Объятия

— Вы убили моего отца. Алис не спрашивала — она знала наверняка: даже в темноте подземелья она ясно видела перед собой стену Красного замка с рядами пик, и на одной из них — голову отца с застывшим на лице выражением ужаса; компанию ей составили головы десятков людей, всех родственников и друзей. «Ну и пусть», — тут же отрешённо подумала Алис. Время протестов и возражений прошло несколько дней назад, чего нельзя было сказать о боли: её Алис ещё могла чувствовать. Она исправно возвращалась в каждый порез, в каждый ушиб, стоило только подумать о ней. Когда-то у Алис была красивая и безупречная кожа. Теперь от неё осталось одно воспоминание, но и его Алис тут же отпустила. — Его Величество оказал предателю честь и лично избавился от него. Уши Алис забились гноем и гнилью. Ещё немного, и смысл слов Тианны ускользнул бы от неё, как проливается молоко сквозь сито, как ускользнуло всё. — Правда? — вздохнув, спросила Алис. — А я всё ещё вижу его. Слышу его... «Не время для капризов, моя маленькая Лис. Правила есть правила». «Если бы только ты и сам следовал своим советам, отец. Но всё уже почти кончено, и скоро я последую за тобой». — Предательство, вот чему он тебя научил. Этот урок ты усвоила очень хорошо. Алис потёрлась щекой о дубовую поверхность стола. — Он усаживал меня к себе на колени... и учил. Нет… Тебя ведь не ненавидели. Просто не замечали. Как девчонку, копошащуюся в пыльном углу, скрежещущую зубами, молящую о внимании, сжигающую вещи, чтобы… согреться. Язык заплетался, и из-за щелей между зубами слова прозвучали едва различимо, а собственный смех Алис услышала будто со стороны. Он клокотал у неё в горле, как клокочет кровь, прежде чем хлынуть из глубокой раны, или река с переполненным руслом, прежде чем затопить всё вокруг. Раздалось серебряное позвякивание, но Алис не видела, да и не пыталась увидеть, от чего исходит звук. Она сомневалась, что у неё хватит сил хоть немного приподнять голову. Когда её вытащили из постели, кровотечение после неудавшихся родов ещё не прекратилось, а теперь к нему добавилось и другое. Внутри, казалось, не осталось ничего. Желудок Алис в очередной раз сжался вокруг пустоты, когда она ощутила нежное прикосновение металла к волосам. — Опять. Тианна издала смешок, мягкий, как шёлк, сотканный пауком, и короткий, как движение юркнувшей за угол крысы, и перевернула Алис, тогда перед её взором предстали нос Тианны, похожий на вороний клюв, её волосы, тёмные, как воронье крыло, вся она в ореоле того же цвета. Пауки не лгали: её сущность проступала через каждую черту лица и сквозила в каждом движении. — Так ты считаешь себя храброй, милая Алис? «Нет». — А что? — Хриплый, полный горечи голос Алис надломился. Каждое слово для неё было на вес золота, но она продолжила: — Я умру здесь. Буду я говорить... или молчать. Что же, мои последние мгновения должны быть наполнены страхом перед тобой? Или... любовью к тебе? Алис помнила, как говаривала, что ни у кого не станет идти на поводу, когда ещё была полна жизни, когда не собиралась умирать. «Я не подчинюсь». [1] — Довольно. Заметив фигуру в дверном проёме, Алис нервно хихикнула. — Вы... Не желаете ли в гости? [2] Сын дракона. Ещё один недолюбленный ублюдок, но Алис-то их обоих любила. Этих жадных существ, которые только брали, брали и брали. Дети. Мучения. Вот что должно стать символом правления Мейгора: измученные дети. — Начнём, — с улыбкой, страшной как смертный грех, сказала Тианна, легонько стукнув одним инструментом о другой, словно фигляр на представлении. Отец говорил, что с острыми предметами нужно обращаться осторожно. И сейчас, явственно услышав его предупреждение, Алис окончательно осознала, насколько устала быть мышкой на ниточке, и в отчаянии, но не без доли злорадства подумала: «Убей меня, и покончим с этим. Мы повязаны кровью, и тебя ждёт такой же конец». Отец бы сказал, что это очередной каприз. Смех вырвался из груди Алис и взвился в воздух, как взлетает от порыва ветра пепел в остывшем камине. Ей так захотелось ощутить тепло на коже ещё хоть раз, что она еле слышно прошептала: — А отправьте и меня на пики, тогда я снова смогу оказаться в объятиях солнца. ------------------------------------------------------------------- 1 - Отсылка к поэме "Потерянный рай" Джона Мильтона: «Лучше царствовать в аду, чем подчиняться в небе». 2 - Отсылка к стихотворению «Паук и Муха» Мэри Хауитт, перевод Елены Фельдман: «Не желаете ли в гости? — Муху приглашал Паук. — Вы в таком чудесном месте не бывали раньше, друг!»