И небо было абсолютно синее

Плохо только, что бывает Вдруг такая ерунда: В небе облако летает, А потом возьмёт растает, Не оставив и следа! Я не верю чудесам, Но такое видел сам! Лично! Лёжа на спине. Даже страшно стало мне! - - - Сергей Михалков "Облака" Жалюзи были полностью подняты, и все окна, занимавшие всю стену слева, были открыты настежь - кондиционер не работал. Это был очень жаркий день. Как, собственно, любой день лета в солнечном штате - Флориде. Доктор Голан напротив меня улыбалась. И было, наверное, даже чему улыбаться. Работа психотерапевтом среди нестабильного, но богатого населения коими являлись жители Америки очевидно была хорошо оплачиваема и престижна и найти себе клиентов можно было просто на ровном месте, всего лишь уверив простых обывателей в том, что им обязательно нужна психологическая помощь. Возможно, и не без оснований. В любом случае у неё наверняка была причина иметь хорошее настроение и так старательно мне улыбаться. Ещё, возможно, она так открыто проявляла благодушие к миру и ко мне в частности, потому что ей удалось подсидеть своего брата, доктора Голана, сейчас по невыясненным обстоятельствам решившего пройти курсы повышения квалификации в Таллахасси и оставившего свою частною контору на попечительство свой сестры Нанси Голан, которая по счастливому стечению обстоятельств тоже была психотерапевтом. Как удобно. Это у них семейный бизнес что ли такой - наёбывать людей. Очень искусно так наёбывать. Она даже почти заставила меня поверить, что её так называемый "брат" сейчас не плавает ошмётками разлагающегося трупа в петле Мисс Сапсан. Или где-то около неё, если считать, что петля Мисс Сапсан схлопнулась. Труп доктора Голана к этому времени уже наверное весь обклёван чайками, переломан волнами, штурмующими отвесные скалы, и может быть сейчас он бесформенной разлагающейся кучей уже выплыл на берег, где его ждут. . . нет, даже собаки им теперь побрезгуют. Где его поджидает местная Береговая Охрана для установления личности или может даже состава преступления, если они разберут в его теле дыру от огнестрельного оружия. И он точно сейчас не делает аккуратные записи на лекции по психологии где-нибудь в Таллахасси, попивая какой-нибудь айс латте в душной аудитории. Ага, спешу и падаю вам во всём поверить! Джейкоб зло исподлобья глядел на доктора Голана, уперевши локти в колени. Психотерапевт была ему глубоко неприятна, и он даже не пытался это скрывать. Напротив него Нанси Голан всё так же продолжала широко улыбаться ему на протяжении вот уже нескольких минут. Она, очевидно, напротив желала как можно скорее преодолеть эту глубокую неприязнь мистера Портмана, ну или хотя бы делала вид что пыталась. Пока что они остановились на том, что вот уже шестой сеанс подряд она пыталась убедить его в том, что все его прошлые приключения, в которых он с дуру пытался убедить своих родителей, ещё лежа на больничной койке, есть полная чепуха. — И явная иллюзия, — очевидно, прочитав мои мысли, наконец заговорила Мисс Голан.— Неужели ты совсем ничего не можешь вспомнить из того, что произошло с тобой на самом деле? На самом деле на меня напали бомжи в старом разрушенном доме, некогда бывшим детским приютом, и вырубили ударом бутылки в висок, до этого исполосовав по лицу и рукам розочкой. И спасло меня только то, что меня нашли Червь и Грязный Дик, всё-таки решившие проведать что там да как с вверенным им пацанчиком. Спасибо, уже знакомы. И, конечно же, все допросы свидетелей были на месте, а бомжи пойманы. Только я всего этого не помнил. — У тебя могла повредиться память после таких серьёзных ранений, — доктор Голан наклонилась вперёд. — Такое часто бывает. Тем более месяц проведённый в коме это не шутки. Месяц в коме от удара бутылкой. Допустим. — А твоё сознание. . . — . . . могло само дорисовать дальнейшие произошедшие со мной "приключения",— я изобразил кавычки.— Да, спасибо, Мисс Голан, я запомнил. Она примирительно улыбнулась и приподняла руки, очевидно показывая, что она вовсе не настаивает. — Но ведь,— я попытался так же примирительно улыбнуться, но, кажется, получилось как-то криво.— Я уже говорил, что признаю, что всё что со мной. . . не случалось, это бред воспалённого мозга? — Которое до сих пор тебя преследует,— доктор постучала краешком ручки о свой блокнот с записями и перелистнула несколько страниц.— По твоим же словам тебя мучали кошмары первые дни твоего пробуждения. И, судя по твоему лицу, они всё также продолжаются,— я зло потёр свои запавшие от недосыпа глаза,— как бы ты не пытался это скрывать. . . как и в прошлый раз. Мистер Голан перед своей отправкой конечно же полностью проконсультировал свою сестру обо мне. — Подобные травмирующие события, как такое в прямом и переносном смысле этого слова болезненное разочарование в выдуманной твоим дедушкой реальности и последующее продолжительное нахождение в коме не могли так просто сойти твоей психике. . . И, кажется, ты всё ещё продолжаешь верить в тот. . . нереалистичный вариант событий, что подсунуло тебе воображение. В этот защитный механизм твоего сознания. На стене, за доктором Голаном, висели многочисленные сертификаты о её компетентности в области психотерапии. По виду они так и не поменялись с того момента, как Нанси стала заменять своего брата в его кабинете. Хотя, скорее всего у неё тоже имелся свой набор серьёзных бумажек об подтверждённом её профессионализме в данной области - даже перевешивать не надо. И такие разумные, а главное убедительные слова говорит. . . — . . . в который ты, хоть и не осознанно, но продолжаешь верить. Следовательно и нуждаешься в продолжительной реабилитации. Ну ахуеть же вы умная, доктор Голан. Я так ей и сказал. — Сочту это за комплимент,— она поправила очки,— а также за проявление пассивной агрессии. Теперь уже мне пришлось поднимать руки в знак примирения и кисло улыбаться. — Ну. . . вы же сами всё понимаете, Мисс Голан. М-м-м усталый и травмированный ребёнок огрызается на нападки, как ему кажется, абсолютно тупых и. . . недоброжелательных по отношению к нему взрослых. А недосып, как вы правильно заметили, может являться логичным следствием разыгравшегося воображения. Случай всем известный. Так что самым логичным решением по моему является просто оставить этого озлобленного на весь мир подростка в покое и больше не копаться в его болячках. Здоровые механизмы преодоления и всё такое прочее, так сказать. Я пытался говорить спокойно и убедительно, как доктор Голан, сдержанно жестикулируя. Но ведь они от меня не отстанут. Пока под завязку не напичкают своими таблетками, препаратами и вовсе ни к чему не обязывающими советами. И даже после этого они продолжат следить - за каждым моим шагом. Звучит как раз как паранойя, от которой меня сейчас и стараются усердно вылечить. Но ведь лгут! Лгут как дышат, а родители у них на поводке - во всём согласятся с вразумительными доводами дипломированного психотерапевта. И если она говорит, что мне нужна психотерапевтическая помощь, то они конечно же её послушают, её, а не травмированного и озлобленного на весь мир подростка. Но ведь пытаться всё же стоит? Когда окончил, я скрестил пальцы рук вместе шалашиком и положил голову на них, как некогда делал Мистер Голан. И улыбнулся. Мисс Голан улыбнулась мне в ответ, и мы опять некоторое время сидели молча, меряясь источаемой друг от друга доброжелательностью. Потом доктор Голан сказала: — Но ведь ты всё ещё нуждаешься в продолжительном сроке реабилитации как ментальной, так и физической. И ты прекрасно об этом знаешь. — Нет, не знаю. Я так понимаю, что вам просто заплатили родители на несколько сеансов вперёд, и вы просто не хотите отказываться от пациента на которого уже есть досье. Доктор Голан улыбнулась ещё шире, обнажая ряд начищенных до бела зубов и покрутила свою дорого выглядящую ручку в пальцах. — Ну почему же, Мистер Портман. Вы сами по себе интересный экземпляр. Ему показалось? . . Мисс Голан смотрела на него широко открытыми глазами, не мигая. Зрачки её ничего не выражали и выглядели как приклеенные. . . или всё же это ему чудится? Всё-таки довольно странное выражение для психотерапевта. Я опустил руки и, наклонив голову, пристально всматривался в её лицо. Доктор Голан наконец опустила с меня свой пугающий взгляд и с довольно спокойным выражением лица опять перелистала несколько бумажек у себя на коленях. — Два травматических опыта практически подряд и при том похожие, развивающиеся галлюцинации и сны, теперь ещё включающие все фантастические элементы, о которых рассказывал тебе твой дедушка. При том настолько взвинтившие твою психику, что ты даже во сне продолжаешь разговаривать со своими "друзьями",— Я сжал зубы и опять агрессивно уставился на доктора Голана.— Да, твои родители мне всё рассказали. И вообще они держат меня в курсе дела так как очень о тебе беспокоятся. И также поэтому мы, как бы ты того не хотел, не прервём наши сеансы психотерапии, а также приём таблеток. К тому же про таблетки - как, тебе после последних стало лучше? Да, припадков в автобусе больше не случалось. Но зато начались серьёзные проблемы с памятью, так что даже последний простенький стих на литературе не мог запомнить, а имена всех родственников начали потихоньку забываться. — По моему скромному мнению, негативный эффект от данных таблеток куда более ощутим, чем положительный. — Ведущие фармацевты мира с тобой не согласятся. А у тебя самого недостаёт компетенции с ними спорить. Конечно, у меня, у психа не достаёт авторитета, чтобы спорить с дипломированным психотерапевтом и всеми врачами мира разом. Я перевёл взгляд в окно, избегая ещё одной порции въедливого зрительного контакта. За окном между тем была замечательная ясная погода. К частному пятиэтажному строению, в котором, как частные психотерапевты, снимали комнаты Голаны, прилегал вокруг небольшой участок земли, обнесённый забором. Забор состоял из железного частокола прутьев и скреплявших их ромбовидного узора из тех же прутьев - толи сделанного для красоты, а толи для надёжности, чтобы не гнули. За ними шли фонарные столбы, асфальтированный тротуар и опять густые деревья, скрывавшие за собой всё остальное. На самой же территории кроме самого здания и прилегающей к ней парковки ничего больше не располагалось. Маленькие аккуратненькие кустики были раскиданы по всему пространству низко подстриженного газона, а меж них тянулась в обход здания к заднему входу маленькая песчаная дорожка, часть ленты которой можно было наблюдать из окна. И листья на деревьях и кустиках, и мягкая зелёная травка под ними - всё было ярко зелёного салатного цвета, и эту зелень перебивала только тонкая полоса тропинки цвета охры и очевидно недавно покрашенный в тёмно-серую краску забор. А над землёй, вытесняя собой большую часть вида из окна, раскинулось глубокой голубизны небо с ни единым облачком на горизонте. Погода за окном была идеальна во всём и активно пыталась ещё распространиться во внутрь кабинета сочным запахом свежескошенной травы и удушающе жарким воздухом, насыщенным влагой с моря. Благо вентилятор, притащенный из запаски и теперь махающий своими лопастями на полную мощность между ним и доктором Голаном, пытался как-то спасти ситуацию. Я до боли в глазах всматривался в практически виндоувский пейзаж за окном. Он отзывался шелестом колышущейся от лёгкого ветерка листвы , напоминавшей сейчас лёгкий бриз далёкого моря. Казалось, уже за этими деревьями, по ту сторону ограды, разлилось на всю обозримую даль море, тоже абсолютно синее, где-то на горизонте невидно сливающееся с таким же безбрежным небом. И вроде бы ничего необычного в этом небе, но ведь за этой бесконечной синевой ничто не скрывается, и она нигде не кончается, а на горизонте вообще ничего нет, даже лёгких блёклых беловатых веяний - и всё это кажется таким не правильным, что становилось даже немного не по себе. Яркое пятно солнца слепило глаза, от духоты мутилось в голове и потело всё тело. Да, в таком состоянии и в такой обстановке можно было легко поверить в невозможность всего с ним произошедшего, как далёкий сон, испепелённый под ярким светом жаркого солнца. — Мистер Портман. Прозвучал тихий ненастойчивый голос в тишине жужжащего одним вентилятором кабинета. — М-м? Сейчас надо было не поддаваться тварям и стойко выстоять все их каверзные вопросы, змеиные советы и глубокомысленно-точные замечания о моём психическом здоровье. Но как, как можно было внятно мыслить в этом удушающе жарком кабинете, и о как же убедительно звучит голос доктора Голана, что поневоле начинаешь верить, что он провёл всего лишь месяц комы от драки с английскими бомжами, за окном не знающая никаких странностей и аномалий Флорида, а впереди долгая практика в Тампе с дядей Бобом, к которой надо морально и физически подготовиться, в чём ему сейчас и помогает Мисс Голан. Весь остальной бред как-то смазывался, растаивал как облако, и уже не имел особого значения. Доктор Голан в этот момент, как будто прочитав мои мысли, улыбнулась мне. Потом наклонилась вперёд и положила свою сухопарую длинную ладонь мне на плечо. Я вздрогнул и перевёл вопросительно настороженный взгляд на неё. Она уверенно смотрела мне в глаза и всё ещё улыбалась, когда твёрдо произнесла: — Мы разберёмся во всём, мистер Портман. В прошлый раз вы не пошли на контакт, но сейчас, я уверена, всё будет иначе. Мне в руку мягко опустилась заранее купленная родителями по просьбе Мисс Голан пачка таблеток. Они мне были уже хорошо известны. Их следовало принимать по часам за час-два до завтрака и также вечером до ужина. Эти таблетки помогали от всего и между прочим также приостанавливали мыслительный процесс, помогая расслабить и так перенапряжённый всякими бредовыми идеями и подозрениями мозг. — Принимайте регулярно по обговоренному нами расписанию. Так как прошлую партию вы втайне смыли в туалет, то за приёмом этих таблеток будет лично отвечать Миссис Портман. Всё в рамках ваших же интересов. Я непроизвольно сглотнул. Доктор Голан на последок сжала мне плечо и наконец отпустила, отстраняясь назад и захлопывая свой бежевый блокнот на пружинке. — На этом всё на сегодня, мистер Портман. Жду следующего вашего прихода через неделю в это же время. И если вы снова случайно опоздаете на полчаса как в этот раз, то мы соответственно задержимся на полчаса, и к тому же будет совершён выговор вашим родителям, раз к уговорам вы не восприимчивы. Доктор Голан встала. Я поспешил сделать то же самое. — До свидания, Мистер Портман. — До свидания, доктор Голан. Я нарочито спокойно пошёл к выходу, стараясь не выдать себя. Обернуться назад и встретить дружелюбный устремлённый на мня взгляд доктор Голан было страшно. Дойдя наконец до двери и даже не свалив постамент с дырявым камнем справа, я повернул ручку и вышел из душного кабинета. Аккуратно прикрыв дверь за собой, я облокотился о стену около кулера и практически сполз на пол, благо никого в коридоре не оказалось. Потом, осознав, что доктор Голан всё ещё находилась прямо по ту сторону стены и могла прислушиваться к моим почему-то неудаляющимся шагам, я вскочил и громко, практически бегом, прошёл к концу коридора к лестнице. Белые двери остальных кабинетов с железными табличками проносились мимо меня незамеченными, как и фикусы в кадках, как и тёмно-бордовые кожаные кресла. И только после того, как закрыл за собой дверь, ведущую на лестничную площадку, я практически бегом бросился вниз по лестнице и пулей проскочив ресепшн вылетел во двор, где меня сразу же ослепило солнце. Я загородил ладонью глаза и прерывисто вздохнул. Наконец-то свободен. Я некоторое время стоял недвижно, наслаждаясь ощущением свежего не замкнутого пространства. На свету было всё-таки жарко, и я поспешил вернуться обратно к крыльцу здания и усесться на ступеньку под навесом. Мне ещё оставалось ждать, пока за мной не приедет машина с родителями. А это должно было случиться уже в ближайшее время. Я закинул голову назад и уставился во всю ту же девственную синь неба. Доктор Голан видела меня насквозь, как и её уехавший брат. Что, наверное, собственно, и следовало ожидать от хороших психотерапевтов. Для них не было никаким секретом, что "переживший тяжёлую травму подросток продолжает цепляться за иллюзию, в попытке бегства от реальности". В иллюзию, где все бредни больного амнезией деда выстроились в логическую цепочку невероятных приключений, в волшебный мир в шаговой доступности от обычного серого мира. Случай вполне тривиальный, Мистер Портман, и на вашу проблему давно найдено решение: таблетки и постепенная адаптация к реальности. О, не волнуйтесь, Миссис Портман, ничего критичного здесь нет. Но Джейкоб всё конечно будет отрицать до последнего. И он до самого конца будет убеждать себя в том, что это всё ловушка и обман, а настоящий тот мир от него скрывают. Но есть решение! Он будет постоянно об этом думать ровно до того момента, как ему придётся тоскливо плестись за его дядюшкой Бобом, осматривая "внутреннею кухню семейного бизнеса", и теперь постоянно думать лишь о том, как бы от него наконец отстали. Он перестанет об этом думать, когда у него наконец появится друг, с которым можно будет проводить свободное время. Пока, наконец, ему не придётся в конце года готовится к экзаменам, когда из головы вылетают все посторонние мысли. Обычный подростковый период. Ведь да, Джейкоб? Сердце сжималось и становилось как-будто тяжелее, а под ним разверзлась глухая пустота от потери целого мира, хоть, может, никогда и не существовавшего. Облака сомнений и надежд постепенно рассеивались, оставляя безбрежную серость и неприятное разочарование в окружающем его мире. Изначально, с самого пробуждения в больнице, у него после оглушающего отчаянья возникла мысль сразу же купить билет на самолёт в Лондон и попытаться пробраться в Дьявольский Акр. Он жил и горел этой мыслью. Но сначала надо было выписаться из больницы, так как его здоровье тогда правда было неважным. Потом его практически заперли в доме, и он находился под постоянным надзором безвылазно сидевший с ним Матери. Потом. . . потом никаких оправданий у него уже не было. Доктор Голан в его бреду оказался прав насчёт моей "несчастной хрупкой психики", так как он всё ещё не решался на такой отчаянный шаг, как бросить всё, купить билет на самолёт и в итоге очутится под мостом, пытаясь поймать лодку Харона. Ну вот серьёзно - что это? Что за чёртов бред. А потом ещё всю полицию подымут на уши его искать. И объясняй после родителям, что с тобой правда всё нормально. Вдалеке, за забором, по дрожащему от жары асфальту катил знакомый автомобиль. Он то скрывался, то вновь показывался меж перистых листьев высаженных вдоль дороги пальм. Ему уже не много оставалось до светофора с поворотом налево на дорогу, ведущую к частному зданию, в тени козырька которого сидел вытянув ноги Джейкоб. Он опять поднял голову к небу и мутно уставился на безразмерную высь над собой. На небе всё также не виднелось ни единого облачка. *** Доктор Голан отсоединила вентилятор от розетки и поближе подтащила его к столу, воткнув шнур от него в удлинитель под столешницей. Так попрохладней будет. Пациентов пока не предвиделось, так что можно было сидя за столом спокойно разобрать накопившиеся бумаги. Остро ощущалась нехватка айс-латте. Мисс Нанси Голан неспешно присела за стол и хотела уже отложить в сторону блокнот с ручкой, но передумала. Вместо этого она положила его перед собой, и пролистала несколько страниц, остановившись на записях о Мистере Портмане. Усмехнулась. Бедный, бедный Мистер Портман уже начинал сдавать свои позиции. Ещё три сеанса назад она опасалась, что он может внезапно ринуться в Лондон и, замаскировавшись, попытаться проникнуть в Дьявольский Акр. Конечно, зрелище его там ждало не утешительное, всё-таки вся Странная Британия и её столица теперь находились под контролем "тварей", но зато с другой стороны он уверился бы в том, что всё с ним произошедшее не бред, как его упорно пытаются убедить на протяжении уже полутра месяца. Но уже на сегодняшнем сеансе стало ясно, что он никуда не поедет. Совершенно законно полученный диплом психотерапевта таки давал свои плоды. Оставалось только использовать изготовленную у них на базе в Лондоне специальную серию лекарств, и из Джейкоба выйдет совершенно нормальный, правда с плохой памятью и не очень смышлёный, среднестатистический подросток. А потом, когда всё будет готово, его уже можно будет использовать по назначению. А пока ещё необходимо было время на восстановление от терактов, нанесённых им и его компанией. Но они подождут. Им же теперь больше некуда было спешить. Голан откинулась в кресле, и рассеянный взгляд сначала скользнул по пастельному предназначенному вызывать атмосферу устойчивости и доверия кабинету, потом он перешёл на поднятые жалюзи и открытые окна и в итоге устремился в яркую синь неба за окном. "Хоть бы склон увить плющом, мне б и то отрада, Эх, хоть бы что-нибудь ещё, всё не так, как надо" Облаков на небе критически не хватало.