Again

Лео по-настоящему любил Селену, любил ее всей душой, принимая каждый изъян, каждую слабость. В его глазах их любовь была чем-то особенным, почти священным, как свежий глоток воздуха, когда чувствуешь, что тонешь в темных водах, как звездопад в теплую летнюю ночь, когда мечты становятся ближе. Но Селена не могла назвать это любовью. Она не знала, что это, да и не пыталась понять. Ее манила сладость этих трех слов, которые так часто срывались с его губ. Она упивалась этим вниманием, этим восхищением, исходящим от него. Глаза Лео, голубые, как небесная гладь, влекли её, как магнит, но она знала, что за этими словами скрывается нечто большее — глубокая боль и страх потери. И это её интриговало. Ей нравилось, что он отчаянно в ней нуждается. Это делало её важной, необходимой, даже незаменимой. Она чувствовала себя живой, когда он признавался в любви. Это не любовь, думала она, но что-то, что заставляло её просить больше. Жадность, растущая внутри неё, требовала всё больше внимания, больше заботы, больше слов, от которых она могла бы ощущать себя нужной, пусть даже на краткий миг.