Дым костров в облаках затеряется где-то

Элина плотнее закуталась в горчичный пушистый плед, упрямо не желая закрывать широкое панорамное окно своей комнаты. На улице был уже не май-месяц и даже не август, а целый сентябрь с густыми вечерними туманами и загорающимися золотом листьями деревьев. Эля слишком любила пропитанный горьким печным дымом вечерний осенний воздух, шум ветра и стрекот все еще не уснувших сверчков, поэтому готова была терпеть холод и спать под тремя одеялами, лишь бы не закрывать окно.  В это же окно девушка вылезала на ночные прогулки, спускаясь по стволу кленового дерева, так удобно росшего рядом. Когда Анна Валерьевна, присматривающая за Элиной до ее совершеннолетия (по просьбе отца), наконец вышла на пенсию и уехала к внукам, Эля ощутила полноценный вкус свободы и уже не прячась от зоркой няни, гуляла ночами по городским крышам будто дикая кошка. Способности ведьмы позволяли и не такое. Дар у Элины был сильный.  Вообще девушка думала, что станет контактером, также как и папа Юргис - знаменитый вокалист группы “Красный лис”, но судьба распорядилась иначе, и Эля (под чутким руководством неунывающей няни Ани) выросла ведьмой. Колдовскую природу косвенно подтверждали и яркая рыжина волос цвета спелой рябины, и буйный веселый нрав девушки, который возможно было лишь направить, но не укротить.  Юргис - вечный странник и музыкант, гордился своей свободолюбивой дочерью, которую навещал может быть раз в месяц, в перерывах между концертами и гастролями. Еще когда Элина была маленькой, он на несколько гонораров за выступления купил ей дом и нанял няню, а сам вновь отправился в странствия, ведомый своим  Покровителем - Вечным Бардом, одним из Старших Духов, связанным с музыкой и огнем. Саму девочку одиночество не беспокоило. Анна Валерьевна, наблюдающая за ростом Эли, лишь удивленно качала головой и называла ту второй Пеппи Длинный Чулок. Уж больно были схожи характеры и свободолюбие. Даже внешностью Элина в детстве очень напоминала неунывающую озорную героиню историй Астрид Линдгрен.  “А теперь тетя Анечка уехала...” - немного грустно подумала девушка, глядя в окно на бледную полоску ушедшего заката над крышами невысоких домиков пригорода. Пусть и было привольно без вечного присмотра няни, оставившей свою взрослую питомицу еще в мае, но после ее отъезда маленький двухэтажный коттедж казался непривычно большим, пустым и тихим. Больше не гремел никто кастрюлями на кухне и не смотрел телевизор в гостиной… “... И какао самой приходится варить.”  - вздохнула Элина, бездумно глядя на глиняную кружку, полную ароматного дымящегося шоколадно-ванильного напитка. Кружка стояла рядом с торчащими из-под пледа ногами в разноцветных шерстяных носках.  Девушка оглянулась на погруженную в густой сумрак уютную комнату, которую долгое время обставляла так, как ей хотелось: книжный шкаф у окна, встроенный в него письменный стол с разросшимся алое в белом горшке, ноутбуком и лампой в виде гриба, чуть дальше небольшой деревянный диванчик с небесно-голубой обивкой, вышитой луговыми цветами и бабочками, куча разноцветных подушек и пледов на нем, рядом стоит гитара в чехле (отец подарил еще два года назад), небольшой журнальный столик со стопкой книг и ведьминых записей, а у левой стены уютная кровать с балдахином, за которой притулился гардеробный шкаф с неряшливо кинутой на его раскрытые дверцы одеждой. На стенах светлые обои, почти полностью заклеенные постерами с концертов “Красного лиса” и других любимых групп, а над входной дверью личная Элькина гордость - настоящая ведьмина метла, висящая на специальных крюках. Метлу девушка делала сама в течении полугода (с марта по август), каждое полнолуние занимаясь совершенствованием своего летательного средства.  Полеты были особой страстью Элины, также как и прогулки по городским крышам. Парить над улицами, наблюдать за панорамой города с высоты, словно за открытой шкатулкой с сокровищами, доставляло девушке особенное удовольствие. Ну, и конечно с довольными визгами носиться над великой рекой Дон, разрывая прибрежный туман ( о чем не следовало рассказывать няне Анне, которая тут же схватилась бы за сердце).  Эля улыбнулась и слезла с подоконника, скидывая теплый плед. Невыносимо захотелось гулять. Летать конечно хотелось больше, но лимит полетов в городской черте на этот месяц уже исчерпан.  “Вот если бы я жила в деревне или в мелком городишке… Там такие глупые правила не действуют.” - чуть недовольно подумала Элина, стягивая пижамные штаны в котиках и меняя их на удобные карго цвета хаки. Сверху серая теплая водолазка и коротенькая бордовая кожанка. На ноги легкие спортивные ботинки с плотной нескользящей резиновой подошвой. И все. Разве что буйные рыжие волосы попробовать завязать в хвост, но сдаться после трех неудачных попыток и одной порванной резинки.  Все еще горячий какао было жалко оставлять на подоконнике, поэтому девушка перелила его в термокружку с завинчивающейся крышечкой, запихнула в небольшой рюкзачок, где лежала пачка сигарет, зажигалка, шоколадка и “Полуночный танец дракона” Брэдбери в формате pocketbook. Эту книгу Эля читала медленно, буквально по рассказу раз в три дня, чтобы ощутить все оттенки вкуса каждой истории.  Девушка легко свесила ноги с подоконника и крепко завязала шнурки, а потом оглянулась на свою комнату, которая на миг показалась ей совсем детской, будто бы принадлежащей той части жизни, когда тетя Аня жила в этом доме. Элина вдруг как-то неясно ощутила, что не может больше находиться здесь… Нет, не в комнате, а в своем детстве, которое по документам закончилось еще прошлым октябрем. Может именно поэтому девушка так полюбила гулять по крышам, где ощущалось пространство и свобода, а также возможное неизведанное будущее.  Юргис конечно сказал, чтобы Эля не торопилась с выбором пути, но ей хотелось нащупать собственную дорогу, перестав жить под тенью знаменитого отца, на его содержании.  Хотелось начать строить свою жизнь, но девушка не совсем понимала, чего хочет и куда стоит расти.  Элина вновь вздохнула, мотнула головой, отгоняя плохие мысли, заговорила окно, чтобы в него никто не залез, а после, наконец, ощутив уверенность, ловко спустилась по ветке и стволу клена на землю, и, наконец, отправилась в сторону сияющего огнями города с большими особняками, яркими магазинами, просторными парками и широкими освещенными бульварами.  Иногда Эля любила забираться в закрытые дворики или на крыши жилых домов, откуда порой пела песни своего отца или собственно сочиненные стихи, а временами играла на гитаре, если удавалось взять ее с собой.  Начиналась новая глава жизни. Но какой она будет, рыжей ведьме только предстояло узнать.