Тихо. Мирно. По-семейному

Раскинув руки и прикрыв глаза, я сидел на лавочке, наслаждаясь звуками природы. Пение птиц, поселившихся на деревьях нашей больничной аллеи, согревало душу и питало голову добрыми мыслями, запах прошедшего дождя успокаивал, а падающая листва напоминала о скором приходе суровой российской зимы. Я люблю осень. Даже в школьные годы, когда все мои одноклассники завывали о начавшихся учебных днях, я с упоением наблюдал за переменой палитры цветов за окном. Уже не было зеленых газонов, кустов и деревьев, лишь желто-оранжевые листья с редкими ярко-красными пятнами захватывали город, не давая лету шанса оставаться в нем лишние денечки. Из приятной неги меня выводили только сирены подъезжающих машин скорой помощи. Каждый раз я подрывался, как безумный, уже готовясь бежать спасать очередную человеческую жизнь. Но всего через пару мгновений врачи дневной смены принимали пациента, обходясь без моей помощи. Просидев так ещё пару минут, я и не заметил, как рядом со мной пристроилась белокурая женщина. Строгий темно-синий костюм, прикрытый белым халатом, подчеркивал её статус, а накинутое поверх пальто согревало и спасало от несильных, но частых порывов ветра. Она уложила свою голову на мое плечо, а я, открыв глаза и растянувшись в улыбке, обнял её, притягивая ближе к себе. — Ты как здесь? — пробормотала она, опаляя мою уже успевшую немного замерзнуть шею своим теплым дыханием. — Решил проветриться, — нос затерялся в локонах жены, излучающих приятный аромат нового, недавно приобретенного шампуня. Говорить большее не хотелось. Пускай пока она не знает о болях в сердце, которые все чаще настигают меня в душных помещениях. Скоро я обязательно ей все скажу. Но не сейчас, когда ее ладонь покоилась на моей груди, а сердце отдавало хоть и болезненными, но ровными ударами. — Здесь так хорошо, — я заметил, как она прикрыла глаза, глубже вдыхая свежий осенний воздух, — как будто в нескольких метрах отсюда на волоске не висят человеческие жизни. — Я только что с Лёшкой разговаривал, — Ирина оживилась, желая поскорее узнать, о чем шел разговор, — обещал приехать. — Здорово! Передавай ему, что мы очень ждём, — я был невероятно счастлив, когда мои самые родные люди смогли поладить, забыв давние обиды. — Представляешь, он все пытается уговорить Машу приехать. Говорит, что на дне рождения отца должна присутствовать вся семья, — я накрыл руку Егоровой, согревая её теплом своей руки. — Правильно говорит. Соберемся всей семьей, коллег позовем, — она водила пальцами по моей руке, вырисовывая только ей понятные узоры. — Ну нет, Ир, я думаю, что мы как-нибудь обойдемся без коллег. Не хочу видеть эту толпу, слушать их речи, пожелания. Давай просто тихо, мирно посидим с детьми у нас дома или в каком-нибудь уютном ресторанчике, — не знаю, с каких пор Егорова так полюбила праздники, но её идеи мне совсем не нравились. Шумные сборища, пьяные тусовки — все это вгоняло меня в тоску. — Как скажешь, но Брагин тебе этого точно не простит, — жена смеялась, а я был счастлив только оттого, что видел ее улыбку, смотрел в ее светящиеся изумрудные глаза, удерживал на своей груди ее маленькую нежную руку, то и дело возвращаясь к тонкому золотому кольцу, навек скрепившему наши сердца. — Уж это я переживу, — мои губы коснулись ее руки. Последнее, чем бы мне хотелось заниматься, это думать о чувствах лучшего хирурга отделения. — Они с Мариной уже купили для тебя серию книг, о которой ты вечно трепался, — Ира покосилась на меня, наблюдая за моей реакцией. — Ну нет, — завыл я, глядя на жену, — только не это. — Да, Гена. И остальные уже во всю готовятся к банкету в твою честь. Так что, мой дорогой, отменяется наш тихий семейный уютный ресторанчик, — Ира, усмехнувшись, вздохнула. — Как ты могла это допустить, — кажется, я забыл уведомить Егорову о том, насколько не люблю шумные торжества, где все пьют, едят и поют тебе оды. Вспомнить только день медика, который в этом году, с барского плеча Игоря Яковлевича, мы отпраздновали с шиком. К вечеру все еле ноги передвигали, чудно, что драки не было. Я ничуть не сомневался в интеллигентности нашего прекрасного коллектива, но собирать их вместе больше трех все равно не хотелось. — Я отговаривала, как могла. Но ты же знаешь Брагина, если он что-то придумал, то этого не миновать, — жена пожала плечами, смирившись с взбалмошностью коллеги. — Вот где я согрешил? За что мне всё это, а? — наиграно надув губы, я уткнулся в макушку Иры. — Ну ладно тебе, Ген, пусть ребята веселятся, а мы отдельно посидим. Ты, я, Алексей, Маша. Тихо, мирно, по-семейному, как ты и хотел, — Егорова запустила свою руку в мои волосы, приятно массируя голову. Знает, что это меня успокоит. Я замурлыкал, как кот, прикрыв глаза, и был уже согласен на что угодно. — Машка внуков привезет, — вспомнив детали разговора с сыном, поведал я. Даже не сосчитаю, сколько их уже не видел. Они приезжали ко мне в Израиль ещё совсем малышами, в пеленках и издающие нечленораздельное агуканье, а сейчас уже в школу ходят. Наблюдать за взрослением внуков по скайпу было невыносимо больно и печально. Я пропустил их первые шаги, первые слова. Не забирал их из детского сада и даже не был ни на одном их дне рождения. Хороший дед, ничего не сказать. — Вот и хорошо. Будет чем заняться, чтоб не замечать коллег, — Ирина отстранилась, хлопнула себя по коленям и быстро, насколько могла, встала со скамейки. Как бы мне не хотелось возвращаться в отделение, но я последовал примеру жены и, подхватив её под руку, пошагал в сторону больницы.

***

В небольшом, но уютном ресторане уже собирались гости. Я, в честь праздника нарядившийся в черный классический костюм, стоял поодаль ото всех и периодически взмахивал рукой, приветствуя пришедших товарищей. Алексей примчался на место торжества первым, проследил за украшением зала и сервировкой стола, раздал команды поварам и официантам. Удивительно, как в этом парне уживались вместе разгильдяйство и отличные лидерские качества. Только благодаря ему нам было, куда пригласить гостей, ибо я этим заниматься наотрез отказался, а Егоровой было просто некогда. Ира стояла рядом, удерживая в своей руке бокал с шампанским. На ней воздушное платье, которое приятно обнимает её фигуру. Верхняя часть платья плавно переходит в изящный вырез, подчеркивающий линию плеч и аккуратную шею. Нежный персиковый прекрасно гармонирует с теплым тоном её кожи, придавая образу романтичность и свежесть. Низ платья свободно струится вниз, создавая ощущение лёгкости и невесомости. Платье завершает пара простых, но эффектных аксессуаров: маленькие серьги, скромный браслет и, конечно же, обручальное кольцо, которое навек поселилось на ее безымянном пальце. Все шло неплохо. Меня никто не донимал разговорами, всем было весело, я был рядом с семьей — все получили то, чего желали, но вот одного члена моей семьи до сих пор не было. Маша должна была появиться еще полчаса назад, но не пришла, а телефон молчал. — Па, да не волнуйся ты, — сын, увидев мою тревожно бьющуюся об пол ногу, подскочил ко мне, широко улыбаясь, — Машка мне недавно звонила, они всем семейством выдвигались к нам. Ты лучше смотри туда, — Алекс указал на дверь, рядом с которой стояла Фаина Игоревна, — не тебя ли ждет красотка? Смеясь, Алексей затерялся в толпе коллег, а я повернулся к супруге, которая тоже смеялась. Ее искренняя улыбка передалась и мне. — Ну иди к своей любимой. Ира махнула головой в сторону медсестры, от чего я закатил глаза, но встал и, поцеловав жену в щеку, от чего она смутилась, поплелся в сторону подруги. — Геннадий Ильич, — женщина бросилась мне на шею, оставляя на моей щеке следы своей яркой помады, — поздравляю вас! В ресторан вошли четыре человека. Девушка держала за руку мальчика невысокого роста, энергично осматривающего все вокруг. Темные волосы, собранные в аккуратный пучок, нежно обрамляли ее лицо, подчеркивая выразительные черты. Глаза цвета шоколада искрились живым блеском, на губах играла безупречная улыбка. Второго, более спокойного мальчишку за руку держал высокий мужчина с коротко подстриженными волосами и лёгкой щетиной. Он окинул глазами помещение, пытаясь найти хотя бы одно знакомое лицо. Я заметил Машу, которая помахала мне рукой, и попытался отстранить от себя Фаину. Когда она в последний раз прислонилась губами к моей щеке, я вырвался из крепких объятий, еще раз поблагодарил за поздравления и рванул к дочери. Она кинулась мне на шею, заливисто засмеявшись. Сердце бешено забилось, а спину прожигало от прикосновения ее теплых рук. Долгая разлука сделала свое дело и я, отстранившись, смахнул проступившую слезу. Десяток пар глаз уставились на нас, не понимая, что происходит. Ира с Алексом стояли у дальнего столика, так же внимательно за нами наблюдая. — Ну как вы, как долетели? — начал расспрашивать я, теребя волосы внуков, — выросли то как. — У нас все прекрасно, — ответила дочь, осматривая ресторан, — лучше расскажи, как ты тут? — Лучше всех, — протянув мужу дочери руку для рукопожатия, ответил я, — пойдемте за мной. Я подвел семью к Ире и, дождавшись, пока Алексей и Маша наобнимаются, отвесив друг другу пару родственных шуточек, протянул руку Егоровой. Она вложила свою ладонь, подойдя ближе. — Знакомьтесь, это Ирина Алексеевна, моя жена, — сказал я, уложив руку на талию супруги, нежно обняв. Она смутилась, но увидев доброжелательные улыбки моего семейства, расслабилась, принимая объятья и поздравления с днем моего рождения. Как только все гости заняли свои места, официанты начали разносить еду. Приятные на вид, а как потом оказалось, еще и на вкус блюда быстро разлетелись по столу, а бокалы и рюмки заполнились алкогольными напитками. Гости оживленно общались, не упуская момента поговорить и о работе, но такие разговоры сразу пресекались и переводились в более праздничное русло. Дети, быстро опустошив свои тарелки, бросились к игровой комнате. Когда разговоры поутихли, Ирина взяла бокал в руки и приподнялась, обращая на себя внимание всех собравшихся. — Мне бы хотелось поздравить сегодняшнего именинника, — женщина посмотрела на меня, слегка улыбнувшись, — Геннадий Ильич… Гена, — по столу побежали тихие смешки, — Ты — моя опора, мой верный друг и источник бесконечного вдохновения. Каждый день, проводимый рядом с тобой, наполняет мою жизнь светом и радостью. Ты знаешь, как сделать так, чтобы даже в самые трудные моменты я чувствовала себя защищенной и любимой. Я горжусь тем, что могу назвать тебя своим мужем, и с каждым годом все больше убеждаюсь, как мне повезло, что ты рядом. Все собравшиеся за столом неотрывно смотрели на заведующую. Её речь произвела на них такое впечатление, что они очнулись только после того, как наши с ней бокалы соприкоснулись, издав громкий звон. Получив еще тонну поздравлений и всех поблагодарив, я, наконец, откинулся на спинку стула и перестал глупо улыбаться. Конечно, мне было приятно внимание коллег, но я то и дело косился на дочь, которая мило общалась со своим мужем, периодически переговариваясь с Ниной и семейством Брагиных. Когда новая порция алкоголя оказалась в сосудах, со своего места поднялся Олег. — Ну я так красиво не скажу, — он подмигнул Ире и вернул свой взгляд на меня, — но я постараюсь. Уважаемый наш Геннадий Ильич, прошли мы с вами о-о-о, — Олег задумался, но вскоре продолжил, — и огонь, и воду. Вы хороший друг и верный товарищ. Я уверен, что с этим сейчас согласятся все присутствующие. Вы отличный врач, замечательный хирург, поэтому я желаю, чтобы ваши золотые руки спасали людей как можно дольше. Ура! Коллеги кричали, аплодировали, чокались, одним словом — им было весело. Я рад, что мой праздник жизни позволил им отдохнуть от сложных смен и тяжелых случаев. А еще я был рад, что это сблизило Егорову с моими детьми. Она внимательно слушала рассказы Алекса, смеялась над его историями, переговаривалась с Машей. Только ради этих моментов я был готов терпеть это шумное сборище в виде моих коллег. Когда алкоголь в бутылках уже начинал заканчиваться, для тоста поднялся Куликов. Высоко задрав рюмку и плохо составляя слова в предложения, он все-таки пытался хоть что-то сказать. — Геннадий Ильич! Простите меня! Это я рассказал Ирине Алексеевне про ваш нос, это из-за меня она могла не взять вас на работу, — он опустил голову, а я лишь усмехнулся, вопросительно посмотрев на Егорову и, прочитав в ее глазах «Потом расскажу», продолжил слушать хирурга, — но я очень рад, что она меня не послушала, и что сейчас вы сидите здесь. Желаю вам сидеть как можно дольше! — Куликов прокрутил в голове сказанное, непонимающе закрыв глаза и ударив себя по лбу, — ну точнее, вместе с нами так сидеть, с нами не соскучишься! Брагин, смеющийся с друга, усадил его на стул и скомандовал диджею включать музыку. Танцы нам сейчас не помешают. Все коллеги выскочили в центр зала, ритмично двигаясь в такт музыке. Каждый поворот, каждое движение было наполнено эмоциями. Ноги сами подставлялись к музыке, а сердца бились в такт. Все были едины в этом волшебном мгновении. Фонтан из света и звука, танец становился олицетворением радости, не останавливающейся ни на минуту. Когда громкая музыка сменилась плавными и медленными звуками, все вмиг поделились на пары. Марина уже уложила свою голову на плечо Олега, Нина кружила под музыку с Владимиром, Ханины, Лазаревы, Таня и Эльчин — сейчас в ресторане находился эпицентр любви. Алекс, увидев, что Маша, отправившая мужа к детям, сидит совсем одна, подскочил к ней, вытаскивая в самый центр. Я протянул руку Егоровой и, почувствовав ее теплую ладонь в своей, поднялся с места. В тихом зале, освещенном мягким светом, кружились двое, погруженные в момент, где время будто остановилось. В объятьях друг друга, словно забыв о мире вокруг, мы плавно перемещались по паркету, наши тела говорили на языке, понятном только нам двоим. Музыка, нежная и меланхоличная, окутывала нас, создавая атмосферу волшебства. Я держал её так, будто она была хрупкой фарфоровой статуэткой, которую нельзя уронить. Она же в ответ обнимала меня так, словно искала в моих объятиях защиту от всего мира. Музыка звучала нежно и мелодично, подчеркивая каждую нотку чувств. Наши взгляды встречались, и в этих мгновениях читалась безмолвная беседа, полная обещаний, воспоминаний и перенесенных испытаний. Медленный ритм напоминал о том, как важно ценить простые радости, как танец может стать символом крепкой связи, которую никакие невзгоды не в силах разорвать. Каждый шаг, каждое движение отражали страсть и уважение. В этом танце мы были не просто мужем и женой, а двумя полными смысла половинками единого целого. Лёша, глядя на это, кивнул сестре, указывая на танец отца с женой. — Как красиво, — восхищалась она, безотрывно следя за парой. — Я же тебе говорил, что она топовая женщина. Не без изъянов, но и отец у нас не подарок, — Лешка усмехнулся, закружив сестру. Она начала смеяться, а его лицо вдруг стало серьезным, — я сначала тоже не верил, что он может вот так, столько всего наговорил, аж тошно, — их взгляды встретились. Маша подбадривала его, взяв танец в свои руки. Они скользили между парами влюбленных, уже вместе заливаясь смехом. — Отец счастлив, — сказала девушка, когда музыка закончилась, — и это самое главное.