Паучья лилия в объятиях солнца

Текст курсивом – флешбеки.

      Она чинно сложила руки в замок и шумно выдохнула, не ожидая от этого дня ничего, кроме тонны работы в совете Цитадели. В этот час в переговорном зале было довольно тихо. Шелест страниц где-то сбоку приятно ласкал слух, вдали слышались одинокие неторопливые шаги: четверо верховных молча дожидались главного советника. На столе плясали солнечные блики: они украдкой перебегали по разложенным бумагам, кружили вокруг перьев и чернильниц, и в конце концов спрыгивали вниз. Столь солнечные дни в столице небес - большая редкость.       На секунду все звуки умолкли. Белые врата открылись, и в переговорную зашел высокий мужчина с парой внушительных золотых крыльев за спиной. Это был советник Эрагон. Его утонченное лицо не выражало никаких эмоций, полупрозрачная кожа почти сливалась с белыми волосами, в которых изредка поблескивали серебристые пряди. Изысканные шелковые одежды огибали его тело, и сам он был изящен в каждом своем движении.       Эрагон остановился, привычно окинул мраморный зал, изо дня в день, не подмечая ничего нового, и неспешно поднялся к своему месту. Четверо поднялись в знак приветствия.       — Приветствую, советники. Доброго дня. — Серафим опустился в кресло, а следом за ним и остальные. — Торендо, начнем с вашего отчета.       — Нижний совет направил нам доклад об аномальном поведении субантр. Они представляют угрозу для хозяйств и их работников, — Торендо выдержал небольшую паузу. — Кроме того, безопасность небесной школы тоже страдает из-за этого явления.       — Что же, юнцы из школы уже и защитить себя не могут? — Эрагон возмущенно изогнул бровь. — Мы тратим такое количество ресурсов на их содержание. Со школой Кроули пусть разбирается сам, а что касается…       Ребекка откинулась на спинку кресла и потерла уставшие веки. Часть слов Эрагона ускользнула от ее ушей. Сегодня ей снова не было никакого дела до проблем Цитадели. Как и вчера, как и днями ранее. Серафим в полудреме пыталась слушать речь советника Торендо, однако ее мысли были совсем не в зале совета. Они роились вокруг мужчины, за которым всегда тянулся легкий аромат паучьей лилии. На секунду она сомкнула уставшие веки, а затем, снова увидев до боли знакомое лицо, резко их распахнула. Почему он приходит к ней снова и снова? Этим вопросом Ребекка задавалась уже без малого неделю.       Всё началось безобидно. Серафим Кроули, с недавних пор, пристрастился обсуждать с коллегой школьные дела, потому что был свято уверен, что мать, должно быть, хотела быть в курсе происходящего с дочерью.       Кроули заметно постарел. С появлением сына Сатаны в академии, у него прибавилось хлопот. И вместо того, чтобы заниматься, как ему казалось, действительно важными делами, он просиживал свою ангельскую задницу в директорском кресле, где-то на отшибе небес.       — Морочат мне голову лекциями в адской библиотеке! — Кроули смахнул с платья крошки. — С Адмироном вижусь чаще, чем с женой в Цитадели, право слово!       — Адмирон Винчесто… Ребекка промедлила, — этим занимается?       — Сатана пасёт сынка как может. — Кроули отхлебнул из чашки. — Вот и наседают на меня и руководство, чтобы часть лекций переносилась в ад. На днях беседовали с Винчесто о возможности тренировок на арене. Он тоже не в восторге.       Ребекка поправила складки платья и продолжила делать записи на документе, будто этой части разговора не было. Адмирон Винчесто. Имя, которое раньше вызывало нежный трепет где-то в солнечном сплетении. Однако сейчас без сожалений она вспоминать его не могла, а посему старалась предаваться воспоминаниям как можно реже. Вернее сказать, никогда. Она засмотрелась на кольцо, славно переливающееся на ее среднем пальце.

Когда-то её глаза блестели также.

      Беспричинных снов бессмертным не снится. Популярное мнение в верхушке Цитадели. Как иронично, что той же ночью Ребекка увидела во сне Адмирона.       — Ребекка, ты с нами? — Торендо прервался от зачитывания доклада, вопросительно обратившись к коллеге, которая, как ему показалось, совсем его не слушала.       Уокер подняла глаза на советника, но ответить не успела. В зал переговоров, извиняясь, быстрым шагом прошел секретарь. Это был молодой ангел невысокого роста в выбеленном платье с золотым узором и аккуратной стопочкой бумаг под боком – всё, как и положено в совете Цитадели. У него слегка подрагивали руки. Как-никак, беспокоить советников во время совещания не хотелось никому. Он слегка поклонился, и мягко, но уверенно, начал:       — Советники, мои извинения. Делегация из дворца Сатаны уже третий день пытается назначить с нами слушание по вопросу о смещении с должности господина Вельзевула. — Секретарь замешкался. — Если мы не хотим препираний с демонами, стоит назначить им хотя бы первичную встречу. Они ждут.       Эрагон устало закатил глаза, и собирался что-то ответить, но Ребекка его перебила.       — Просите в приемную. Я скоро буду. — Ребекка спешно встала. — Дальнейшее обсуждение вопроса может продолжиться без меня?       Верховный, недолго думая, молча кивнул, а затем повернулся в сторону Торендо, Бальтазара и Элиаса.       — Что это с ней?       — Похоже, бес попутал? — Бальтазар рассмеялся, но не найдя поддержки среди других советников, быстро откашлялся, и вернулся к чтению документов.       — Пусть идет. Перебранка с демонами приведет ее в чувство. Это всегда работает. — Бросил Эрагон вслед удаляющейся из зала Ребекке. — Так что ты говорил? В столице поползли слухи о возвращении Мальбонте… да?

***

      Переняв из рук ангела стопку документов, серафим жестом просила секретаря удалиться. Голову все еще не покидали мысли о видениях, их она старательно пыталась отбросить подальше. За дверью показался длинный коридор, по правой части которого ровной линией располагались арочные окна. Через них плавно перетекал солнечный свет, подсвечивая в воздухе маленькие белые частички пыли. Сверкал и гладко отполированный камень стен. В ушах раздался отраженный звук, издаваемый туфлями - внутри совета было принято передвигаться на ногах.       Женщина довольно быстро оказалась в приемной зале. Она ждала любой вопрос, который смог бы отвлечь ее от собственных мыслей хотя бы ненадолго. Бумаги были небрежно брошены ею на стол, как будто в них не было никакой важности.       — Адмирон Винчесто, господин Розье, прошу вас. — Дверь неслышно открыл один из служащих.       Сердце пропустило удар. А действительно ли оно все еще билось? Первым в зале появился невысокий демон весьма плотного телосложения, он держал руки за спиной. Недовольно повел бровью и оценивающим взглядом окинул помещение, а затем, расправив края черного одеяния, сел в одно из кресел напротив Ребекки. Рядом с ним незаметно оказался и Адмирон Винчесто – высокий мужчина с черными как смоль волосами.       — Вы? — Женщина удивленно подняла глаза, встретившись взглядом с не менее удивленным Винчесто.       На секунду возникла неловкая пауза. Тишину разрезал хрипловатый голос Розье.       — В совете совсем не имеют уважения к высокопоставленным чинам Ада! Мы несколько дней пытались добиться этой встречи. — Слова летели мимо ушей, серафим и адмирон недоверчиво и удивленно смотрели друг на друга. — Кхм!

За ним тянулся легкий аромат паучьей лилии.

      — Если вы позволите, Адмирон. — Получив одобрение, Розье начал: — Мы направляли в совет прошение еще несколько месяцев назад, но так и не получили ответ…       Все, что говорил этот демон – она более не слушала. Она смотрела на адмирона, и в голове промелькнула мысль, что скоро случится что-то плохое.

Совпадение ли? Безусловно, нет.

      Сознание вновь застлала пелена. Видение явилось безмятежным, обдавая тело несуществующей прохладой. Это лицо. Настолько притягательное, настолько недоступное, утопало в покрывале алых лилий. Эти цветы… она возмутилась несправедливости. Почему они окружают его? Ведь на их месте должна быть она. Как же ей хотелось рассыпаться этими цветами.       Рубиновые глаза адмирона никогда не выглядели зловеще. Часто он смотрел хитро, со снисхождением. Губы почти всегда замирали в легкой полуулыбке. Излишне дипломатичный для демона, слишком деликатный в большей части вопросов, настолько, что Ребекка спрашивала себя, а точно ли он демон? Точно ли тот самый, что является правой рукой Сатаны и вершит порядок в аду?       В сердце что-то разыгралось, она порывисто потянула к его лицу руки, жадно хватая воздух ртом, но что-то заставило её замереть на месте. Как время остановилось и она, будучи в сознании, но не имея возможности пошевелиться, ощутила покалывание во всем теле. Ледяное оцепенение медленно пошло по коже. Оно началось с кончиков ногтей, тонкой голубоватой паутинкой поднималось выше, не спеша, но неумолимо двигалось в сторону сердца. Ей снова казалось, что она превращается в ледяную скульптуру. Это была благодать, таблетка разрушения, или она сама? Сама Ребекка? Тот самый айсберг, величина которого скрывалась под водной гладью, и его невозможно было растопить даже огнем. Или все было совсем иначе?       — Именем создателя, совет цитадели сим постановляет. Херувиму Ребекке жаловать чин Серафима, входного в круг пятерых.       Ледяная фигура разлетелась мелкими осколками под натиском сказанных слов. На том месте, где был лёд, остался лишь верховный Серафим.       Сознание прояснилось. Она сделала глубокий вдох. По правую сторону от Ребекки сидел ангел, документирующий обсуждающиеся вопросы. Она не заметила его появления.       — Не хотелось бы повторяться, серафим. — Розье недовольно поправил воротник рубашки.       Женщина утомленно огляделась вокруг, точно пытаясь оценить обстановку после пробуждения. Это не ускользнуло от адмирона.       — Розье, милый господин, — Винчесто отложил бумаги, обращаясь к Розье и ангелу. — Не могли бы вы оставить нас на некоторое время?       Ангел поднял глаза на Ребекку, безмолвно спрашивая дозволения, на что она также молчаливо кивнула. Спутник же Винчесто взглянул на него с полными недоверия глазами. Поразмыслив с секунд десять, недовольно хмыкнул, оставив на столе перо, удалился вслед за ангелом.       — С тобой всё в порядке? – Медленно протянул демон, сам неуверенный в своих словах. — Ты все время молчала.       К сердцу снова подкрадывалось предательское ощущение потери контроля, от которого ее должна была уберечь таблетка спокойствия.       — Ты настолько боишься своей слабости, что готова пойти на такие меры? – Эрагон исподлобья посмотрел на бывшую ученицу. – Ты же знаешь, эффект будет либо необратим, либо крайне силен.       Ребекка крутила в руках красную капсулу – пилюлю разрушения. Чаще ее называли таблеткой спокойствия. Это лекарство несколько отличалось от того порошка, что дают непризнанным, когда они только возносятся. Пилюля разрушала все эмоциональные связи, делая небожителя беспристрастным, словно чистым листом. Разве что, не стирая память.       Эрагон никогда не увидит на ее лице следов от слез, которые она пролила, оплакивая умершую дочь. Для таких как он, вознесение умершего человека – величайший дар, посланный создателем. Лишь уставший взгляд мог выдать ее внутренние переживания, и лишь ее бывший наставник мог считать их.       — Я… думала. Над словами Розье. — На выдохе она безысходно опустила плечи и сложила ладони у подбородка.       На самом деле она думала, почему чертова таблетка перестала работать. Почему она снова начала что-то чувствовать? Чувствовать так сильно, так болезненно.       Винчесто вгляделся в ее глаза: их переполняла грусть, они были стеклянными, точно покрытыми тонкой коркой льда. Как прекрасна и недосягаема. Опаляющее землю солнце, к которому так безудержно тянуло лилии, но которое было бесконечно далеко. Сгореть в собственном огне, или быть сожженным яркими лучами света? Для демона ответ был очевиден. Ночью над травой танцуют золотистые огоньки. Сколько раз он встречал в своих снах силуэт с золотыми крыльями? Сколько раз пытался коснуться их, и сколько раз обжигался? Не счесть.       Для всех - как северный ветер, и лишь для него одного как пылающее солнце.       Он почему-то предчувствовал, что встретит ее сегодня. Адмирон думал о ней, вырисовывал ее облик в сознании и не мог избавиться от этого наваждения. Что-то во всей этой ситуации ему казалось совсем инородным, но недоверие притуплялось в тот же миг, как он вспоминал о Ребекке.       Они не виделись с тех самых пор, как Ребекка вошла в верховный совет, и стала одним из пяти советников-серафимов. Нежное чувство, пронесенное сквозь года обучения и карьеры к тому моменту немного притупилось. И вместе с ним возникла тяжелая грусть.       Они замолчали. Адмирон не спрашивал, а серафим не отвечала. Как будто она действительно слушала Розье, а Винчесто не сверлил ее взглядом все это время. Ребекка медленно протянула к нему руку через стол, едва подрагивающими пальцами пытаясь коснуться его лица. А ему всё казалось, что пальцы тянутся к тому месту, где она прошлой ночью оставляла следы своей губной помадой. Оставленные жаркими поцелуями, эти следы снова воспылали. Но ведь это был сон! Да.       Она сидела на перилах ротонды, и Адмирон, склонившись над ней, нежно перебирал пряди пшеничных волос. Вокруг витал прекрасный, как сама любовь, аромат розовых пионов, и вокруг не было ни души. Только лишь редкие полупрозрачные облака окружали маленький парящий остров где-то посреди небес. Ветер деликатно колыхал края белого платья, изредка приподнимая подол чуть выше щиколоток. Она оставляла на его лице едва заметные поцелуи, касаясь уголков губ, щек, носа, а Адмирон упоенно прикрыв глаза вдыхал аромат цветов и ее тела.       Время замерло. Женщина исчезла также внезапно, как и появилась, словно призрак. Рука Ребекки все еще находилась в воздухе, когда Винчесто мыслями вернулся в кабинет. На самом деле прошло не больше минуты, но ему казалось, что время тянулось вечность. Он обхватил ее тонкие пальцы своими и аккуратно опустил женскую руку на стол. Их безмолвный разговор подошел к концу.       — Знаете, в последнее время я часто посещаю небесную школу. — Легкая, почти наивная улыбка коснулась его губ. — Розье!       Демон вернулся в зал по зову адмирона, и они продолжили обсуждение насущного вопроса, изредка бросая друг на друга взгляды.

Совпадение ли? Безусловно, нет.