Искренний

— Я не желаю быть вашей женой. Понимаете? Удар оказался очень сильным. Колени больно рухнули на лесную листву. Его будто подкосило, как остовы огромного судна, плывущего по бушующему морю, сейчас стремительно заполняющегося водой. Он задыхался. — Господи! Боже мой, Следопыт, что с вами? — Мейбл, с раскрытыми от ужаса глазами, попыталась поддержать его за плечо, чтобы в случае, если силы покинут его, она смогла удержаться в сидячем положении. — Господь Всемогущий, вы не можете дышать? Что… Тут в отчаянном порыве девушка оказалась крепко прижата к теплой груди, нервно вздымающейся при малейшем ее движении. Его горячее дыхание щекотало ее волосы на макушке, оттого ей приходилось ежиться и не хихикать, ведь Мейбл была очень щекотлива. Но сейчас ей было не до смеха. Когда дыхание Следопыта стало почти ровным, с приглушенными нотками нервозности, она попыталась мягко отстраниться, но ее тут же сжали чуть крепче прежнего: — Пожалуйста, потерпите ещё немного, — сказал Зверобой. Голос у него был надломленным и уставшим, попеременно переходящим в шепот. — Я не могу… Не могу справиться с этим в одиночку. С этими словами его дрожащие пальцы чуть разомкнулись на ее плечах, и тело вдруг охватила внезапная судорога. Но когда он снова положил руки ей на спину, дрожь прекратилась. — Прошу вас, простите мне эти мгновения, я… Я веду себя ужасно дико для вас, да, именно так, я так невежественен, что самому себе отвратителен, Мейбл, так отвратителен, что больше не посмею приближаться к вам, ежели вы того не захотите, но по-другому мне подняться не удастся. Шум листвы встревожил навостренные нервы девушки, и она поежилась. — Пожалуйста, Мейбл, — привлек к себе внимание, — я не причиню вам никакого вреда. Простите меня за все это! Кончики его загрубевших, но ещё не узловатых, пальцев, на время ослабили хватку, и девушка, задумавшись, покачала головой. — Если вам станет лучше, то я рада оказать вам любезную услугу, — ее глаза смущенно опустились, стремясь затеряться в его кожаной накидке. — О, Мейбл! Вы — чудная, милосердная девушка, да благословит вас бог! — воскликнул он с нескрываемым облегчением. Что ей в нем нравилось — так это то, что он всегда говорил с искренним чувством. Его нельзя было ни подделать, ни заменить, всегда чувствовалась фальшь. Но здесь… девушка всегда ощущала доброту и нежность, исходившую от него. И сильную, снедающую сердце, любовь. Она бы никогда не подумала, что Зверобой, прославленный охотник и великий воин, может быть таким уязвимым, когда дело касается его сердца. Быть может, это осознание подтолкнуло ее к тому, что ее отеческие чувства благодарности здесь ни при чем. И то, что Мейбл ещё не оттолкнула его — совершенно точно ее желание. Может, лишь милосердие, как ей нравилось думать, а может, и нет. Слышать умиротворённое дыхание над ухом ей стало приятно. До того приятно, что глаза начали слипаться из-за ранней прогулки по берегам живописного озера. — Следопыт, — звук ее голоса, казалось, испугал его. Зверобой дернулся, будто услышал внезапный шорох. — Да, Мейбл? — его ладони начали медленно отстраняться, давая свободу сжатым в охапку плечам девушки. Но внезапно ее руки чуть приподнялись, и коснулись выпирающих сквозь кожаную куртку лопаток. По его телу прокатилась дрожь, и он резко вздохнул. — Мейбл? — из-за того, что он слегка отодвинулся, девушка могла теперь видеть его лицо — простодушное и недоуменное. В его глазах, таких добрых и по-своему прекрасных, она увидела скорбь. И сожаления, точнее целый ворох невысказанных слов, значивших его неприязнь к самому себе. И все же где-то на дне в них плескалась безумная, решительная надежда, что заставляла его дышать дальше, и чувствовать дальше. Жить с этой болью. — Простите, я была слишком резка. Это вышло случайно, — ее взгляд вилял, как лиса, убегающая от своры спущенных псов. Правду ей признавать не хотелось, но она уж и не знала, что есть ложь, а что — реальность. Она ведь отказала ему, а теперь поддерживает его и проявляет знаки внимания. Что это, если не безрассудство? В этот момент он был в высшей степени беззащитным. Как ребенок, не умеющий ходить, он зависел лишь от воли женщины, пленившей его сердце навсегда. Мейбл захотелось побыстрее перевести тему, пока ей не начало казаться, что она совершает ошибку. — Скажите, что с вами случилось? Вы меня так напугали, я не знала, что и делать! Следопыт поднял на нее взгляд и, смутившись, тихо проговорил: — Это… это болезнь, заставляющая меня тревожиться. До этого момента со мной такое случалось нечасто, но, кажется, сердце мое не выдержало. Сейчас, особенно сейчас мне кажется, что скоро оно разорвется. О, Мейбл, если бы вы знали, как было мне больно и стыдно от того, что я, понадеявшись на слова вашего отца, посмел так подумать о вас! — Следопыт, — она положила руку ему на предплечье, видя, что тело его снова сотрясается от беззвучных рыданий. — Вы не виноваты в том, что… что испытываете столь благородное чувство, но дело в том… Ах, право, я не знаю как вам сказать. — Вы уже сказали мне, что не испытываете ко мне ничего, что должна испытывать женщина к мужчине. Я осознал это, Мейбл, но… Тут он снова легонько сжал ткань на своей груди. — Но мне невыносимо больно. Так, как не было даже тогда, когда мне пришлось выносить пытки гуронов, или когда шальная пуля ранила меня, вы понимаете? Сейчас у меня болит сердце, а это совсем другое. Она понимала. Она отлично знала, насколько глубокую рану нанесла ему, говоря такие слова. Но на тот момент она и правда думала, что он ей безразличен. — Я знаю, почему вы отказались. Я ещё не забыл и то, насколько я невзрачен по сравнению с вами, и то, как плохо образован, да и сейчас кажусь просто жалким, неспособным встать на ноги без вашей помощи. — Не говорите так, прошу вас, ведь я не давала вам повода подумать так плохо обо мне, так почему же вы думаете, что я настолько тщеславна? — Я бы никогда не подумал о вас так, Мейбл, я лишь сказал то, что это естественно, да, совершенно естественно для вас было отказаться. Ведь я дикарь, и я вам не ровня. Он понуро склонил голову, и плечи его содрогались вместе с рукой, которая обхватила его запястье, а ветер, будто не замечая их настроения, весело играл, трепля пшеничные волосы, через которые проникал свет. Почему-то именно тогда Мейбл ощутила нежный солнечный поцелуй, будто он обозначил ей верную тропу, будто согрел ее и даровал тепло, чтобы она могла поделиться им с другим. Так трогательно и внезапно. И ей также внезапно захотелось быть искренней прежде всего к самой себе. — Вы по-своему красивы, — она тронула его за плечо. И он неверяще перевел на нее встревоженные глаза, в уголках коих скопилась влага. — И у вас просто очаровательная улыбка. Словно подтверждая эти слова, его губы дрогнули, изогнулись в попытке счастливо улыбнуться, но слезы все также душили, и вместе с этим Мейбл прикоснулась к его лицу, проведя по морщинистой колкой щеке, очерчивая складки. Он не выдержал. Расплакался, как ребенок, а в моментах, где его не душили слезы, благодарил девушку за ее великодушие. — Боже милостивый, ты и правда не ведаешь бессердечности, раз послал мне чудное создание, не жалеющее доброты для такого бедолаги, как я! — говорил он, поднимая взор к верхушкам сосен, где высилось голубое небо. — Благодарю тебя, что послал мне такого искреннего и честного человека, как Натаниэль. — Раздалось рядом, и Следопыт повернулся, удивленно взирая на нее, гадая, где бы она могла узнать его настоящее имя. Похоже он, все же задал этот вопрос. — Джаспер поведал мне о вас, и о ваших путешествиях вместе с ним, — она легко улыбнулась, — о ваших несчастьях и радостях. Посему, я знаю о вас так много, как если бы мы были давними знакомыми. Ее руки блуждали по кружевным перчаткам, когда Зверобой робко перехватил одну из них, и нежно пожал. — Вы самая замечательная девушка, которую я видел за всю свою жизнь, Мейбл, и я не жалею, что в эту минуту вы дарите мне последние мгновения счастья, которое будет со мной все оставшиеся годы. Он хотел улыбнуться, но выходило из рук вон плохо. Тогда девушка обхватила его лицо обеими ладонями, и большими пальцами принялась разглаживать его напряжённые брови. — Я не люблю вас, Следопыт. — при этих словах лицо его снова горестно исказилось. — Но это не значит, что я не сумею полюбить вас в грядущем. Огонь, который так долго теплился в его груди, разгорелся с новой силой, да такой, что он чуть не поднял Мейбл на руки от переполнявшего его счастья. — Мейбл, дорогая моя Мейбл, вы только что сказали, что полюбите меня? Вы правда полюбите меня? Она ласково погладила его. — Мы не властны над своим сердцем, но я хочу полюбить вас, и это будет направлять мою душу к вам, до тех пор, пока мы не выйдем на общую тропу. В тот день они шли по дороге рука об руку, не видя ничего вокруг, кроме светлых глаз напротив друг друга. И в душе Мейбл назвала его новым именем, самым сокровенным и идеально подходящим.