не верю

Удары с каждым разом становятся всë более остервенелыми, жестокими, горящими. Мужчина теряет контроль и Влада ничего с этим сделать не способна. Каждая мышца отдаëтся тупой болью, а струйки алой крови пачкают бледное лицо девушки. Она доверилась, снова доверилась тому, кто не способен на любовь, сколько бы не уверял юную Туманову в обратном. Паша путал еë обманчивой нежностью, тëплыми поцелуями, мягкими объятиями. Всё для того, чтобы привязать к себе. Ни одни вещества, которыми он делился с Владой, не вызывали той же зависимости, как обманчивые огоньки в голубых глазах. Туманова никогда не была верующей, но, когда чужие кулаки выбивают из неё дух, Влада молится всем богам, которых знает. Она хочет жить. Хочет любить и чтобы в ответ любили также сильно. Лишь сейчас понимает, что все шансы, которые она дарила мужчине, он отправлял в утиль за ненадобностью. Влада простит, несмотря ни на что. Сил просить, чтобы Паша остановился, просто не осталось. От мольбы он лишь разгорится, подобно пожару. Он любит, как Влада умоляет. Как она плачет, просит остановиться, как она готова на что угодно, лишь бы это прекратилось. Паше нравится власть над ней, над её жизнью. Он обязательно приласкает, покажет, как умеет любить, и до дрожи в коленках доведëт. Но потом, когда наиграется со своей девочкой. Перед глазами карими всë плывёт и пятна тëмные мелькают. Влада знает, что будет после. Она очнëтся утром, а еë будет ждать пустая постель, на тумбе прикроватной пачка влажных салфеток, чтобы привести себя в порядок, и тарелка с чем-то вкусным. Он «извинялся» так раньше и этот раз не исключение. Паша своим принципам не изменяет. Да только стоит Владе глаза разлепить, она теряется. Ничего не болит, совсем ничего. Как долго она была без сознания? Она часто-часто моргает, чтобы прийти в себя. Опираясь на руки, испещренные татуировками, она приподнимается и глаза округляет. Это не квартира Паши. Та была тëмной и пустой, что не выдавала ничем того, кто в ней живёт. Эта же светлая, уютная и множеством мелких деталей наполненная. Пушистый ковер у кровати, цветы на подоконнике и фотографии на стенах. Их с Пашей фотографии: из парка, где они держат в руках сладкую вату и целуются нежно; с какого-то курорта, где он держит Туманову, в одном лишь открытом купальнике, на руках. Что это? Паша никогда не позволял им фотографироваться вместе. Так откуда эти кадры? Влада наконец голову поворачивает вбок и видит чужую спину, что прикрыта одеялом, тем же, что укрывает и её. Будто чувствуя на себе чужое внимание, мужчина разворачивается и хочет девушку в объятия сгрести сквозь сон, но Туманова по кровати пятится, в итоге падая на этот злосчастный ковëр. Она больно ударяется локтем и понимает, что всё это реально. – Малышка, ты чего? – от громкого удара просыпается мгновенно, с места подрывается и к девушке подходит, протягивая свою большую ладонь. – Паша, что происходит? – она губу закусывает, но всë же свою ладонь протягивает в ответ, ожидает подвоха, который всë не появляется. – Что это за квартира? – Влада, не пугай меня, – он в объятиях сжимает тело чужое. – Может снова к врачу съездим? Девушка напрягает все мышцы настороженно, не понимая, чего ждать. Что происходит? Где она? Туманова понять не может, но так хочется, чтобы всë это правдой оказалось. – Какому врачу? – всë также наивно она жмëтся к чужой груди и верит в сказку, в которую попала. – Знатно ты стукнулась, девочка моя, – суховатые губы коротко клюют макушку светлую. – Забыла, как недавно мы катались на самокатах и ты упала? Я тебя сразу к врачу отвез, сказали сотрясение и могут быть провалы в памяти, но ничего серьëзного. Думаю надо провериться ещё раз. Влада словам чужим не верит совсем. Но всë вокруг кричит о том, что это правда: голова и правда чуть кружится, а на колене большая, но практически зажившая ссадина. Это правда, всë это правда. Солëная капля катится по щеке и марает чужую грудь. – Ну не плачь, Влада, всë же хорошо, – большой палец наскоро вытирает влажную дорожку на щеке. – Или у тебя болит что-то? Давай собирайся, я отвезу тебя в больницу. – Ничего не надо, Паш, – она крепко чужой торс обхватывает и сжимает изо всех сил. – Просто мне приснился очень плохой сон. – Расскажи, пожалуйста, – он поглаживает светлые волосы, а после в ответ обнимает, прижимая девушку в себе. – Я за тебя волнуюсь. Влада готова разрыдаться с новой силой. Вся прошлая жизнь – лишь плохой сон, который повреждëнный мозг спроецировал. Паша любит еë по-настоящему. И в словах его нет яда, упрëка, манипуляций. Он просто рядом и Туманова готова на всë, чтобы никогда в тот проклятый сон не вернуться. Она, оставив короткий поцелуй на чужой колючей щеке, уходит на кухню и готовит завтрак сытный. Будто делала это всегда. Она и правда делала, но немного забыла. Влада настолько делом увлекается, что не замечает, как Паша со спины подходит и чужую талию чуть сжимает. Дух захватывает на мгновение. Кажется, Владе еще долго от сна жуткого отходить придется. Сильные руки оглаживают живот, вызывая мурашки, а губы вверх-вниз скользят по шее, распространяя по телу девушки теплые волны. Влада откладывает нож, которым нарезала хлеб и оборачивается, сразу накрывая чужие губы своими. Языки в диком танце сплетаются, а пальцы татуированные стараются коснуться каждого миллиметра тела мужского. Паша за бедра Туманову вверх тянет, а она ногами обхватывает его с легкостью. Поверхность кухонного стола приятно холодит кожу, когда Влада усаживается удобнее. Сама помогает пижаму с себя стянуть, оставаясь полностью обнаженной. Блики утреннего света оставляют следы на коже, дают понять, что она – искусство. И Паша этим искусством наслаждается с мягкой улыбкой и блеском в голубых глазах. Пижамные штаны с него девушка сама стягивает с легкостью и сквозь ткань трусов поглаживает возбужденную плоть. Влада за поцелуем тянется, пальцами скользя по напряженному торсу, и на стол укладывается, утягивая за собой мужчину. Как же приятно ощущать чужие касания и не бояться боли. Чувствовать влажные поцелуи по всему телу и приятную заполненность внутри. То, как чужие толчки доводят до дрожи и экстаза, заставляют чувствовать себя нужной, важной. Влада срывает голос от стонов удовольствия и обмякает, когда горячее тепло чужое растекается внутри. Голод на второй план отходит и пара вновь в спальню перебирается, растворяется в объятиях теплых, тело к телу. Влада кончиком пальца рисует на груди замысловатые узоры, вызывая мягкую улыбку на чужом лице. Благо, сегодня выходной и они могут друг другу весь день посвятить. – Мне приснился очень страшный сон, – голос чуть дрожит, но она находит силы начать этот разговор. – Только не обижайся и выслушай, пожалуйста. – Конечно, сладкая, – чувствует в чужих словах страх безмерный и по спине девушку поглаживает нежно, чтобы успокоить. – Ты всë что угодно можешь мне рассказать. Я всегда на твоей стороне, моя девочка. И Туманова говорит, много и долго, иногда заикаясь и глотая слова, а в конце и вовсе чувствует, что горячие слëзы скапливаются в покрасневших глазах. Сердце девушки болит от того, что она не понимает, как Паша на это отреагирует. Разозлится или руку поднимет как в этом тяжелом и слишком уж реалистичном сне? – Прости, – срывается с мужских губ то, чего Влада никак услышать не ожидает. – Я никогда не причиню тебе зла, малышка. Никогда, слышишь? – Слышу, – и Туманова позволяет себе разрыдаться в чужих объятиях. Ведь знает, что это правда. Она плачет долго, навзрыд, пока чужая ладонь еë волосы приглаживает, пока Паша позволяет ей всё эмоции наружу выпустить. Сейчас тяжело, но после ей обязательно станет лучше, надо просто немного подождать. Влада, совсем обессилевшая, проваливается в сон незаметно. Дни проходят привычно хорошо. Влада усердно выполняет свои обязанности администратора в ресторанчике, а после у чëрного входа ждет машину с любимым человеком за рулëм. Паша рассказывает, как прошёл его день, а Влада слушает с упоением. Он обещает, что скоро накопит на отдельную, специально для его девочки, машину, но Влада не торопит, ведь этот небольшой ритуал их единения очень любит. И вот, спустя пару недель, девушка настороженно смотрит в календарь, не понимая, что не так. Цикл задерживается довольно сильно и она волнуется, что в организме сбой произошел. Подумывает, что стоит обратиться к врачу. – О чём думаешь? – Паша как обычно потягивает чай из забавной кружки, что подарила Влада на один из праздников. – Да вот смотрю, что месячные задерживаются, – озвучивает свои мысли вслух, продолжая искать номера хороших клиник. – Думаю, всë из-за стресса или того сотрясения, надо провериться. – Погоди, что? – глаза мужчины округляются от предположений в голове. – Сейчас, никуда не звони, я быстро. Мужчина натягивает брюки и футболку взамен домашнего халата и выбегает на улицу прямо в тапочках. Влада смотрит на это удивлëнно, а после хихикает, когда через окно видит, что возлюбленный забегает в аптеку в доме напротив. Тяжело дыша он в квартиру возвращается с небольшим пакетиком в руках, сквозь который просвечивает несколько коробочек. Он протягивает покупку в чужие руки, и Влада внутрь заглядывает. Тесты на беременность. Да нет, это шутка какая-то. Или правда? Туманова, погруженная в свои мысли, забегает в туалет и наскоро выполняет всë по инструкции. Использует сразу все тесты, чтобы исключить ошибку, моет руки и выходит. Прячет заветные устройства в ладони и за стол садится. Паша устраивается напротив и ждет терпеливо. Влада поглядывает на часы и вспоминает условия в инструкции. Кажется, должно быть готово. Она с волнением губу закусывает и достаëт тесты. Две алые полоски украшают каждое устройство. Она станет мамой, а Паша – папой. Чувства разрывают девушку изнутри, но она старается сдержаться. С места встаëт и проходит за чужую спину, протягивая тесты мужчине. Он смотрит несколько секунд, пока не понимает, что к чему. – Ты беременна? – знает, но решает уточнить для уверенности. В ответ короткий кивок и Паша с места срывается, сгребая в объятия любимую. Он кружит её недолго, а после отпускает, тут же впиваясь в губы. – Я так рад. Моя любимая девочка подарит мне ребенка. У нас будет ребенок, невероятно! Как же я тебя люблю. – Я тоже люблю тебя, Паш, – Влада собственному счастью поверить не может и вновь мужчину в крепких объятиях сжимает.

***

Врачи скорой помощи медленно шагают по пустой квартире. Вызов поступил давно, но дошёл до медиков слишком поздно. Бездыханное тело девушки, расписанное пятнами гематом синеватых и дорожками уже запëкшейся крови, лежит на широкой кровати. Санитарыы с грустью смотрят на эту картину и погружают тело на носилки, чтобы загрузить в машину, а после доставить в местный морг. Бригада едет молча, никто не может найти слова. В такие моменты люди задумываются над тем, насколько всë-таки хрупка и быстротечна жизнь. – Бедная девочка, – начинает женщина в синем костюме, сидящая сзади. – За что её так? – Жестокости не нужны причины, – продолжает санитар в возрасте, что глаза прячет. Кажется, эта девушка – ровесница его дочери. – Она просто есть. И есть больные люди, которые её жаждут. – Она так настрадалась, – молодой, но крепкий парнишка, что совсем недавно институт окончил, решает к обсуждению присоединиться. – Надеюсь, она попадет в рай. – Я ни в ад, ни в рай не верю, – отвечает старший. – Наш мозг спасается как может и перед смертью показывает нам сон, последний сон, в котором та жизнь, которую мы представляем, которую хотим или которой боимся. Мозг вообще штука сложная. В так называемый ад он может и самого праведного отправить, кто в своей вере сомневался. Но, надеюсь, эта девчонка видела хорошую жизнь перед тем, как, – он закашливается и замолкает. Тишина. Спокойствие. Конец.