Sete di vendetta

В этой самой обычной на первый взгляд комнате пересеклись те, чьи судьбы никогда не столкнулись бы в одной плоскости. Но в текущей, вне всякого сомнения, безумной вселенной каждый из них встретился с неуёмной фантазией в фанатском творчестве. Первым в продолговатый кабинет с овальным столом по центру заходит долговязый мужчина в длинном коричневом плаще. Руки, неплотно перевязанные бинтами, он держит в карманах, а ногами от скуки набивает ритм Goodbye. Осаму Дазай заинтригован ровно настолько, насколько требует задание от главы вооруженного детективного агентства, в котором он состоит на службе. Привычная местность не будоражит сознание воспоминаниями. Хотя в кабинете босса портовой мафии он в своё время частенько присутствовал в качестве доверенного лица. Сейчас же для него это просто со вкусом обставленное пространство для деловой встречи. Спустя всего минуту в помещение врывается юноша в чёрном плаще, водрузивший на свою ярко-рыжую шевелюру старомодный котелок. Юноша со злостью оглядывает комнату, останавливая хмурый взгляд на единственном человеке, опередившем его. — Дазай, твою мать. — Рад тебя видеть, — долговязый протягивает руку в приветственном жесте. Впрочем на рукопожатие он едва ли рассчитывает. Чуя Накахара не только бывший напарник, но ещё и вечный соперник. Соперником, правда, Чуя нарекает себя самостоятельно. Мнение самого Дазая его не слишком интересует. А если бы член исполкома о нём спросил, то Осаму с удовольствием уведомил о своём апатичном безразличии к рейтингу достижений. — Увы, это невзаимно. — Жалость-то какая. Чуя пыхтит и злится, доставая из верхнего ящика секретера красную папку. В папке, очевидно, список ожидаемых присутствующих. Дверь за их спинами издаёт характерный скрип, и в комнату просачивается очередной персонаж, одетый почему-то в чёрную школьную форму: брюки и наглухо застёгнутый пиджак с высоким горлом. Его глаза полностью закрывает плотная тёмная повязка, из-за наличия которой серебряные волосы незнакомца торчат в разные стороны. Дазай отмечает, что незнакомец напоминает его самого. От него так и веет безрассудной непосредственностью. — Двадцать тридцать один, прибыл Годжо Сатору, — заявляет он с невозмутимым видом. Пальцы его правой руки подняты и скрещены в жесте: средний на указательном, остальные прижаты к ладони. — У вас в тайтле часы спешат, уважаемый. Сейчас, — Чуя бросает взгляд на аккуратные наручные часы от «Ulysse Nardin», — всего одиннадцать. — По привычке, — хмыкает Годжо, с интересом оглядываясь, — кроме нас никого? — Как видишь, — Накахара делает отметку в листке на планшете и со вздохом пробегает глазами по нескольким строкам ниже. — Не обращай внимания на этого ворчливого очаровашку, — Дазай протягивает новоприбывшему руку, в этот раз оформив крепкое рукопожатие. — Дазай Осаму. А этот карманный шпиц… — Как ты меня назвал?! — …Чуя Накахара, — невозмутимо продолжает Дазай, игнорируя дикий вопль над ухом. — Мой бывший… напарник. — Забавный он у тебя. Так вы? — Оба из Bungou Stray Dogs, верно. — Местные, значит. Годжо Сатору одаривает бывших напарников фирменной улыбкой, в которой читается явное: «ничего непонятно, но очень интересно», а затем занимает свободный стул и демонстративно закидывает ногу на ногу. Всем своим видом он демонстрирует крайнюю расслабленность вперемешку с детским любопытством. Из-за повязки сложно определить степень заинтересованности, но Дазай заключает, что она ушла, по крайней мере, от отметки «не стоит даже взгляда». Пока любитель двойного суицида хвалит себя за метаиронию, дверь снова раскрывается — на этот раз резко и нараспашку. И прямо тут же в стене рядом образовывается здоровая дыра в человеческий рост. Весь кабинет тут же наполняет приторно сладкий запах нитроглицерина. Звук взрыва на мгновение заглушает все прочие звуки. Но никто из присутствующих не меняет своего положения. Пуганые — не привыкать. Годжо так и вовсе демонстративно зевает, закидывая ногу на стол. — Убери свои конечности со стола босса. — Не слышу, что ты там говоришь? — Да я тебя сейчас! — Чуя злобно направляет руку в сторону хамоватого гостя. Дазай уверен, что мафиози проводит прямую параллель между ним и человеком в маске. И параллель вряд ли ему нравится. Двое, таких как Дазай, для Чуи уже перебор. Попытка применить способность на наглом Сатору не приводит к результату, но то ли из уважения, то ли потому что наскучило, Годжо убирает ногу. Теперь его интересует происходящее справа. — Искусство — это взрыв, вашу мать. Чёрт, это ж не отсюда. — Всё хорошо! — громыхает голос где-то из клубов поднявшейся пыли. — Почему? — Потому что дверь теперь не нужна? — замечает Дазай. — Потому что я здесь! — заканчивает фразу некто в супергеройском трико. Массивный силуэт возвышается в дверном проёме и сверкает отработанной улыбкой, во всяком случае, её, в отличие от всего остального, прекрасно видно. — Юный Бакуго, ты, как и всегда, поспешил. И хотя голос вошедшего снисходительно укоризненный, он как будто не порицает спутника за порчу чужого имущества. Мафия всё-таки. — Как всегда? — хмыкает Дазай, всматриваясь в облако пыли, старательно пряча усмешку. — Так он у вас всегда так делает? Мори будет в восторге, правда, Чуя? Накахара к этому времени сменяет несколько оттенков, и на данный момент лицо его испещрено красными пятнами гнева. Руки в кожаных перчатках сжаты в воинственные кулаки. Он не удостаивает бывшего напарника ответом, зато в адрес новоприбывших сыплет тихими проклятьями. — Мы возместим, — слышится примирительное утверждение из облака. Затем оттуда же появляются двое: мальчишка с крупными наручами в виде боевых гранат и крупный мужчина с ослепительной отработанной улыбкой во все тридцать два зуба. — Моё имя Всемогущий, а этот дерзкий юноша — Взывоубийственный Бог Динамит. — А что, имён попроще не нашлось? — Что-то не нравится, седовласка? — Ну-ну, Кацуки, будь повежливее. — Обязательно, — сцепив руки на груди, мальчишка демонстративно отворачивается. Сатору Годжо заливается смехом как раз в тот момент, когда на широком подоконнике возникает ниндзя в синем обтягивающем костюме. Поверх костюма надет зелёный жилет чунина, а нижнюю половину лица закрывает тканевая маска. — Прошу прощения, опоздал, — хрипло произносит новенький, бесшумно спрыгивая внутрь комнаты. Его движения отдают кошачьей грацией и осторожностью. Сам он, определённо, напряжён и сосредоточен. — Да нет, вроде вовремя как раз, — флегматично замечает Годжо. — Так ведь, уважаемый? — насмешливо уточняет он у Накахары. Тот в свою очередь лишь рычит что-то невразумительное. — Хатаке Какаши, — представляется ниндзя, поправляя протектор на голове. — Занятно, — шепчет Дазай, мысленно прикидывая, что будет, если совместить части масок Годжо и Какаши. — Все собрались? Славно, — переступая через обломки стены, появляется Огай Мори — босс портовой мафии, но что гораздо важнее, организатор сегодняшней встречи. Чуя тут же опускается на одно колено, выражая уважение перед начальством. Дазай силится, но никак не может вспомнить, опускался ли он перед бывшим боссом на колени хотя бы раз. С остальными гостями Мори здоровается за руку, хотя белых перчаток всё же не снимает. Когда разномастные присутствующие рассаживаются за столом и возня на местах затихает, Огай Мори с обаятельной и слегка хищной улыбкой объявляет тему встречи. — Господа, время, как известно, деньги, а потому приступим незамедлительно. На повестке дня несколько насущных вопросов. Обсудить основные претензии к авторам фанатского творчества в отношении наших персонажей, а также разработать и воплотить план мести, равноценный нанесённым оскорблениям. У кого какие претензии? — Мы не геи, — констатирует Чуя, одаривая Дазая совершенно диким презрительным взглядом. — Уверен? — хохочет Сатору. — А то между вами прямо искры летят. — Завали, патлатый. — А чего завёлся-то? — Против геев ничего не имеем, но такими уж уродились. — Не геи, — повторяет Мори, наклонившись над большой тетрадью, — что ещё? — Я не работаю на мафию, не выплёвываю из лёгких цветы и уж тем более не харкаю бабочками, — диктует Дазай, разгибая поочерёдно длинные тонкие пальцы. — А я бы посмотрел, — мечтательно произносит Годжо, уронив голову на руки. — А я не хожу в старшую школу с этим утырком; и в среднюю, и в русскую, и вообще, ни в какую! — произносит Накахара, сцепив зубы. — О, а я не встречаюсь с его сестрой, — продолжает Дазай с весёлой ухмылочкой. — Хотя было бы забавно. — У меня нет сестры, — бурчит Чуя, — но если бы была, то твоя паршивая задница с ней рядом бы не ошивалась. — А я не сплю с чёртовым Деку, — рычит Кацуки, гневно опуская кулаки на столешницу. — И с этой круглолицей не сплю, которая Очако, она ж по Деку сохнет, все знают. И с двумордым, и с дерьмоволосым тоже не сплю. — А с кем спишь? — сочувственно интересуется Дазай. — Да ни с кем не сплю! — Печально, печально. Может, и стоило бы. Мори, продолжает невозмутимо дополнять список претензий аккуратным, несмотря на его первоначальную профессию, совсем немедицинским почерком. — Не спит, — сосредоточенно бубнит босс портовой мафии, выводя очередной иероглиф. — А вы, Всемогущий, или как вас там? Есть претензии? — подначивает Годжо. — О, нет-нет, — миролюбиво отмахивается громила. — Я сопровождаю юного Бакуго, так как он несовершеннолетний. Мори заканчивает записи и невозмутимо произносит: — Так кто следующий? Какаши Хатаке, верно? Ниндзя слегка склоняет голову и начинает короткое перечисление спокойным и ровным голосом, который отчего-то заставляет тело Осаму Дазая напрячься в ожидании угрозы. — Я не усыновлял Наруто, и я не влюблён в Сакуру. — Это всё? — Пожалуй, что так. — Кто такая Сакура? Она красивая? Она свободна, раз ты её не любишь? — Дазай врывается тысячей вопросов, пока Мори записывает предыдущее предложение. — Она замужем, фигурально, во всяком случае. — А по факту? — По факту она тебя лет на десять старше. — А может, мне нравятся женщины в возрасте. Какаши прикрывает глаза, представляя, в какое бешенство впала бы Сакура, услышав, что её назвали женщиной в возрасте. — Что насчёт вас, господин Годжо? — Да, с кем спишь ты? — С кем я только не сплю, но это к делу не относится, — Сатору радостно врывается в эфир, непринужденно раскачиваясь на стуле. — Так, ну я точно не влюблён в Утахиме, я сто процентов не присоединялся к Гето и не встречаюсь с новенькой ученицей магического техникума. — Это у которой грудь десятого размера и ресницы пушистые? — уточняет Мори. — Да-да, та самая, у которой старший брат Фушигуро Мегуми, дед директор всех магических школ, которая наследница сразу всех кланов, а заодно и самого Сукуны, вот с ним я не сплю, кстати. Ну и ещё у неё обычно глаза зелёные, а волосы рыжие. Если что, ничего против рыжих не имею. — Ещё бы ты чего имел, Марти-сью грёбаный. Мори откладывает ручку в сторону, обводя пытливым взглядом всех собравшихся. — Как же будем мстить, господа?

***

За окном обычной девятиэтажки постепенно поднимается рассвет. Первые солнечные лучи ползут по подушке, чтобы, достигнув цели, заставить её открыть глаза. Она уснула с телефоном в руке. Она снова читала, пока не вырубилась. Ей опять снились какие-то наркоманские трипы. Вроде как любимые персонажи объединились против неугодных фикратеров, собираясь отомстить за все унижения. Она садится на кровати, надавливая на тяжёлые веки пальцами: – И приснится же такое. Из темноты раздаётся зловещий шёпот: – А кто сказал, что это был сон, красавица?