его Величества. Несмотря на безрадостные обстоятельства, в которых мы жили, чувствовался оптимизм и надежда, поскольку приближался конец его сна, и было предсказано, что наша тысячелетняя молитва наконец будет услышана.       Кайзер Герсанг, или Гимн Императора, все Квинси знали наизусть. Это было то, что нам внушали в детстве, то, что мы повторяли снова и снова, пока это не было выгравировано не только в нашей памяти, но и в самом нашем подсознании.       Вспоминая свою прошлую жизнь, я думаю, что это было похоже на то, как родители учили своих детей молитвам и гимнам. Это было что-то, что делалось из любви, что-то, что должно было быть святым, и момент, когда семьи объединялись и сближались.       В памяти сразу же всплыло воспоминание о том, как милая старая монахиня учила меня молитве "Отче наш", и тогда я почувствовал странное ощущение тепла на лице, когда по нему потекла одна-единственная слеза.       Подумать только, что нечто подобное может так расстроить меня именно здесь. Хотя мой разум, должно быть, смирился с реальностью моей реинкарнации в этой жизни, душа, похоже, еще не смирилась с этим.       Из тех дерьмовых исекай-шоу, которые я видел, должно было быть легко принять идею жизни в новом мире с фантастическими магическими системами и сверхъестественными способностями.       В этих сериалах редко затрагивается вопрос о цене, которую приходится платить за подобное, ведь при такой реинкарнации вы теряете связь с друзьями, семьей и всеми, кого когда-либо знали, будь то те, кого вы любили, или даже те, кого вы ненавидели.       Интересно, что подумают мои друзья и близкие, если я стану рабом этого волшебного германского антихриста? Стали бы они смотреть на меня с презрением или попытались бы молиться за мою душу?       В любом случае, я не могу пойти и попросить их о помощи. Они, как и моя семья, которую я имел в этом мире, были потеряны для меня навсегда.       ___ ___ ___       Смахнув единственную слезу, я убрала платок и немного пришла в себя.       Глядя через окно на улицу Зильберн, я хорошо рассмотрел обширную городскую территорию Ванденрайха.       По какой-то причине вокруг дворца собралось обычно много солдат. Это было странно, поскольку, насколько мне было известно, на сегодня не было запланировано никаких учений или военных тренировок.       С другой стороны, поскольку в моих воспоминаниях история показывает Ванденрайх только в начале войны, я не знал почти ничего из того, что происходило в преддверии войны.       Насколько я знаю, этот сбор войск, возможно, был неожиданными военными учениями, призванными оценить готовность солдата к войне, через что нам с Конрадом пришлось пройти, когда мы были кадетами.       Это была хорошая стратегия, так как при полном вторжении мы просто поставим нашу империю на вершину Сейрейтея. И будет очень неловко, если нас поймают со спущенными штанами на нашей собственной территории.       Говоря о Ванденрайхе, я не мог не вспомнить историю этого места.       Это наше скрытое королевство было не настоящим полноценным королевством, а всего лишь городом. Столица некогда великой империи, раскинувшейся на огромных пространствах человеческого мира.       Когда-то этот мегаполис был процветающей метрополией, не уступавшей древним чудесам света. Но то, что стояло передо мной сейчас, было всего лишь застывшей реликвией, хранящей память о потерянной и ушедшей эпохе.       Если Его Величество хотел, чтобы его отец стал могилой нынешнего мира, то, полагаю, этот город - надгробие павшего Лихтрейха.       А с учетом того, как мы жили, отгородившись даже от солнца, эта замерзшая адская зона была откровенно местом, где никто не мог стать домом.       Учитывая, что даже Его Величество отказался от нее во время второго вторжения, я не мог найти в себе силы винить его. Я бы тоже мечтал увидеть солнце, если бы после 990-летней комы оказался в замороженном царстве теней на девять лет.       Одна мысль о том, как долго некоторые из Штернриттеров живут здесь, вдали от солнечного тепла, вызывала у меня чувство жалости к ним.       Неудивительно, что подавляющее большинство из них страдало от тех или иных психических расстройств.       Учитывая, что старый Аккутрон казался таким знатоком старины, возможно, ему пойдет на пользу, если я приглашу его в замок Бернхард. Там вид солнца, впервые за много лет, если не веков, улучшит его настроение.       Когда-то он был сияющим маяком Лихтрейха, а теперь превратился в шелуху прежнего, в реликвию в память о погибшей цивилизации. Живя здесь, в Обществе душ, вдали от остального человечества, мы, квинси, люди, осмелившиеся вторгнуться в сами небеса, кажется, стали почти нелюдьми, в то время как Жнецы душ, так называемые боги, с которыми мы должны были сражаться, со временем смягчились и стали более "человечными".       Сначала я думал, что это из-за Его Величества Йхвача, чье присутствие означало, что я никогда не был в полной безопасности. Но на самом деле все было гораздо сложнее.       С тех пор как я родился в этом жалком мире как Квинси, в глубине души я знал, что имею какую-то связь с Королем Квинси, и даже до того, как я узнал всю правду из воспоминаний о своей прошлой жизни, над моей головой всегда висело облако экзистенциального ужаса.       С раннего детства я научился бояться пустотников - мерзких существ, которые были нашими естественными врагами. Из наставлений родителей я знал, как важно не допустить, чтобы моя кровь была запятнана энергией духа Холлоу.       Конечно, хотя ужас и реальность Auswahlen были забыты за столетия, в глубине души я знал, что над нами нависло нечто ужасное.       Возможно, это были видения, возникшие из обрывочных воспоминаний о моей предыдущей жизни, или что-то другое, но независимо от этого это побуждало меня двигаться вперед, неустанно тренироваться, укрепляя свой Блут, основу брони Квинси, наш главный щит, защищающий нас от вреда.       Именно этот страх побуждал меня продолжать путь, страх умереть еще раз. Такова была истинная природа мира, в котором я обитал. Мира, где каждое существо в отчаянной борьбе за существование продвигалось вперед.       Смерть была единственным истинным уравнителем в этом мире. Она приходила за всеми людьми, независимо от того, были ли они богатыми или бедными, сильными или слабыми и так далее и тому подобное. Именно это чувство страха, затаившееся в самых глубинах нашего подсознания, страх перед неизвестностью заставлял нас, людей, двигаться вперед.       Поскольку жизнь наша конечна, мы стремились создать то, что переживет нас, например, завоевать новые земли во славу своей нации, построить величественные здания и памятники, которыми будут любоваться потомки, или даже просто завести детей, чтобы даже после смерти мы жили в воспоминаниях наших близких.       Если посмотреть на мир людей, то он как нельзя лучше иллюстрирует эту концепцию, стремительно меняясь в своем развитии всего за несколько столетий. А с учетом того, что человечество только что освоило космические путешествия, в недалеком будущем оно сможет осваивать и другие миры, с чем Общество душ вряд ли справится.       Если посмотреть на это с другой стороны, смерть кажется непонятой, как строгий родитель, который на самом деле хотел для вас только лучшего, заставляя вас учиться и работать усерднее, чтобы вы раскрыли свой истинный потенциал.       Слова Айдзена о мужестве и упорстве в борьбе со страхом сразу же пришли мне на ум. То, как он говорил об этом, сделало эту экзистенциальную борьбу гораздо более терпимой и обыденной, и это заставило меня задуматься о моем собственном пути к становлению Штернриттером.       После смерти семьи я попал в Ванденрайх, где это суровое милитаристское общество стало моим миром. Я рос среди Солдат и тренировался, отчаянно пытаясь показать себя в глазах начальства.       Сколько бы я ни пытался изгнать из памяти этот жалкий образ, я все равно помнил тот день, когда на моих глазах погибла моя семья. Образ впадин, вгрызающихся в плоть моей матери, пока я прятался за стеной, навсегда запечатлелся в моей памяти.       Тогда я был слишком слаб, чтобы что-то сделать, спасти кого-то, кто был мне дорог, не говоря уже о себе. И все же даже сейчас, став Штернриттером, я чувствовал то же самое.       Несмотря на Шрифт, который я пробудил в себе, выпив кровь Его Величества, на самом деле ничего не изменилось. Вместо того чтобы бояться абстрактной идеи приближающейся смерти, объектом моего страха стал Его Величество, который держал мою жизнь в своих ладонях, готовый вырвать ее, когда ему заблагорассудится.       Единственный способ продвинуться вперед - доказать Его Величеству свою значимость, оказавшись полезной, а главное - незаменимой пешкой. И единственный способ сделать это - бросить вызов Канону, невзирая на то, какие последствия это мне принесет.       И все же я снова задумался над словами Айдзена о мужестве. То, как он говорил о мужестве, было не просто словом. Это состояние души, характеризующееся чувством удовлетворения, когда человек смиряется со своей участью в жизни.       Мир? Существует ли он в этом мире? Потому что если да, то я его не испытал.       Отойдя от самоанализа, я подумал о бесчисленном множестве других душ, которые вместе со мной проходили через этот бесконечный цикл жизни, смерти и возрождения. Колесо постоянно вращалось снова и снова, казалось, целую вечность.       В голове промелькнула мысль о том, что другие люди живут в современном комфорте, где бессмысленная война стала далеким воспоминанием для большинства жителей. И все же даже с их достижениями они все еще знали боль от потери близкого человека из-за таких вещей, как болезни или стихийные бедствия.       Как бы они ни продвигались вперед, над ними нависал призрак смерти. А после неизбежной кончины они переходили в Общество душ, где вместо рая их ждала коррумпированная феодальная антиутопия.       Но если они не проходили в Общество душ, то единственным выходом для них было оказаться в роли Холлоу, вынужденных провести века, если не тысячелетия, в почти мертвом мире, превратившись в бездумных зверей, вынужденных пожирать друг друга в отчаянной попытке вернуть свою человечность.       Затем я переключился на Жнецов душ, хранителей и балансировщиков этого цикла. В конечном счете они тоже были жертвами этой системы, поскольку тоже умирали, либо попадали в Ад, расплачиваясь за то, что обретали силу, необходимую для защиты окружающих. Конечно, если они не были сильны, то могли получить другое предназначение. Их превращали в Асаучи, и они вечно служили Обществу Душ как инструмент, как его вечный раб.       Я подумал о Квинси, которых осудили просто за то, что они пытались защитить себя в мире, который был с ними несовместим.       Куда бы я ни смотрел, я видел вокруг себя только страдания, и все же мне говорят, что такие страдания необходимы для того, чтобы добиться прогресса.       Только тот, кто действительно оторван от человечности, может сказать что-то настолько бессердечное, настолько несимпатичное.       И тут в моей голове пронеслось еще одно воспоминание из прошлой жизни.       Я видел образы Его Величества и этого кривого монаха, сидящих вместе за столом. Я видел, как монах самодовольно ухмыляется при виде разгневанного лица Его Величества, как его вечно видящие глаза открываются, а зрачки увеличиваются вдвое.       Наблюдая за разыгравшейся сценой. Я не мог не чувствовать злость. Именно в этот момент все изменилось для Квинси.       Одна мысль пронеслась у меня в голове, когда передо мной открылась истина.       Где же в этих трех мирах можно найти истинный покой?!       ____ ____ ____       "Ну, если это не сам чудо-юдо?" - обратился ко мне знакомый голос.       Сразу же узнав в этом знакомом, но отталкивающем голосе Квилдж Опи, я повернул голову к нему лицом, желая поскорее уладить все дела, которые этот засранец имел ко мне.       Квилдж Опи был одним из самых жестоких штернриттеров, чьи суровые и экстремальные наказания заставили бы покраснеть бурильщика XVIII века.       Этот садист, несомненно, получал удовольствие от того, как жестоко расправлялся со своими людьми, а своим трюком я, по сути, сорвал его парад, и теперь любое движение, сделанное не по правилам, без сомнения, будет тщательно изучаться.       По тому, как он на меня смотрел, стало понятно, почему он смотрит на меня с таким настороженным, но загадочным выражением лица. И тем не менее он все еще пытается вступить со мной в разговор, разговаривая со мной свысока, как будто он кто-то достойный моего обожания и уважения.       Конечно, в недалеком прошлом он мог быть одним из моих боевых инструкторов, но это не означало, что я уважал его педагогику. Многие из молодых поколений Штернриттеров воспитывались как бойцы под его руководством.       Это была одна из моих главных претензий к Квилге Опи, одному из живых воплощений абсолютного худшего в Ванденрейхе, что отражалось и в его педагогике.       Конечно, он был компетентным, безжалостным и очень эффективным бойцом, но ни одно из этих качеств не соотносилось с тем, чтобы быть хорошим учителем.       Я познакомился с этим фактом в своей прошлой жизни, когда мне пришлось иметь дело с профессорами, которые, хотя и были блестящими учеными, исследователями и учеными в своей области, ужасно умели объяснять свою работу ученикам. Они читали дидактические лекции только в силу своих контрактных обязательств.       Квилдж был примером этой концепции, но в совершенно иной степени, поскольку его превозносили за его порочность как бойца, а также за его безжалостные методы в бою. В такой империи зла вполне естественно, что именно такой человек стал тренировать ее следующее поколение.       Увидев, как его армию, словно олухов, перебили представители первого поколения Gotei 13, Его Величество, несомненно, обратился к этим чудовищным головорезам за вдохновением. Его Величество поставил своих новых Штернриттеров под командование своего самого безжалостного и злобного бойца.       Квилдж, как их наставник, несомненно, вывел на поверхность многие из их худших черт, и Штернриттеры под его началом превратились в эгоистичных маньяков. Только так можно было выжить под началом такого человека, как Квилдж Опи, человека, начисто лишенного милосердия и сострадания даже к своим людям и союзникам.       Контраст между стариком Сукеном был очевиден как день и ночь. Если старик Соукен стремился медленно взращивать и культивировать талант человека, то Квилдж был тем, кто скорее бросит вас в кишащие акулами воды.       Сумел ли ты доплыть до берега или нет, было твоей проблемой, поскольку, по его мнению, те, кто не выдержал испытания, вообще не заслуживали жизни. В его глазах это была участь слабых.       Для такого человека, как Квилдж Опи, слабость была чем-то, что должно быть уничтожено, что характерно для нацистского рейха, из которого черпал вдохновение Кубо.       К моему стыду, концепция "выбраковки слабых" появилась у квинси не так давно. Это была темная практика, корни которой восходили даже к самому Его Величеству, когда младенцев, таких как он и лорд Хашвалт, квинси, рожденных без врожденного таланта к поглощению рейши, оставляли умирать, а то и вовсе убивали.       Если быть честными с квинси, то практика детоубийства и выбраковки тех, кого считали слабыми, не была исключительной для них. В конце концов, она практиковалась во многих человеческих обществах, например в Древней Спарте, Древнем Риме и многих других обществах на протяжении тысячелетий человеческой истории.       Для таких, как Квилдж и Его Величество, слабые должны были стать жертвами, а не ступеньками на пути к победе. Именно этим оправдывается истребление Гемишта Квинси.       Гемишты, прожившие свою жизнь в качестве помощников, служанок и пеших солдат у эхтских квинси, рискуя жизнью, защищали не только своих трусливых хозяев, но и себя, и своих близких.       Из всех людей, взывавших к Его Величеству, гемишты, должно быть, больше всего ждали возвращения своего предполагаемого спасителя, который должен был доставить их в Новый Эдем. Но этого не случилось.       Вместо этого они были принесены в жертву на алтарь мира, просто потому, что их сочли слишком слабыми, чтобы быть полезными Его Величеству.       Столько жизней было потеряно по такой абсурдной причине!       Если бы не стоявший передо мной Квилдж, я бы рассмеялся над иронией происходящего, учитывая характер Его Величества и лорда Хашвалта, которые оба начинали как слабаки, ниже даже Гемиштских Квинси, которых хотя бы ценили как пехотинцев.       Интересно, что почувствует Квилдж, если узнает правду о происхождении Его Величества?       Не расшатается ли его психика, когда он узнает, что, казалось бы, всемогущий повелитель, которому он служил, родился одним из тех слабаков, которых он так презирал?       Как бы он отреагировал, узнав, что Его Величество - паразит, живущий за счет бесчисленных жизней, которыми он питается?       Учитывая, что его сила действовала только против врагов Квинси, становилось понятно, почему этот негодяй был таким, каким был. Он сам обладал силой, бесполезной против своих собратьев-квинси, что делало его слабым против таких, как Менинас, который удачным ударом мог сломать ему шею, как это сделал Айон.       Когда он оказался в подобной ситуации, стало понятно, почему он так мастерски владеет основами боя. Он старался изо всех сил преодолеть свою слабость, и это то, что я могу с нескрываемым уважением принять.       Хотя я признаю его талант и навыки бойца, как мужчина, скажем так, его стрижка в стиле Гиммлера не способствует улучшению его имиджа.       И если он собирается стоять здесь и прятаться за фальшивыми улыбками, что ж, двое могут сыграть в эту игру!       "А, герр Опи, что привело вас сюда сегодня?" Я ответил, приветствуя его с тошнотворно милой улыбкой, которая скрывала мое презрение к нему.       Разумеется, в своем приветствии я использовал слово "герр", подчеркивая равный студенческий статус между нами двумя.       В прошлом, когда я был простым солдатом, я был избирателен в том, как привлекать к себе внимание, давая понять Аскину о своем таланте и стараясь не попадаться на глаза в присутствии этой ненормальной психопатки Бамбиетты и ее трех истуканов.       Прошли те времена, когда мне приходилось кланяться этим абсолютным безумцам, ходить по пятам, надеясь, что я не разозлю их.       Теперь я был для них равным, а значит, у них не было никаких оснований нападать на меня, как бы сильно они меня ни презирали. Теперь моя жизнь находилась исключительно в руках моего злобного босса, и это, как ни странно, успокаивало, ведь теперь мне не так уж много людей, за которыми нужно присматривать.       Разумеется, это правило распространялось и на меня: как кто-то вроде Дрисколла не мог напасть на меня, чтобы испортить ему веселье, так и я не мог просто послать этого отвратительного мерзавца Пепе навстречу солнцу. Нет, мы существуем и служим только по воле Его Величества.       Как рабы Аниме Нази Иисуса, никто, включая нас, Штернриттеров, не мог отнять у него то, что принадлежит ему, и поэтому неудивительно, что в нашем рыцарском ордене междоусобица была запрещена под страхом смерти.       И как бы сильно Квилдж ни ненавидел меня, он знает, что конфликт вызывает недовольство Его Величества. А Квилдж Опи, как фанатичный паладин Его Величества по борьбе с несправедливостью, никогда не рискнет вызвать его недовольство.       Конечно, с такими жесткими рамками мышления у меня остается много места, чтобы загнать его в рамки. Я могу троллить его по своему усмотрению, и он ничего не сможет сказать или сделать по этому поводу!       "Мне приказал Его Величество, - спокойно ответил Квилдж на мой вопрос, прервавший мои размышления, - лично сопроводить вас в Тронный зал".       Его слова сразу же вызвали у меня тревогу. Квилдж находился здесь по поручению Его Величества, что было не очень хорошим знаком.       "Его... Его Величество желает меня видеть?" спросил я с ложным смирением, чтобы скрыть свой ужас и недоумение.       "Действительно, - ответил Квилдж, его глаза сузились, словно у хищника, который ждет, как будет двигаться его добыча.       Если это не было тревожным сигналом, то я не знаю, о чем идет речь! И я не могу просто спросить Квилджа. Этот парень - один из самых фанатичных солдат Его Величества и, без сомнения, ненавидит меня до глубины души!       "Я не знаю, что я сделал, чтобы удостоиться такой чести", - сказал я, продолжая изображать смирение.       "Обычно для того, чтобы попросить аудиенции у Его Величества, я должен был сначала обратиться к лорду Хашвалту, но сегодня он лично добивается меня!"       Глаза Квилджа слегка подернулись от моего замечания. Хорошо, что я его разозлил. Чем больше он расстроен, тем больше вероятность того, что он совершит ошибку.       Посмотрим, смогу ли я троллить его дальше.       "Если честно, герр Квилге, я чувствую себя взволнованным прямо сейчас!" "Ты... взволнован?!" Квилге едва не плюнул в меня.       Несомненно, он ожидал от меня не такой реакции.       "Действительно, в конце концов, Его Величество был очень щедр ко мне", - ответил я, желая еще больше насыпать соли на рану.       "Никогда в самых смелых мечтах я не мог представить себе, что меня повысят до ранга Штернриттера, и тем не менее он попытался даровать мне Шрифт, наделив еще большей властью".       "Затем он передал мне командование над нашими силами в Мире Живых, предоставив мне честь начать наше повторное завоевание этого мира".       Квилдж Опи, как командир ягддармеи, охотничьего корпуса, несомненно, ожидал, что ему будет оказана такая честь, но вместо этого я, тот, кто был простым солдатом в течение нескольких месяцев, был обойден им, или, по крайней мере, так он, вероятно, увидел бы это.       "Конечно, чтобы отблагодарить его за все, что он мне дал, я сделал ему подарок", - ответил я, имея в виду свой трюк с Аурой и Энракьотеном.       Несомненно, свет, который я пролил на загадочную природу Короля Душ, наверняка вызвал множество вопросов в Ванденрейхе, что не могло не насторожить высшее руководство, поскольку оно было слишком занято разборками с этим беспорядком, чтобы всерьез изучать мою деятельность.       "Подумать только, что он меня за это поблагодарил, - сказал я с наигранной маской ликования, - воистину, герр Опи, что может быть радостнее этого?!"       Маска спокойствия Квилджа, казалось, трескалась все больше, чем я продолжал эту нелепую шараду.       "На твоем месте я бы не был так счастлив, Бернхард!" прорычал Квилдж, и маска спокойствия слетела с его лица и разбилась вдребезги.       "Его Величество вызвал вас для ответа...!"       "Да, герр Квилге, - ответил я, прервав его, - Его Величество вызвал меня! Вы не понимаете, почему я сейчас так счастлив?!"       Квилдж ошеломленно уставился на меня. Несомненно, он решил, что я сошел с ума.       "Видите ли, герр Опи, в прошлом, когда я просил о встрече с Его Величеством, мои попытки отклонял лорд Хашвалт, но теперь я могу встретиться с ним напрямую!"       "Что еще это может значить?!"       Вместо того чтобы придумать ехидную реплику, как он поступил бы в подобной ситуации, он молча уставился на меня, а его глаза расширились от того, что я предположила, было смесью шока и ужаса.       "Единственное, что имеет смысл, - это то, что я завоевал благосклонность Его Величества! Вы были правы, герр Опи, нет ничего более захватывающего, чем счастье, полученное от служения Его Величеству!"       Единственное, что может сбить спесивого фанатика с толку, - это то, что кто-то другой превзойдет его, когда дело дойдет до объекта его одержимости. А поскольку вся его личность, похоже, построена на служении Йхвачу, Квилдж будет мучиться, если увидит, что я добился благосклонности Его Величества.       Поскольку его личность так хрупка, все, что мне нужно сделать, - это посеять в нем семя неуверенности и наблюдать, как в нем развивается неуверенность в себе и, возможно, если повезет, комплекс неполноценности, что приведет к полному саморазрушению, когда все его чувство собственного достоинства рухнет на землю.       Конечно, это может привести к обратному результату и заставить его попытаться отточить свои навыки, что меня вполне устроит, поскольку, несмотря на мою личную ненависть к нему, его боевые навыки и сила "Тюрьмы" весьма полезны.       Хотя если бы он пал от рук Ихвача, я бы с удовольствием посмотрел на это. Зрелище того, как человек, которому нравится наступать на слабых, будет признан расходным материалом и слабым, станет катарсическим.       Это также было бы ироничной формой поэтической справедливости, что я мог бы увидеть в исполнении Кубо, если бы он выбрал такой конец для Квилджа в манге.       Если бы не мое положение здесь, как Штернриттера, я бы давно убил Квилджа, но, полагаю, мысленных мучений будет достаточно, чтобы утолить мою жажду мести, по крайней мере пока.       ____ ____ ____       Лилль Барро не знал, что сказать о Рудольфе Бернхарде, которого Его Величество недавно посвятил в рыцари, присвоив ему букву "V", обозначающую особую силу, которую Его Величество видел в нем.       До своего печально известного трюка, когда он привел Фуллбрингера к Его Величеству, он не задумывался над загадкой Рудольфа Бернхарда. Лилль, возглавлявший Шутцштаффель Его Величества, был избранным королевским гвардейцем Его Величества.       Такой чести удостаивались лишь самые исключительные из       Дети Его Величества, и в сложившейся ситуации они явно были любимыми сыновьями Его Величества, теми, кто стоял выше остальных, теми, кто удостоился чести стоять на одной сцене с Его Величеством.       Еще несколько месяцев назад Рудольф Бернхард был простым солдатом, подпоручиком Его Величества, и все же то, что он так нахально, словно был выше условностей их королевства, оставило у Лилля горький привкус во рту.       На первый взгляд действия Рудольфа заслуживали похвалы и восхищения: он сделал все возможное для продвижения дела Его Величества, оформив это как символический дар в знак благодарности за все, что Его Величество ему предоставил.       И все же Лилль не мог не относиться к Рудольфу Бернхарду с подозрением, поскольку тот знал секреты, о которых не имел возможности узнать.       После бегства из мира людей оставшиеся в живых квинси превратили свои тела в рейши, что позволило им жить в этом мире как душам, стареющим гораздо медленнее, чем они могли бы.       Остальные Квинси, оставшиеся в Мире живых, старели, как обычные люди. А Рудольф, которому не исполнилось и двух десятков лет, не должен был знать о таких вещах из древнего прошлого.       Лилль вспомнил, как Бернхард говорил о Жераре и Перниде. Его слова выдавали его знание о Первородном грехе, который создал этот жалкий мир, столь полный греха.       "Как он узнал?!" подумал Лилль, раздосадованный открывшейся перед ним загадкой.       А потом, что еще хуже, он вывалил эти секреты, доступ к которым был закрыт только для приближенных Его Величества, на всеобщее обозрение, словно специально пытаясь посеять раздор в Ванденрейхе.       В отличие от своих собратьев Жераров, которые находили удовольствие в выходках Рудольфа, Лилле Барро не разделял подобных чувств.       А теперь, когда лорд Хашвалт сообщил, что солдаты покидают свои посты и собираются вокруг самого Сильберна, Лилль уже не знал, что и думать.       Мысль о том, что кто-то может восстать против Его Величества, показалась Лилле совершенно нелепой, ведь в таком поступке было столько же смысла, сколько в том, чтобы насекомое отмахнулось от тяжести сапога, готового его раздавить.       Квинси, как дети Его Величества, должны были жить и умереть за него, поэтому удовольствие служить Его Величеству должно было быть одной из самых высоких почестей, которые только можно было ожидать.       Но теперь этот дерзкий глупец разбрасывался честью, которую оказал ему Его Величество, по крайней мере, так казалось.       Лилль вспомнил, как говорил Рудольф, вспомнил, как взвешенно и расчетливо подбирал он слова. Это явно были слова человека, желающего добиться благосклонности Его Величества, и Лилль задумался, не было ли это так называемое восстание частью более крупной уловки Бернхарда.       Лилль раз за разом наблюдал это явление. Его Величество был не из тех, с кем можно шутить. Те, кто слишком высокого мнения о себе, всегда переигрывали, и Его Величество справедливо урезонивал их.       И теперь, когда над головой Бернхарда висело обвинение в государственной измене, Лилль гадал, как Бернхарду удастся выкрутиться из этой ситуации.       И, словно в ответ на его вопрос, двери тронного зала Его Величества распахнулись, и в них вошел отрекшийся Звездный рыцарь Рудольф Бернхард в сопровождении заметно неловкого Квилджа Опи.       ___ ____ ___       "С возвращением, Рудольф", - обратился ко мне Его Величество необычным и очень подозрительным тоном, - "мое дитя, окутанное тенью".       Я осторожно опустился на колени перед Квинси Кингом, низко опустив голову, чтобы одновременно продемонстрировать свое отличие и скрыть потрясение, которое, как я чувствовал, раздирало меня до глубины души.       Какого черта Его Величество назвал меня своим сыном именно сейчас?!       Я знал, что это такое. Очевидно, это была уловка, призванная успокоить меня, пока я не оступился и не угодил в ловушку собственного изготовления. Так Его Величество издевался над своими жертвами, словно кот, играющий со своей пищей.       Мне особенно запомнились фрагменты манги, где каждый раз, когда он так положительно отзывался о ком-то, это происходило прямо перед тем, как он делал с ним что-то ужасное.       Он назвал Ичиго своим ребенком после того, как унизил его, а Хашвалт сломал его Банкай, он назвал Штернриттеров своими товарищами, прежде чем применить к ним Аусвален, а затем назвал последних из Шутцштаффеля своими детьми, прежде чем выбросить их на свалку.       Кубо даже придумал драку в Варвельте - это было темное зеркало родительской связи между Ичиго и стариком Зангетсу. Но в отличие от старика Зангецу, который с гордостью наблюдал за ростом Ичиго, Его Величество смотрел на него как на игрушку, чтобы развлечь его, пока он не утолит свою скуку.       Конечно, когда Ичиго надоел ему, он унизил его и оставил разбитым и горьким.       И если Его Величество так обращался со своими "любимыми детьми", то что это значило для меня?       О Боже! О нет! Значит ли это, что он наконец-то убьет и меня!       Нет... успокойся, Рудольф!       Паника сейчас только доставит удовольствие этому садисту и ускорит мою смерть.       Его Величество, несмотря на свою жестокость, обладает собственным искаженным чувством морали и разума. А поскольку меня еще ни в чем не обвиняли... значит, у него пока нет предлога, чтобы лишить меня жизни.       Какую бы ошибку я ни совершил, я, вероятно, смогу выпутаться из нее, если буду сохранять спокойствие и самообладание, как я всегда делал.       "Очень приятно, что вы пунктуально откликнулись на мой призыв", - сказал мне Его Величество.       "Действительно, ваше величество, - ответил я, впервые обращаясь к нему, с овечьей ухмылкой.       Наступил жуткий момент неловкой тишины, когда никто ничего не говорил. Несмотря на то что оно было коротким, казалось, что оно длится целую вечность, особенно если учесть, что взгляды лорда Шутцштаффеля и лорда Хашвалта были устремлены на меня.       Их присутствие не оставляло меня равнодушным: хотя Шутцштаффель действительно были королевскими гвардейцами Его Величества, их совместное присутствие вряд ли было необходимо для подобной аудитории.       Присутствия лорда Хашвалта, главного советника Его Величества, его второй половины, было достаточно для чего-то вроде личной аудиенции с королем Квинси.       Единственный раз, когда Шутцштаффель появлялись вместе на публике, - это на торжественных церемониях, когда Его Величество издавал императорские указы, или во время войны.       Для такого человека, как Его Величество, королевская охрана была практически бесполезна. Так же как присутствие Ямамото было для него достаточно безопасным, присутствие Его Величества излучало силу. Будучи своего рода полубогом, Его Величество делал большинство угроз, направленных против него, совершенно бесполезными.       Редкие опасности, которые действительно представляли угрозу для его жизни, настолько превосходили уровень королевских гвардейцев, что Его Величество мог бы встретиться с ними в одиночку.       Вывести Шутцштаффель было демонстрацией силы, если не сказать больше. И все же он вывел их для меня.       Это означало только одно! Это означало, что меня... меня подозревают в измене!       Все, что я делал до сих пор, я делал, чтобы помочь этому злобному боссу приблизиться к финишу в отчаянной попытке избежать смерти. Это все, чего я когда-либо хотел! Все, чего я хочу, - это жить!       Кроме того, я никогда не совершал предательства... подождите... о нет!       Воспоминания пронеслись у меня в голове, когда я вспомнила те слова, которые произнесла, не подумав.       "Мир Его Величества священен и неприкосновенен, вы обязаны, нет, не просто обязаны, а обязаны восстать и уничтожить тех, кто нарушает мир Его Величества Йхвача".       Внезапно все приобрело смысл. Большое скопление войск под Зильберном было не военными учениями, а проклятым мятежом!       Эти чертовы идиоты! Из-за них мы все погибнем!       Как я ни старался, я не мог придумать, как выпутаться из этой ситуации, ведь в конце концов, это была моя вина, поскольку я нечаянно подтолкнул этих идиотов к такому поступку.       И словно лорд Хашвалт мог прочитать мои мысли, его хмурый взгляд внезапно превратился в жестокую ухмылку.       Похоже, мой конец все же неминуем, да?       "Довольно странный у вас наряд, Бернхард, - сказал он мне, обращая внимание на герцогскую корону, которая была на мне.       "Где твоя форма, Штернриттер V?"       О, благодарю вас, лорд Хашвалт! Вы дали мне веревку, с помощью которой я смогу выбраться из этой дыры.       Я точно знаю, что сказать, чтобы выпутаться из этой ситуации!       "Это немного нетрадиционно, - ответил я, тщательно подбирая слова, чтобы показать свое почтение королю Квинси, - но сегодня я здесь не просто как штернриттер, а как феодальный лорд".       Услышав мои слова, Его Величество забавно ухмыльнулся, что принесло мне некоторое облегчение от того, что я поступаю правильно.       И хотя лорд Хашвалт поднял бровь, несомненно, обескураженный моим заявлением, мне, откровенно говоря, было все равно, что он думает, ведь не он держит мою жизнь на ладони.       "Феодальный лорд?" спросил Его Величество.       "Да, Ваше Величество, - ответил я, - после падения Лихтрейха моя семья сохранила скромную маленькую вотчину в мире людей на территории, которая когда-то была старым сердцем вашего королевства".       "Десять лет назад он был уничтожен атакой Холлоу, но мне удалось восстановить его вместе с утраченной гордостью квинси, погибших в тот день."       Поскольку Его Величество, похоже, был удовлетворен этим ответом, я продолжил: "И это подводит меня к тому, почему я здесь сегодня, Ваше Величество.       "Ведь в данный момент я здесь как феодальный правитель, как самопровозглашенный       Великий герцог Тургау официально заявляет о своей верности вам, королю Квинси".       "Ваша верность?" спросил Его Величество, и его жестокая ухмылка превратилась в зловещий оскал.       Я облажался, не так ли?!       "Какое странное заявление, Штернриттер V, - сказал Его Величество, - вы хотите сказать, что ваша преданность еще не принадлежит мне?"       В следующее мгновение я уже лежал на земле, когда огромная волна того, что могло быть только Духовным Давлением Его Величества, повалила меня на землю, где я лежал плоским как блин.       Интересно, так ли чувствовали себя Ичиго и Гриммджоу после того, как их унизил Аскин и превратил в коврики?       Давление, обрушившееся на меня, было непреодолимым, и если бы не мой шрифт, я бы, наверное, потерял сознание, упав на землю.       Чем я заслужил это?! Все, что я делал, я делал ради собственного самосохранения, которое совпало с тем, чтобы помочь Его Величеству - нет, Аниме Наци Иисусу - выиграть эту проклятую войну, которую он проиграл из-за собственного высокомерия.       Засранец, который использовал "Auswählen" на своих самых преданных последователях, когда они уже были готовы выиграть свои бои. Таким глупым поступком он заслужил поражение!       При одном только слове "Auswählen" у меня во рту оставался горький привкус.       В своем собственном контексте это слово обозначало акт посвящения, когда через общение с Богом человек становился Святым.       Если бы не тот факт, что в этот момент за мной, скорее всего, наблюдали, я бы, наверное, разразился хохотом над абсурдной иронией всего этого.       В конце концов, Его Величество Йхвач украл имя Бога, присвоив его себе, став кем-то вроде бога-короля, в то время как на самом деле он всего лишь паразит, питающийся душами тех, кого он заманил заключить с ним сделку.       Сказать, что участие в этом фарсе было для меня тошнотворным, значит преуменьшить.       С трудом подняв голову, я смог рассмотреть стоящий рядом с Его Величеством Шутцштаффель, его свиту из поддельных архангелов - концепцию, которую он бессовестно украл и сделал своей собственной.       И как отвратительно было Его Величеству узнать правду о своем отце, так и католик во мне возненавидел его кощунственное существование.       Иногда я представлял, как врываюсь в дом Рюкена Ишиды, забираю себе Неподвижную Серебряную Стрелу и вгоняю ее в сердце Его Величества.       Мне было ужасно неприятно, что теперь меня убьет этот неблагодарный король, несмотря на все, что я сделал ради него.       Учитывая, что Его Величеству оставалось несколько лет до восстановления былой силы, у меня были все шансы отнять у него голову.       Но это неизбежно привело бы к моей смерти, так как мой Шрифт хоть и был силен, но не подходил для..... Подождите... подождите, блядь, минуту!       Мой Шрифт... истинная врожденная сила в моей душе - это V, "Вектор", который позволял мне манипулировать векторными величинами.       Духовное давление, или рейацу, - это сила, которую выражает человек, использующий свою рейрёку, свою духовную силу.       Векторная величина по определению имеет и величину, и направление. Сила имеет и величину, и направление, поэтому она также является векторной величиной!       Вооруженный этим знанием, я не мог не одарить Его Величество самодовольной ухмылкой, когда медленно поднялся с земли, утешаясь знакомым ощущением, что мой Блут резонирует во всем моем теле, усиленном моим Шрифтом.       Последнее редактирование: Mar 1, 2024       Глава четырнадцатая: Часть вторая       Глава четырнадцатая: Перекидывая чашу весов, часть вторая       На губах Квилджа Опи заиграла горькая улыбка, а его мысли сгрудились вокруг одной темы - неминуемого падения Рудольфа Бернхарда, мятежника, посмевшего нарушить покой Его Величества.       "И это подводит меня к причине, по которой я здесь сегодня, Ваше Величество", - ответил Рудольф Бернхард, не подозревая о своей предстоящей участи.       "Ведь в данный момент я здесь как феодальный правитель, как самопровозглашенный       Великий герцог Тургау официально заявляет о своей верности вам, королю Квинси".       Если бы он не находился в присутствии Его Величества, то посмеялся бы над нелепым заявлением этого глупца, не говоря уже о его вульгарном наряде, который он напялил на себя, выдавая себя за какую-то королевскую особу.       "Все, чем он управляет, - это мелкая грязь", - подумал Квилдж, вспоминая поселение Бернхарда в Куинси десятилетней давности.       Такой маленький клочок земли в мире людей был ничем по сравнению со славой королевства Его Величества Ванденрейха. Для человека, стремившегося к власти над самими небесами, ничтожный клочок грязи не имел никакого значения.       "Ваша верность?" Его Величество обвиняюще спросил Рудольфа, когда его губы превратились в зловещую ухмылку хищника, улыбающегося своей жертве.       Даже не глядя на испуганное выражение лица Рудольфа, Квилдж знал, что Его Величество чувствует то же самое, о чем свидетельствовали колебания воздуха вокруг него - признак медленно нарастающего духовного давления Его Величества. "Какое странное заявление, Штернриттер V, - сказал Его Величество, - ты хочешь сказать, что до этого момента твоя верность еще не принадлежала       меня?"       И в одно мгновение, быстрее, чем Квилдж успел моргнуть, Рудольф Бернхард лег на землю, раздавленный подавляющим духовным давлением Его Величества.       Судя по всему, изгнанный рыцарь Звездного Креста был ошеломлен силой Его Величества. Квилдж не мог не ухмыльнуться, довольный увиденным зрелищем, ведь такова была судьба всех, кто осмеливался противостоять Его Величеству.       Если бы их не свалила тяжесть солдатского сапога, топчущего их, то они были бы просто раздавлены подавляющей и всемогущей силой Его Величества. Такова была их судьба, написанная на камне, судьба, которую они сами на себя навлекли.       "Судьба?" спросил себя Квилдж, и на его губах появилась самодовольная ухмылка.       Воспоминания о том инциденте десятилетней давности пронеслись в его голове, и он сравнил их со зрелищем падения Рудольфа, которое предстало перед ним.       "Наверное, судьба распорядилась так, что я, тот, кто привел его под защитное тепло света Его Величества, стал тем, кому поручено бросить его обратно, чтобы он испарился от его жара".       Хотя Квилдж Опи недолго испытывал чувство злорадства, его самодовольная ухмылка вскоре сменилась хмурым взглядом, и ему было приятно наблюдать, как выскочку наконец-то поставили на место, какая-то часть его души сожалела о растраченном впустую потенциале мальчика, ведь Квилдж знал, что под его опекой Рудольф Бернхард был бы низведен до такого жалкого состояния.       Нет, он был бы переплавлен до самого основания, очищен от всех примесей и слабостей и перекован, как закаленная сталь, как и все остальные его собратья-рыцари, или, по крайней мере, если бы не Соукен Ишида, так бы и случилось.       "Если бы не этот упрямый старый дурак", - подумал Квиге, скрипя зубами от ярости при воспоминании о вмешательстве Соукена.       Хотя падение Рудольфа, по мнению Квилджа Опи, было заслуженным, по его мнению, оно ознаменовало его личный провал, поскольку Рудольф был тем, в ком он видел потенциал, тем, чья сила была бы чрезвычайно полезна в борьбе за продвижение дела Его Величества.       При виде лежащего на земле Бернхарда Квилдж Опи испустил почти неслышный вздох. Вид такого потенциального мужчины, умирающего подобным образом, был непригляден для его глаз, напоминая о том, как умер отец мальчика, все эти годы назад.       "Как отец, так и сын", - размышлял Квилдж, вспоминая ту кровавую бойню.       ___ ___ ___       Глядя на мир людей с границы между миром живых и Шаттен-берегом, Квилдж Опи наблюдал за происходящей перед ним битвой.       Хотя, судя по состоянию поселения и окровавленным и растерзанным трупам вокруг него, правильнее было бы назвать это резней.       "Разве мы не должны идти внутрь, капитан?" - спросил один из ближайших к нему солдат.       "Если мы войдем сейчас, то, возможно, сможем спасти некоторых из выживших..."       "Нет, - отрывисто ответил Квилдж, пресекая просьбу солдата.       "Но сэр!" - взмолился Солдат, - "А как же..."       "Ты смеешь оспаривать мои приказы?" сердито ответил Квилдж, возмущенный неповиновением солдата.       "Я заставлю вас..."       "Опи, - раздался знакомый голос Соукена Ишиды, - не стоит быть таким строгим к бедняге".       "В конце концов, Его Величество всегда говорил о Квинси как о товарищах. Вполне естественно, что он испытывает печаль при виде страданий своих собратьев. Это вполне естественная реакция по сравнению с холуями, которые хищно пожирают все на своем пути".       "Хмф", - хмыкнул в ответ Квилдж.       Зная, что слова Соукена Ишиды действительно верны, Квилдж Опи не мог их опровергнуть.       Взглянув на резню внизу, он увидел, что несколько квинси прячутся за обломками, затаившись в страхе.       Его лицо исказилось от отвращения при виде них, ибо слабость - это не то, что терпит такой человек, как Квилдж Опи. А такие слабаки, по его мнению, были недостойны стоять рядом с ним.       "Если мы бросимся туда и присоединимся к бою, то можем случайно раскрыть себя Обществу душ", - сказал Квилдж, указывая вниз.       "Хорошо, если вы считаете, что так будет лучше, то мы так и поступим", - ответил Соукен Ишида со странным загадочным выражением лица, из-за чего Квилдж Опи не смог разгадать его.       Именно так обычно заканчивался каждый его разговор с Соукеном Ишидой. На первый взгляд, Соукен Ишида был именно таким, каким казался. Но Квилдж Опи знал об этом лучше.       С точки зрения Опи, Соукен Ишида был человеком, которому нельзя доверять: он исповедовал ортодоксальность, а на самом деле был гетеродоксом, который навязывал свои идеи другим с помощью безобидных предложений или слов, наполненных двойным смыслом.       По мнению Квилджа, Соукен Ишида был человеком с тайными мотивами и стремлениями, истинные масштабы которых он держал при себе.       Обычно таких людей разоблачали через некоторое время, когда после периода довольства они ненароком открывали миру свое истинное лицо, но только не Соукен Ишида, который сумел стать незаменимым для Ванденрейха благодаря своим исследованиям Квинси Летцт Штиль, с помощью которых Ванденрейху удалось достичь Воллштандига.       Именно благодаря этому вкладу человек с такими разными представлениями о том, что значит быть Квинси, был терпим в Ванденрейхе.       Для Квилджа Опи, командира Ягд-армии Его Величества, "истинный       Квинси" определялись их преданностью и служением Его Величеству Йхвачу, их королю и прародителю, живя и умирая ради него.       Вполне естественно, что при встрече с таким человеком, как Соукен Ишида, человеком, который придерживался более романтизированных и слишком идеализированных представлений о Квинси, эти двое вступали в конфликт.       Квилдж перевел взгляд на Соукена Ишиду, который пристально смотрел на продолжающуюся бойню в мире людей. В то время как лицо Соукена оставалось каменным при виде этой жуткой сцены, его глаза рассказывали совершенно другую историю.       Глаза были окном в душу, и один взгляд на Сукена       Глаза Ишиды сказали ему все, что нужно было знать: Соукен Ишида был опечален видом своих товарищей, погибающих от рук этих пустотников.       По всем правилам они должны были вмешаться, чтобы остановить резню, выполняя приказ лорда Хашвалта установить контакт с любыми поселениями Квинси, которые они найдут, и привести их в лоно общества в ожидании возвращения Его Величества.       Но вид жалких квинси, прячущихся за стенами, под грудами обломков, неспособных правильно использовать даже самые простые техники квинси, отталкивал его.       Понятие "товарищ" подразумевало некую форму товарищества, но для Квилджа Опи эти так называемые квинси, неспособные использовать даже самые элементарные способности квинси, не были достойны стоять рядом с ним как его товарищи.       Именно поэтому он придумал отговорку про Общество душ, чтобы отсрочить их вмешательство. Конечно, если учесть, что квинси были ненавистными врагами Жнецов душ, аберрациями, чье существование угрожало порядку их ложного мира, их участь, скорее всего, проигнорировали бы, если бы вообще проигнорировали.       "Посмотрите, какие они жалкие", - со вздохом сказал Квилдж, даже не потрудившись скрыть свою незаинтересованность, за что был удостоен взгляда Соукена Ишиды.       "Они даже не способны проявить Блут - самую основную врожденную защиту, которая есть в распоряжении квинси".       Квилдж присмотрелся к некоторым из более изысканно одетых Квинси и сказал: "Подумать только, даже эти так называемые Эхт Квинси здесь так жалко слабы".       Куда бы он ни смотрел, Квилдж все больше и больше разочаровывался в отсутствии таланта у этих Квинси.       "Почему так мало из них могут даже использовать свой Блут?" Квилдж спрашивал себя, сбитый с толку тем, что техники Блута, которым должны были научиться Гемишты, проявлялись у Эхт Квинси врожденно.       Разочаровавшись в том, что Квинси не смог показать, что он нашел, Квилдж начал поворачивать назад, но его остановило странное духовное давление в воздухе вокруг них.       Хотя само духовное давление было не таким уж сильным, его было достаточно, чтобы привлечь его внимание.       "Невозможно!" воскликнул Соукен Исида, указывая на маленького ребенка, стоящего среди кучи трупов.       "Что это?" спросил Квилдж, не понимая, к чему клонит Сукен.       "Не может быть, чтобы он был способен использовать это!" Сукен       воскликнул Исида, указывая на левую руку мальчика, в которой он держал свой Heilig Bogen. Она была одета в длинную перчатку, поднимающуюся к локтю и украшенную традиционным узором в виде креста Квинси.       Квилдж сразу же понял, что это такое, и сказал: "Это Лейденский хант!" После того как другие квинси были разочарованы жалким выступлением против группы холуев, хмурый взгляд Квилджа превратился в зловещую улыбку, когда в его голове прояснились последствия этого.       "Он ни за что не станет..." сказал Соукен Ишида, но Опи его прервал.       "Нет, именно это он и собирается сделать!" воскликнул Квилдж Опи, взволнованный потенциальной силой ребенка.       Квинси Летцт Штиль, архаичный предшественник Воллштандига, был техникой, которая после удаления Лейденанта повышала способность квинси поглощать рейши намного больше, чем обычно, позволяя им полностью реализовать свой потенциал в течение короткого момента.       Однако ценой за такую силу была потеря силы квинси, что делало их, по сути, такими же бессильными, как и обычные люди. Именно по этой причине его активировали только в крайнем случае.       Quincy Letzt Stil, как и Vollständig, был предназначен только для самых элитных из них, поскольку для того, чтобы достичь такой формы, необходимым условием была сила.       "Этот ребенок, должно быть, очень силен", - подумал Квилдж, увидев, как вторая рука мальчика движется к перчатке.       "Мы должны пойти и..." сказал Сукен, но тут же осекся.       "Именно!" воскликнул Квилдж, - "Пойдемте, посмотрим поближе!"       И с этими словами Соукен Исида, Квилдж Опи и шедший за ними солдат шагнули во врата солнца и в мир живых.       ___ ___ ___       Уловив всплеск духовного давления мальчика, остальные холуи окружили его, отрезая путь к спасению.       "Мы должны остановить его!" воскликнул Сукен, беспокоясь о безопасности ребенка.       "Нет!" Квилдж закричал, схватив Соукена за руку, когда тот собирался броситься на мальчика.       "Давайте сядем поудобнее и насладимся зрелищем".       Соукен, окинув взглядом Опи, отрывисто сказал: "Ты не хуже меня знаешь, что он непременно умрет, если активирует..."       "Ну, теперь уже слишком поздно для этого, не так ли!" ответил Квилдж Опи, торжествующе ухмыляясь, когда все присутствующие стали свидетелями "Летс Штиль" мальчика.       Огромный столб света вырвался из земли и пронзил самые небеса, мгновенно испепелив все пустоты в непосредственной близости от него.       Квилдж не мог не восхититься ее красотой и, увидев на лице Сукена выражение шока и благоговения, спросил его: "Красиво, правда?"       Сукен не потрудился ответить ему, да Квилдж и не ждал этого, ведь они собрались здесь не для пустой болтовни, а для того, чтобы стать свидетелями древнего реликта прошлого, Летз Стила, который наводил ужас на тех, кому посчастливилось столкнуться с ним в бою.       "Похоже, эти мерзкие твари тоже осознали этот факт", - подумал Квилдж, заметив, как толпа холуев, собравшаяся вокруг мальчика, рассеялась, отчаянно пытаясь убежать от света.       Но тот столб света, на котором ребенок Квинси решил сделать свой последний шаг, и те, кто не в силах противостоять этому умирающему пламени, послужат его разжиганием.       Прошло несколько секунд, а пылающий столб света продолжал гореть в своем неподвижном положении, не увеличиваясь и не уменьшаясь в интенсивности, как будто его каким-то образом точно контролировали.       "Что-то не так, капитан?" - спросил один из ближайших к нему солдат. "Разве этот столб не должен был уже рассеяться?"       Квилдж и в самом деле счел это странным, поскольку после активации Letz Stil, как и его преемник Vollstandig, столб света, должен был разрушиться через мгновение после активации, обнажив освященную форму Квинси.       Но, как заметил Соукен Ишида, Квинси, активировавший эту технику, был маленьким ребенком, чье тело вообще не должно было быть способно использовать такую технику.       "Д... Его поглотила его собственная техника?" - спросил другой солдат.       "Это... это не совсем исключено", - с некоторой опаской ответил Соукен Ишида.       Хрупкость техники Квинси Летцт Штиль и огромное количество тренировок, необходимых для ее использования, не позволяли человеку быть способным выполнить ее, не говоря уже о том, чтобы получить возможность использовать такую силу.       Квилдж еще раз взглянул на столб света, пылающий там, где когда-то стоял ребенок Квинси. Столб света оставался неподвижным, но он начал неуклонно освещать пейзаж вокруг них, как казалось, контролируемым образом.       "Неужели это результат силы того мальчика?" спросил себя Квилдж, не зная, что и думать.       И словно сама Вселенная ответила на его вопрос, солдат перед ним закричал: "Капитан! Рейши! Это..."       "Я знаю, - спокойно ответил Квилдж, - его медленно тянет к этому свету".       Квинси с их врожденной способностью поглощать рейши из окружающей среды, естественно, были более чувствительны к его колебаниям. Естественно, этот же принцип распространялся и на их восприятие духовного давления. Квилдж Опи не был исключением в этом отношении, но как Штернриттер эта чувствительность только усиливалась.       Опустив взгляд на свои ботинки, он почувствовал, как конструкция из рейши, на которой покоились его ноги, начинает медленно разрушаться.       "Нам следует отойти подальше, - сказал Квилдж, ничуть не обеспокоенный новым событием, - ребенок или нет, но, похоже, он использует чудовищно мощную форму Склаверея. И нам не поздоровится, если мы окажемся в зоне его действия".       Квилдж взглянул на Соукена, желая понять, о чем тот думает, но тот, как обычно, оставался с каменным лицом, молча наблюдая и анализируя происходящее перед ним.       Квилдж стремился сделать то же самое, поскольку это начинало походить на явление, не похожее ни на что, что он когда-либо видел раньше.       Заметив внезапное резкое изменение интенсивности света, Квилдж задумался, не было ли здесь чего-то большего.       "Может быть, эти трусы все-таки не так уж бесполезны", - подумал он про себя.       Обратив внимание на развалины и необычайно большие размеры поселения, он подумал, что, возможно, квинси здесь, в человеческом мире, за многие столетия внесли какие-то свои новшества.       И словно в ответ на его вопрос, по всему полю боя раздались крики пустотников, пытающихся спастись от этого освященного столба света.       "Это как музыка для моих ушей", - сказал Квилдж, и на его губах появилась зловещая ухмылка.       Квилдж зажмурился, увидев, как перепуганные холуи кричат в агонии, когда их раздирают до костей, а потом еще и втягивают в свет рейши, из которого они состояли.       Для Квинси, чья ненависть к холуям выходила за рамки идеологии, а скорее укоренилась в их крови, такое зрелище было чем-то из ряда вон выходящим.       И все же Соукен Ишида оставался аномалией в этом плане: он по-прежнему стоял с каменным лицом посреди этого пейзажа, не отрывая взгляда от святого света, озарявшего ночное небо.       И один за другим холуи, присутствовавшие на поле боя, медленно, но верно подтягивались к этому свету, как бы далеко они ни находились, пока все они не были разорваны на составляющие их рейши и не поглощены этим светом.       Те несколько пустот, которым посчастливилось оказаться вне зоны действия столба, отступили на расстояние, отделявшее их от пылающего столба света.       "Посмотрите на этих чудовищ, укрывшихся за обломками, - сказал Квилдж, - похоже, у этих холуев за масками скрывается какой-то примитивный интеллект".       "Это те "Серо", которыми они планируют стрелять?" - спросил один из солдат. "Они не могут рассчитывать на то, что это сработает".       "Это дупло для тебя", - сказал Квилдж Опи, пожимая плечами.       "Какими бы умными они ни казались, эти мерзкие твари руководствуются исключительно инстинктами, так что неудивительно..."       Квилдж остановился на месте, пораженный увиденным. Вместо того чтобы столкнуться со столбом света или даже сгореть от него, церосцы внезапно остановились на месте, словно какая-то невидимая сила удерживала их на месте.       Столб света начал медленно трескаться, пока не рассыпался, как стекло, открывая то, что было спрятано внутри него.       Вдалеке Квилдж Опи увидел, как четыре освещенных ангельских крыла обвились вокруг маленькой, но явно человекоподобной фигуры, словно служа защитным щитом, изолирующим ее от внешнего мира.       Крылья распахнулись, открывая ангельский облик ребенка во всем его великолепии.       Несмотря на то, что Квилдж Опи смотрел на него издалека, он все равно смог оценить его величественный вид.       Впечатлившись ее ангельским видом, Квилдж сказал вслух: "Она прекрасна, не правда ли?"       "Действительно, - ответил Соукен Исида, в его голосе звучало такое же чувство благоговения перед тем, чему он был свидетелем.       Квилдж, ошеломленный словами Соукена и его внезапным энтузиазмом, повернулся, чтобы посмотреть на своего товарища, и увидел странный блеск в его глазах, когда он уставился на ангельские крылья ребенка.       Ребенок протянул руку к клубящейся массе цероса, которая превратилась в единую сферу рейши. Сферическая масса энергии полого духа уплотнилась в руках ребенка, медленно теряя форму и очертания, словно глина.       "Он украл энергию духа этой пустоты для себя?" пораженно подумал Кулиге, с трепетом наблюдая за тем, как ребенок лепит из массы энергии духа пустоты то, что казалось ему единым целым - Хайлиг Пфайль.       "Подумать только, в столь юном возрасте он уже умеет так хорошо использовать Склаверей", - с удовлетворением отметил Квилдж.       С точки зрения ранжирования, рыцари Звездного креста Его Величества считались классом выше среднего воина Квинси. И поэтому приемы Штернриттера передавали уровень мастерства над их базовыми техниками.       Квинси как духовная раса определялись своей способностью поглощать рейши, сочетая его с собственной силой для создания духовного оружия, такого как Heilig Bogen и Heilig Pfiel.       Логическим развитием этой силы стала техника Квинси, Склаверей, которая позволила Стернриттерам, таким как Квилдж Опи, расчленять все, на что они нацелились, на составляющие рейши, похищая их и делая своими.       Но мальчик, насколько понял Квилдж, не стал отделять рейши от массы энергии духа пустоты, что заставило его задуматься, не является ли это каким-то новым вариантом той техники.       Сколько бы Квилдж Опи ни пытался объяснить способности мальчика своим собственным уникальным пониманием этой техники, это просто не имело смысла.       Квилдж прокрутил в голове воспоминания очевидцев и отметил, как от одного прикосновения руки мальчика энергия духа пустоты стала принадлежать ему.       "Склаверей?" Соукен Ишида с недоверием спросил вслух, прервав ход мыслей Квилджа: "С каких это пор Склаверей так выглядит?       "Как странно, - подумал Квилдж, озадаченный техникой мальчика, - неужели он пропустил шаг?"       При использовании Склаверея квинси все равно должен был собрать рейши из своего окружения и объединить их со своей силой. Только после этого можно было использовать его.       А в случае с энергией полого духа, из-за ее токсичности, ее нужно было разделить на части и очистить, прежде чем использовать, что существенно ограничивало ее эффективность в борьбе с особо сильными полыми.       Квилдж вспомнил, как ребенок Квинси вылепил рейши из энергии духа пустоты, словно из глины, нарушив устоявшиеся нормы того, что значит быть Квинси.       Вспомнив, как почти мгновенно была покорена энергия полого духа, Квилдж подумал, что владения мальчика настолько неприкосновенны, а его власть настолько абсолютна, что одно прикосновение к ним делает их своими.       Квилдж знал лишь несколько подобных личностей - существ, которые являлись физическим воплощением силы как таковой.       По позвоночнику Квилджа пробежал жуткий холодок, когда его мысли сосредоточились на одном: "Мои глаза не обманывают меня, но это ощущение... почему... почему мне кажется, что я стою посреди Его Величества".       Квилдж подавил эту кощунственную мысль прежде, чем успел ее закончить. Для него не существовало никого более великого, чем их король, прародитель их расы.       "Этот мальчик... эта скрытая сила... это то, что действительно достойно быть представленным Его Величеству".       Хотя это и не было беспрецедентным явлением, проявление таких скрытых способностей было действительно редким, и зачастую они проявлялись лишь частично, пока Его Величество так щедро не одаривал их Шрифтом, предоставляя избранным рыцарям средства для окончательного раскрытия этой силы.       Квилдж еще раз взглянул на "Летц Штиль" мальчика, поражаясь его уникальному внешнему виду.       Он служил в последней войне, и ему посчастливилось быть одним из немногих, кто тысячу лет назад действительно служил на стороне Его Величества и видел его во плоти и теле.       И в ту более примитивную, более благородную эпоху Квилдж Опи был свидетелем того, как многие его товарищи активировали свои Letzt Stil, предлагая свои силы для последнего козыря, способного переломить ход битвы.       Учитывая этот опыт, он мог сказать, что в Летц-стиле мальчика есть что-то странное. В отличие от предыдущих итераций этой формы, чья хрупкость и неустойчивость коренились в самой их природе, сила, которой обладал мальчик, казалась контролируемой и сосредоточенной, напоминая Квилгу его собственный Vollständig Piskiel.       Заметив одинокий круглый диск, парящий над головой ребенка, Квилдж подумал, не мог ли это быть какой-нибудь Хайлигеншайн - звезда в форме звезды, висящая над головой Квинси.       Heiligenschein был жизненно важным компонентом Vollständig Квинси, который позволил им использовать Sklaverei в первую очередь. Это было не просто сверкающее украшение, а скорее драгоценный камень, освящавший их ангельские формы, отмечавший их как избранных Его Величеством святых рыцарей, его авангард, который поможет ему завоевать небеса.       Чувствуя, как все больше рейши вокруг него оттягивается от него, а духовное давление мальчика растет, Квилдж усмехнулся, представив себе, что мальчик начинает проявлять скрытую силу способностей.       Глядя на холуев под своими ногами, он заметил, что они тоже почувствовали приближение мальчика, но вместо того, чтобы бежать, они стояли на своем, не желая уходить без боя.       Квилдж не мог не признать их храбрость, какой бы неуместной она ни была.       "Эти жалкие существа не знают, когда нужно сдаваться, а?" Квилдж с веселой ухмылкой заметил, что с дуплами было покончено, как только мальчик снял лейденхант.       Впадины сгустили свою энергию духа, готовясь атаковать ангельское существо еще одним залпом церо, но не успели они начать атаку, как мальчик уже начал материализовывать свое духовное оружие, заметив, что пылающий голубой рейши принял форму лука.       Один из солдат Квилджа указал на небо и воскликнул: "Сэр, это".       "Действительно, - ответил Квилдж, сразу же узнав духовное оружие, которое решил создать мальчик, - этот особый вид Heilig Bogen мы называем..."       "Sankt Bogen!" - закричал ребенок, и его голос разнесся по всему полю боя.       В одно мгновение он увидел, как мальчик положил Heilig Pfiel на Heilig Bogen, а в следующее - вспышку света, свидетельствующую о том, что стрела попала точно в цель.       Квилдж посмотрел вниз, где стояли холуи, и увидел лишь шлейф дыма и обломков, с силой взметнувшийся к небесам, оставив после себя зияющий кратер.       "И когда он успел выстрелить?" удивился Квилдж, потрясенный скоростью атаки мальчика.       В его голове пронеслись воспоминания о том, что только что произошло,       Квилдж вспомнил, как мельком увидел мальчика, державшего в руках Heilig Pfiel вместе с гигантским Heilig Bogen, и следующее, что он увидел, был взрыв.       Атака была настолько стремительной и внезапной, что Квилдж Опи показалось, что она была почти мгновенной, до жути напомнив ему лорда Лилля Барро, "Ось Икс", который сбивал всех, кто имел несчастье оказаться под его прицелом.       Какую бы силу ни проявил мальчик, Квилдж знал, что это то, что он должен представить Его Величеству.       И в этот момент Квилдж почувствовал, как волны духовного давления мальчика ослабевают. Взглянув на лунное небо, он увидел, что мальчик лишился своего нимба, а его ангельские крылья начали становиться полупрозрачными, медленно исчезая по мере того, как их сила иссякала.       "Должно быть, это последствия Letzt Stil", - сказал один из солдат рядом с ним.       "Действительно, - с горечью ответил Квилдж Опи, чувствуя колебания духовного давления мальчика.       Квилдж нахмурился, понимая, что если он не спасет мальчика быстро, то умрет от падения, унеся с собой в могилу эту странную силу.       "Что же мне делать?" спросил себя Квилдж Опи, не зная, как поступить, ведь, насколько он знал, после использования Летц Стила квинси навсегда теряют свои силы.       "Может быть, мы могли бы снабдить его браслетом Квинси?" - подумал Квилдж, но тут же отбросил эту мысль, поняв, что она неосуществима: даже с помощью такого устройства Квинси, использующий Летц-стиль, никогда не сможет вернуть себе прежнюю силу.       "Может, кто-нибудь из нас поймает ребенка?" - спросил солдат рядом с ним, - "Он умрет от этого падения".       И, словно отвечая на вопрос солдата, Квилдж увидел в углу своего зрения размытое пятно: Соукен Ишида бешено мчался за мальчиком, отчаянно пытаясь поймать его, пока тот не упал на землю.       Однако казалось, что попытка Соукена была напрасной: к тому времени, как он активировал свой "Гот Шритт", мальчик был уже слишком далеко и слишком близко к земле, чтобы Соукен Ишида смог его поймать.       Несмотря на расстояние между ними, звук удара мальчика о землю эхом разнесся по всему ландшафту, прервав торжественную тишину, нахлынувшую на поле боя после уничтожения последней из Лощин.       Квилдж увидел шлейф пыли и обломков, поднявшийся в том месте, где приземлился мальчик.       "Теперь все кончено", - подумал Квилдж, сожалея о таланте, который ускользнул из его рук.       Но, к ужасу Квилджа, Соукен Ишида не остановился, а продолжил движение к мальчику.       "Нам пора идти, - сказал Квилдж солдату рядом с собой, - такая битва, как эта, несомненно, привлечет внимание Общества душ. Передайте Сукену Ишиде..."       Квилдж Опи сделал паузу, почувствовав легкий всплеск духовного давления в воздухе, и его глаза расширились, когда он понял, кому оно принадлежит.       "Это невозможно", - с недоверием сказал Квилдж.       "После Квинси Летцтил Квинси должен потерять свои силы, - растерянно подумал Квилдж, - так почему же я только сейчас почувствовал его духовное давление?"       Словно отвечая на его вопрос, Квилдж увидел в углу своего зрения знакомое бело-серое пятно - цвета туники и плаща Соукена Ишиды.       Стоя за спиной старшего Квинси, Квилдж Опи увидел тело мальчика без сознания, обмякшего в его руках, и повис на них, явно потеряв сознание.       Обратив внимание на Соукена, Квилдж сразу же заметил, как сгорбились его плечи, словно он оплакивал судьбу мальчика.       Только подойдя ближе к старшему Квинси, Квилдж понял, что те звуки, которые он слышал от Сукена, были не рыданиями, а восхищенным хихиканьем.       "Сукен", - сказал Квилдж Опи, явно ошеломленный поведением Сукена.       "Разве ты не видишь, Опи, это сделал ребенок!" воскликнул Соукен Исида.       "Я не думал, что это возможно, но ему удалось это сделать!"       Вернувшись мыслями к знакомому духовному давлению, которое он ощущал, Квилдж сказал: "Конечно, вы не имеете в виду..."       "Действительно!" воскликнул Соукен Исида.       "Используя Letzt Stil, квинси раскрывает весь свой потенциал. И подобно пылающему инферно, он горит жарко и ярко, испепеляя все на своем пути, пока наконец не угаснет".       "Но этот ребенок... этот ребенок сам по себе... каким-то образом смог управлять этим пламенем!"       "Это... это невозможно", - ответил Квилдж, все еще не веря в то, что его чувства говорили ему правду.       "Хакусуй... он дестабилизируется от такого притока силы. Возможно, последствия были отложены, или этот всплеск духовного давления был последним всплеском силы, предсмертными муками..."       Соукен Ишида посмотрел на Квилджа Опи, и его ухмылка расширилась, когда Квилдж заметил странный блеск в его глазах.       "Это было бы логичным объяснением, - ответил Соукен Ишида, - ведь только благодаря силе, которую Его Величество дал нам, Шрифту, мы смогли достичь Vollständig".       "Но в каждом природном явлении всегда есть исключения из того, что мы считаем законами природы. Кроме того, Квилдж... не кажется ли вам, что сила этого ребенка достойна изучения? Что-то, возможно, достойное того, чтобы предстать перед Его Величеством?"       Квилдж не мог найти недостатков в словах Соукена Ишиды.       Его Величество все еще пребывал в долгой дремоте, и его детям предстояло подготовить его королевство к его возможному возвращению. И после того как они потратили столетия на то, чтобы окончательно завершить свои Священные формы, перед ними открылся новый путь.       Квилдж знал, что если им удастся повторить то, что случайно сделал ребенок, то они наверняка смогут переломить ход грядущей войны.       Квилдж еще раз взглянул на бессознательного ребенка на руках Соукена и задумался, что же в нем такого, что позволило ему освободиться от этого правила, приковавшего их к земле и не позволявшего сражаться против Жнецов душ, провозгласивших себя хозяевами мира.       Словно подслушав его мысли, Квилдж услышал кашель мальчика, который ненадолго пробудился от дремоты.       Увидев, что мальчик поднял голову, Соукен Ишида сказал: "Тебе пока не стоит делать резких движений".       "Так вот как тебя зовут?" - сказал мальчик, находясь в состоянии, которое Квилдж считал бредом.       "Полагаю, это имя подходит... ты действительно похож на Рагуэля", - сказал мальчик, прежде чем снова погрузиться в дремоту.       ___ ___ ___       В тронном зале воцарилась тишина, все присутствующие смотрели на предателя, опозоренного и беспомощно лежащего перед своим королем.       "Вот и все, - с уверенностью подумал Квилдж. Как только чьи-то проступки предстали перед Его Величеством, Отцом Квинси, никто и ничто не сможет отвратить его приговор. С самого момента рождения их судьба уже была в его руках.       Для такого, как Квилдж Опи, человека, который ревностно выполнял приказы своего сеньора, поклоняясь ему как живому божеству, идея восстания была абсурдной. Для такого могущественного человека, как их король, пытаться восстать против бога было глупостью сродни попытке муравья взять в руки сапог.       Насекомое не может рассуждать с сапогом, пришедшим его раздавить, и уж тем более не может осознать свою грядущую участь. Такова была их роль "детей Его Величества" - честь, которой удостаиваются немногие. Как его избранники, они получили власть от своего короля, который позволил им сражаться ради него, жить и умирать за его дело мира.       Такой чести удостаивались немногие, но всегда находились и те, кто был неблагодарен за полученные награды, как, например, Рудольф Бернхард, осмелившийся нарушить покой Его Величества.       Услышав паническое и затрудненное дыхание опального рыцаря, лежащего на земле, Квилдж сменил свою первоначальную торжествующую ухмылку на хмурый взгляд, с отвращением глядя на мальчишку, который по глупости растратил благословения, дарованные ему Его Величеством.       Его Величество наделил мальчика непостижимой властью, и, укусив руку, которая его кормила, он растратил ее впустую.       "Какая расточительность", - с отвращением подумал Квилдж.       И словно услышав его мысли, Квилдж увидел жутко знакомый свет, пульсирующий на коже мальчика.       В его голове пронеслась одна-единственная мысль: "Это... это Блут Вен!".       Именно в этот момент он почувствовал искажение в воздухе, в котором витали рейши, и понял, что это духовное давление мальчика, который, пошатываясь, поднимается на ноги.       "Что-то не так", - с тревогой подумал Квилдж, почувствовав, как по позвоночнику пробежал холодок.       Его Величество, как считал Квилдж Опи, - существо, олицетворяющее само понятие власти, и все, кто попадал под сокрушительный груз его духовного давления, либо становились перед ним на колени, выражая почтение, либо падали ниц в знак покорности его непререкаемому авторитету.       Но Рудольф, вместо того чтобы лежать у ног Его Величества, беспомощно ожидая приговора, встал, чтобы встретиться с ним взглядом.       Последовавшее за этим повышение Духовного давления Рудольфа и активация его Блута создавали впечатление, что он собирается защититься от атаки.       Но все это было мелочью по сравнению с тем, что больше всего беспокоило Квилджа, - духовным давлением Рудольфа, которое, казалось, резонировало с силой Его Величества, как будто они были одной частоты.       К его удивлению, Рудольф стоял перед Его Величеством во весь рост, а его губы сложились в наглую ухмылку.       "Он... он же не собирается пытаться сражаться против Его Величества?!" с ужасом подумал Квиге.       Квилдж оглядел комнату, пытаясь понять, что происходит, и увидел схожие выражения страха у всех, кроме Его Величества, который лишь ухмыльнулся, похоже, позабавленный неповиновением Рудольфа.       Внимательно оглядев Шутцштаффель, он заметил на их лицах схожее выражение озадаченности: все они, казалось, были готовы к атаке, готовые в любой момент защитить своего короля.       "Что ты себе позволяешь, Бернхард?!" Лорд Хашвалт почти выплюнул, яд практически капал из его голоса.       Потрясенный гневом лорда Хашвалта, Квилдж присмотрелся к гроссмейстеру их рыцарского ордена, заметив, как тот частично вытащил меч из ножен.       Увидев меч лорда Хашвалта, он посмотрел на свои руки, которые, как он понял только сейчас, дрожали, так как крепко сжимали меч, который материализовался рядом с ним прежде, чем он успел подумать об этом.       "Мое тело... оно двигалось само по себе", - потрясенно осознал Квилдж.       Почувствовав, что с его лба стекает одинокая бисеринка пота, он задумался, почему ему так не по себе перед Рудольфом.       И словно в ответ на его вопрос, по Тронному залу разнесся звонкий смех Рудольфа.       "Это должна была быть моя реплика, лорд Хашвалт", - самодовольно ответил Рудольф, его ухмылка стала шире, как будто предстоящая гибель его мало волновала.       "Его Величество задал мне вопрос, - спокойно ответил Рудольф, - конечно, вы не ожидали, что я буду говорить с ним лежа. За такую дерзость мне бы отрубили ноги, потому что в этом случае у меня была бы законная причина обращаться к Его Величеству подобным образом".       В зале воцарилась тишина, все уставились на       Рудольф, не зная, что сказать дальше. Квилдж поднял глаза на Его Величество, ожидая, что тот накажет Рудольфа или хотя бы скажет что-нибудь в ответ на его слова, но тот просто сидел молча, словно серьезно обдумывая слова Рудольфа.       "Но раз уж вы задали мне вопрос, а я на него ответил, - сказал Рудольф, - то, полагаю, я должен задать вопрос вам, лорд Хашвалт".       Квилдж был поражен дерзостью Бернхарда, ведь в таких обстоятельствах единственным выходом для человека в его положении было просто молить о пощаде, чтобы ему простили его проступки.       Но Рудольф Бернхардт, как неоднократно доказывали его поступки, не раскаялся до конца, а потом еще и еще.       "Он действительно безумен", - подумал Квилдж, пытаясь рационально осмыслить слова Бернхарда. Только безумец, насколько мог судить Квилдж, мог говорить с такой уверенностью перед лицом своего неизбежного конца.       Но как бы в подтверждение слов Квилджа, Рудольф спросил: "Что вы делаете, нося оружие перед Его Величеством?"       Хотя вопрос был адресован лорду Хашвалту, Квилдж знал, что его слова обращены ко всем остальным.       Schutzstaffel, и сам он был в нескольких мгновениях от того, чтобы достать свое оружие.       "Как вторая половина Его Величества, - сказал Рудольф, - вы прекрасно знаете, как Его Величество любит мир".       "Как ты можешь говорить о мире Бернхарда, - ответил Хашвальт, - когда это ты активизировал свой блут перед его величеством?"       "Похоже, теперь ты у него в руках, Бернхард", - самодовольно подумал Квилдж, когда безумный рыцарь в очередной раз угодил в словесную ловушку собственного изготовления.       ___ ____ ____       Самодовольное выражение лица Квилджа вновь всколыхнуло во мне чувство глубокой обиды на него. Он был человеком, чей слепой фанатизм и бездушное пренебрежение к жизням своих людей делали его полной противоположностью мне, моей "антитезой", если хотите.       Но как бы я себя ни чувствовал, я не мог позволить себе нарушить самообладание, так как предстоял следующий акт этой драмы.       Помня об этом факте, я уверенно спросил: "Как я могу не говорить о любви Его Величества к миру, лорд Хашвалт?"       Удвоив свое дерзкое зрелище, я разжал правую руку, подняв ее высоко в воздух, чтобы все они могли засвидетельствовать мой блут.       "Его Величество был достаточно милостив, чтобы наделить меня силой, как и тебя, и остальных наших собратьев Квинси. Ладно... может, не Жерар и Пернида, но они - исключения из правил, а в остальном моя точка зрения остается в силе".       "В конце концов, - сказал я, сделав драматическую паузу, - в конечном итоге именно ради Его Величества я и использую эту силу, так почему бы... почему бы мне не показать отцу, как сильно я ее развил?"       Вместо ответа лорд Хашвалт просто уставился на меня с кинжалами. Он не мог найти изъяна в моих словах, поскольку каждое мое слово было правдой... ну, по крайней мере, с определенной точки зрения.       Я не думала, что он может выглядеть еще более разъяренным, но теперь я думаю.       знать, что такое действительно возможно. Я знаю, что сделает это лучше! Я должен разозлить его еще больше!       "После почти тысячи лет сна Его Величество наконец пробудился, но еще далек от того, чтобы восстановить свое былое могущество, но, несмотря на это, он все же решил поделиться частью своей силы с таким ничтожным человеком, как я".       "И после того, как он принес такую жертву ради своих детей, было бы огромным оскорблением для личности Его Величества, если бы мы не нашли время, чтобы усовершенствовать и культивировать эту силу".       Если лорд Хэшбраун и раньше не был в ярости, то мои слова наверняка его расстроили: он выглядел так, будто вот-вот взорвется, а его маска стоицизма, казалось, готова была рассыпаться при малейшем прикосновении.       Пока что я не буду давить на него, ведь здесь был еще один человек, которого я действительно ненавидел, тот, кто привел меня в это богом забытое место.       "Почему бы просто не посмотреть на герра Опи", - сказал я, переключая внимание на Квинси Гиммлера.       И судя по его беспокойству, похоже, я застал его врасплох. Отлично!       С помощью своего Шрифта, "Тюрьмы", он может сдерживать и усмирять врагов Квинси. Уже одно это - превосходная сила, способная навести ужас на тех, кто осмелится бросить вызов Его Величеству".       "Но разве герр Квилге на этом остановился?" Я спросил с триумфальной ухмылкой: "Нет, конечно же, нет. Вместо этого он работал над основами, совершенствуя свои базовые способности квинси так, что стал одним из самых талантливых, когда дело дошло до использования Склаверея в полную силу". Судя по выражению лица Квилджа, он выглядел растерянным, не зная, радоваться ли моей похвале его способностям или опасаться, что я привлек к нему внимание.       Хорошо. Я хочу, чтобы этот подхалим опасался меня, вздрагивал при одном только упоминании моего имени. Хотя Квилдж Опи и не был сопливым трусом, как Гиммлер, в моих глазах он был достоин презрения.       Он был фанатичным тираном, который не уважал даже своих людей, с готовностью отправляя их в мясорубку и даже избавляясь от них, если считал их бесполезными, словно они не были людьми, а тем более собратьями Квинси.       Каждый раз, когда я произношу хоть слово, я хочу, чтобы он вспотел, вечно в тревоге, как и все те люди под его командованием, вечно в тревоге из-за того, что их жизни оказались в руках такого тщеславного и жестокого головореза, этакого прихвостня карикатурного злодея.       Говоря о приспешниках, я неизбежно обращал свой взгляд на лорда Хашвалта, встречаясь с его глазами, горящими холодной молчаливой яростью.       Если быть честным, я понимаю его недовольство мной. Черт возьми, я бы тоже злился на себя, будь я на его месте.       И вместо того, чтобы ненавидеть его, мне было просто жаль этого человека. Он был, пожалуй, величайшим среди нас, тем, кто действительно правил и создал Ванденрейх таким, каким он был сейчас, превратив его из раздробленного реликта павшего королевства в хорошо отлаженную военную машину.       Я не мог не думать о его действиях в конце войны, о канонической хронологии, которую я начал нарушать. Если бы не лорд Хашвалт, то все, что осталось от Квинси, погибло бы вместе с Его Величеством.       Учитывая, как близко мы подошли к разрушению баланса миров, я сомневался, что Общество душ просто позволило бы нам жить в мире, если бы Балансир не склонил чашу весов еще раз в нашу пользу.       Уничтожив большую часть Готеев 13 и уничтожив большую часть Серейтеев, Общество душ по праву гневалось на нас. И поскольку мы по своей природе были несовместимы с миром, в котором родились, раздавались голоса, выступавшие за "исправление сбоя" в системе, за так называемое "окончательное решение" проблемы, которую представляли собой Квинси.       Вместо того чтобы стать главным приспешником злодея и остаться соучастником его преступлений, он решил бросить вызов своему королю, гарантируя, что у Квинси будет будущее независимо от исхода войны. Конечно, за то, что он поколебался в вере в своего короля и позволил своим эмоциям выйти из равновесия, у него отняли жизнь.       Я искренне уважал его за то, что он пожертвовал собой ради нас. Юграм Хашвалт действительно был королем, которого мы, квинси, заслуживали, но, к сожалению, он не был тем, кто у нас был.       Несмотря на мои чувства, лорд Хашвалт все еще оставался препятствием на моем пути, поскольку в этот момент его преданность и вера в Его Величество оставались непоколебимыми, неоспоримыми и абсолютными.       И, соответственно, он выполнял волю короля, исполняя ее до мелочей, как главный советник Его Величества, а не как тот, кто надел "маску правителя".       Ради спокойствия Его Величества порядок поддерживался любой ценой.       Это означало, что злоупотребления замалчивались, а жалобы оставались без внимания, поскольку любые крупные скандалы или заговоры привели бы к большой встряске в организации.       А когда у вас есть король, который якобы всевидящий и всезнающий, то это было бы пятном на репутации правителя, если бы такие вещи происходили у него под носом.       Таким образом, было решено "сохранить лицо", оставив такие вопросы без внимания, похоронив любое проявление несогласия до того, как оно разгорится.       Идея сметать все на своем пути, чтобы "сохранить лицо", для меня не нова. Это старая концепция, которая в той или иной форме проявлялась во всех организациях и обществах на протяжении всей истории.       Такие действия работают лишь до тех пор, пока не удается решить проблему, которую оставляют в покое.       Как "первый сын" Его Величества, Хашвалт должен был вырвать сорняки с корнем, пока они не уничтожили весь сад.       Но ради сохранения нынешнего вида сада он упустил этот вопрос из виду, и теперь, когда приближается сбор урожая, все, что ему останется, - это горстка сорняков и куча гнилых, сморщенных плодов.       Это напомнило мне о моей прошлой жизни, в которой мне пришлось беспомощно наблюдать за тем, как моя любимая и святая церковь погрязла в скандалах и коррупции.       Плохих священников тасовали их друзья в высших эшелонах власти, и любое расследование против них было похоронено.       Конечно, это была проблема не только церкви, но и культурных учреждений, а также правительства.       Может быть, если мне удастся выбраться отсюда живым... когда я в следующий раз окажусь в мире живых... я смогу возродить Инквизицию... вырвать эти сорняки, пока они не уничтожили плоды виноградной лозы. В любом случае, у меня было так мало свободного времени.       До войны оставалось всего 4 года, и у меня было так мало времени, чтобы по-настоящему реформировать систему сверху донизу, так что я буду работать с тем, что у меня есть, внося небольшие изменения везде, где смогу, чтобы это Королевство имело хоть какую-то толику доверия, когда мы в конце концов выйдем на свет как возрожденный Лихтрейх.       Если говорить о королевстве, то мое положение в нем, нет, сама идея о том, что моя голова прикреплена к телу, была шаткой, поскольку моя преданность Его Величеству теперь подвергалась сомнению.       Честно говоря, я понятия не имею, как я до сих пор жив, и считаю, что мне повезло больше, чем многим другим.       Тот факт, что Его Величество так долго, как и я, позволял себе тявкать, несколько успокаивает.       Конечно, учитывая, как Его Величество любит троллить людей, прежде чем убить их, он может просто позволить мне выбрать длину веревки, на которой он меня повесит.       У меня оставался только один вариант, и я, склонив голову, преклонил колени перед своим королем: "Что касается вашего вопроса, ваше величество, то мой ответ такой же, как и всегда". "И что же?" спросил Его Величество.       Глядя на него, я видел собственное отражение в его кроваво-красных глазах, смотрящих глубоко в мою душу. Я бы солгал, если бы сказал, что меня это не нервирует, но теперь уже поздно быть трусом, ведь именно в этот момент решалось, жить мне или умереть.       "С момента моего рождения, нет, с того самого момента, как я был зачат в утробе матери, - сказал я, сделав драматическую паузу, - моя жизнь всегда была посвящена вам, ваше величество".       "Это относится и к остальным моим собратьям Квинси, будь то возвышенный член вашего Шутцштаффеля, Штернриттер, скромный Солдат или даже "запятнанный" Гемишт".       "Я не могу представить себе большей чести, чем жить и, если понадобится, умереть ради тебя", - ответила я, солгав сквозь зубы.       Конечно, я не хотел умирать, но вот я произношу слова, которые он сказал Ичиго, насмехаясь над ним за то, что он расстроился из-за смерти матери.       С самого рождения Его Величество почитался как мессианский бог-король, и его эго, несомненно, находилось на уровне, далеко выходящем за рамки моего понимания.       Для такого человека, который всей душой верил в себя как в божество, мои слова должны найти отклик, по крайней мере, я надеюсь на это.       "Вы заявляете о своей преданности Его Величеству Бернарду, - скептически заметил лорд Хашвалт, - но мятежные солдаты, окружившие Зильберн, считают вас зачинщиком их мятежа".       А вот и он.       Что ж, лорд Хашвалт, если это ваш угол атаки, то будет справедливо, если я снова склоню чашу весов.       "Мятеж, говорите?" спросил я, поднимаясь на ноги и готовясь встретиться лицом к лицу со своим обвинителем.       "Кто это решил?" сказал я, изображая Эсканора и демонстрируя ему наглую ухмылку.       Видя, как в его глазах закипает ярость, я продолжила, не желая, чтобы он успел хоть что-то ответить.       "Я думаю, вы, должно быть, неправильно информированы, лорд Хашвалт, - сказал я, начиная контратаку.       Я повернулся лицом к Его Величеству, которого, казалось, слегка забавляло представление, которое я устраивал.       Отлично! Это именно то, что я хотел!       "Если бы вы пришли ко мне наедине, мы могли бы легко прояснить, что именно я сказал и чего не сказал", - сказал я вежливым и учтивым тоном, как будто я был сотрудником отдела кадров.       Если бы взглядом можно было убить, то взгляд Хасквалта проделал бы в моем черепе две дыры в том месте, где находились мои глаза.       В обычной ситуации я была бы в ужасе от того, что мой босс так на меня смотрит, но, если честно, я почему-то чувствовала себя воодушевленной.       Был ли это тот самый прилив адреналина, который испытывают адреналиновые наркоманы, прыгая с парашютом?       Возможно, это была просто работа моего подсознания, пытавшегося помочь мне сохранить самообладание перед лицом надвигающейся гибели.       В любом случае я знал, что если переживу это, то попробую прыгнуть с парашютом во время своего следующего путешествия в мир живых.       "Несмотря ни на что, я должен поблагодарить вас, лорд Хашвалт. Я должен поблагодарить вас за то, что вы подняли этот вопрос здесь, - продолжил я, - потому что это дает мне возможность публично развеять все сомнения относительно того, где находится моя истинная верность".       "Перед моим последним уходом в Живые, - сказал я, четко определив хронологию своих действий, - в соборе Сильберна произошел инцидент после королевского провозглашения Его Величества".       Видя, как сузились глаза Его Величества, когда я закончил фразу, я понял, что то, что я заговорил о том, что его глаза еще не были "всевидящими и всезнающими", должно быть, задело его за живое.       "Между Штернриттером и его подчиненным Солдатом произошел спор, - сказал я, намеренно скрывая личность Бамбиетты.       "Риттер, о котором идет речь, превысил границы своего ранга, дарованного ему Его Величеством, отдав незаконный приказ солдату, и, желая поддержать мир Его Величества, я вмешался, мирно разрешив проблему".       "Это, конечно, открыло вопрос о том, что делать, когда начальник отдает подчиненному приказ, нарушающий дух правил Его Величества", - сказал я, собираясь открыть ящик Пандоры.       "Если подчиненный попытается поправить своего начальника, это может быть истолковано как неподчинение, что приведет к суровому наказанию подчиненного, который лишь хотел исполнить волю Его Величества".       "В конечном счете это лишь способствует тому, что Солдат становится соучастником их проступков, опасаясь сурового наказания, а возможно, и жизни", - быстро сказал я, глядя на Квилджа и глядя ему в глаза, когда произносил эти слова.       "Ваше Величество, - обратился я к своему королю, - как ваши рыцари Звездного Креста, мы стоим выше наших собратьев-солдат, но, тем не менее, мы все еще ваши дети, удостоенные чести сражаться ради вас. Какой бы большой или малой ни была наша роль, все наши действия должны быть направлены на служение вам, наш король".       "Как старшие дети, мы обязаны служить примером для младших братьев и сестер. Поэтому я просто дал несколько советов своим братьям Квинси".       "Советы?" спросил Его Величество, явно позабавленный тем, как я сформулировал эту тему: "Какой именно совет вы им дали, Рудольф Бернхард?"       "Как отцу Квинси, вам, естественно, неприятно видеть, как ваши дети ссорятся или враждуют друг с другом. Поэтому благодаря примеру, поданному лордом Хашвалтом, вашим первым сыном, мы, Стернриттеры, действуем в гармонии друг с другом, мирно разрешая любые споры, прежде чем они перерастут в открытые конфликты".       "Но как быть, если между младшим ребенком и его старшим братом возникает спор? Как им следует действовать? Самым простым вариантом было бы просто согласиться с требованиями старшего брата".       "Но что делать, когда старший брат или сестра злоупотребляет этой властью? Должны ли младшие братья и сестры молча страдать, позволяя проступку продолжаться? Нет, конечно же, нет".       "Ответ очень прост, ваше величество", - ответил я с самодовольной ухмылкой.       "И что же это будет?" Его Величество спросил, казалось, заинтригованный моими словами, но, судя по легкой каденции в его голосе, я понял, что он теряет терпение.       "Решение этой дилеммы зависит от вас, ваше величество, - ответил я, склонив голову в знак почтения к нему.       "Я?" - спросил Его Величество, его глаза расширились от моего ответа.       "В конце концов, когда дети ссорятся и препираются между собой, кто, как не отец, должен разрешить их спор?"       Увидев, как сузились его глаза в ответ на мои слова, я продолжила, зная, что моя авантюра вот-вот окупится.       "Вместо того чтобы препираться со старшими братьями, я посоветовал Солдатам избрать другой, более благоразумный способ действий - обратиться к своему любящему Отцу, принеся свои претензии к вам, и попросить вашего руководства и мудрости помочь им разрешить их спор".       По тронному залу прокатилась волна тишины. Оглядев окружающих, я увидел расширенные глаза лорда Хашвалта и Кулиге.       Должно быть, они наконец поняли, какой вес имеют мои слова и что именно я делаю. К несчастью для них, я уже столкнул вниз первую доминошку. Теперь им остается только молча страдать, наблюдая, как мой план воплощается в жизнь!       Посмотрев на Его Величество снизу вверх, я увидел, что он все еще смотрит на меня, но на этот раз вместо того, чтобы смотреть на меня, как лев смотрит на свою следующую еду, Его Величество казался глубоко задумавшимся, как будто он серьезно обдумывал мои слова.       Затем я повернулся к лорду Хашвалту, выражение лица которого находилось где-то между разочарованием и изумлением. Мне было искренне жаль этого человека за то, что я собирался усложнить ему жизнь, но ради себя и ради солдата, который смотрел на меня снизу вверх, у меня не было другого выбора, кроме как продолжать.       И, подумав об этом, я сказал: "Видите ли, лорд Хашвалт, солдаты, собравшиеся вокруг Зильберна, участвуют в мятеже не вопреки своему королю, а скорее из любви к своему королю и миру, который он поддерживает ради всех своих детей".       Это была ложь. Его Величество не ценил нас по-настоящему, как отец любит своих детей, нет, он был гордым богом-королем, который видел в нас не личностей, а скорее винтики в механизме, которым он управлял, чтобы заменить их, когда они перестанут быть полезными.       Постоянная раздражающая боль от прижимающегося к коже металла только усиливалась.       Я сразу понял, что это золотое распятие, которое Аура изготовила, похожее на то, что я носил в прошлой жизни. Должно быть, оно стало цепляться за мою кожу после того, как я упал на лицо.       Мне стало интересно, почему это происходит именно сейчас, когда я снова превозношу себя перед этим... богом, нет, самим антихристом.       Может быть, это Святой Дух взывал ко мне, призывая отвернуться от этого ложного бога? Или же это просто совпадение, на которое я просто излишне эмоционально реагирую?       Что бы это ни было, я понятия не имел. Единственное, что я знал, - это то, что если я брошу вызов своему королю здесь и сейчас, то меня ждет только смерть. А умирать я не хотел.       Не было никаких небес... Все, что было, - это постоянно вращающееся самсарическое колесо реинкарнации, где моя душа будет разбиваться снова и снова на протяжении всей вечности.       За его пределами царство, где восседали те, кто достиг нирваны, было лишь скалой, пустым троном, на котором восседал демиург, этот жалкий монах в качестве смотрителя этого ложного мира.       Единственный способ сместить его - через Его Величество, ложного бога, который готов пожертвовать своими детьми ради себя, а не через Бога, которого я знал, Бога, который ради всего мира искупил грех человека через Себя, Своего единородного Сына.       Как такой паразит, как Его Мадже - нет, Йхвач, может сравниться с Христом? Как кто-то может любить, а тем более поклоняться такому богу?       Ответ был очевиден... Именно через страх и обман Антихрист, как было предсказано, убедит большую часть мира последовать за ним.       И что ж... поскольку я, очевидно, проклят... теперь вопрос в том, хочу ли я уйти как простой безымянный приспешник или как один из Четырех Всадников?       Ответив на этот вопрос, я продолжил свой путь к проклятию и сказал: "В конце концов, что может быть более явным проявлением любви, чем дети, собирающиеся вокруг своего отца в поисках его присутствия, его внимания и, в конечном счете, его руководства?       Учитывая то, как ошеломленно все выглядели, можно было предположить, что мои попытки применить газовую фазу сработали, поскольку никто не мог усомниться в логичности сказанных мною слов.       "Хорошо сказано, Рудольф Берхнардт", - самодовольно ответил Его Величество, с ухмылкой глядя на меня.       "Да, ваше величество, - ответил лорд Хашвалт, почти мгновенно вернув себе самообладание.       Честно говоря, было даже страшно, насколько хорошо ему удалось надеть эту маску стоицизма, как будто она была частью его естественной кожи. После того как он так долго держал в узде все свои эмоции, страсти, истинные чувства, неудивительно, что он взорвался, столкнувшись с Урю.       "Похоже, я должен поблагодарить вас за то, что вы раскрыли правду об этом деле".       Хотя его слова и даже жесты казались искренними, по его глазам, которые все еще пылали праведным негодованием, я понял, что он хочет прикончить меня в этот самый момент.       Для меня это не имело особого значения, поскольку мои цели, масштаб моего видения выходили за рамки выживания, ведь я действительно хотел изменить этот мир, чтобы у нас, Квинси, было будущее, чтобы я существовал не только как источник энергии для своего короля.       Я не питал никакой вражды к лорду Хашвалту, который тоже желал добра Квинси. Поэтому мне было больно делать то, что я собирался сделать дальше.       "Конечно, лорд Хашвалт, - ответил я, поклонившись в знак уважения к его рангу.       "Я должен похвалить вас за убежденность и верность, с которой вы исполняете роль нашего гроссмейстера и главного советника Его Величества".       Вместо ответа он просто бесстрастно смотрел на меня, не обращая внимания на неумелые попытки польстить ему.       Конечно, я никогда не пыталась поцеловать его в задницу. Это было сделано лишь для того, чтобы он не успел опомниться, пока я разыгрывала последний акт нашей драмы перед тем, как занавес окончательно закроется.       "Конечно, я понимаю вашу чувствительность, когда речь заходит о предательстве и мятеже, учитывая, как в детстве вы с Баззом...       Б мстил его величеству и хотел убить его".       "... Что?!" Хашвалт едва не закашлялся, совершенно ошеломленный словами, с расширенными глазами и выражением лица, напоминающим оленя в свете фар.       "Еще во времена Лихтрейха, когда Его Величество начал кампанию по объединению Квинси, - ответил я, устанавливая хронологию событий, - вы, лорд Хашвалт, и Баззард Блэк, как и мой предок Болдуин, были Квинси, которые правили землями в человеческом царстве как феодалы".       "Конечно, в отличие от моего предка, который преклонил колени перед Его Величеством, присоединившись к его империи, были и те, кто отказался от великодушного предложения Его Величества подчиниться ему. Вместо этого они решили начать с ним войну и были убиты за свои беды".       Я сделал паузу на несколько мгновений, давая своим словам осмыслиться, и в эти мгновения оглядел остальных членов Шутцштаффеля, которые, казалось, были озадачены моими словами. Это было хорошо! Они не были первоначальными членами Шутцштаффеля Его Величества, а значит, я могу повернуть все так, как захочу!       Конечно же, единственным свидетелем всего этого был Его Величество, который спокойно сидел на своем троне и молча наблюдал за происходящим. Разумеется, он презирал ложь, поэтому, пока я говорю правду с определенной точки зрения, моя следующая авантюра может просто окупиться!       У лорда Хашвалта, ошеломленного моими словами, было достаточно места, чтобы обхитрить его.       И вот в продолжение своей атаки я открыл новый залп и сказал: "Я понимаю, почему вы с Баззом были так злы. Вы двое были всего лишь детьми, а потеряли все".       "В случае с Баззом-Б его семья вместе с домом погибла в пожаре, а ты потерял любимого дядю", - сказал я с напускной искренностью.       При одном только упоминании о дяде самообладание гроссмейстера пошатнулось.       Видя ярость, пылающую в его глазах, красивое лицо, омраченное искаженным выражением, я почувствовал жалость к этому человеку, ведь вместо грозного гроссмейстера я увидел маленького ребенка, которого заставили жить не ради себя, а ради других, пешку, которую можно использовать.       Мне было больно идти дальше, но для достижения своих целей я должен был продолжать двигаться вперед, не обращая внимания на пальцы, на которые мне приходилось наступать.       Именно такая роль отводилась мне в этой истории, ведь я был сужденным злодеем. А раз я злодей, служащий своему Темному Лорду, то вполне естественно, что я играю эту роль, верно?       Продолжая свой отвратительный поступок, я двинулся вперед, используя свой шрифт, так что оказался рядом с лордом Хашвалтом.       "Что ты делаешь?!" - спросил он, ошеломленный моим внезапным движением.       Я увидел, как его рука движется к эфесу клинка, но я оказался быстрее и в тот же миг положил руку ему на плечо и погладил его, словно утешая горюющего ребенка.       "Как человек, потерявший семью в юном возрасте, я понимаю вашу боль", - ответил я с затронутым сочувствием.       "Попытаться в детстве взять в руки оружие против Его Величества, чтобы отомстить за своего дядю... Вы должны были любить его как отца".       Будучи немного выше Менинаса, я был выше Хашвалта, но в этот момент, глядя ему в глаза и видя, как расширяются его веки, когда воспоминания о прошлом проносятся в его голове, я чувствовал себя Голиафом, стоящим над Давидом, который забыл свою пращу.       "И он, должно быть, любил тебя как сына, - сказала я, глядя прямо в его бирюзовые глаза, - его милый... обожаемый Джуго, - сказала я, сделав небольшую паузу, чтобы дать яду сделать свое дело, - сокровище, без которого он не мог жить".       Услышав мои слова, рука, потянувшаяся к мечу, опустилась и безвольно повисла на его теле.       Мне жаль, что я так поступил с вами, лорд Хашвалт, я бы даже не мечтал о том, чтобы поступить со своим злейшим врагом, но сейчас вы - препятствие на моем пути, и, чтобы реализовать свои желания, мне нужно было наступить вам на пятки.       За то, что ты использовал свою травму против себя... за то, что снова поднял те неприятные воспоминания... Мне действительно жаль.       Прошло несколько мгновений, но оглушительная тишина не нарушалась.       Вид Великого Магистра в почти кататоническом состоянии, смотрящего на тысячи лиг вдаль, должно быть, шокировал всех.       И хотя я разбил его самообладание кувалдой, к его чести, его форма осталась целой, так как он по-прежнему твердо стоял на месте рядом со своим королем.       Я бросила взгляд на Квилджа, оскалившись в усмешке, и он вздрогнул, как только мои глаза встретились с его.       Интересно, о чем сейчас думает Его Величество, видя, как все это разворачивается? Мне хотелось поднять на него глаза, но я все еще не закончил разговор с лордом Хашвалтом.       "Тебе не хватало направления в жизни, и ты ориентировался на других, - продолжил я, - а потом ты встретил Его Величество, который благодаря своей мудрости и огромной прозорливости разгадал твой план и план Базза-Би, желая проникнуть в его ряды и поразить его в самый уязвимый момент".       Как только я упомянул имя Баз-Би, я увидел, что его глаза расширились от страха, несомненно, он беспокоился за своего дорогого друга.       "И все же Его Величество взял вас обоих, своих детей-изгоев, под свое крыло и возвысил до тех должностей, которые вы занимаете сейчас.       Вы стали "Уравновешивающим", служащим второй половиной Его Величества, его первым сыном".       "И в трудный час Его Величества вы не решили узурпировать его, пытаясь править ради собственной выгоды, а поддержали Его Величество, сделав все возможное, чтобы исполнить его волю, заложив основы для его возвращения".       "Ты именно такой Квинси, каким я стремлюсь быть, - образец добродетели, пример, вдохновляющий всех твоих собратьев".       Хашвалт никак не отреагировал на мои цветистые слова. Ближе всего к ответу был пустой взгляд.       Я воспринял это как подтверждение, чтобы продолжить: "И посмотрите на Базз-Б, вашего старого друга, который последовал вашему примеру и в конце концов поднялся по карьерной лестнице и стал Риттером".       "Свидетельством твоего образцового лидерства является то, что ты, как старший брат, удерживаешь своих младших братьев от ссор, как тогда, когда ты не позволил Хуберту, твоему предшественнику, затеять драку с Баззом...       B."       Если раньше Хашвалт никак не реагировал на мои слова, то теперь, судя по его распахнутому рту и расширившимся глазам, он точно отреагировал.       Несомненно, он, как и все собравшиеся здесь, задавался вопросом, откуда я все это знаю, но, к несчастью для них, мои секреты должны храниться только мной.       Я поднял взгляд на Его Величество, желая увидеть его реакцию на все это, и, конечно же, как я и предполагал, он ухмыльнулся, его глаза внимательно наблюдали и анализировали шоу, разыгрываемое перед ним.       Это напомнило мне о том, что я чувствовал, когда наконец-то добирался до кульминации истории после того, как меня заставляли смотреть бесконечную череду эпизодов с наполнителями.       После столь долгого сна это было, наверное, самое занимательное, что он видел за последние столетия. Самое приятное, что без своих волшебных глаз-пупырышек ему теперь придется смотреть, как все остальные, без спойлеров и подвохов к каждой шутке.       Я беру свои слова о том, что я приспешник Повелителя Демонов обратно. Я не приспешник, я придворный шут!       Это единственное объяснение, почему мне позволили продолжать в том же духе.       С другой стороны, я могу оказаться в еще большей опасности, если мне каким-то образом удастся рассмешить Его Величество.       "Хм... что это он сказал?" спросил я риторически, не ожидая, что кто-то ответит на мой вопрос.       "О, я помню", - сказал я и поднял глаза на Его Величество,       Хьюберт сказал, что "если никто не увидит, Его Величество никогда не узнает".       По тому, как сузились его глаза, я понял, что мои слова задели его за живое, ведь именно это произошло вскоре после того, как его глаза были запечатаны.       "Конечно, ты не принял такой дерзости и, как верный друг и послушный управляющий, ответил, что будешь наблюдать. Поистине чудесное проявление лидерства и свидетельство вашей дружбы!"       "Видите ли, лорд Хашвалт, - сказал я, готовясь поглубже вонзить нож, - мой совет этим солдатам был вдохновлен вашим добродетельным поступком, духом товарищества, который вы проявили в тот день".       "Они собрались в ожидании мудрости Его Величества из заботы о своих собратьях", - сказал я, самодовольно ухмыляясь. "Идея предать нашего короля похожа на попытку заставить рыбу вдохнуть воздух".       "Истина заключается в том, что независимо от наших индивидуальных поступков, мыслей или желаний, в конечном итоге, что бы мы ни выбрали, все наши пути ведут к Его Величеству".       "Ты говоришь о желаниях и расходящихся путях, но скажи мне, Рудольф Бернхард, - сказал Его Величество, наконец сделав свой ход, - чего ты желаешь? К чему вы стремитесь на самом деле?"       Зная, что это может быть проверкой, я честно ответил ему: "Эта предстоящая война с Обществом душ будет нашей последней войной... победа или поражение".       "Как странно, Рудольф Бернхард, - сказал Его Величество, заглотив наживку, которую я ему подкинул, - судя по тому, как вы говорите, кажется, что вам не хватает уверенности... веры в нашу победу".       "Действительно, Ваше Величество, - ответил я, испытывая удачу, - хотя моя вера в вас непоколебима, будущее, однако, всегда находится в движении, постоянно изменяясь под влиянием перемен, происходящих в настоящем".       "Будущее, говорите?" Его Величество спросил так, словно был искренне заинтересован в какой-то философской дискуссии. "Что вы знаете о будущем Рудольфа Бернхарда?"       "Будущее? Я мало что знаю... но я знаю многое о прошлом, Ваше Величество", - ответил я.       "В прошлом?" спросил Его Величество.       "Живите скромно до конца своих дней", - ответил я, видя, как расширились его глаза, когда я повторил слова монаха, обращенные к моему королю.       Видя, что Его Величество ошеломлен моими словами, я продолжал наступать на эти грозные клыки, надеясь вырвать победу из челюстей поражения.       "Эти глаза... ваше наследство от вашего отца, - ответил я, внимательно наблюдая за Его Величеством, чтобы оценить его реакцию, - уверен, что с таким провидением, как у вас, вы должны были увидеть, что ваша победа обеспечена, что вы видите Лихтрейх, что ваше освященное королевство отвоевывает небеса у ложных богов смерти и приносит вечный мир в мир".       Увидев хмурое выражение на лице Его Величества, я поняла, что задела нерв, а именно этого я и добивалась.       "Эти ваши глаза, конечно, доставляют хлопоты, - продолжал я, подражая самодовольному и снисходительному тону монаха, изо всех сил стараясь повторить интонации его голоса, - но они не могут видеть сквозь Короля Душ... не так ли?"       Почувствовав легкие искажения в воздухе от повышения его духовного давления, я понял, что, должно быть, сильно разозлил его.       Я оглянулся на Шутцштаффеля, стоявшего возле трона Его Величества и смотревшего на меня, как на какого-то сумасшедшего.       Я взглянул на лорда Лилля, который просто смотрел на меня сквозь приоткрытый глаз. Я решил потроллить и его, подмигнув ему, что, к всеобщему удивлению, разозлило его еще больше.       Я перевел взгляд на своего короля, посмотрел в его пунцовые глаза и сказал: "Благодаря этому обмену ты получил Короля Душ, левую руку своего отца, теперь его сердце доверено Жерару, а благодаря мне ты получил его связующую цепь, благодаря ауре Фуллбрингера Мичибана".       "Но позвольте спросить вас, мой сеньор, - сказал я, почтительно склонившись перед ним, - раз у вас есть эти вещи, что же будет с монахом? Неужели вы думаете, что он будет сидеть сложа руки и ждать вашего возвращения?"       Мой вопрос, похоже, застал его врасплох, так как я увидел, что его глаза расширились, видимо, он понял, к чему я клоню.       "Ты видел, как он держал Короля Душ", - сказал я, имея в виду видения Короля Душ, которые я видел в аниме.       "Его предполагаемый сеньор... он держал его в руках, как будто это была какая-то кукла, игрушка, которую он сломал!"       "А если он отбил левую руку, что будет с правой? Что с его ногами? Конечно, такой хитрый и коварный человек, как он, человек, простоявший на вершине небес более миллиона лет, должен был подготовить запасные варианты на случай твоего возвращения?"       "Что же вы тогда сделаете, ваше величество?" Я умолял, искренне желая увидеть, как он ответит: "Будущее, которое вы предвидели, путь к вечному миру, который был бы потерян для нас навсегда!"       Как только я произнес эти слова, я понял, что что-то не так.       Я оговорился и зашел слишком далеко, не став тщательно подбирать слова. Только так можно было объяснить странный холодок, который я ощутил, видя Его Величество таким спокойным.       И, словно подливая бензина в огонь, он вдруг встал со своего трона и подошел ко мне.       О Боже, я в полной заднице, не так ли?!       Что толку спрашивать, если ответ очевиден... Я в полной заднице!       И, словно в ответ на мой вопрос, я почувствовал, как рука Его Величества легла мне на плечо.       Чувствуя надвигающуюся опасность, я сумела подавить рвущийся наружу крик. Но мои усилия сохранить самообладание оказались тщетными, так как я почувствовала, что дрожу от его прикосновений.       Предав свое тело, я знал, что эти несколько мгновений - последние в моей жизни, но вместо того, чтобы почувствовать какое-то удовлетворение от смерти... я испугался. Я не хотел умирать. Я хотел ли-.       Не успел я додумать последние мысли, как почувствовал странное ощущение на своем плече.       Должно быть, у меня галлюцинации... только так это можно было объяснить. По какой-то причине... Его Величество похлопывал меня по плечу.       Я поднял глаза на Его Величество, который полушутя-полусерьезно усмехнулся, а затем сказал: "Вижу, Бернхард... похоже, я ошибался на твой счет". Что... что, черт возьми, происходит?!       "Подумать только, что ты зашел так далеко... ради меня, из искренней заботы обо мне".       Я... Я сделал это! Я не мог поверить... Я выиграл!       Нет... подождите! Подождите, блядь, минуту!       Это могла быть очередная ловушка, чтобы заставить меня ослабить бдительность... но я не мог ничего сделать... в данный момент, чтобы сбежать. В конце концов, моя жизнь буквально покоилась в руках Его Величества.       И, словно прочитав мои мысли, Его Величество спросил меня: "Я действительно тронут твоим сыновним благочестием... так скажи мне, сын мой... как я должен вознаградить тебя за твою преданность?"       "Награда, ваше величество?" Я ответил, стараясь казаться скромным перед ним: "Я действительно недостоин такой чести, поскольку я действовал так, как действовал бы любой из ваших детей... из любви к моему отцу".       "Такая скромность не подобает вам, Рудольф, - сказал Его Величество, обращаясь ко мне исключительно по имени, чего он никогда раньше не делал.       "Скажи мне, сын мой... чего ты желаешь... чего хочешь достичь?"       "Ничего особенного, ваше величество", - ответил я ему, прежде чем переключить внимание на лорда Хашвалта.       К его чести, он в основном восстановил то, что осталось от разбитой вдребезги маски, которая была его самообладанием.       Я посмотрела в глаза лорда Хашвалта, увидела отражение своих аметистовых глаз в его бирюзовых глазах и сказала: "Ваше величество, больше всего я хочу склонить чашу весов".       По правде говоря, я хочу выйти за рамки этого... за рамки шахматной партии, которую мы разыгрываем с нашими врагами.       Я не хочу играть по их правилам, на их условиях... Я хочу перевернуть доску и ударить ею их по голове.