(Не)на месте

      Что мы чувствуем, когда просыпаемся? Что видим первым? Слышим? Какой запах доносится до нашего обоняния? Что, после пробуждения, когда наше тело было абсолютно уязвимо для чего угодно, заставляет нас почувствовать себя в безопасности?       Для меня всегда был важен запах. Мягкий цитрус любимого диффузора, тонкий аромат кондиционера от волос, постельное белье с ненавязчивым отзвуком вишни. Всё это важно и помогает просыпаться в хорошем настроении. Но сегодня? Никакого чувства безопасности и комфорта.       Резкий запах спирта, тяжесть в голове, смутное ощущение голода и невероятная ломота в висках, словно движение крови в голове было слишком громким. Глаза открывать категорически не хотелось, но в памяти было абсолютно пусто насчёт вчерашнего дня, так что своему состоянию определённо стоило бы найти объяснение.       — Мисс Свон? — спрашивает мужской голос, заставляя поморщиться. — Как вы себя чувствуете? — странно, обычно пациентов не будят, так чего этот мужчина хочет от бедной девушки? — Вы можете открыть глаза?       Чья-то холодная ладонь прикасается к моей шее и я вздрагиваю, распахивая глаза просто от удивления. Красивый мужчина с мягким взглядом слегка улыбается. На нем белый халат, должно быть врач. Я на автомате окидываю взглядом палату и неожиданно понимаю, что одна здесь. Но не могли же мне померещиться вопросы доктора к какой-то пациентке?       — Мисс Свон? Вы понимаете, что говорю? — чуть хмурится доктор. А мне в голову, словно таран в ворота, прилетает внезапная мысль: «Он обращается ко мне». Какого…черта.       — Понимаю, — слово не сразу приходит на ум, английский я знала на хорошем уровне, чтобы комфортно чувствовать себя в поездках за границу, но голова соображала так туго, что это вызывало недоумение. — Почему вы называете меня так?       Доктор хмурится сильнее, явно быстро что-то обдумывая.       — Вы знаете, как вас зовут? Сколько вам лет? Какое сегодня число? — он не торопился спрашивать, но я так зависла над первым вопросом, что остальные два даже не осознала.       Как меня зовут? Лица в голове, размытые картинки воспоминаний, какие-то люди в зале. Я краем глаза замечаю на себе замечательный брючный костюм и симпатичное колечко на левой руке. Красная плотная обложка, явно диплом. Но как меня зовут? Кто эти люди? Что за девушка с такой же красной обложкой в руках радостно улыбается, смотря мне в глаза и жестом показывает опустить диплом чуть ниже, чтобы фотография получилась удачной? Что за женщина хмурится, стоя на кухне? В моей руке крепко сжата вилка, мы явно ссоримся, но кто это? И что она говорит, что даже сейчас у меня тянет и болит в груди? Кто я? Как меня зовут?       — Дышите, пожалуйста, дышите, — пробивается голос из реальности, где я в больнице, в висках страшно пульсирует, а воздуха отчаянно не хватает. — Дышите вместе со мной, вы в безопасности. Мы со всем разберёмся, вы не одна.       Дышать… Сложно. Руки дрожат, голова раскалывается, на глаза наворачиваются слезы. Краем глаза я замечаю, как открывается дверь. В палату заходит высокий, сурового вида молодой человек. Пшеничные волосы мягкими кудрями, светлые глаза. Он похож на доктора, помогающего мне справляться с панической атакой. Я встречаюсь взглядом с молодым человеком, и ужас начинает отступать. Боже, дышать так… Тяжело, словно на груди камень.       — Я назначу вам успокоительное, — с сочувствием говорит доктор, бросая на молодого человека удивлённый взгляд, чуть поджимает губы.       — Не надо, я справлюсь сама, — выходит сдавленно, с дрожью. Руки все ещё трясутся, когда я вытираю слезы, потому кладу их на колени, стараясь расслабиться, но тут обращаю внимание на собственные ладони. И не узнаю их. Сердце снова сжимается от ужаса. — Я… Я не… Это не мои руки, боже, почему я не…       Спокойствие снова опускается на меня, позволяя получать этот глупый, но такой необходимый кислород. Я смотрю на молодого человека слева от кровати, и кажется, чувствуя моё удивление пополам с благодарностью, он понимает, что я догадалась от кого исходит помощь. Он на несколько секунд щурится, вызывая безотчетное опасение, но потом просто слегка качает головой. Не озвучивать своих догадок? Хорошо, ладно, как скажете.       — Вы не узнаете свои руки? — немного растерянно спрашивает доктор.       — Они кажутся мне…чужими. Где я? И кто я? Вы можете мне что-то рассказать?       — Пожалуйста, позже. Скажите о вашем самочувствии.       Приходится часто заморгать, чтобы сосредоточиться. И чувствую я себя… Отвратительно.       — Голова раскалывается. Она болела и была тяжёлой, когда я почувствовала, что проснулась. От яркого света тоже больно, но я потерплю.       — Не нужно терпеть, — с мягкой укоризной говорит доктор, и молодой человек прикрывает жалюзи. Потрясающее облегчение. — Что-то ещё? Как ваша нога?       Нога? Ого, да я в фиксаторе.       — А с ногой-то что? — вырвалось удивлённо.       — Сильный ушиб, к счастью, коленная чашечка не пострадала, но ноге нужно две недели покоя, компрессов и мазь. Я выпишу рецепт. Что-то ещё?       Говорить было неловко, но я и не успела — в животе запел кит, вызвав у мужчин улыбки, а я почти воспламенилась от смущения.       — Кушать очень хочется, — прикрыв глаза, чтобы справиться с эмоциями, сказала я. — И, простите, могу ли я встать до уборной и душа? Боюсь, это более срочно, чем голод.       — Конечно, медсестра вам поможет. Я зайду к вам через пару часов. Ваш отец здесь, я могу позвать его?       Мой… Отец?       В голове пустота. Никаких ассоциаций.       — Мне очень неловко напрягать вас этим, но я бы хотела сначала сходить в уборную. Или, если мне можно встать, я дойду, только скажите, куда нужно…       — Я помогу вам дойти, — впервые заговорил молодой человек, вызвав невольное восхищение. Очень красивый голос, глубокий, бархатный.       — Спасибо. А вы, собственно… Как я могу к вам обращаться? — доктор чему-то хмыкнул, но улыбнулся весело.       — Меня зовут доктор Карлайл Каллен, а это мой приёмный сын, Джаспер Хейл. Понимаю, что вы напуганы и чувствуете себя некомфортно, но я могу поручиться за манеры моего сына.       Я невольно дернула бровью со скепсисом.       — Спасибо, наверное. Просто… Не хочу задеть вас, но я сейчас настолько ни в чем не уверена, что никакие слова не убедят меня ни в чём. Ощущение, как если попадаешь в абсолютно незнакомую страну в полном одиночестве… Хотя, наверное, не страну, а королевство кривых зеркал, — я невольно хмурюсь, пытаясь понять, почему на ум пришло именно это. — Вроде бы все вещи кажутся понятными: вот стол, вот кровать, человек в белом халате, который скорее всего врач. Вот я, девушка, я чувствую боль и усталость, и недоумение, и страх… И вроде бы всё… Нормально? Очевидно? Интуитивно понятно? — при пожимании плечами мышцы простреливает болью, отдавая в позвоночник, и почему-то чешется ухо. — Но когда я даже в себе не уверена, не знаю самое основное, самое важное… Простите, это лишнее для вас, и я забыла, к чему вообще вела мысль, — я неловко улыбаюсь, стараясь снова взять себя в руки.       — Не скажу, что понимаю ваше состояние, — аккуратно говорит доктор. — Но понимаю, что вы имеете в виду. К сожалению, последствия сотрясения не пройдут быстро. Возможно, память и вовсе не вернётся к вам в полной мере, но знаете, это возможность начать жизнь с чистого листа, — доктор мягко кладёт руку на моё плечо, поддерживая и успокаивая. Становится легче, немного.       — Спасибо вам за поддержку. Мне кажется, это не ваша работа, но я все равно благодарна. Знать бы только, с чего начинать эту новую жизнь, — вырывается вздох, но я отбрасываю мысли. Туалет. Еда. Душ. Звучит как план. Надо его придерживаться, потом разберусь с остальным.       Руки слегка дрожат, когда я подтягиваюсь на кровати. Это определённо требует от меня усилий, особенно из-за того что голова немного кружится и гудит как растревоженный улей. Молодой человек, Джаспер, подходит ближе, когда его отец скрывается за дверью. Он аккуратно помогает спустить правую ногу в фиксаторе, левую же я перемещаю сама. Фиксатор… длинный, от середины бедра и до середины икры, жёсткий и неповоротливый. Стоит на автомате напрячь ногу, как от колена так простреливает, что приходится сжать зубы, чтобы не вскрикнуть. Обезболивающее явно закончило свое действие.       — Как себя чувствуете, мисс? — негромко спрашивает молодой человек, явно давая мне время отдышаться.       — Лет на пятьдесят, — смешок нервный, потому что больно. И мутит. И кит в животе явно позвал остальную стаю. — Можете подать мне руку, пожалуйста, я встану?       Парень кивает, мягко вытягивает меня за левую руку, придерживает за плечо, пока я ловлю равновесие. Что ж, если не напрягать мышцы, то ковыляется вполне бодро. Но сесть на унитаз явно будет тем ещё приключением. Нога-то не сгибается одна. Надеюсь, там есть куда её вытянуть.       — Я подожду за дверью, позовите меня, когда вам будет удобно.       Он выходит почти чеканя шаг. Недавно из армии, что ли?       — Ладно, это не должно быть сложно. В любом случае, в ближайшие две недели этот квест целиком мой.       Поднималась с кряхтением — мышцы слабые, конечности тяжёлые, голова кружится, от голода подташнивает, а еще подозрительно тянет низ живота. В завершение — я подтягиваю за собой ногу как стреляный в задницу олень.       Собираясь помыть руки и лицо, невольно подняла голову и почти шарахнулась от… Моего отражения?       Бледное лицо, тёмные волосы не первой свежести, испуганные карие глаза. И ни капли узнавания. Я пялилась в зеркало без единой мысли в голове, только пульс снова грохотал в висках, перед глазами темнело, но я правда старалась успокоиться.       — Мисс? — настойчиво повторил парень. Он хмурится, выглядит взволнованным. — Позвать врача?       — Н-нет. Я просто увидела своё отражение. И не узнала его.       Я судорожно вздохнула, потерев лицо обеими ладонями, снова посмотрела на себя, но с долей обреченности. Это я. Глаза не обманывают. Но знаете, сумасшедшие тоже уверены что голоса в голове реальны. Голосов я не слышала, но легче от этого не становилось.       — Вы абсолютно реальны, — негромко говорит парень, тоже смотря на меня в отражении. Высокий. — Как и всё вокруг вас. Да, память подводит вас, пугает и путает, но всё, что остаётся — принять всё окружающее вас как реальность и постепенно начинать с этим жить.       — Я понимаю, правда. Но ничего не могу сделать с тем, что чувствую по этому поводу. Кстати, спасибо, что помогли.       — Вы уверены, что это сделал я, — напряженно сказал он.       — Вам бы этого не хотелось?       — Есть… Причины, по которым никому нельзя знать о таких вещах.       Мы все ещё смотрели друг на друга через зеркало. Парень серьёзно, я задумчиво. Почему-то в голове мелькнули картинки комиксов и фильмов про людей с супер способностями. Я что же, живу в мире, где это реально?       — У меня такая каша в голове, но ваше умение кажется самым нормальным из всего, что меня сейчас окружает. Если это тайна, разумеется я буду молчать.       — Вы не проявите любопытство? — он даже удивился моему спокойствию.       — Это не моё дело, в конце концов. Как минимум, любопытствовать было бы опрометчиво, когда я не знаю, в каком положении нахожусь.       — И вам не страшно, — скорее утверждает, чем спрашивает парень.       — Может быть? Меня сейчас волнуют абсолютно другие вещи. Честно, мне нет до вас дела, особенно, когда я даже своего имени не знаю. Не знаю, как доверять кому-то, как чувствовать себя в безопасности, когда я и лица то своего не узнаю. Вот это — страшно. А вы… Ну, я думаю, если бы все действительно было бы слишком серьёзно, мы не говорили об этом. Вы бы нашли объяснение для меня. А может, вы только не обижайтесь, — я скашиваю взгляд на его ошарашенное, сложное выражение лица. Словно он думает о тысяче вещей одновременно. — Устроить мне сейчас несчастный случай не составит труда.       Ого, он возмущён.       — Глупости какие, — и немного злится.       — Ну почему же, — шучу я, улыбаясь, но примирительно поднимаю ладонь на недовольный взгляд. — Ладно вам, это было бы даже милосердно в каком-то смысле. Мне бы тогда не пришлось думать как всё это пытаться решить. Со своей памятью. И, боже, у меня есть отец, и он… Наверное хороший человек?       — Ваш отец — шериф этого города, — чуть вздыхает парень, наконец помогая мне дойти до койки. — Он очень волновался о вас.       — Спасибо. Надеюсь, я не сойду с ума раньше, чем привыкну к своей новой жизни.