Cais am ddidwylledd

- Я тебе изменила. Они застыли на своих извечных позициях: он - за трофейным президентским столом, сжимая кулаки, она - в изящном па от двери до середины кабинета. Её руки тоже заняты - потирают место, где раньше было кольцо. С недавних пор (кого ты обманываешь, Воропаева...) этот аксессуар стал выглядеть неуместно. Символ их последовательных идиотских решений. - Что, прости? - Жданов издаёт нервный смешок, потирает затылок. Снимает очки, надевает их... Насколько же это раздражающий жест, как же Кира раньше не замечала? - Кирюш, шутка смешная, нужно только над подачей поработать. О да, эту фразу можно было бы произнести, заламывая в раскаянии руки. Или со злостью и надрывом: вот, посмотри, до чего ты меня довёл! Торжественно ликуя: сам попробуй своё лекарство! Что, не ожидал?! Но получилось так, как получилось. Устало, на выдохе озвучить свершившийся факт и надеяться, что со стадиями принятия Жданов не затянет, как со всем остальным в своей жизни. - Это не шутка, - не хотела задерживаться здесь, но до Андрея всегда всё доходило очень медленно. Прекратив мучить свои пальцы, Кира присела на красное кожаное кресло, разглядывая жениха - пока ещё - снизу-вверх. - Я правда тебе изменила, уже не раз, и... Теперь ты свободен. Имеешь полное право расторгнуть помолвку и бросить меня. Треклятые очки снова покинули нос хозяина и стёклышками вниз упали на стол. "Потом сам же будет беситься, что они грязные" - эта мысль автоматическая, ведь Воропаева его знает. Каждую реакцию, микроэмоцию, жест и... - А, я понял! - ...и привычку виноватить всех вокруг. Делегировал ответственность Андрей просто прекрасно. - Очередное шоу, дорогая? Браво! И какую же цель ты преследуешь на этот раз? Например, расписаться под их провалом. Наконец признаться самой себе, что затея была дерьмовая - стала такой по окончании конфетно-букетного периода, когда Кира впервые из любопытства влезла в телефон Жданова, чтобы посмотреть, с кем это он так мило ворковал за панорамным окном ресторана, пока она ждала внутри и чахла над своим салатом. То ли на счастье, то ли на беду Андрей тогда беседовал всего лишь с Ромой, но фундамент был заложен, а дальше... - Освободиться, Андрюш, - она аккуратно потёрла глаза, чтобы не размазать тушь. - Мы же оба этого хотим. Не делай вид, что тебе не в тягость наши отношения, свадьба. Я. Этот человек был удивительным - столько раз плакаться другу, что злая невеста пилит и портит всю малину, чтобы потом, когда появился шанс от этой рыбы-пилы избавиться, упереться внезапно наставленными рогами: - И ты милосердно решила избавить меня от себя? Прости, но не верится. - Нужно поработать над подачей? - Эхом отозвалась Воропаева, задумчиво разглядывая штоф с коньяком. Почему ни у кого не возникает вопросов, что президент компании хлещет алкоголь с девяти до пяти? - Прости, пожалуйста, мне до твоих актёрских талантов далеко. Вынув гранёную пробку, она плеснула себе коньяка на два пальца в пузатый бокал. Шоколаду бы сюда, сыра и фруктов, но в мини-холодильнике в приёмной разве что просроченную ряженку можно было найти (Вика сидела на диете, но что-то пошло не так). - Впрочем, надолго ли их хватит? - Поймав недоумевающий взгляд Жданова, Кира кивнула в сторону каморки. В кои-то веки его верная мышка не торчала там, подслушивая, а ужинала с женихом, больше походящим на её брата-близнеца. - Кажется, до неё скоро дойдёт. - О чём ты? - Кажется, её подчёркнутое спокойствие начало его раздражать. Конечно, было бы куда привычнее, если бы Кира ворвалась в кабинет с истерикой, начала метаться, хвататься за кольцо, за Жданова, рвала жалюзи с карниза, обещала ему кары небесные, развод, раздел компании... Но Воропаева банально устала. Всё, выдохся лебедь, сложил крылья и сдох. - Кира, что ты опять придумала? - Я ли? - В тон ему парировала глава отдела продаж, смакуя вкус коньяка на языке. Совершенно не её напиток. И совершенно не её мужчина. - А мне кажется, это все вокруг что-то придумали! Ты, Рома, Пушкарёва, даже мой брат... У всех какие-то тайны, все шепчутся по углам, прячутся в своих кабинетах! Не надоело? Ей вот - очень. Именно это она сначала сообщила бутылке вина, приговорённой в парке на скамейке - делиться было не с кем, домой ехать не хотелось, вот Воропаева и остановилась на одной из аллей парка Горького, сначала осторожно озираясь - не идёт ли охранник, - а затем в открытую хлеща непривычное, на самом деле нелюбимое красное сухое. В какой-то момент стало просто плевать: вино - дерьмо, погода - дерьмо, Кирина жизнь - тоже. Откинувшись на спинку скамейки и вытянув ноги, она потягивала Мерло и лениво рассматривала прогуливающиеся по парку парочки, подавляя периодически возникающее желание подбежать к какой-нибудь и просветить: это когда-нибудь закончится. Это ненадолго, это всё иллюзия! Да, сейчас вы счастливы, но попробуйте пожить друг с другом хотя бы пару лет... У них вот с Андреем даже этого не получилось - спустя четыре года и пару вымученных предложений руки и сердца, они до сих пор жили по своим квартирам, кочуя друг к другу. - Роберт! Зараза, иди сюда! Робик! - Звучный, но приятный мужской голос раздался неподалёку. Вероятно, какой-то папаша звал своего отпрыска и ловил по всему парку. Кира хлебнула ещё. Интересно, смог бы Андрей вот так же гулять с их сыном? Или, как и до свадьбы и всех этих взрослых обязательств, сбегал бы при каждом удобном случае, призвав себе в помощники Романа?... Спустя пару глотков Воропаева поняла, что вообще не может представить подобного сценария - Андрея с их ребёнком. Андрея в семье, Андрея с ней. Это был звоночек, раньше фантазия Воропаеву никогда не подводила. - Стоять! Ко мне! - Голос раздался ближе и Кира наконец повернула голову в сторону раздражителя. Он был высоким, одетым в серое пальто с кашемировым полосатым шарфом на плечах. Чёрные волосы были небрежно уложены, а голубые глаза следили за бегающим среди кустов вельш корги. - Да что ты будешь делать... - Мужчина остановился возле лавочки и, задержав взгляд на Воропаевой, вскинул брови. - Кира Юрьевна, добрый вечер. - Откуда вы меня знаете? - Резко бросила она, пытаясь ненавязчиво спрятать бутылку за полами своего пальто. Не хватало ещё попасть в светскую хронику на обложку с громкой затравкой: "Самая рогатая невеста года спивается, пока её жених развлекается с моделями! Читайте на странице 5." - Кто же не знает Киру Воропаеву? - Риторически вопросил брюнет, присаживаясь рядом и хлопками по коленям подзывая к себе собаку. Роберт, виляя хвостом, выскочил из кустов с тонкой веточкой в пасти. - Недавно мы с вашим женихом обсуждали сотрудничество наших компаний. Будем поставлять вам станки. И, словив её неузнавающий неловкий взгляд, уточнил, протягивая ладонь: - Герман Полянский. Голубые глаза скользнули по её лицу заинтересованно, пока в ткань чёрных брюк тыкался мокрый собачий нос, а небольшие лапки нетерпеливо цокали коготками по асфальту: ну же, поиграй! Вино уже ударило Воропаевой в голову, поэтому она задала самый уместный вопрос в этой ситуации. - А почему Роберт?... Сейчас она бы с радостью кидала мячик пушисто-булочной псине вместо того, чтобы вести подобные разговоры, но это всё равно нужно было когда-то сделать. Например, прямо сегодня, ведь скоро совет, на котором Маргарита Рудольфовна в очередной раз начнёт спрашивать про свадебные планы, платье, путешествие, торты, фонтан с шампанским и голубей в штанишках. Кристина будет предлагать свои дурацкие идеи, веря в гениальность каждой, Саша презрительно фыркнет: во-первых, ему это обсуждение уже остоебенило - он изначально был против Кириных отношений с Андреем, а во-вторых, на собрании это неуместно, пора бы уже им всем заняться делом и обсудить насущные проблемы! - Я даже не хочу знать, что у вас там, - выставив ладонь перед ждановским лицом, когда тот присел напротив, Кира прикрыла глаза. - Не хочешь говорить - не надо, всё это время ты не считал нужным посвящать меня в свои проблемы и планы, нечего и начинать. Просто давай ты отпустишь меня, я отпущу тебя и мы продолжим дальше работать вместе на благо нашей фирмы. - И что, я должен просто так тебе поверить? - Какая ирония. Воропаева почти готова посмеяться. - Может, клятву на мизинчиках дашь? Кир, это смешно!... Да и с кем ты вообще могла? А вот и уязвлённое самолюбие полезло: как же, только господину Жданову можно гулять на стороне, ходить налево, вламываться в Кирину квартиру, даже не удосужившись почистить зубы после чужого рта или других частей тела. Пахнуть незнакомыми женскими духами и бесконечно выдумывать сказки про абсолютно невинного Серого Волка и коварную Красную Шапочку, что совершенно случайно в тесном лифте в рабочий час пик оставила след своей красной помады на его шёрстке. - А тебе зачем? - Налив себе ещё бокальчик (с этим надо завязывать, а то в последнее время глаза выискивали алкогольный отдел в магазине слишком часто), Воропаева закинула ногу на ногу изящным движением и откинулась на спинку кресла. - Какая разница, с кем? Или есть варианты, которые простительны?... Измену с кем ты бы мне простил, как я прощала тебе твои загулы с Пушкарёвой? - Ну какие загулы, Кира?! Что ты несёшь? - Раздражённо взвыв, Андрей подался вперёд, отчаянно веря в своё алиби. - Мы обсуждали исключительно рабочие моменты. Да, я подвозил её домой и иногда угощал ужином, потому что она целый день работала и пропускала обед. Катя это заслужила! - А я, видимо, нет. - Потягивая алкоголь, отозвалась Кира с грустной усмешкой. - Ради меня ты ни разу не озаботился ужином или обедом. Да что там! Я уже забыла каково это, когда приносят завтрак в постель. - И кто же тебе напомнил? - Впившись в неё тяжёлым взглядом, Жданов скрестил руки на груди так, что ткань пиджака натянулась на плечах. Затем захмелевшая Воропаева поведала о своей тяжкой доле Полянскому, когда тот сослался на ужасную погоду и пригласил её в ближайшее кафе - выпить чего-нибудь и согреться. Робику заказали куриную грудку и брокколи с бататом на пару́ - усевшись на стул рядом с хозяином, корги бодро зачавкал своим ужином, не забывая коситься в тарелку Киры, где лежали вожделенные, но запретные зелёные виноградинки в салате. - Вас что-то беспокоит? - Мягко привлёк её уплывающее внимание Герман. Его голос напоминал горячий шоколад в Кириной кружке. Вообще-то, она планировала заказать глинтвейн на красном вине, дабы продолжить свою унылую вечеринку на одного, но не хотелось напиваться в присутствии незнакомого человека, который, к тому же, является ещё и партнёром Zimaletto. Она привыкла производить хорошее впечатление, тем более, что Полянский смотрел на неё с интересом. Это было приятно. - Нет... да. - Выловив кусочек камамбера из салатных листьев, Кира отправила его в рот под умоляющим взглядом Роберта Германовича. Сыр ему тоже не разрешался. - Скажите, у вас никогда не возникало желания бросить всё, чем занимались, оставить позади работу, семью, друзей, личную жизнь, и просто сбежать куда-нибудь?... - Сыр с шоколадом сочетался просто прекрасно, как и джемпер василькового цвета на Полянском с его глазами. Как искусственные цветы в вазочке посреди стола и проливающий на них свет винтажный абажур люстры. Как Роберт и курочка. - Чтобы больше никто не грузил вас своими проблемами? Чтобы ни за кого не беспокоиться, не трепать себе нервы, не выдумывать каждое утро причину встать с кровати. - У меня причина встать с кровати будет в любом случае, - Герман указал вилкой на своего пушистого спутника, уминающего пареную брокколи с завидным аппетитом. - А что до побега... Хотите от чего-то или кого-то сбежать? Да. От себя самой. Хотя какой-нибудь премудрый психотерапевт обязательно сказал бы, что ей наоборот нужно шагнуть себе навстречу. Но этой братии Кира не доверяла. Она кивнула. Новый знакомый выглядел комфортным. Его аура, если таковая вообще существовала, не давила, под его взглядом не хотелось съёжиться, в него не хотелось вцепиться ногтями. Он просто был. И понимал, кажется, как никто другой. - Вам помочь?... - Я знаю, что у тебя что-то с Катей. - Переводить стрелки и менять тему невежливо, но Кире давно плевать. Пришлось переступить через гордость и снобизм и признать, когда Герман вскользь упомянул, что на встрече 7group и Zimaletto помощница господина Жданова сидела за соседним столом со своими коллегами и играла спектакль. Его смысл до Полянского не дошёл, но человеком он был наблюдательным, и заметил, что появление эксцентричной секретарши сильно ударило по уверенности Андрея, и дело было совсем не в её внешнем виде. Кира тогда сперва по привычке отмахнулась, а затем, поймав изучающий взгляд голубых глаз и задержав дыхание, шагнула навстречу правде: между Ждановым и Пушкарёвой действительно что-то было. Больше, чем рабочие отношения, больше, чем дружба - какая только могла быть у этих двоих. Концепция была странной, сложной для понимания - каким образом такой, как Андрей, будет встречаться с этой мышкой-квакушкой? Ведь есть же Кира, такая верная, такая страстная в своём стремлении сохранить отношения, такая неравнодушная! Но Герман поймал её пальцы, терзающие друг друга, и доверительно склонился к ней, обдавая ароматом своего парфюма: - Я понимаю, что это не моё дело, да и, уж простите, Кира, ни для кого не секрет, насколько ветреным может быть ваш жених... Но с Екатериной Валерьевной у него какая-то... проблема. Причём возникла эта проблема уже давно: эта Проблема явилась на собеседование, каким-то чудом его прошла. Проблема втёрлась в доверие к Андрею своей щенячьей преданностью и запустила свои Проблемные лапки по локоть в деятельность компании. - И что же у меня с Катей? - Он бесится, он готов сорваться и вытолкать Воропаеву взашей. Но пока крупные ладони лишь мелко подрагивают. - М, Кирюш? Просвети меня. - Да плевать мне, что у вас там! - Метнув бокал на столик, не выдержала она. - Хоть поубивайте друг друга, только компанию не развалите. И на свадьбу не зовите, не приду. У меня, знаешь ли, с некоторых пор аллергия... Это заразно. Её хватает на то, чтобы одарить его ироничным взглядом. Вытереть расплескавшиеся остатки коньяка бумажной салфеткой, поставить бокал на место. Скандалы скандалами, а из этой посуды ещё папа пил на па́ру с Павлом... Видел бы он свою доченьку - разбитую, уставшую, бледную и выцветшую под солнцем с карими глазами и горячими губами. - Я даю тебе шанс выйти победителем. В конце концов, женщин всегда сильнее осуждали за адюльтер, - оперевшись на тумбочку, вгляделась в вечернюю Москву Воропаева. - Можем объявить на совете, что расстаёмся. Всех в причины посвящать не обязательно, но своим родителям можешь рассказать, какая я плохая и променяла тебя на... другого. Они, конечно, расстроятся, но в конечном итоге, думаю, придут к мысли, что я всё-таки тебе не подходила. Оконное стекло похолодило лоб, перед глазами заплясали огоньки окон соседних зданий, фонарей, неоновых вывесок и подсвеченных рекламных щитов. Господи, сколько же визуального мусора, причём везде - на улице, в Zimaletto, в Кириной жизни. Столько барахла - от чемоданов с одеждой до надежд на счастливое совместное с Андреем будущее, - и всё это ей было зачем-то нужно. По крайней мере, так казалось, а потом Роберт Германович настойчиво пригласил её в гости, дабы показать свою коллекцию собачьих игрушек. Его хозяин не возражал, выждав некоторое время, чтобы прислать Воропаевой на работу небольшой букетик кустовых белых роз с приглашением на прогулку. Которая, разумеется, перетекла в распитие шоколада, в обсуждение всего на свете, кроме работы, вытаскивание куска торта из собачьей пасти, смущённый смех и внезапное осознание: а дышится-то легче. Кира почти узнаёт себя в зеркале лифта, когда они поднимаются на пятнадцатый этаж - бесконечно долго, неловко. Герман крутит ключи в пальцах, выглядит спокойным и собранным, но путается в поводке, когда Роберт первый выбегает из лифта, чуть не спотыкается, и Кира ловит его под локоть. Ей несложно и... приятно. - Почему не хаски? - Спрашивает она, пока Полянский вытирает псу помытые в ванной лапы. Чёрная чёлка мужчине мешает, лезет в глаза, и Воропаева без всякой задней мысли тянется, чтобы откинуть её назад, запустить пальцы в мягкие волосы, просто позволить себе лишнего, потому что она этого достойна. - Вы о чём? - Недовольно рассматривая свою мокрую рубашку, уточняет Герман, а гостья ловит себя на крамольной мысли: интересно, как он выглядит без?... - Есть же теория, что домашние питомцы похожи на своих хозяев. Следуя такой логике, вы должны были выбрать хаски, а не корги. - Чтобы на Киру смотрели две пары пронзительных голубых глаз и две чёрные макушки хотелось потрепать ладонью. Полянский перевёл взгляд на Робика. - Я думаю, мы с ним похожи, пусть и не внешне, - отложив полотенце, он присел на край ванны. Замолчал, разглядывая свои ладони, а затем вскинул голову, и Кира вздрогнула от бархатного: - В конце концов, мы оба хотели видеть вас здесь. - Зачем? - В горле пересохло. Не вязался джентльменский образ с такими коварными планами - затащить почти замужнюю женщину в постель. Неужели всё это - и вежливые шутки, и ненавязчивые жесты внимания, и наброшенный на Кирину шею шарф - было лишь ради того, чтобы... Что ж. Не всё Жданову грешить. - А кто мне подходит? Катя? - Поинтересовался Андрей даже как-то... с надеждой. Какой-то части Воропаевой всё же было любопытно, что у них там такого происходит, что уж даже посторонние люди это заметили. Но Андрей не был готов к такому уровню искренности и вряд ли когда-то будет. Точно не с Кирой: он и в более простых вопросах как будто просто физически не мог сказать правду - всё крутился как уж на сковородке, выдумывал что-то, отмахивался, шутил... Словно Воропаева и правда - понятия несовместимые. Хотя она и сама очень долго врала, прежде всего, самой себе, изо дня в день убеждая себя, что оно того стоит. Что Андрей всё ещё любит её, что обязательно вернётся, что она должна быть и будет для него той самой тихой гаванью, о которой вещала Маргарита. Так с чего Андрей обязан? - Не знаю, - абсолютно честно пожала плечами Кира, отрываясь от окна. - Может, и Катя, в конце концов, вы неплохо сработались. Она так преданна тебе... в отличие от меня. В спину ей прилетел горький смешок - Жданов поднялся с кресла и, запустив пальцы в волосы, растрепал их нервным движением. - Да где там... - Возможно, Герман был прав и у сладкой парочки действительно проблемы. - Всё совсем не так, Катя, она... - Мне неинтересно, - перебила его Воропаева и для надежности направилась к двери, чтобы сбежать, как только Андрей ещё раз произнесёт чужое имя с такой любовью в голосе. - Делай что хочешь, встречайся с кем хочешь, мне об этом докладывать не надо. Если что, на совете я всё равно проголосую за тебя, можешь не бояться и... мою зубную щётку в своей ванной можешь выкинуть. А заодно комплект постельного белья, который Кира притащила, их фотографии в рамочках, подаренные на прошлый день рождения запонки, если жаба не задушит. А она, жаба, могла - Екатерина Валерьевна при внешней непривлекательности и невостребованности была не пальцем делана. Выбилась с должности секретаря в финансовые директора, нашла где-то себе богатого жениха, ещё одного, чужого, приставила к ноге. Экономная, расчётливая Катенька могла и запонки себе на коронки переплавить при достаточном желании. Кире бы такую целеустремлённость... - Кто он? - В последний раз спросил Жданов, когда Кира положила руку на ручку двери. - Он отзывается на "Роберта". А его хозяин вполне отзывчиво укутал Воропаеву в плед, усадив перед электрическим камином в обставленной в скандинавском стиле уютной гостиной. Ни тебе пылающе-оранжевых стен, ни мини-гольфа. Даже потолок в ванной - и тот не зеркальный! Только пушистый ковёр, безопасный огонь, удобоваримое тепло - необжигающее, ненавязчивое. - Это мне? - В руку Кире ткнулся мокрый нос: Роберт принёс ей игрушку-пищалку в виде хомяка. - Лови. Осторожно кинув игрушку между стеллажом с книгами и мягким креслом, дабы не разнести хозяйскую квартиру, она уставилась в камин. Пламя завораживало и несколько гипнотизировало, так что, завернувшись поплотнее в плед, Воропаева на минутку позволила себе не думать. Не переживать, какие там планы строит на неё Полянский, где сейчас находится Андрей и с кем, какие испытания готовит ей новый рабочий день - ведь продажи всё ещё неутешительны, а эти три товарища что-то мутят за её спиной. Рядом прогнулся диван - Герман присел, так же молча разглядывая огонь. Воцарившуюся тишину разбавляло лишь искусственное потрескивание в камине и тихий писк резинового хомяка, которого безуспешно пытался достать из-под кресла Роберт. - А он у вас старательный, - спустя несколько минут мучений корги всё же принёс гостье игрушку, изрядно погрызенную, и гордо положил добычу на колени. Поймав хомяка за резиновое ушко - оно единственное не было перепачкано собачьими слюнями, - Кира отправила пищалку в противоположный угол. - Весь в меня, - задумчиво кивнул Герман, поглаживая декоративную подушку. - Это предупреждение? В конце концов, он ей так и не ответил, зачем привёл сюда. Только заварил чаю, как обещал, и поставил в духовку разогреваться замороженные яблочно-коричные слойки. - И для чего вам потребуется стараться? - Выгнула бровь Воропаева, разглядывая классический профиль с прямым носом, острой линией челюсти и бросающими тень тёмными ресницами. - Не для чего. Он посмотрел на неё прямо. Внимательно, пронизывающе до костей. На мгновение Кира успела испугаться, что выглядит как-то не так - может быть, тушь потекла, волосы растрепались или собачья шерсть куда прилипла, но Герман смотрел сквозь. Сквозь усталость, травмы, психологический багаж, натёртость от кольца на пальце. Через Кирины душевные метания, эмоциональную боль, потребность изолироваться от внешнего мира и простое желание согреться. Между её потерявших объём прядей, губ, предвкушающе приоткрытых, и ладоней, сжимающих плед. И хотелось думать - ему нравилось то, что он видел. - Не для чего, - Полянский повторил, протягивая ей чашку чая. - А для кого. Это ещё одна странная для Киры концепция. Поверить в неё безумно сложно, хоть и соблазнительно. Неужели ради неё можно прикладывать усилия? Замечать, когда она расстроена, запоминать, что ей нравится, интересоваться её мнением? Да нет, бред какой-то! Очевидно, неверие отразилось на её лице - его оказалось невозможно спрятать за расписным фарфором, за наигранным спокойствием. Вдохнув аромат напитка, Воропаева сделала глоток. Как же тепло, так просто не бывает. Роберт забрался на диван и улёгся между ними, доверительно положив голову Кире на колени. - Фейсконтроль вы прошли, - усмехнувшись, Полянский указал на питомца. Тот подставил голову для почёсывания - карамельная шерсть была мягкой, ухоженной, сразу было видно, что владелец старался для того, кого приручил. - Осталось дело за малым. Кира заинтересованно глянула на него. Какой ещё фокус выкинет этот хаски? Придвинувшись ближе, Герман отвёл от её лица выпавшие из причёски пряди волос, заправил их нежным жестом за ухо, едва касаясь. Казалось, он боялся что-то нарушить своим прикосновением, почти не дышал и невесомо скользил взглядом по её коже, выглядя при этом невероятно серьёзным. - Если хотите сбежать от Андрея или кого бы то ни было, я помогу. Но это должно быть исключительно вашим решением - уверенным и искренним. Иначе ничего не получится... - А если я уже всё решила? - Выпалила Кира, облизывая губы. И она даже придумала, что именно скажет Жданову. - Куда побежим? Герман подхватил её ладонь своей, очень горячей, и легонько коснулся губами её пальцев. - На родину этого господина, - он кивнул на пса. - Я ему обещал.