Magnifique

      Райкер тощеватые и смуглые. У них твердое тело, узкие плечи и высокая талия. Они сидит топлесс перед ним, пока он полностью одет и от него несёт запахом дорогого бренда. Матрац кровати, на которой они расположились податливо промялся под весом двух человек. Между ними достаточное расстояние, но где-то по середине сцеплены их руки. Аккарди все также в перчатках, но даже через ткань Райкер способны почувствовать жар его ладоней. Но даже через ткань на фоне костлявых широких ладоней Райкер с недлинными пальцами и поломанными ногтями, они знает, что руки Аккарди, как он сам, великолепные. Наверное, они ухоженные, мягкие, с аккуратным маникюром и, видно, пропорциональные.       Но вопреки подобным мыслями, вопреки всем этим вовсе не самоуничижающим сравнениям, Аккарди всегда говорил, что они красивы. Целуя их губы, трогая их под одеждой, просто наблюдая за ними со стороны. Или невербально как сейчас. Разглядывая их обнаженный торс, будто разгадывал загадку искусства.       Райкер складывает брови домиком и тяжело дышит, когда Аккарди берет их руку и начинает медленно разминать, нашептывая что-то, что они не способны понять. Райкер запоздало думает, что это итальянский, но эта мысль распыляется, когда мужчина подносит нелепую ладонь к своим губам, начиная целовать каждый пальчик своими незаконно мягкими, влажными губами. Райкер хочет возмутиться, но под их больными ребрами ноет наслаждение и что-то очень странное и щекущее, что так и хочет их заставить заулыбаться и захохотать. Но это чувство, по их мнению, слишком странное и пугающее, чтобы ему подаваться, так что Райкер продолжает трагично ломать брови, наблюдая за Аккарди.       Мужчина прикусывает их фалангу, и, услышав ничего, с таким благоговением кусает сильнее уже всю ладонь. От зубов на тонкой смуглой коже остаётся след, и рука пачкается в слюне. Но Райкер уверены, что Аккарди заботливо вытрет всё своим выстиранным носовым платком, пахнущим цветами и лежащим идеально сложенным где-то в кармане пиджака. Мужчина кусает, целует ладонь, теплую исключительно потому, что он сам держал её, все то время, что разглядывал Райкер. Они при каждом укусе задерживает дыхание, а потом тяжело выдыхает, а при каждом поцелуе Райкер вздрагивает, так и норовя выдернуть руку из-под ласки Аккарди.       Мужчина перемещается на их запястье, белоснежные перчатки впитывают слюну, а зубы смыкаются, прикусывая и оттягивая кожу. Потом Аккарди кусает вновь, и давит на связки и вены. Райкер помнит, как Аккарди прокусил им кожу на плече, а потом долго слизывал с них кровь, стирал её своим идеально сложенным, пахнущим цветами носовым платком. Райкер хочет верить, что сейчас это не повториться, но под давлением зубов на связки, пальцы сгибаются и надежда развеивается. Они хрипят сквозь сжатые от боли зубы: — Аккради, остановись.