questions and answers (вопросы и ответы)

      «Вы знали, что в Метрополитен-музее есть настоящий египетский храм? Он называется Храм Дендура», - взволнованно сказал Генри, просматривая брошюру музея.                Румпельштильцхен рассеянно замычал. Генри проигнорировал его без энтузиазма и продолжил читать брошюру вслух, одновременно отмечая экспонаты, на которые он хотел посмотреть.                 Румпель слушал мальчика вполуха, пока они шли по галереям. Он то и дело оглядывался на Эмму и Нила, которые были увлечены разговором и сильно отставали от них. Вместо того, чтобы слушать скучные разговоры взрослых, Генри решил пойти вперед и осмотреть экспонаты вместе со своим дедушкой.                 Дедушка. Румпель не собирался привыкать к этому в ближайшее время.                 «Вы когда-нибудь были в музее, мистер Голд?» Спросил Генри. Он больше не пытался называть его дедушкой, не после холодного ответа, который получил ранее в тот день.                 «Нет», - ответил Румпель.                 «В Зачарованном лесу были музеи?»               «Нет».               «Почему нет?»               «Большинство коллекций в Зачарованном лесу были частными. Там не было музеев для широкой публики, как в этом королевстве».               «Тогда какой смысл иметь коллекцию, если ты никому не позволяешь ее видеть?»                 Румпель вздохнул. Как только Генрих начал задавать вопросы, мало кто мог его остановить.                 «Большинство частных коллекций предназначались для самих дворян», - объяснил он. «Они не очень-то уважали крестьян и уж точно не хотели, чтобы те рылись в их замках».                 «А как насчет вашей коллекции?»               «Моей коллекции?»               «Все товары в вашем магазине», - ответил Генри. «Вы получили большую часть этого от своих сделок, верно? Что заставило вас просить определенные вещи?»                «По разным причинам», - Румпель обнаружил, что отвечает честно. «Иногда мне нужен был один предмет, чтобы обменять его на другой. Иногда человек мало что мог предложить, поэтому я просто брал то, что мог. Если бы кто-то был особенно раздражающим или напыщенным, я бы взял ему что-нибудь ценное просто назло».                 «Только потому, что они раздражали тебя?»                «Дворяне, как правило, довольно раздражительны», - пояснил он. «Знатность измеряется богатством и властью не только в деньгах или военной мощи, но и в проявлениях величия. В Зачарованном лесу было немало дворян, которые предпочли бы смотреть, как их люди голодают и умирают, чем отказаться от чего-либо из своих ценных владений».              Как правило, Румпель ненавидел дворянство. Слишком часто они были черствыми и бесчувственными по отношению к собственному народу, даже используя его как пушечное мясо в глупых, бессмысленных войнах. Герцог Прифронтовых земель был одним из худших, с кем он когда-либо сталкивался. Он и пальцем не пошевелил, чтобы остановить истребление бесчисленного количества детей во время Первой войны с Ограми, хотя контролировал Темного и легко мог приказать ему прекратить войну. Румпель не чувствовал никакой вины, когда свернул шею этому ублюдку.                 «Но не Белль, верно?» - Спросил Генри достаточно невинно, не подозревая, что его вопрос заставил Румпеля почувствовать себя так, словно кто-то залез ему в грудь и вырвал сердце.                 «Нет, - тихо сказал он, - не Белль».               К чести парня, Генри быстро осознал свою ошибку и уклонился от темы Белль или Зачарованного леса.                 «Итак ... Теперь мы можем пойти посмотреть тот египетский храм?»                «Конечно, - вздохнул Румпель. - Но сначала мы должны найти твою мать и сказать ей, куда мы направляемся».               Словно по сигналу, Эмма подошла к ним с непроницаемым выражением на лице.                 «Привет, малыш, - сказала она, - Пока что нравится музей?»               «Да! - Весело сказал Генри. - Ты знала, что у них есть настоящий египетский храм? Мистер Голд сказал, что мы можем пойти и посмотреть на него!»               «Звучит потрясающе, малыш, - легко рассмеялась Эмма, - дай мне секунду поговорить с Голдом, а потом ты сможешь уйти, хорошо?”                 Генри с энтузиазмом кивнул и повернулся, чтобы посмотреть на выставку мумий, в то время как Эмма отвела Румпеля в сторону.                 «Все в порядке?»               «Да, все в порядке, - сказала она пренебрежительно, - послушай, нам с Нилом нужно поговорить, и я не хочу, чтобы Генри что-нибудь услышал. Ты можешь провести его по экспонатам час или около того?»              «Я могу это сделать».                 Судя по выражению ее лица, Эмма была более чем немного удивлена, что Румпель так легко согласился присмотреть за Генри. Она помолчала несколько мгновений, словно ждала, что он скажет ей, в чем подвох.                 «Тогда ладно, - сказала она, все еще не убежденная вспышкой щедрости ростовщика, - мы будем в кафе на втором этаже. Позвони мне, если тебе что-нибудь понадобится».                 «Будет сделано».                 Румпель начал разворачиваться, чтобы присоединиться к Генри, когда Эмма схватила его за руку.                 «Я не хочу, чтобы это задело меня за живое, Голд, - Румпель нахмурился в замешательстве, - Мы попали в эту переделку из-за последней услуги, которую я тебе оказала. Чего ты хочешь на этот раз?»               «Ничего».               «Да, точно, - усмехнулась Эмма, - Ты никогда ничего не делаешь бесплатно».                 «Обычно нет. Но это для Генри, - повторил Румпель свои слова, сказанные Реджине несколько недель назад, еще до того, как он узнал, что мальчик был его внуком, - Это за мой счет».                 Она изучала его несколько мгновений, ища какие-либо признаки нечестности. Она не нашла ни одного.                 «Хорошо, - кивнула она, - Спасибо, Голд».                 Эмма быстро обняла сына и велела ему вести себя прилично, прежде чем направиться в сторону кафе. Румпелю пришлось остановить Генри от того, чтобы он немедленно побежал смотреть храм, и напомнить ему, что они находятся в музее и бегать запрещено. (В дополнение к тому факту, что без своей магии он не смог бы угнаться за чрезмерно восторженным одиннадцатилетним ребенком).                 К своему удивлению, Румпель обнаружил, что ему нравится проводить время с Генри. Он был довольно умен и любопытен, и Румпель был не прочь ответить на его бесконечные вопросы. Он не знал, как он не замечал этого раньше, но Генри был так похож на Бейлфайра в том возрасте, не только внешне, но и по характеру. Было странно думать, что он наблюдал, как растет его внук, и даже несколько раз общался с ним, даже не зная, кто он на самом деле.                 Когда они добрались до галереи, полной доспехов и оружия, Генри неуверенно возобновил расспросы о Зачарованном лесу.                 «Солдаты действительно носили там это?» - Спросил Генри, указывая на полированные рыцарские доспехи, выставленные на всеобщее обозрение.                 «Рыцари носили, но не обычные солдаты». - Ответил Румпель.                 «Что тогда носило большинство солдат?»               «Обычно они носили кожаную форму, хотя в разных королевствах она отличалась».                 «Ты когда-нибудь служил в армии? До того, как стал Темным?»                 «Недолго, - осторожно признался он, - До рождения Бэй».                 «У тебя был меч? - Взволнованно спросил Генри. - Тебе удавалось с кем-нибудь им драться?»               «Да, у меня был меч, - Румпель предпочел проигнорировать вторую часть его вопроса. – «Но если вам интересно владеть мечом, я думаю, что Дэвид - более подходящий человек, у которого можно спросить».                 «Разве ты не победил его однажды в бою на мечах?»                 «Как ты узнал об этом?»                «Это есть в книге, - ответил Генри. - Там говорилось, что вы двое поссорились в Бесконечном лесу после того, как Реджина заманила туда Дэвида».                 «Мы поссорились. Но лучше не напоминать принцу об этом». - Подмигнул Румпель, чем вызвал смех мальчика.                 «Вообще-то, ты фигурируешь во многих историях в книге». - Сказал Генри.                 «Правда?» Румпель с ужасом думает, какие истории вошли в книгу, поскольку большая часть его прошлого явно не соответствовала возрасту одиннадцатилетнего ребенка.               «О тебе не так много историй, но ты часто появляешься у других людей, - объяснил Генри. Думаю, именно поэтому я долгое время не мог понять, кто ты такой».                 «Сначала я подумал, что ты король Мидас, потому что, знаешь, тебя зовут Голд, - продолжил он. - И тогда я подумал, что ты, возможно, дракон, потому что у драконов есть клады сокровищ, а у тебя есть магазин, в котором много ценных вещей».                 Румпель не был уверен, стоит ли обижаться на то, что Генри косвенно назвал его скопидомом, но решил оставить это без внимания.                 «Тогда что заставило тебя понять, кто я такой?»               «Я не знал наверняка, пока не снято проклятие, но я думаю, что, в конце концов, я бы понял это».                 «Я уверен, что ты бы понял, - сказал Румпель. - Я полагаю, это был настоящий шок, когда ты узнал».                 В конце концов, была довольно большая разница между тем, чтобы быть капризным старым домовладельцем и в буквальном смысле Темным Человеком. Удивительно, что Генри вообще было комфортно находиться рядом с ним, если он действительно читал все эти истории о его сделках в Зачарованном лесу.                 «Не совсем» - пожал плечами Генри.                 «О? Почему нет?»               «Потому что ты уже не тот человек, которым был тогда, - просто сказал он. – Ты пытаешься быть лучше для своего сына и Белль, как Реджина для меня».                 Для одиннадцатилетнего, Генри был невероятно проницательным и оптимистичным (последнее он, без сомнения, унаследовал от своих бабушки и дедушки по материнской линии). Даже после всего, что он узнал, он все еще верил, что злодеи, такие как Темный или Злая Королева, могут быть хорошими. Это было либо очень достойно восхищения, либо очень глупо, подумал Румпель про себя. Он полагал, что только время покажет.                 Их последней остановкой в музее перед возвращением к Эмме и Нилу было не что иное, как сувенирный магазин. Генри сразу же потянулся к книжным полкам и следующие пятнадцать минут потратил на тщательный выбор книги, которую хотел купить. В этом отношении он напомнил Румпелю Белль – ты не осмелился бы отпустить ее в книжный магазин, если бы не хотел провести там следующие три часа.               Он имел в виду это совершенно буквально. Однажды, вернувшись в Зачарованный лес, Румпель взял Белль с собой на одну из своих сделок (если подумать, он даже не мог вспомнить, зачем и на что была заключена эта сделка). После того, как сделка была завершена, Белль заметила книжный магазин в городе и спросила, могут ли они быстро заглянуть внутрь, прежде чем вернуться в Темный замок. «Всего на несколько минут, я обещаю», - сказала она. Несколько минут вскоре превратились в несколько часов, и когда они, наконец, вышли, у Белль была целая стопка новых книг, которая была почти с нее ростом. Румпель особенно дорожил этим воспоминанием. Не только из-за выражения чистой радости на ее лице, когда она просматривала ряд за рядом книги, но и из-за того, как она обняла его у выхода из книжного магазина и взяла его за руку, прежде чем попросить вернуться домой.                 «Хорошо, я готов», - в конце концов, сказал Генри, держа в руках толстую книгу.                 «Что ты выбрал? - Генри поднял обложку, показывая, что это иллюстрированный том о мечах на протяжении всей истории. - Отличный выбор».               Пока пара ждала в очереди к кассе, Генри вытащил из кармана мятую двадцатидолларовую купюру и протянул ее дедушке, но Румпель ее не взял. Во-первых, книга была почти вдвое дороже, а во-вторых, он не собирался брать деньги у ребенка. Генри попытался протестовать, когда тот отказался взять их, но Румпель отмахнулся от него.                 «Считай это началом одиннадцати пропущенных дней рождения» - сказал он.                 К своему огромному удивлению, Румпель внезапно обнаружил, что молодой человек обнимает его за талию.                 «Спасибо, дедушка», - тихо сказал он, неуверенный в реакции, которую получит на этот раз.                 Румпель предположил, что сопротивляться не было смысла. Как только в глазах Генри ты становишься семьей, от этого никуда не деться. После того, как прошел первоначальный шок от объятий, он осторожно похлопал внука по спине. Между Белль и Генри, казалось, что в будущем ему придется привыкать к объятиям.                 «Всегда, пожалуйста, мой мальчик».