Чердачная кукла

      Грустная кукла породы чердачной брошена кем-то в домике дачном, в тëмной кладовке, где сырость и плесень: кто-то на шею ключ ей повесил и позабыл, в дальний угол закинув. Дождь ноября и декабрьский иней, ветер нещадный — со свистом сквозь щели, дым от костра, дух медового хмеля — всё это бьëтся о хлипкие стены, всё это — прахом в засохшие вены.       Кукла таращит глаза в пустоту:       сквозь паутину тени растут,       сны колдовские тихо плетут.

❦

      Кукла в кладовке долго томится: в гости заходят крысы и птицы, старый мизгирь ей свивает накидку знойными днями нитка за ниткой, ухает где-то под крышей сова… Кукла лежит — не жива, не мертва; ждёт: может, кто-то за нею придёт?.. Но над рекою смерзается лëд, вновь заступают на смену весне прямо за летом затишье и снег, жухлые листья скукожатся гнилью, белые крылья покроются пылью.       Кукла припомнит тëплые руки:       брали небрежно, редко, от скуки.       Рвали куски да на лоскутки.

❦

      Сколько же сказок кукле знакомо! Тролли и хюльдры, ниссе и гномы; алая нанизь дикой малины, шëпот закатный, клëкот орлиный, вязь колдовская древнего вяза — все чудеса не упомнишь так сразу. Кукла могла бы про них рассказать…       Только сгнил рот.       Помутнели глаза.       Кукла в кладовке лежит третий год — нет уже шансов, что кто-то найдет.       Нет больше веры и нет больше дней: тот, кто ушëл, не вернëтся за ней.       Клевер и мох, молоко лунной песни —       кто ещё мог бы быть неуместней?

❦